Банкиры Средневековой Руси

Несмот­ря на то что ро­стов­щи­че­ство осуж­да­лось Свя­щен­ным Пи­са­ни­ем и Пра­ви­ла­ми св. Апо­сто­лов, случаи, когда свя­щен­но­слу­жи­те­ли при­бе­га­ли к росту, не были ред­ко­стью на Руси. Еще в 1274 г. цер­ков­ный собор, со­зван­ный во Вла­ди­ми­ре, вынес по­ста­нов­ле­ние о тща­тель­ной про­вер­ке свя­щен­ни­ков и дья­ко­нов, при­ни­ма­ю­щих сан, не грешны ли они блудом, убий­ством, на­си­ли­ем, а также ро­стов­щи­че­ством.

Вместе с тем видные пред­ста­ви­те­ли ду­хо­вен­ства осуж­да­ли не столь­ко сам факт дачи денег в рост, сколь­ко гра­би­тель­ские про­цен­ты по ссудам. По уставу Вла­ди­ми­ра Мо­но­ма­ха про­цент не должен был пре­вы­шать 50% одол­жен­ной суммы. Эта норма со­хра­ня­лась в XIV-XV веках. Со вре­ме­нем за­кон­ный про­цент по­ни­жал­ся, и в XVII в. обыч­ным ростом счи­тал­ся уже на пять шестой (то есть 20%). Однако и в XVI в., по сви­де­тель­ству гер­ман­ско­го ди­пло­ма­та Си­гиз­мун­да Гер­бер­штей­на, круп­ные мо­на­сты­ри ссу­жа­ли под 10%.

В долг да­ва­лись как деньги, так и на­ту­раль­ные про­дук­ты пше­ни­ца, рожь, овес и т.д. В по­след­нем случае про­цен­ты неред­ко взи­ма­лись на­ту­раль­ной до­пла­той в насып, если речь шла о зерне. В XV-XVI вв. прак­ти­ко­ва­лись вы­пла­ты день­га­ми и до­хо­да­ми с имений, а также по­га­ше­ние долга служ­бой у кре­ди­то­ра. Из­вест­но, что в счет роста на­ни­ма­лись слу­жить и мелкие фе­о­да­лы. Су­деб­ник 1550 г. огра­ни­чил размер таких ссуд 15 руб­ля­ми.

Обычно ссуда да­ва­лась на срок до одного года, а ее воз­вра­ще­ние при­уро­чи­ва­лось к какому-либо ре­ли­ги­оз­но­му празд­ни­ку. Займы до­ку­мен­таль­но оформ­ля­лись с по­мо­щью за­ем­ной кабалы или ее со­кра­щен­но­го ва­ри­ан­та за­ем­ной памяти. Эту функ­цию могли вы­пол­нять также за­клад­ная и слу­жи­лая кабала. За­клад­ная оформ­ля­ла залог земель, угодий, другой соб­ствен­но­сти на время по­га­ше­ния долга и про­цен­тов по нему, а в слу­жи­лой кабале фик­си­ро­ва­лась от­ра­бот­ка долга служ­бой у кре­ди­то­ра. В от­ли­чие от них, за­ем­ная кабала и за­ем­ная память фик­си­ро­ва­ли сделку по ссуде и ого­ва­ри­ва­ли вы­пла­ты по ней про­цен­тов день­га­ми или про­дук­та­ми.

Форма со­став­ле­ния кабалы была вы­ра­бо­та­на не позд­нее XIV века. На это ука­зы­ва­ет опуб­ли­ко­ван­ная Н.В. Ка­ла­че­вым в 1864 г. за­клад­ная кабала этого вре­ме­ни, на­пи­сан­ная на пер­га­мене. Со­глас­но ей Обро­сим и Лав­рен­тий Ва­си­лье­вы взяли в долг у Федора Ма­ка­ро­ва десять со­ро­ков бел. В за­клад­ной уже со­дер­жит­ся норма, из­вест­ная по более позд­ним актам, в случае непла­те­же­спо­соб­но­сти за­ем­щи­ка на за­ло­жен­ное вла­де­ние со­став­ля­лась купчая. С XV в. для крат­ко­сти в за­ем­ной кабале делали ого­вор­ку о том, что при невы­пла­те ссуды она ста­но­ви­лась купчей на за­ло­жен­ные угодья.

