Предыдущие: https://cont.ws/@zll11/1223929
https://cont.ws/@zll11/1224921
https://cont.ws/@zll11/1225805...
Закон предков
Перед нашим сотрудником в ВОВД Грозного сидит парень лет шестнадцати-семнадцати – худой, какой-то беззащитный. Ему бутерброд хотелось дать, подкормить его слегка. Не ощущалась в нём какого-то особого зла. И вместе с тем это был убийца. И ещё какой!
Убил он не кого-то там не пойми кого, а своих родных сестру и мать… Быстренько так и эффективно. И, самое главное, сейчас пытался доказать свою правоту.
- Ты зачем это сделал? – спрашивает опер.
- Они опозорили наш род.
- Это как?
- Они торговали своим телом.
От истории веяло средневековостью. Отца у парня не было. Времена в Свободной Шариатской Республике Ичкерия, оставшейся без присмотра старшего брата, были тяжёлые. Вопрос вставал о том, как выжить простому человеку – Чечня постепенно скатывалась в голод, урожая не было, промышленность загибалась. Выживали самые сильные, те, у кого большие семьи. И без взрослого мужчины перспектива голодной смерти не казалась такой уж несбыточной.
По всем горным законам и традициям оставшимся без мужчины женщинам и детям помогать должны родственники. И таким родственником был вполне успешный дядька пацана. Сволочь такая, плюнул на семью, копейки не дождёшься.
Женщины, чтобы выжить и накормить младшего пошли на панель, Не смогли ничего лучше найти. Понятно, какой раскол в душе привнёс такой шаг. Какой это позор для мусульманок, чеченок, притом в городе, где все на виду. Но выхода не было – самим надо есть, и паренька кормить.
После падения бандитского режима всё вроде стало налаживаться. И дядька присмотрел себе место в Администрации Чечни. Вот только было препятствие, не раз приходилось слышать: у тебя родственницы проститутки, нехорошо это.
Вот и начал племянника подзуживать – это позор, твоя родня бросила пятно не весь наш род. Он не бросил пятно, когда оставил свою родню голодать, а отчаявшиеся и пустившиеся ради хлеба во все тяжкие женщины кинули.
В общем, подхзуживал парня долго, довёл до такого иступления, что тот однажды взял и убил – и мать, и сестру.
И теперь пришибленный, на грани сумасшедствия. Держался, чтобы не рухнуть в безумие, за простую формулу:
- Они опозорили наш род. Они заслужили.
- Они на панель пошли, чтобы ты выжил, - брезгливо смотрит на него оперативник.
- Они опозорили наш род. Они этого заслужили.
Всё, замкнуло в голове. Теперь не разомкнёшь без напильника.
Интересно, смог ли он дальше жить с таким грузом? А если смог, то вообще можно ли его назвать хомо сапиенсом, или это вовсе не человек, а нечто иное?
Команчи
С блокпоста доставляют троих потрёпанных жизнью и алкоголем субъектов. Морды русские, весьма похожи на сантехников времён Афони. В гражданской одежде. Все карманы забиты пачками денег – правда, не баксами, а рублями. Суммы внушительные. Особенно для Чечни – считай, ребята тут как миллионеры. Эдакие мистеры Твистеры.
- Вы кто? – спрашивает начальник розыска.
- Контрактники, - отвечает самый главный. – Домой возвращаемся по завершении контракта.
Проверяем документы. Они все в порядке. И правда контрактники. И правда – домой едут.
Контрактники – это, можно сказать, основная массовка федеральных сил в Чечне. С началом боевых действий выяснилось что в нашей миллионной армии воевать вообще некому. В основном, у нас в наличии кадрированные дивизии, которые больше охраняли боевую технику, чем учились на ней воевать. На одного офицера там два солдата, и те не боеспособные. Пришлось скрести по сусекам, все развёрнутые части, даже морпехов, сюда направлять. Но все равно получалось маловато. Поэтому наверху решили затыкать зияющие дыры контрактниками и разворачивать кадрированные части в боевые.
Деньги за такую работу предлагали неплохие, и военкоматы по всем российским регионам гребли всех согласных рискнуть своей шкурой. В основном, шли на войну люди, измотанные безденежьем и безработицей, из глубинки, с депрессивных регионов. Много там было всяческих пьяниц, маргиналов и неудачников, кому в своё время повезло получить воинскую специальность. Хотя, конечно, немало народу действительно хотели защищать страну от распоясавшихся бандитов, многие прошли Афган, умели воевать и были мотивированы идеологически. Такие и вытаскивали на своих плечах войну, воевали в разведбатах и артиллерии, взламывали укрепления противника. Но все же очень и очень многие мало на что путное годились, больше для массовки и обозначения присутствия. Порой от обычных молоденьких пацанов-срочников толку было куда больше. Они же не о деньгах думали, а о том, как бы приказ выполнить, да от начальства по шапке не получить.
Немало «контрабасов» прославились изощрённым и беспробудным пьянством, мародёрством, поборами на блокпостах. Доставали население порой так, что те на стенку лезли. Вообще, в большинстве районов местные жители контрактников дружно ненавидели.
