Могут ли одни и те же люди оказаться героями своей родины и одновременно подлыми предателями её интересов? Вполне. В качестве примера можно вспомнить судьбы двух героических британских пилотов Первой мировой войны — потомственного аристократа и сына чернорабочего. Когда их шпионская деятельность в пользу Японии была рассекречена, Британия испытала шок — стали поговаривать, что именно они погубили империю. Попробуем разобраться, насколько велик вклад этих двух джентльменов в процесс ковки и затачивания японского меча.
Герои войны
Уильям Форбс-Семпилл (William Forbes-Sempill) и Фредерик Ратленд (Frederick Joseph Rutland) — активные участники становления морской авиации Британии… и Японии. Судьбы их схожи, но завершить свой жизненный путь они сумели по-разному.
Уильям Семпилл родился в 1893 году в семье шотландского лорда, пэра Британской империи, советника короля. Окончил Итон, увлёкся авиацией, и когда в Европе началась война, записался в Королевский воздушный корпус. После получения «корочек» пилота он остался в тылу, работает инструктором в центральной лётной школе. Весной 1915 года он — лейтенант, осенью — капитан, в 1916 году — уже майор, в 1917 Семпилл переходит в RNAS (морская авиация). К концу 1918 года он уже полковник — самый молодой в RAF, чиновник Министерства авиации, кавалер Военно-Воздушного креста. После войны он ушёл в отставку и устроился на работу лётчиком-испытателем.
Фредерик Ратленд родился в 1886 в семье рабочего. В начале века записывается в ВМФ матросом, затем оканчивает школу водолазов. Служить пришлось по соседству с базой морской авиации, и Ратленда из-под воды потянуло в небо — в 1914 году он записывается в авиаторы. После окончания лётной школы Ратленд направляется пилотом гидросамолёта «Шорт 184» на борт авиаматки «Энгадин». В начале 1916 года он вместе со своим кораблём участвует в Ютландском сражении.
По приказу командующего британской эскадрой лейтенант Ратленд с летнабом Тревином вылетели для поиска немецких кораблей. Их самолёт был оснащён радиотелеграфом. Вскоре после обнаружения противника и доклада на «Энгадин», у самолёта в воздухе заглох двигатель, и Ратленд сажает «Шорт» на воду, вылезает из кабины к двигателю и устраняет неисправность — засор бензопровода. По возвращению на авиаматку Ратленду выпала возможность совершить ещё один подвиг: тем же вечером «Энгадину» пришлось взять на борт экипаж тонущего крейсера «Уорриор». При переноске раненых один из них упал с носилок в воду между кораблями. Ратленд обвязался верёвкой и бросился в воду, подплыл к раненому и вместе с ним был поднят на борт «Энгадина». За этот один день он получил сразу две награды — Крест «За выдающиеся заслуги» и золотую медаль Альберта.
Во второй половине войны Ратленд — на испытательной работе. У британской корабельной авиации теперь задача — «научить» самолёты взлетать прямо с палубы авианосителя. Старый способ взлёта корабельного гидросамолёта — после переноса аппарата краном с палубы на воду, был слишком медленным. Требовалось поднимать с кораблей и колёсные истребители — для перехвата над проливами германских дирижаблей и бомбардировщиков. Ратленд первым опробует взлёт истребителя Сопвич «Пап» с короткого деревянного настила над носовой башней крейсера «Ярмут», затем с башни линейного крейсера «Рипалс». Подобная система показала себя достаточно эффективно и была позаимствована флотами других стран. Взлётные площадки для колёсных истребителей на линкорах и крейсерах сохранились до начала 30-х годов.
К 1917 году он уже командир эскадрильи и обучает других пилотов методам короткого взлёта. Когда в строй вошёл авианосец «Фьюриес», Ратленд проводит испытания посадочных систем. При одной из посадок на кормовую площадку авианосца его «Пап» падает за борт. Чтобы не попасть под винты, Ратленд ныряет поглубже, а затем полчаса плавает в воде в ожидании помощи. После «Фьюриеса» его назначают командиром авиагруппы на новый авианосец «Игл».
В начале 20-х годов, опять практически одновременно, наши герои стали японскими шпионами. Потянуло на экзотику?
Из Японии с любовью
В 1918 году после создания RAF Адмиралтейство лишилось собственной авиации, все вопросы решались в новом Министерстве авиации. После окончания войны началось значительное сокращение армии и флота. С 1920 года возобладало мнение начальника штаба RAF, поддержанное Министерством авиации, что с задачами морской авиации по защите рубежей страны сможет справиться тяжелобомбардировочная и истребительная авиация. В качестве средства корабельного ПВО предполагалось оставить на линкорах и крейсерах истребители, взлетающие с платформ.