От XV в. дошли за­клад­ные кабалы, оформ­лен­ные на мо­на­сты­ри (в том числе Троице-Сер­ги­ев и Си­мо­нов). В одной из них, да­ти­ро­ван­ной се­ре­ди­ной XV в., го­во­рит­ся, что некто Васюк Нога Есипов занял у старца Ге­рон­тия Троице-Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря 2 рубля с чет­вер­тью и отдал в залог при­над­ле­жав­шую ему Лу­кин­скую пу­стошь, а за рост Ге­рон­тию ту пу­стошь Лу­кин­скую косити. По­доб­ная прак­ти­ка, когда при по­лу­че­нии ссуды за­кла­ды­ва­ли землю и ого­ва­ри­ва­ли по­лу­че­ние про­цен­тов путем экс­плу­а­та­ции угодий, по­лу­чи­ла ши­ро­кое рас­про­стра­не­ние. Она, в част­но­сти, упо­мя­ну­та в за­клад­ной кабале 1462-1463 гг.: вот­чин­ник Андрей Иванов Ло­ги­нов занял у келаря Си­мо­но­ва мо­на­сты­ря 5 рублей под залог де­рев­ни Ми­хай­лов­ской в Дмит­ров­ском уезде а за рост по­сель­ский си­мо­нов­ский косит сено в той де­ревне.

В XVI-XVII вв. по­лу­чи­ли рас­про­стра­не­ние слу­жи­лые кабалы, по ко­то­рым за­ем­щи­ки для от­ра­бот­ки долга на­ни­ма­лись ра­бо­тать у кре­ди­то­ра. Они были из­вест­ны уже в первой по­ло­вине XVI в. о них упо­ми­на­ла статья Су­деб­ни­ка 1550 г., по­свя­щен­ная ка­баль­но­му хо­лоп­ству (кабалы за рост слу­жи­ти).

Кабала со­став­ля­лась по шаб­ло­ну. Ее оформ­лял писец по по­ру­че­нию за­ем­щи­ка с ука­за­ни­ем имени, со­сло­вия и места жи­тель­ства. Обя­за­тель­но ука­зы­ва­лись срок воз­вра­та займа и про­цен­ты по нему. Могли ого­ва­ри­вать­ся и другие усло­вия, в част­но­сти, оплата за­ем­щи­ком су­деб­ных из­дер­жек в случае суда по кабале. Как ска­за­но в одной из кабал (1641 г.), под ко­то­рым судом ни будут по сей кабале сделав суд давати, и за эти деньги за­пла­тить рост, и суд­ские все сполна. На обо­ро­те за­ем­щик руку при­ло­жил, удо­сто­ве­ряя свое со­гла­сие с усло­ви­я­ми кабалы. При за­клю­че­нии сделки обя­за­тель­ным было на­ли­чие сви­де­те­лей (по­слу­хов) эта норма из­вест­на еще со времен Рус­ской Правды...

У мо­на­сты­рей за­ни­ма­ли пред­ста­ви­те­ли разных ка­те­го­рий на­се­ле­ния от знати до кре­стьян. Обес­пе­че­ни­ем взятых ссуд слу­жи­ло их иму­ще­ство, ко­то­рое в случае непла­те­жа по­пол­ня­ло бо­гат­ства оби­те­ли. В за­ви­си­мо­сти от си­ту­а­ции ро­стов­щи­че­ские опе­ра­ции могли пре­сле­до­вать разные цели: по­лу­чить рас­по­ло­же­ние того или иного князя, уве­ли­чить свои вла­де­ния или осво­ить их и, на­ко­нец, ра­ци­о­наль­но ис­поль­зо­вать име­ю­щи­е­ся ре­сур­сы, обес­пе­чи­вая их при­рост.