У милиции, кстати, порядка куда больше было, хотя тоже разные фрукты попадались. Многие милиционеры тоже были не безгрешны. Не упускали возможности сорвать денежек на том же блокпосту. Но делали это чаще в пределах каких-то норм, не выходя за рамки, чтобы никому не обидно было. Понятное дело, такие коррупционные поползновения начальство старалось пресекать. Сегодня твой подчинённый за долю малую отца семейства без очереди через блокпост пропустит, а завтра - боевика с пулемётом, который по его же товарищам ночью огонь откроет. А что, были и такие случаи. Поощрять это нельзя, но и не приставишь за каждым бойцом соглядатая. Это жизнь во всем её многообразии.
Из тех, кого я помню, и кто ни копейки не брал денег, и где дисциплина была на высоте – это Ханты-Мансийский ОМОН, стоявший в Грозном. Из региона они богатого, нефтяного. Там администрация выделяла огромные деньги на сводные отряды в Чечню. Так что экипировали ребят с иголочки, все оборудование и снаряжение самое фирменное покупали. И за счёт региональных фондов ещё приличные деньги им шли, так что боевые выплаты для них были не принципиальными. Зато несли службу они как цепные псы – неподкупные, с бульдожьей хваткой. Их местные боялись, как огня, но и уважали вместе с тем. Мол, строгие, но по беспределу не действуют. Такая служба. Ведь народ больше всего не любит крохоборов. Если власть строгая – на то она и власть, главное, чтобы справедливая. Вот и обстреливали по ночам тех, кто занимался поборами. А по ханты-мансийцам обстрелов практически и не было.
В тот же Грозный из Ижевска сводный отряд прибыл. Приняли дела, расставились, как положено. Ребята были честные, службу они несли на совесть. И тут к их командиру на третий день приходит ладно и дорого одетый чеченец с масляными глазками, спрашивает:
- А кому за проституток долю заносить?
На него вылупились:
- Какую долю?
- Ну, прошлые с нас долю брали. И субботники там всякие.
- Не будет ни доль, ни субботников.
- А что будет?
- А по закону будет.
Через день в отдел с тем же самым старший от цеха таксистов заявляется:
- Кому теперь деньги давать?
- Никому. Не берём денег.
- Чего, по беспределу теперь будет?
- Нет, по закону.
Ушёл таксист озадаченный. Но вскоре оказалось, что по закону оно как-то лучше…
У военных контрактников тогда своеобразным шиком и фирменным знаком считались повязки на головах. Якобы, чтобы пот глаза не ел в жару. Из-за этих повязок их и прозвали команчи – мол, дикие люди. Вообще, честно говоря, они с этими повязками больше на пиратов походили. Хотя дело это идиотское – этими ленточками на головах только снайперов привлекать. Но как же – понты и форс!
Ещё форс у них из разряда вредных (и не только у них) – ездить на броне. Такая традиция сложилась с афганских времён – не забираться внутрь БТР, а облеплять броню, как моллюски днище корабля. Но вот только в Афгане моджахеды ставили на дорогах мины, которые прожигали днище БТР, и внутри всех просто расплющивало давлением, шансов почти не было. А в Чечне больше приняты обычные фугасы – они как раз лучше всего сдувают бойцов с брони, а внутри шансов выжить куда больше. Зато когда ты на броне, то покрасоваться можно – в повязке, с автоматом. Ну прямо русский Рэмбо, гроза аулов.
Все понты на войне особенно модные у тех, кто практически не воюет. Чем человек ближе к реальному бою, тем он более собран, прагматичен, рассчётлив, не упускает ни одного шанса, чтобы обеспечить выживание. Тем меньше времени уходит на выпендрёж. Настоящий боец приобретает тот вид, который нужен ему для более быстрого и чёткого выполнения боевой задачи. И тогда косынки и поездки на броне сразу лишние.
Мой друг и коллега Игорь в 2001 году был советником в одном из отделов в Грозном. Рассказывает:
«У нас было такое буйное подразделение из контрактников, коменданту подчинялись. Местным они своими поборами надоели хуже горькой редьки. Беспределили по чёрному. Считали, что жизнь удалась, здесь можно хорошо разбогатеть и домой вернуться королями.
Ладно бы только поборами на блокпостах занимались. Так у нас серия грабежей пошла. В основном в вечернее время, и страдали вольнонаёмные чеченцы, которые устроились в обслугу временного отдела, комендатуры, войсковых подразделений. К ним тупо подходили люди в масках, с оружием, и выворачивали карманы.
Помню, допрашиваем мы потерпевшего:
- Может, бандиты шалят? У них ныне трудные времена, денег джихад не хватает, вот и тырят мелочь по карманам.
- Да нет. Это точно были контрактники. По манере поведения, по одежде.
Мы в военную епархию не лезли – они вне нашей юрисдикции. Я коменданту тогда сказал, чтобы он присмотрелся к своим бойцам и пресёк всё это безобразия, потому что последствия могут быть самые печальные. А тот был так дубово высокомерен и непробиваем. Мол, мы армия, неча нам всяких ментов слушать. В общем, ничего не сделал.
А потом пересменка начинается. Так это жлобье в повязках решили своим ходом добираться. Тогда в Чечне машины стоили сущие копейки, вот эти балбесы и затоварились. Да ещё машины под завязку всяким хламом забили, что понаворовали да за три копейки накупили по рынкам. У них целая колонна образовалась. На ней они гордо решили домой вернуться. А у местных разговоры пошли, что проводят они своих гостей со всеми почестями, как положено.
