Статья посвящена причинам, истокам и последствиям пересмотра итогов
Второй мировой войны и принижения роли Советского Союза в победе над немецко-фашистскими захватчиками. Автором приводится ряд малоизвестных фактов, раскрывающих стратегический замысел Запада и его внутренней «пятой колонны», который заключается в установлении глобального централизованного «Нового мирового порядка».
По итогам Второй мировой войны сложилась определенная европейская и глобальная архитектура. Страны, освобожденные от немецко-фашистских захватчиков Красной Армией, перестали следовать в фарватере антисоветской политики Запада. Рухнул «санитарный кордон» черноморско-балтийской стратегии «Интермариум» (Политические межвоенные проекты, целью которых ставилось создание восточноевропейской конфедерации (Интермариум) и поддержка националистических движений за независимость основных нерусских народов, живших в пределах СССР (Прометей), которую под британским руководством проводила в жизнь польская разведка. Именно в ее недрах был разработан соответствующий антисоветский план «Прометей».
После 1945 г. Россия в образе СССР приобрела на востоке Европы не только геополитическое, но и цивилизационное влияние. Оно зиждилось не на силе, а на безусловном авторитете страны, которая разгромила фашизм и освободила от него народы Европы. И в отличие от западных держав, не приложила руку к появлению режимов Гитлера и Муссолини.
«Тоталитаризм» и геополитика Великой Победы
Для подрыва влияния и авторитета Советского Союза была предпринята идеологическая диверсия по внедрению в западную и мировую теоретическую мысль антинаучной идеологемы «тоталитаризма». Но пока жива была память о войне, СССР оставался естественным аттрактором для восточноевропейских стран, боявшихся возрождения Германии. И не случайно: стоило ей в 1990 г. объединиться, как в Европе стали происходить те же самые вещи, что и три четверти века назад, например распад Чехословакии и Югославии. Показательно: власти объединенной Германии действовали по гитлеровским лекалам, опираясь на словаков и католиков-хорватов, противопоставленных чехам и православным сербам. Хотелось бы подчеркнуть: осуществить освободительную миссию и закрепить ее результаты – далеко не одно и то же. Там, где это удалось, сработала имперская модель межнациональных отношений. Формула «Союз нерушимый республик свободных / Сплотила навеки Великая Русь...» оказалась эффективной не только в СССР, но и в странах Варшавского договора и Совета экономической взаимопомощи (СЭВ).
Стратегическая глубина сталинских представлений об объединении Европы и Азии в единую Евразию под советским лидерством и вытеснения морских англосаксонских держав на периферию глобальной политики наглядно проявилась в ряде говорящих эпизодов. «Русский и немецкий народы, которые понесли наиболее значительные потери во Второй мировой войне, как никакие другие доказали свою способность к историческому действию» – говорилось в поздравительной телеграмме советского лидера главам Восточной Германии В. Пику и О. Гротеволю в связи с образованием ГДР в октябре 1949 г.
Другой пример: на Потсдамской конференции в июле 1945 г. один из членов американской делегации, собираясь польстить Сталину, сказал ему, что «рад видеть советские войска в центре Европы». И получил в ответ от вождя знаменитый афоризм о том, что «царь Александр дошел и до Парижа».
Заметим, что и на Дальнем Востоке советская освободительная миссия ориентировалась на вытеснение американского влияния за пределы Евразийского континента. Правомерно утверждение, что с помощью ГДР и союзных СССР стран Азии И. В. Сталин строил евразийскую ось, которая проектировалась на всю континентальную Европу, вплоть до Франции. Ось, которую впоследствии, извратив до неузнаваемости, ограничили Европой и назвали «Париж – Берлин – Москва».
Только провозгласили ее центром не Россию, а натовскую Германию и заложили в этот проект содержание, противоположное сталинскому. В результате эта континентальная ось превратилась в миф, который, в свою очередь, скрыл принадлежность этого проекта к другой, атлантической оси «Вашингтон – Лондон – Берлин». К сожалению, в позднем СССР было немало ее адептов, прекрасно понимавших масштаб извращения планов И.В. Сталина. Но идеологическая всеядность и стремление «быть своими» на Западе перевесили национальные интересы СССР.