Ин­те­рес­но, что сами деньги (ко­то­рые в эпоху Сред­не­ве­ко­вья обо­зна­ча­лись словом се­реб­ро) име­но­ва­лись в актах либо дель­ны­ми, либо ро­сто­вы­ми, то есть ро­стов­щи­че­ски­ми. С по­мо­щью дель­но­го се­реб­ра в фе­о­даль­ные и мо­на­стыр­ские хо­зяй­ства при­вле­ка­лись ра­бо­чие руки. Дель­ное се­реб­ро иногда еще на­зы­ва­ли летним, так как ссуда по­га­ша­лась от­ра­бот­кой по летам (годам).

Если долг вместе с ростом воз­вра­щал­ся во­вре­мя, ка­баль­ную запись от­да­ва­ли за­ем­щи­ку. Однако это слу­ча­лось не часто (неда­ром в рус­ском языке за­кре­пи­лось вы­ра­же­ние по­пасть в кабалу). В XV в. было широко рас­про­стра­не­но ка­баль­ное хо­лоп­ство. Долж­ни­ки за­но­си­лись в особые списки, с ко­то­рых делали копии, хра­нив­ши­е­ся в во­лост­ной ад­ми­ни­стра­ции. В за­ве­ща­нии мит­ро­по­ли­та Алек­сея, на­пи­сан­ном около 1377 г., упо­ми­на­ют­ся холопы-долж­ни­ки, по­пав­шие в кабалу за се­ребре­цо. Глава Рус­ской церкви не ис­клю­ча­ет воз­мож­но­сти дать им волю при усло­вии воз­вра­та долга, но по­след­нее было ма­ло­ве­ро­ят­ным. Пе­ре­шед­шие по за­ве­ща­нию крем­лев­ско­му Чудову мо­на­сты­рю холопы-долж­ни­ки пре­вра­ти­лись в за­ви­си­мых от оби­те­ли кре­стьян.

В фонде Иосифо-Во­ло­ко­лам­ско­го мо­на­сты­ря хра­нит­ся редкий до­ку­мент Дол­го­вая книга 1532-1534 гг., в ко­то­рой фик­си­ро­ва­лись долги кре­стьян (она была опуб­ли­ко­ва­на А.А. Зи­ми­ным в 1948 г.). По-ви­ди­мо­му, эта прак­ти­ка была рас­про­стра­не­на в круп­ных мо­на­сты­рях, ко­то­рые с по­мо­щью кре­ди­та (вы­ра­жав­ше­го­ся как в де­неж­ной, так и в на­ту­раль­ной форме) при­вле­ка­ли в свои вот­чи­ны кре­стьян и удер­жи­ва­ли их за собой.

Всего в Дол­го­вой книге пе­ре­чис­ле­но 670 долж­ни­ков-кре­стьян из 24 сел, 3 селец, 18 по­чин­ков и 157 де­ре­вень. Причем в за­пи­сях о займе зна­чит­ся не только сам долж­ник, но и вся его семья. Боль­шин­ство вы­дан­ных ссуд от­но­си­лось к дол­го­сроч­ным, рас­счи­тан­ным на дли­тель­ное со­хра­не­ние за­ви­си­мо­сти кре­стьян от мо­на­сты­ря. Это так на­зы­ва­е­мые под­мож­ные ссуды, ко­то­рые воз­вра­ща­лись лишь при уходе кре­стьян из вот­чи­ны. Их раз­ме­ры до­хо­ди­ли до 1,5 рубля.