Вот эта колонна и попадает в засаду, под обстрел. И боевики все эти машины пожгли, практически всех контрактников подранили, а одного убили. Дело повисло нераскрытым. Но понятно, что местные отработали. Кстати, основная масса наших милицейских подразделений сменялась без сучка и задоринки».
Держать эту трудноуправляемую толпу в руках командирам было порой тяжело. Офицеры с ними справлялись с огромным трудом, дисциплинарные меры воздействия работали слабо. Хотя в некоторых подразделениях был железный порядок. Всё от командира зависело. И от его методов поддержания дисциплины. Больше всего годились методы беспредельные и гопнические.
Так, один из отдалённых районов Чечни, там царил просто железный порядок, спасибо Коменданту. Полковник был мужик здоровый, необузданный и строгий. Гауптвахтами и дисциплинарными взысканиями не баловался. Просто бил нерадивых подчинённых сразу в рыло. Надо сказать, исключительно за дело, по справедливости, так что те сами признавали его правоту. И ходили по струнке.
Другая комендатура. Там комендант отчаялся бороться со своим сбродом и самоустранился. Так что пьянство в расположении стало обыденным делом. Потом ужираться начали и на постах. Допились, празднуя день десантника (они себя почему-то десантниками считали, хотя к ВДВ там никто отношения не имел и тельник не носил) до того, что на радостях и от избытка чувств «врезали по ментам» - лупанули по зданию ВОВД из зенитной установки. Хорошо ещё, никого не убили.
Наш представитель из ГУУР там был. Глянул на это дело, на растерявшихся оперов, и говорит:
- А чего сидим, братва? Пошли, наваляем им.
Заявились в комендатуру. Нашли стрелков. Пыль из них выбили от души и сказали, что в следующий раз замочат, как злостных террористов, напавших на органы внутренних дел. На некоторое время помогло.
Кстати, тоже в день десантника такие обстрелы были и в Грозном.
В общем, «команчи» давали стране угля. Но и сами нередко становились жертвами произвола. Финансисты зажиливали им под любым предлогом боевые выплаты. Бандатва в приграничных районах, а то и на родной земле, рэкетировала, собирая с них дань. В общем, вокруг контрактников и их денег такие страсти завязывались.
Хотя те, кто служил честно, прибыл в Чечню, считая своим долгом с бандитами бороться, а не копейки с населения сшибать, соблюдал уставы – те обычно в жизни никаких проблем не имели. Солдаты они и есть солдаты, просто за зарплату, а не по призыву. Многие ордена заслуженно получали. Многие гибли героически. Наш им почёт, уважение, а погибшим – добрая память.
Но обязательно ведь появится пьяная морда и устроит поборы на дорогах, мародерство или чего ещё похуже. И вся репутация насмарку.
Впрочем, долго это не продлилось. Армию постепенно начали приводить в порядок и призывать на службу людей, которые хотят служить, видят в этом призвание, а не шанс в виду невозможности пристроиться на нормальную работу срубить лёгкие деньги. Но тогда, в 2000-м иначе просто не получилось бы. Эта война всем свалилась как снег на голову, и нужно было принимать срочные меры…
Чеченская нефть
Дороги Чечни – это не только пыль, коровы, военные колонны. Это ещё и бензовозы через каждые полкилометра, скромно стоящие в кустах, а на обочине - дощатые лотки, на которых расставлены ёмкости с бензином. Обычно это Трёхлитровые или пятилитровые стеклянные банки с мутно-зеленоватой жидкостью. А на табличках коряво написано: «А-76», «АИ-95» - это марки бензина. Хотя достоверность рекламы вызывает сильные сомнения.
Весь Северный Кавказ ездит на этой токсической для машинных внутренностей отраве. Стоит местный бензин сущие копейки, купить его можно на любом углу и под любым кустом вдоль дороги. Правда движки на таком горючем долго не живут, ну так и не особо жалко – машины на девяносто процентов старые, трухлявые, еле дышащие. Эдакие ржавые монстрики по мотивам постакпокалиптического фильма «Безумный Макс».
Грозненская нефть. Издавна она была камнем преткновения. Сюда и немецкие фашисты рвались, и их диверсанты шалили. Гитлеру не удалось захватить грозненскую нефть, зато у дудаевских бандитов всё очень складно получилось. Правда, на время. Ненадолго.
Эта нефть здесь – будто мощный артефакт, концентрирующий в себе кипение страстей и интриг, преступления, кровь. Именно вокруг нефти здесь всегда шло основное движение. Потому что нефть – это живые деньги, бьющие прямо из-под земли. Хочешь рубли, хочешь доллары. Это был один из немногих реальных источников денежных поступлений в Свободной Ичкерии.
Нефтевышками расплачивались с бандитами. К месторождениям прилипали и до сих прилипают деляги и чиновники, как мухи к клейкой ленте. Вокруг нефтевышек и наливняков всегда крутятся «джипы», бронетехника и вооружённые люди. Они как мощный гравитационный центр.
Листаю сводки по Чечне. За прошедшие сутки уничтожено два минизавода.
Есть такое любимое развлечение у оперов и собровцев. Найти где-то в степях, горах, лесах нефтяной минизавод. И разбабахать его из гранатомёта - с шумом и фейерверком. Аж душа вибрирует счастливо и поёт.