Противолодочная авиация ликвидировалась. В таком случае и авианосцы становились не нужны. Резко затормозился карьерный рост морских авиаторов. Получить новое звание было быстрее в бомбардировочной авиации и на кораблях, но не офицерам RAF, приписанным к кораблям. На этом фоне богатый опыт по морской авиации можно было не сберегать, и попробовать получить какую-то отдачу, найдя на него покупателя. И таким «покупателем» становится Япония.
В Японии заинтересовались авиацией практически одновременно с европейскими державами. Свои самолёты Япония начала строить с 1911 года. Так, как в 1902 году Британия и Япония заключили совместный оборонительный договор, то в 1914 японцам пришлось объявить войну Германии. Японская авиация бомбила немецкую базу в Циндао, участвовала в интервенции на русском Дальнем Востоке. Закупались в основном французские самолёты, но к концу войны требовалось заменить самолётный парк новыми машинами.
В 1919 году в «гости» к японской Армии приезжает французская военная делегация, в составе которой были авиаторы с самолётами. Японский ВМФ предпочёл британскую технику. В 1918 году «моряки» узнали о британском авианосце «Фьюриес» и попросили технической помощи для создания подобных судов у себя. Тогда британцы отказали. Особенно сопротивлялось Адмиралтейство, полагавшее, что наличие авианосцев является дополнительным военным козырем. Но наступили трудные времена, стране требовались деньги, а контакты с Японией сулили крупные заказы. Министерство авиации разрешило японской стороне самим нанять гражданских специалистов и закупить необходимую технику.
Была собрана большая группа, вместе с которой на пароход погрузили множество различных самолётов и двигателей, а также документацию по авианосцам «Аргус» и «Гермес», судьба которых была неопределённой. Возглавить британскую миссию поручили Уильяму Семпиллу, вышедшему после войны в отставку. Делегация «высадилась» в Японии в 1921 году и целых полтора года показывала, рассказывала и обучала японцев в области морской авиации.
Вообще британско-японское военно-техническое сотрудничество в 20-е годы было значительным. Крупные японские авиастроительные компании нанимали на работу британских конструкторов, инженеров и даже лётчиков-испытателей. Например, с японцами плодотворно работал известный британский авиаконструктор Г. Смит из компании «Сопвич». Так совпало, что в это же время в Вашингтоне проходила морская конференция, на которой американцы, считавшие Японию своим стратегическим противником, добились от британцев разрыва договора 1902 года. Делегация Семпилла вернулась в Британию.
Японский флот был доволен результатами, командование осыпало Семпилла благодарностями, правительство наградило орденом «Восходящего солнца», а разведка попросила его «по старой дружбе» продолжить информировать японскую сторону о новинках британской морской авиации, разумеется, за деньги. Семпилл не видел в этом ничего предосудительного. С одной стороны Япония нравилась ему своим консерватизмом, с другой — он не считал, что японская промышленность когда-нибудь догонит британскую, а военная авиация достигнет европейского уровня — Семпилл был немного расист.
В 20-е годы британская и американская разведки благодаря открытости японской политики и широкого экономического сотрудничества имели полное представление о японских вооружённых силах. Разведка считала, что, в частности, японская боевая авиация и авиапромышленность сильно отстают от «запада», как в техническом отношении, так и в интеллектуальном. Даже подводилась расовая теория, например, считалось, что из-за строения глаз японцы плохо видят ночью и в сумерках, от этого японские лётчики могут летать только днём.
Ратленд, скорее всего, познакомился с японскими офицерами морской авиации в 1920 году при посещении японской делегацией авианосца «Фьюриес», где в то время он служил. На гостей произвели впечатления показательные полёты английских пилотов. В 1922 году Ратленд неожиданно для коллег уходит в отставку и переезжает с семьёй в Японию — как уникальный специалист по посадочным системам авианосцев он был приглашён компанией «Митсубиси» для консультаций в создании палубных самолётов и оборудования для авианосцев — как раз в это время в строй вошёл первый японский авианосец «Хошо». В те годы многие британские инженеры и пилоты работали в Японии. По причине кризиса в британской морской авиации было достаточно «свободных» специалистов из этой области.
Работа не ограничивалась теорией: Ратленд стал обучать японских пилотов летать с авианосца, помог освоить новейший истребитель «Сперроухок». Сотрудничество продолжалось до 1932 года. Ратленду постоянно не хватало денег, он скандалил за каждую иену. К этому времени Япония стала «закрываться» для иностранцев. Японцы научились сами делать нужные им устройства, и иностранные специалисты стали возвращаться домой. Тут то и подсуетилась японская разведка. Ей требовались свои «глаза» в США и лучший вариант — послать туда европейца, а не азиата.