Курс на вхождение своим «славянским ядром» в атлантистскую Европу, подрывавший не только классовые, но и цивилизационные основы советского проекта, продолжался даже тогда, когда стал ясен его полный крах. А именно после размещения в 1982 г. в Европе американских ядерных ракет средней дальности – «Першингов» и «Томагавков».
Именно в рамках этого курса осуществлялись приготовления к включению СССР в пресловутую «Евро-Атлантику», например:
– строительство нефте- и газопроводов в Европу, посадивших советскую экономику на «нефтяную иглу»;
– участие советских интеллектуалов в работе Римского клуба и его институтов, которое курировал академик Д. М. Гвишиани под покровительством его высокопоставленного тестя А.Н. Косыгина;
– включение СССР и социалистических стран в создание и работу Международного института прикладных системных исследований (МИПСА) в Вене и Венского совета, которые заложили фундамент «конвергенции» с Западом на его условиях;
– учреждение при Ю.В. Андропове секретной Комиссии Политбюро ЦК КПСС по экономической реформе (Н.А. Тихонов – Н.И. Рыжков – Д.М. Гвишиани – С.С. Шаталин). В нее была включена вся будущая команда Гайдара, а осуществленные наработки впоследствии были использованы в ходе горбачевской «перестройки» и ельцинских «реформ».
Глобализация как стержень современной «Большой Игры»
Отдельной темой стало создание в стране тотального товарного дефицита и насаждение благодаря ему культа мещанского потребительства. А.А. Сазонов, в то время заместитель руководителя Аппарата Президента СССР М.С. Горбачева, приводит выдержки из стенограммы конференции Московского объединения избирателей (МОИ), состоявшейся 16-18 сентября 1989 г. в Московском энергетическом институте (МЭИ). Вот фрагмент из выступления Г.Х. Попова: «Для достижения всеобщего народного возмущения довести систему торговли до такого состояния, чтобы ничего невозможно было приобрести. Таким образом, можно добиться всеобщих забастовок рабочих в Москве. Затем, ввести полностью карточную систему.Оставшиеся товары (от карточек) продавать по произвольным ценам». (Прим. Вершигора: Rodavion, вот кто "снюхал" твой стиральный порошок! Саботаж!)
Не изжиты подобные рецидивы и сейчас. Упоминание о «Евро-Атлантике», например, содержится в действующей редакции Концепции внешней политики России 2013 г. Как видим, поздняя советская элита, как и царская, не говоря уж про постсоветскую, не просто позволила втянуть себя, но и деятельно участвовала в установлении прямых негосударственных связей с элитами Запада. Но надо сказать, что Вашингтон и Лондон и сами постарались закрепиться на западноевропейском и японско-корейском плацдармах, превратив их не только в потенциальные театры военных действий (ТВД), но и в цивилизационные разломы, отделившие Запад от Востока. Именно с этим связано доминирование англосаксонской субцивилизации над романо-германской в рамках самого Запада, а также прозападное перерождение цивилизаций востока, прежде всего Японии и Южной Кореи.
В соответствии с постулатами Х. Маккиндера, основателя классической морской англосаксонской геополитики, Европа, этот маленький полуостров-аппендикс громадной Евразии, с одной стороны, была объявлена оплотом «цивилизованного моря» против «сухопутной азиатчины». Консолидировав «старую» Европу с помощью «плана Маршалла» и НАТО, англосаксы взяли курс на ее объединение с новой».
Частью этого курса стало переоформление освободительной миссии нашей армии в оккупационную. С другой стороны, было предложено, чтобы «хвост-полуостров вилял континентом-собакой». Ради этого запустили охотно подхваченную нашей либерально-интеллигентской «пятой колонной» идею якобы принадлежности России к Европе. К цивилизации, точнее антицивилизации, разменявшей первородство христианской идентичности на «чечевичную похлебку» англосаксонского вассала.