Минизавод – это такой большой самогонный аппарат из цистерн. На нём перегоняют чёрную нефтяную жижу в зеленоватый бензин сомнительного качества. Тот самый, который разливается потом по банкам с бирками «АИ-93».. За сутки этот агрегат приносит хозяевам чистого навара в тысчонку-другую долларов – по чеченским меркам деньги просто запредельные, да и в других регионах тоже неплохо.
По трассам республики день ото дня, в любую погоду тянутся колонны наливняков. Чьих, зачем, куда едут – непонятно. И пахнут они не столько нефтью, столько большими деньгами.
Вообще, если прислушаться, но можно ощутить, как за испещрённым осколками и пулями фасадом войны тихо шуршат большие деньги. Как там говорят насчёт войны и матери родной? А ведь так и есть. Чего греха таить – немало денежных знаков во время боевых действий прилипает к рукам. Притом при делах все воюющие стороны. Боевики тянут доллары от зарубежных спонсоров, отчитываясь видеозаписями с уничтоженными колоннами и отрезанными головами неверных. Федералы и к ним причастные втихаря черпают совочком из бюджета и с военных складов. Но у обеих сторон есть общий источник, куда они дружно влезают своим жалом – это нефть. И бандиты, и федералы измазаны в ней по уши.
Тот расстрел гаишников в Шелковском районе, за который задержали Тракториста. Основная версия была, что погибшие участвовали в нефтяном бизнесе, и их закопали конкуренты. Может оно так, а может и не так. Но версия в принципе имела право быть.
Моё сугубо личное мнение, никому его не навязываю и не претендую на истину. Но по моему мнению, в этот бизнес было втянуто немало служивого народа. И военные, и сотрудники милиции. Власть в регионе у военных, в каждом районе правит комендант – он царь, Бог и воинский начальник. Он замена и администрации, и райсовету, и всем, всем, всем. Понятное дело, что мимо него эти бензовозы вряд ли проедут.
Колонна бензовозов. Впереди-сзади – БТР или милицейские машины. Девяносто процентов на то, что это какой-то левый бизнес под крышей федералов. Без крыши тебе сто метров проехать не дадут – тормознут, арестуют или дадут очередь по колёсам. Всё учтено. Всё должно быть по правилам. Всё должно приносить доход.
Этот Клондайк затягивает в свою чёрную нефтяную дыру все больше деловаров. Ну а дальше все начинается по законам развития любого бизнеса, что легального, что нелегального - конкуренция, отчаянная борьба за сферы влияния, разборки.
Правда или нет – теперь уже никто не скажет. Но знаю людей, которые уверены, что расстрел колонны ОМОНа в 2001 году в одном из районов Чечни – вовсе не происки злобных боевиков. Якобы это самый ОМОН, обладавший дурной репутацией – народ там подобрался гниловатый, выставился на блокпосту и очумел от вида крышуемых колонн бензовозов и от запаха денег, тянувшегося за ними. Пробили ребята ситуацию, выяснили, что обеспечивает сопровождение колонн одна десантная часть, имея на этом неплохой навар. Ну и предложили свои услуги, притом по демпинговым ценам. То есть в наглую сожрали чужой пирог, а что не съели, то понадкусывали. После чего и попали ненароком в очень уж умело построенную засаду… Но это так, информация к размышлению, а вовсе не утверждение.
Вообще, ресурсы в Чечню после её освобождения от бандитского ига закачивались громадные. Надо было восстанавливать регион, шли эшелонами туда сельхозтехника, станки, стройматериалы. И деньги, деньги, деньги. Естественно, много появилось желающих припасть к этому целительному источнику. Так что наши сотрудники из ДЭБа, прикомандированные к Временному управлению, никак не скучали. Рассказывают на досуге об особенностях местной экономической жизни:
- Представляешь, восстанавливается по документам школа, деньги все потрачены. И вдруг это пустующее отремонтированное здание захватывают боевики и стойко держат там оборону. Ну и что с ними, негодяями, делать? Не гнать же солдат под их пули. Бабах - танковым снарядом по негодяям. И ни школы, ни боевиков. Ни затраченных средств. И мы вопросом задаёмся – а был ли ремонт? Было ли восстановление? И были ли боевики?
Понятное дело, как и везде – к денежным потокам приникают далеко не все, а только лишь избранные или особо наглые, алчно-мотивированные и целеустремлённые. Основная масса федералов честно воюет. А маленькая, но очень активная и жадная прослойка - тихо ворует.
Ходили слухи, что ФСБ тормознуло коменданта одного из районов, у которого вышел срок командировки. У него чемоданчик был – там то ли миллион, то ли пара миллионов долларов наличными завалялось. Не знаю, что стало с чемоданчиком, содержимым и самим комендантом. Скорее всего, не стали выносить сор из избы. И правильно сделали. Ни к чему это.
Конечно, можно сколь угодно возмущаться делягами, проникшими даже на войну, негодовать по поводу теневого бизнеса, успешно набирающего обороты под чудовищный аккомпанемент бомбоштурмовых и артиллеристских ударов. Ну а если взглянуть объективно. Ведь это же реальность любой войны. Даже в Великую Отечественную, при жесточайшем режиме власти и всесилии органов, и тыловики находили, чем разжиться, и махинации были совершенно фантастические. Вспомнить хотя бы жулика, который во время войны организовал частный стройбат, который просуществовал полтора десятка лет и получал деньги и субсидии, строил государственные объекты. И пресловутые трофеи тоже можно вспомнить – эшелонами же везли, в том числе и великие маршалы. И особые отделы этих трофейщиков покрывали за доляшку, о чем есть много свидетельств, в том числе и рапортов, и уголовных дел. Ну, а что тогда ждать от молодой Российской демократии, взросшей под лозунг: «Обогащайтесь и рубите бабло всеми средствами, кто без миллиона – тот лох»?