Ратленду предложили работать на Японию, и он согласился: других перспектив не вырисовывалось, деньги кончились, а перед Америкой у Ратленда не было никаких обязательств. Японцы помогли ему: купили в Лос-Анжелесе небольшую брокерскую компанию и переправили туда вместе с семьёй. Позже он регистрирует авиастроительную компанию Japan Aircraft Co, что позволило «пригласить» туда японского «специалиста», а фактически разведчика. Вскоре Ратленд открывает филиал компании в Гонолулу.
Шпионские игры
Подозревать бывших морских лётчиков в сотрудничестве с Японией стали практически сразу после начала их шпионской деятельности.
Настороженное отношение к японцам было довольно распространённым явлением среди англосаксов уже с начала XX века. Появление японца в британских дальневосточных колониях, на улице американского или австралийского города в европейской одежде и тем более в военной форме, вызывало тревогу у обывателей, полиции и спецслужб. Подозрительность усиливало незнание японского языка, а также «мания» приезжих японцев фотографировать всё и вся. С 1908 года американские спецслужбы серьёзно подозревали Японию в подстрекательстве Мексики и военной помощи по захвату Техаса.
В межвоенные годы в тех же Соединённых Штатах к американцам японского происхождения относились предвзято. Снимались фильмы, где японцы, живущие в США, представлялись неблагонадёжным элементом, занимающимся шпионажем. Уже после подписания британско-японского договора, в Дели появились подозрения в поддержке индийского антиколониального движения со стороны Японии. Впервые британская разведка заимела агентуру в Японии только в 1915 году. Агент сообщал, что в Индии японские спецслужбы контактируют с германскими, готовящими вооружённое восстание местного антиколониального сопротивления. Подтвердить эти сведения не удалось, но сомнения остались.
С 1912 года своим основным стратегическим противником США поставили Японию. Американский ВМФ ещё в Первую мировую создал службу радиоперехвата. На Гавайях, Филиппинах и в Китае были созданы станции радиоперехвата. В 30-годы американским криптографам удалось раскрыть японский дипломатический код. Это позволило расшифровывать радиоперехваты и нейтрализовывать японскую разведывательную сеть, раскрывать агентов из числа американцев. Так, в тридцатые годы удалось пресечь шпионскую деятельность двух бывших морских офицеров ВМС США Томпсона и Фарнсворда, предложивших свои услуги японской разведке. Под «колпаком» спецслужб работали в США японские дипломаты. Тем же самым занималась британская разведка.
Отъезд Ратленда в Японию вызвал неудовольствие в Адмиралтействе и привлёк внимание к его персоне со стороны МИ5. Расшифровка дипломатических переговоров между японским посольством в Токио и штабом морской разведки в Токио подтвердили опасения на счёт Ратленда. Но с переездом того в США интерес утих, британские контрразведчики даже не предупредили об Ратленде американских коллег. Правда, ФБР само начало присматривать за «британским гостем».
Семпилл на родине занялся лоббированием британской авиапромышленности на международном уровне, что позволяло ему посещать компании и быть в курсе новейших разработок. Он продвигал британские самолёты в страны Латинской Америки, помог получить контракт с Грецией. На Семпилла британская МИ5 вышла, перехватив и расшифровав японские дипломатические телеграммы из Лондона в Токио. Заподозрив неладное, МИ5 стала прослушивать его телефоны и перехватывать переписку. Семпилл оказался не сдержан в общении с иностранцами, часто в разговорах допускал разглашение военно-технических секретов. В 1926 году после посещения завода компании «Блэкберн» Семпилл передаёт информацию о новых разработках компании в японское посольство, об этом становится известно МИ5, и его приглашают на разговор с представителями разведки, военного ведомства и прокуратуры. Семпилл убедительно отрицал свою шпионскую деятельность.
Как раз в это время Семпилла назначают на дипломатическую работу в Грецию. Дело принимало щекотливый оборот и МИ5 связалось с министром иностранных дел О. Чемберленом. Семпилл был вызван в МИД на собеседование. В конце концов, было решено все замять, и до суда не доводить: правительство не хотело дискредитации представителя высшего общества, разведка — раскрытия своих секретов (перехвата дипломатической переписки, расшифровки японских кодов). Семпилла попросили прервать свои контакты с японским посольством. Надо сказать, что Семпилл не был одинок в своём сотрудничестве с Японией: в 1927 году обвинения в шпионаже было предъявлено ещё одному бывшему британскому морскому офицеру Колину Майерсу, работавшему в компании «Виккерс». Впрочем, и он отделался условным наказанием.
В тридцатые годы Семпилл занимается авиацией и политикой. В 1930 по 1936 годах он совершает рекордные перелёты на лёгких самолётах, долетает до Австралии на одномоторном гидросамолёте DH «Puss Moth». С 1932 по 1936 год он работал представителем компании «Митсубиси» в Европе. В 1934 году умирает его отец, и Уильям Семпилл становится лордом, членом палаты лордов. Его выбирают президентом Королевского авиационного общества. В 1935 году, будучи в США, он попадает в автокатастрофу на новейшем гоночном автомобиле: водитель гибнет, а Семпилл получает серьёзную травму. По возвращению в Британию он опять продолжает летать. В политике Семпилл придерживается радикальных взглядов, сочувствует британским фашистским, поддерживает антисемитские организации.