Не углубляясь в подробности, ограничимся констатацией, что базовым принципом управляемых глобальных преобразований служит регионализм. Специалистам в сфере глобалистики хорошо известны два феномена. Один из них – «глокализация», означает эрозию государств и передачу их полномочий «наверх» (в транснациональные и глобальные структуры) и «вниз» (в локальные: региональные и местные). Второй – «фрагмеграция», соединяет фрагментацию религиозных, культурных, исторических и социальных идентичностей с интеграцией их экономик. В эволюционной форме эти феномены представлены управляемой кризисной стратегией «новой сборки» освобожденного от исторических корней человечества, которая реализуется в Европе. Это концепция и практика «еврорегионализации» – как инструмента раздробления и переориентации автохтонных идентичностей на Европейский союз. Она реализуется Советом Европы и обросла десятками официальных институтов – от ПАСЕ до Комитета регионов ЕС.
Революционная форма применяется на Ближнем и Среднем Востоке: американский план «Большого Ближнего Востока», основанный на концепции управления хаосом – так называемой «самоорганизующейся критичности». В прикладных целях она разрабатывалась Институтом проблем сложности в Санта-Фе. В форме войны, как концепция и стратегия «халифата», соединение феноменов «глокализации» и «фрагмеграции» апробируется и оттачивается с помощью исламского фундаментализма, на примере идеологии боевиков группировки «Исламское государство (Ирака и Леванта)».
В настоящее время эти три формы – управляемый кризис, революция, война – объединяются в уже провозглашенном и реализуемом американском проекте «Черноморского ТВД», который интегрирует события на Украине и в Восточном Средиземноморье в единое целое, соединяя их общим стратегическим планированием и управлением. Это уже некий «двойной Интермариум», причем сугубо антироссийской направленности.
На словах новая линия сдерживания нашей страны прочерчивается по рубежу «Варшава – Бухарест – Баку», фактически же она пролегает через Украину, Дагестан и Узбекистан.
Очень важно, что в строгом соответствии с принципом регионализма выстраиваются все модели реформирования Совета Безопасности ООН. В них России отводится не самостоятельная роль главного победителя фашизма, а подчиненная – скромного участника европейской региональной группы, далеко не всегда входящего во влиятельные глобальные институты, где постоянные члены Совбеза ООН не наделены эксклюзивным статусом и правом вето.
Таким образом, трансрегиональная «Большая Игра», которую в XIX в. вела против Российской Империи империя Британская, во второй половине XX в. возобновилась уже в глобальных масштабах, но теперь между США и СССР.
За пределами Европы для этого была задействована «стратегия анаконды» – изобретение другого западного геополитика, американского адмирала А. Мэхана, заключавшаяся в охвате СССР, точнее, русского народа с юга и его вытеснении и удушении в «непригодных для жизни» северных широтах. В дополнение к силовому противостоянию, Западом был открыт новый фронт – информационно-психологической войны за образы, модели и смыслы прошлого, настоящего и будущего.
Метафизика прошлого, настоящего, будущего
Не станем акцентировать внимание на основных «закладках», формировавших диспозицию этого фронта. В частности, на хорошо знакомой специалистам-международникам «длинной телеграмме» основоположника идеологии холодной войны Дж. Кеннана. Фултонская речь У. Черчилля, прозвучавшая в присутствии президента США Г. Трумэна через две недели после этой телеграммы (5 марта 1946 г.) очевидным образом из нее вытекала.
Именно в этом смысле и следует рассматривать подмену понятий, суть которой не распознали советские идеологи (да и какой идеолог был из троцкиста Хрущева!).
Высшее в смысловом отношении, подлинное, метафизическое противостояние Великой Отечественной войны – Третий Рим против Третьего рейха (Божественный свет против предвечной тьмы), которое объективно ставило на советскую сторону абсолютное большинство человечества, оставляя по другую, вражескую, западные элиты и в куда меньшей степени западные народы, значительная часть которых в этой борьбе тоже встала на сторону СССР, – подменили ДРУГИМ, ложным противостоянием.