В общем, это непременная, вечно повторяющаяся оборотная сторона войны. Так было, так будет ещё долго.
Ну а подпольный чеченский нефтебизнес. Разбирая его, нужно учитывать один важный момент. Как ни крути, а он помогал местному населению выживать и кормить семьи в самые трудные времена. Закачивал хоть какие-то деньги в Республику. Да и когда люди привязаны к своему делу, у них нет резона уходить в горы, в банды. Так что некий положительный эффект в этом тоже был. Ну, это если смотреть на вещи оптимистичненько.
Плохо, конечно, что в него втягивались силовики, но это уже неизбежное зло. Так устроен мир. И никакими возмущёнными воплями и драконовскими мерами принуждения это не изменить. Деньги ведь пока никто не отменяет, а значит в обозримом будущем будет и неуёмная алчность, и пошлая корысть, и коррупция, будут жулики и взяточники. Нужно просто не давать им шибко разгуляться…
Минное поле
- Э, старлей, ты далеко намылился? – спросил наш опер из ВОВД одного из районов Грозного, глядя на чистенького, как с рекламного плаката, старшего лейтенанта юстиции, который бодро устремился навстречу своей смерти - прямо на минное поле.
Старший лейтенант грозно сверкнул очами на милицейского майора и гордо выпрямился:
- Я из военной прокуратуры. Следую в бригаду внутренних войск для расследования преступлений в отношении мирного населения.
- Чего?
- У меня предписание Генерального прокурора.
- А, понятно. Это Генеральный прокурор тебя по частям собирать будет, когда ты вот на этом минном поле подорвёшься?
- Минное поле? – побледнел старлей.
- Ага. Такое густое и колосистое. Тебя кто надоумил туда идти?
- Прапорщик. Из той бригады.
- Ты ему про своё расследование тоже доложил?
- Ну да. Сказал всё, как есть. Мне скрывать нечего.
- После этого он тебе азимут и начертил?
- Ну да.
- Эх, повезло тебе, что я добрый.
В общем, прапорщик от доброты душевной решил, что старлею с таким заданием лучше сразу на мине подорваться и не мучать ни себя, ни людей.
Все же военный следователь до бригады той успешно добрался. И начал наводить там шорох. А бригада была как бельмо на глазу и у местных жителей, и у бандитов, и, особенно, у всяких правозащитников и шелкоперов типа «Новой газеты». Вон, одна позже невинно убиенная журналистка все докапывалась до десантников. Орала как оглашенная что у них зинданы на территории части, что там безвинных честных горцев расстреливают. При этом врала беспардонно, но тут на неё грех обижаться - у неё работа такая, ей за это платили. Видимо, неплохо платили и тем, кто пасквили на эту бригаду ВВ строчил.
Хотя ребята в бригаде были суровые, порой беспощадные, допускаю, где-то немножко и перегибали палку, выходили за пределы допустимого. Но все равно образцово-показательную порку устраивать за нарушение прав человека во время боевых действий – это чересчур. Вся война сплошное нарушение прав.
Потом военный следователь приходил в ВОВД. Все неистовствовал, требовал какие-то материалы, экспертов, оперативную информацию, полиграф и ещё много чего.
Наш опер посмотрел на него задумчиво и изрёк:
- Сынок, мой тебе совет. Не копайся в этом дерьме. Тебя же убьют.
- Но у меня указание Генерального прокурора!
- Его не убьют. А тебя убьют…
- Но…
- И правильно сделают. Куда ты лезешь? Ты не понял – тут идёт борьба с бандформированиями и их пособниками. А ты о каких-то там правах человека и Европейском парламенте талдычишь. Ты серьёзно?
В общем, старлей вроде выжил. Ясный фиг, ничего не накопал. В общем, не оправдал доверие. И хорошо. В войнах любых есть секреты и факты, которые лучше не ворошить. Для всех лучше…
Глава шестнадцатая
Расстрелы раз в неделю
Совещание в Гудермесе закончилось. Мы с начальником ВОВД уже подошли к машинам на стоянке перед Управлением. И тут к нам подходит худощавый, отутюженный, строгий такой, прилизанный весь подполковник милиции. По виду, кавказец, но из аристократов, тех, кто мотыгу в своей жизни не видел. Это там совершенно отдельный генотип и социальный слой. Холеные, самоуверенные. Резко от простого народа отличаются даже по комплекции.
- Вы из Шелковского района? – спрашивает.
- Оттуда, - кивает начальник ВОВД.
- Возьмёте меня с собой?
- А вы кто?
- Я начальник Шелковского райотдела.
- Ха. А я кто? – усмехается начальник ВОВД.
- А вы тоже?
- Ну как бы…
Наш подполковник забывает сказать, что в Шелковском районе уже ходит около ВОВД кругами третий начальник райотдела. Тоже уже вроде назначенный каким-то приказом.