По законам войны?
Когда началась новая война в Европе, Семпилл перешёл на службу в Адмиралтейство, где курировал морскую авиацию. Летом 1941 года британская разведка перехватила и расшифровала телеграмму из японского посольства в Токио, в которой содержалась просьба продолжить платить лорду Семпиллу за его информацию. МИ5 опять «пожаловалась» генеральному прокурору, он проинформировал Первого лорда Адмиралтейства, а тот сделал внушение своему подчинённому. Когда в 1941 году Семпилл передал японцам содержание переговоров Черчилля и Рузвельта, ему всё-таки предложили подать в отставку. Семпилл обратился к своему приятелю Черчиллю, и его не тронули.
После нападения Японии на американские и британские силы в кабинете Семпилла был сделан обыск, в результате которого были обнаружены доказательства его сотрудничества с японцами, а через пару дней его вообще поймали за телефонным разговором с японским посольством. Тут терпению правительства пришёл конец, и Семпилла… заставили подать в отставку. Войну он провёл в своём шотландском поместье, после войны он «на заслуженном отдыхе» возглавлял различные спортивные организации. Скончался в 1965 году. Факты о его шпионской деятельности были обнародованы только на рубеже XXI века.
В США Ратленда подозревали в сотрудничестве с японцами, но не трогали из-за его британского подданства. В 1937 году американцы Томпсон и Фарнсворд были обвинены в шпионаже и осуждены на 15 лет. Ратленда это напугало, и он выезжает в Токио. Там его успокаивают и отправляют назад в Калифорнию, а затем «в глушь» — в Гонолулу. Летом 1941 года был арестован японский сотрудник его компании и заодно связник с японской разведкой.
Испугавшись разоблачения, Ратленд обратился с предложением к ФБР о сотрудничестве в качестве двойного агента. Американцы решают не связываться в игры с участием иностранца — героя прошедшей войны и высылают Ратленда в Британию. Здесь он тоже предлагает свои услуги, но и британцам он уже не интересен. Не смотря на заступничество высокопоставленных особ — адмирала и члена парламента, Ратленда задерживают и помещают в тюрьму, где он пробыл до 1943 года. Дальше жизнь пошла под откос, и в 1949 году Ратленд совершил самоубийство.
Когда в конце XX века были обнародованы материалы о шпионской деятельности этих людей, некоторые газетчики поспешили «назначить» их виновниками британских и американских поражений на Тихом океане в 1941–1942 гг. Мол, если они и не «ковали японский меч», то уж точно его «затачивали» — помогли создавать японскую палубную авиацию. При объективном и подробном исследовании специалисты пришли к более взвешенному выводу. Да, они помогали будущему противнику, но этим же вполне официально занимались многочисленные частные компании, продавая оружие и технику налево и направо.
По британской военной доктрине условным противником до 1936 года вообще была Франция. Будь Британия чуть богаче, им могла быть и Америка (британцы хорошо представляли возможности американской экономики). Что касается авиации, то японцы и сами неплохо справлялись, следуя своим путём и не отказываясь перенимать и использовать западные достижения. Информация и от двух человек — важна, но не причина военных неудач США и Британии. Интересно, что исследователи биографии Ратленда, по их словам, перерыли массу японских материалов, но так и не смогли найти конкретных фактов и цифр, подтверждавших значимые результаты его деятельности на благо Японии.
Что же толкнуло наших героев к тайному сотрудничеству с иноземцами? На первом месте, конечно — деньги: у Семпилла было много долгов, он даже торговал своими поместьями; Ратленду нравилось сорить деньгами после трудного детства и юности. Кроме того, Семпилл не считал японцев, как впрочем, и немцев, исчадиями ада: он был членом различных прогерманских, профашистских, антисемитских организаций — как и многие другие британские аристократы вплоть до королевской семьи. Семпиллу, с одной стороны, импонировал японский имперский консерватизм, с другой — он не верил, что азиатская цивилизация может конкурировать с европейской.
Ратленд просто поспешил с решением. Начало 20-х для него оказалось трудным: семейные неурядицы, судебная тяжба с разводом, неопределённость на службе — морская авиация оказалась ненужной обузой для RAF, авианосцы стояли на консервации, полётов не ожидалось. После 1924 года всё начнёт меняться — будут строиться ещё два авианосца, и Ратленд с его послужным списком вполне мог рассчитывать на продолжение карьеры в британской палубной авиации.
Оценили 8 человек
15 кармы