Высокий трансцендентный, метафизический смысл вульгарно отбросили, сведя его к имманентной, онтологической формуле «всемирного перехода от тоталитаризма к демократии». И хрущевский идеологический аппарат на это «купился», выдвинув встречную формулу «всемирного перехода от капитализма к социализму».
Для этого в Третьей программе партии был, по сути, реанимирован концепт «мировой революции», только в «толерантной» форме мирового революционного процесса». В результате из Третьего Рима – Катехона, т.е. силы, (от греч. ὁ κατέχων – «Удерживающий», ранее богословский, а в настоящее время также политический термин) «удерживающей» человечество от вселенской катастрофы, СССР в глазах окружающих народов превратился в одного из соискателей мирового господства, только менее предсказуемого и, главное, менее состоятельного в финансовом плане, чем привычный буржуазный Запад. Именно это подорвало доверие к Москве, а с ним и формировавшееся даже не цивилизационное, а надцивилизационное единство народов социалистических стран, которые составляли настоящую глобальную альтернативу миропорядку Запада.
Все, что было связано с пресловутой «доктриной Брежнева», лишь из этого вытекало, выступая катализатором усиления недоверия, перешедшего в цивилизационный надлом, разрыв и распад.
В XXI в. это очередное, уже «сверхновое», издание «Большой Игры» приобрело очертания и масштабы второго раунда «холодной войны». Главным из последствий становится возвращение в Европу разделительных линий и рубежей. На наших глазах происходит формирование нового «железного занавеса», новой «Берлинской стены». И ее передвижение в Прибалтику, на Украину и в Белоруссию, и далее – в Закавказье и на Северный Кавказ.
Эта «стена» наделена ценностным, системообразующим смыслом и эксплуатирует в том числе и кризис нашей собственной идентичности. «Раньше мы ездили в Москву, чтобы прикоснуться к сокровищнице мировой русской культуры – Пушкину, Гоголю, Достоевскому. Сейчас – за учебником по маркетингу, изданным в Лондоне. Так не лучше ли выучить английский и читать его в оригинале, если Россию перестала интересовать ее собственная классика?», – таким горьким, но справедливым вопросом как-то задался один среднеазиатский профессор.
В итоге, начав возвращение на путь суверенной политики, мы сегодня обнаружили себя уже не центром, а лишь «обочиной» новой глобальной альтернативы, которая формируется в рамках объединений стран БРИКС и Шанхайской организации сотрудничества. В миросистемной типологии И. Валлерстайна – «полупериферией» этой альтернативы.
С одной стороны, претендовать на большее Россия пока объективно и не может. Препятствуют:
– деидеологизация и деконсолидация общества (та консолидация, что имеется, носит не фундаментальный мировоззренческий, а ситуативный, персоналистский характер);
– гигантский ценностный разрыв между индивидуализированно-потребительской элитой и обществом, остающимся преимущественно в советской коллективистской парадигме, хотя местами оно скатывается в пещерный «болотный» национализм;
– сохранение представителей компрадорской «пятой колонны» на ведущих позициях и постах в экономической, политической и информационной сфере, институтах и структурах государственного и корпоративного управления.
С другой стороны, и здесь надо обратиться к концепции миропроектной конкуренции С.Е. Кургиняна, а также к теории глобальных проектов М.Л. Хазина, свое место в такой конкуренции можно безнадежно проспать.И лишиться будущего: по типологии Арнольда Тойнби, всемирная история включает как минимум 21 цивилизацию, из которых всего лишь менее десятка – действующие.
Новая освободительная миссия, как и в годы Великой Отечественной войны, должна приобрести проектный характер(!). И начаться с внутреннего очищения страны от альянса либеральных и «уменьшительно-националистических» компрадорствующих оккупантов. Лишь после этого она может быть вынесена сначала в пределы бывшего СССР, а затем и за его рубежи. Дай Бог, чтобы этот новый Октябрь оказался консервативной революцией сверху(!). Потому что никакой альтернативы, совместимой с выживанием страны, ему просто не существует! Жизнь или заставит двинуться в этом направлении, или жестко спросит за промедление и тем более – за отказ ему следовать.
Оценили 12 человек
22 кармы