В общем, такая вот карусель - смех и шутки юмора. Черта с два без бутылки разберёшься.
Хотя при внимательном рассмотрении этот кроссворд разгадывается просто. С самого начала операции по восстановлению конституционного порядка было понятно, что долго временные отделы не протянут. Рано или поздно придётся формировать постоянные подразделения внутренних дел субъекта Российской Федерации. Из местных жителей, а не прикомандированных с Большой Земли.
Вообще, шаг этот мне кажется спорным. Чтобы поддерживать там порядок и российскую законность, скорее всего, нужно было комплектовать руководство и основные руководящие должности органов внутренних дел из сотрудников с других регионов России, с которыми заключаются контракты на два-три года. Чтобы центр держал руку на пульсе именно в сфере силовых структур и имел рычаги управления. После формирования постоянных отделов и передачи им всей полноты власти из России туда ныне посылают сотрудников по контракту, но на рядовые должности, на которых они фактически ничего не решают и находятся на третьих ролях. Так что используют их обычно, затыкая ими самые опасные дыры и посылая в прорыв, на мины. Чужие же, не жалко.
Тогда, 2000-м как раз начали формировать постоянные отделы, назначать на ключевые должности соискателей. А что такое должность начальника РОВД на Северном Кавказе? Это и уважение благодарного народа, и рост влияния твоего тейпа, а ещё очень приличные деньги – сразу вклиниваешься в нефтебизнес, распределение бюджетных средств и прочие приятные бонусы. Так что кресло это кресло дорогого стоит.
Неудивительно, что разгорелась дикая драка за эти самые руководящие должности. В ход шло все – интриги, дружеские и родственные связи, деньги на подкуп, а потом и грубые силовые методы. В результате на один отдел назначалось два, а порой и три человека, которые проходили по каким-то противоречащим друг другу приказам.
В итоге, в ряде районов наличии уже по два-три начальника РОВД, каждый из которых машет приказом о назначении. И есть риск, что они еще клонируются. В общем, фантастика в нашей обыденности.
И пошли разборки – кто из них царь настоящий, а кто самозванец. Порой доходило до крайностей. Один из райотделов в ходе этих баталий по принципу «так не доставайся же ты никому» просто взорвали, притом с человеческими жертвами.
Вот и в нашем районе на постоянный отдел было уже два таких назначенных претендента.
Первый был вообще фигурой фантастической. Он ещё при Дудаеве руководил отделом. Злые языки поговаривали, так хорошо руководил, что Дудаев лично его за коррупцию и бандитизм выгнал. Это что же надо было наворотить!
Впрочем, чего удивляться? С начала девяностых очень прибыльный бизнес в этих краях был – ограбление поездов, идущих через Чечню. Тащили с них все – холодильники, технику, жратву. Продавали. Деньги рекой текли.
В порядке информации
«За 1993 года на Грозненском направлении железной дороги нападению подверглось 558 поездов, преступники разграбили 4000 вагонов на 11 миллиардов рублей. В 1994 году цифры возросли. Было организовано вооружённое сопровождение вагонов силами УВДТ. Отбито 57 вооружённых нападений, 5000 раз применяли оружие.
В октябре 1994 года движение поездов по Чечне прекращено».
Москва, конечно, тогда бесилась, неся огромные материальные потери. Дудаевцы имитировали борьбу с этим злом. И даже, как видим, кого-то с должностей снимали.
Начальнику этому повезло. Он быстро перебежал в Дагестан, заявил там, что он жертва антинародного преступного режима Чечни. Пристроился где-то в МВД Дагестана. И, якобы, по злобным слухам и оговорам, замутил там отличный бизнес. Его родственники похищали военнослужащих. А в Москве как раз фонд создали по их выкупу. Вот подполковник и выкупал их у своих же родичей. Все как по нотам разыгрывали. А полученные деньги делили по честному, по родственному. А он ещё и ордена в нагрузку получал за освобождение заложников. Герой же!
Справедливости ради надо отметить, что с пленными обращались относительно гуманно - не били и не убивали. Просто обменивали, как скот, заботясь при этом, чтобы тот не утерял товарный вид.
Вот теперь этот герой претендовал на должность начальника. И тот, кого мы подобрали в Гудермесе, тоже претендовал. Чем их борьба закончилась – даже не знаю.
Между тем назначали людей на должности руководителей служб, оперативников постоянного ОВД. В основном из тех, кто реально пострадал во времена бандитского правления или воевал на нашей стороне.
Помню такого начальника отделения по борьбе с наркотиками. Уже в возрасте, умудрённый опытом, немножко меланхоличный, видно, что волевой и немало переживший человек. Он ещё при СССР здесь работал. И при Дудаеве немного, но сгубили его пророссийские настроения.
- Мой родной райотдел. Всю жизнь здесь проработал. А полтора года даже прожил, не вылезая.
- Это как? – интересуюсь я.
- Да я тут в ИВС в камере как пособник Москвы полтора года сидел. Без обвинения, исключительно по соображениям шариатской целесообразности. У меня раньше один подчинённый был, сержант. Я его все время за аморалку и пьянку прорабатывал и выгнать хотел. А тут власть сменилась, и он у бандитов как-то быстро в гору пошёл. Такая беспринципная, хитрая и жестокая сволочь – как раз такие там приживались. Гляжу, а он уже замминистра шариатской государственной безопасности. Он просто наслаждался тем фактом, что я в камере сижу, и полностью в его власти. Где-то раз в неделю выбирал время и навещал меня. Приедет. Меня выведут во дворик. На расстрел. Передёрнут конвоиры затворы. И я понимаю, что жизнь моя заканчивается. Сперва страшно было. А потом привык – что будет, то будет. А эта сволочь посмеётся, махнёт рукой и говорит: «Ладно, живи. В другой раз расстреляем». И до следующий встречи. Вот так полтора года и прожил.
Вообще, когда говорят, что все чеченцы радовались долгожданной свободе от проклятой России и счастью отныне жить по шариату – это не соответствует действительности. Очень многие оставались советскими людьми, растерянными от развала державы, сожалеющими об утраченной стране, и все происходящее было им глубоко омерзительно. Особенно много людей старого такого склада было среди сотрудников милиции. Сколько из них отважно воевало за нас в Первую Чеченскую, сколько погибли и были ранены. Они понимали – с бандитско-ваххабистскими властями будущего у чеченского народа нет, нужно быть с Россией.
В основном таких мы и пытались вернуть на службу.
Да, колоритные личности среди них попадались. Начальник одного из розысков в хвост и гриву, пинками гонял всю шушеру на районе, в том числе бывших боевиков, радетелей за шариат. А те чего-то хорохорились, угрожали:
- Ты ответишь за свои слова! Я же мужчина!
- Какой ты мужчина?! Иди сначала на овцах потренируйся!
Вместе с тем во вновь формирующиеся органы активно полезли и с той стороны - то есть бывшие боевики и лица, сотрудничавшие с Ичкерскими государственными структурами. Притом лезли больше не из-за каких-то вредительских целей, а привычно ради власти и денег. Кавказ же, милицейская форма значит очень многое. При старых властях были при власти и деньгах, при новых властях намеревались жить так же. И фильтры, чтобы не допускать эту накипь в госструктуры, работали как-то слабенько, порой даже преступно небрежно.
У нас в камере парился мальчишка-боевик. Ему лет семнадцать было, когда его загребли в ополчение. Весь он был какой-то несуразный и мечтательный, всё делал не так, через одно место. Оборонял Грозный, так своим неумением и головотяпством командиров доводил до белого каления. Его постоянно за нарушения дисциплины подвергали каким-то наказаниям, в том числе телесным. Вся эта Ичкерская власть, шариатские ценности, свобода и независимость ему были до фонаря, так же как для большинства ополчения. Погибать, он, понятное дело, за все эти эфемерные идеи не собирался. Когда начались бомбёжки, вместе с основной массой сослуживцев слинял на оперативный простор.
По определённым причинам домой возвращаться боялся. Шатался по всей Чечне, пока его не задержали в Шелковском районе. Здесь он прижился, камера стала домом родным. А он у нас не столько заключённым был, сколько консультантом. Память у него была отличная, и рассказал он нам немало о нравах, царивших у ичкерских силовиков.
- Был в одном из районов Грозного, - с каким-то непреходящим изумлением перед тайнами мироздания восклицал он. – Там в РОВД служит половина тех, с кем я вместе воевал. Как только они там устроились! Не понимаю.
Вот и мне до сих пор непонятно.
Уже позже Кадыров вообще добился широкой амнистии с возвращением всех прав и состояний, и многие боевики теперь служат в так называемой его Гвардии, то есть являются военнослужащими Росгвардии. Теперь они против ваххабитов воюют. Притом ничего так воюют, беспощадно. Ну и пусть. Иногда надо забывать прошлое, точнее, отодвигать его подальше, в глубины памяти, ради настоящего…
Меня всегда интересовало, что творилось на территории во время Дудаево-Масхадовского владычества. Самое интересное – отдел работал, милиция была. Назывался он, по-моему, сначала ОВД, а потом отделом шариатской безопасности. Начальников там назначали с особой церемонией, с клятвами на Коране.
Шла обычная милицейская суета. Сотрудники брали у граждан заявления о преступлениях и правонарушениях, пытались что-то делать, чем-то помогать людям. Ну а много наработаешь, когда фактически власть у самих бандитов? Этого не тронь, того не смей. Они против России воевали, заслужили почёт, уважение и право кого-нибудь там похитить, кого-то пристрелить. А тут вы со своим уголовным кодексом.
Смешнее всего обстояло с расследованием уголовных дел. Уголовно-процессуальный кодекс касательно предварительного следствия был один к одному списан с УПК РФ – понятые там, заключение под стражу, все аналогично. А когда дело расследовано, оно направляется прямиком в шариатский суд для рассмотрения по существу.
А шариатские судьи – это такие побитые молью, в возрасте уважаемые мусульмане, едва грамотные, но продвинутые в знании Корана и шариата. И сам суд идёт по шариатским законам.
Ну и начинается концерт по заявкам. Судья недоуменно смотрит на толстенный том уголовного дела:
- Изнасилование. Какие экспертизы? Какие следы преступления? В Шариате такого нет. В Шариате сказано, что два человека указать должны на виновного. Нет двух человек? Обвиняемый свободен…
Вообще, УК Чечни – это нечто необыкновенное. Там ничтоже сумнящись скрестили ежа с ужом – то есть нормы Шариата со статьями УК РФ.
Вот, передо мной такой кодекс лежит. Утверждён Указом Президента ЧРИ. «Во исполнение решений Народного конгресса Чеченской Республики Ичкерия Государственный Комитет Обороны и Высший Совет Улемов Чеченской Республики Ичкерия одобрили настоящий кодекс».
Ну да, одобрили так одобрили. На все ваххабистские деньги.
Вот и получили: воровство – до семи лет лишения свободы. Воровство в соответствии с положениями шариата – первый раз отсечение кисти правой руки, второй раз – левой ступни. Прелюбодеяние, в которое входит например, любой интим без брака (оральный секс не считается) – смертная казнь через побивание камнями, бичевание. Нормальное такое средневековье… Правда радуют некоторые статьи. Мужеложство – сто ударов палками или до пяти лет, очень даже здоровая норма, которой нашему обществу так сейчас не хватает для душевного спокойствия.
Если все же удаётся доказать в шариатском суде факт преступления и вину, что весьма затруднительно в рамках средневековой системы доказательств, начинается второй акт представления.
- Да, убийство доказано, - объявляет дремучий судья. - Но добрый ли ты мусульманин?
- Добрый, добрый, - лебезит подсудимый.
- Готов ли послужить с оружием делу торжества Ислама?
- Готов.
- Поклянись, что больше не будешь убивать правоверных.
О неверных, понятное дело, речи вообще не идёт.
- Клянусь.
Осуждённому дают автомат и посылают служить в какую-то из бесчисленных силовых структур Чечни, защищать завоевания шариатской революции.
Недаром потом этих шариатских судей по всей Чечне выискивали и под суд отдавали. Много чего эти дикари и невежды понатворили.
Вернёмся, однако, к нашим баранам. Формировался на наших глазах Шелковской постоянный отдел. Появились оперативники уголовного розыска. А мы были как на иголках. Леший его знает – может, казачки всё это засланные. Да и будут ли они против своих земляков работать? Сомнения, сомнения…
А потом начались сюрпризы. Начальник розыска кладёт на стол пачку каких-то секретных то ли агентурных записок, то ли рапортов – мутно оформлено. Самое главное, без подписей и данных тех, кто принял информацию.
- Откуда? – спрашиваю.
- Дали, - хмыкает начрозыска. – Но информация интересная.
Читаю – там много чего написано о схронах, боевиках, пособниках. Если правда оно ну хотя бы на треть…
- Ну чего, надо отрабатывать, - говорит начальник розыска.
- Ну, давай.
Берём одну такую информашку. Там аккуратно так все сделано, с подробными описаниями, схемами местности. Получается, что в часе езды от станицы в лесу на дальних выселках таится база, где отлёживается с десяток боевиков.
Прикидываем по карте, где это. Берём в сопровождение автобус с ОМОНом, рассаживаемся сами по Уазикам. И в путь.
Неторопливо так трюхаем по трассе, по которой тянутся военные колонны, звенят гусеницами танки и БМП. Медленно это всё, но обгонять военные колонны категорически запрещено. За обгон можно схлопотать пулю – такой вот приказ и такие меры предосторожности при проводке колонн. Начальник угрозыска Тульской области Сенопальников, светлая ему память, хороший был человек, двигался вот так в машине, которая с дуру попыталась обогнать колонну с бойцами спецназа УФСИН «Факел». Те недолго думая дали очередь, пуля через щеку начальнику розыска прошла, так что долго лечился в госпиталях. На войне главное – строго соблюдать правила. Это сильно прибавляет шансы на выживание и успешное выполнение задачи.
Сворачиваем с трассы. Я и не знал, что такие леса есть в районе. Покруче Шервудского леса. Скребутся по стёклам машины ветки, как узловатые пальцы лешаков. И сплошная зелёнка, из которой спокойно можно пальнуть с гранатомёта, а потом вежливо откланяться и уйти - и фиг найдёшь кого.
Ёрзаем на сиденьях. Ощущение, будто в тебя целятся отовсюду. Очень неуютно. А ехать через эту зелёнку ещё несколько километров.
На очередном повороте нас догоняет машина с каким-то мужчиной в белой рубашке и черных брюках. Он отчаянно машет нам руками
Останавливаемся. Держим его на мушке. Подходим.
Мужчина в белой рубашке трясёт документами, удостоверениями, мандатами. Из них становится понятно, что он председатель местного сельсовета.
- Вы куда едете? – взволнованно спрашивает он.
- Вперёд, - говорит начальник розыска, не вдаваясь в лишние подробности. - Мероприятия проводим.
- Да вы прямо на минные поля едете! Там и федералы, и дудаевцы мин столько поныткали, на всех хватит!
Потом уже информацию проверяли – думали, может от своих уводил. Но оказалось, правда там минное поле. И кто-то добрый нас туда послал, вперёд, на мины. Вот и думай – то ли с дуру, то ли из гуманных соображений – чтобы долго не мучились…
Ну и традиционное – рекламирую произведения по мотивам моих выступлений в Интернете. Книги Ильи Стальнова «Цирк с конями в казённом доме», и «Адвокат, адвокат, он ворюге друг и брат». Заказывайте, может третий том тогда выйдет на радость читателю и мне.
https://book24.ru/product/tsirk-s-konyami-v-kazennom-dome-3637219/
https://book24.ru/product/advokat-advokat-on-voryuge-drug-i-brat-3960101
Оценили 35 человек
56 кармы