По­доб­ные книги со­став­ля­лись, по-ви­ди­мо­му, на про­тя­же­нии всего XVI в. и в первой по­ло­вине сле­ду­ю­ще­го сто­ле­тия, когда мо­на­стырь для при­вле­че­ния ра­бо­чих рук про­дол­жал ак­тив­но ис­поль­зо­вать кредит. Так, на ос­но­ва­нии ссуд­ной (за­ем­ной) записи, со­став­лен­ной в 1642 г., воль­ный че­ло­век Ев­се­вий Юрьев по про­зви­щу Дру­жи­на с семьей за долг в 10 рублей стал жить в мо­на­стыр­ской вот­чине и ра­бо­тать на оби­тель на­равне с дру­ги­ми кре­стья­на­ми.

Знат­ным за­ем­щи­кам ссуды вы­да­ва­лись с иной целью для округ­ле­ния мо­на­стыр­ских вла­де­ний. А.А. Зимин, изу­чав­ший зем­ле­вла­де­ние Иосифо-Во­ло­ко­лам­ско­го мо­на­сты­ря, под­счи­тал, что со вре­ме­ни его ос­но­ва­ния до кон­чи­ны Иосифа Во­лоц­ко­го, то есть с 1479 по 1515 г., мо­на­стырь за­клю­чил 60 сделок, из них 27 вкла­дов, 10 об­ме­нов, 1 по­куп­ку, и лишь одна вот­чи­на была при­об­ре­те­на за долги. Это было село Бу­жи­ров­ское с де­рев­ня­ми, по­лу­чен­ное в 1512 г. от кня­ги­ни Ирины, жены князя Семена Ро­ма­но­ви­ча, за долг в 500 рублей и при­чи­та­ю­щи­е­ся про­цен­ты.

Однако на прак­ти­ке доля земель, при­об­ре­та­е­мых мо­на­сты­ря­ми с по­мо­щью ро­стов­щи­че­ства, была зна­чи­тель­но больше. Хотя по гра­мо­там земли и угодья от­да­ва­лись мо­на­сты­рю в дар (по душах ро­ди­те­лей своих в на­сле­дие вечных благ), ре­аль­ная при­чи­на рас­ста­ва­ния со своей соб­ствен­но­стью за­клю­ча­лась в непла­те­же­спо­соб­но­сти фе­о­да­лов. Так, в 1425-1427 гг. Кузьма Яко­вле­вич Во­ро­нин пе­ре­дал в Троице-Сер­ги­ев мо­на­стырь свою вот­чин­ную землю на помин души. Там же со­дер­жит­ся обя­за­тель­ство мо­на­сты­ря за­пла­тить долг Во­ро­ни­на (10 рублей) неко­е­му Тре­па­ре­ву. Оче­вид­но, что под видом дар­ствен­ной была со­вер­ше­на купчая.

По другой дар­ствен­ной, да­ти­ро­ван­ной ис­то­ри­ка­ми 1474-1478 гг., Анна Ку­чец­кая пе­ре­да­ва­ла Троице-Сер­ги­е­ву мо­на­сты­рю ряд своих вла­де­ний, за что он снимал с нее долг мужа в раз­ме­ре 5 рублей. На по­хо­жих усло­ви­ях Семен Ва­си­льев Ше­вя­ков в се­ре­дине XVI в. пе­ре­дал Иосифо-Во­ло­ко­лам­ско­му мо­на­сты­рю чет­верть де­рев­ни Ше­ве­ле­во игумен обя­зал­ся за­пла­тить долгу нашего с той от­чин­ки по двум ка­ба­лам 5 рублей и 10 алтын с роста.

При изу­че­нии до­ку­мен­тов по ис­то­рии Троице-Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря ис­сле­до­ва­те­ли об­на­ру­жи­ли, что его зе­мель­ные вла­де­ния зна­чи­тель­но уве­ли­чи­лись в период меж­до­усоб­ной войны 1425-1453 гг., причем из 50 сел, при­об­ре­тен­ных за это время, 9 до­ста­лись оби­те­ли неиз­вест­ным путем. То же можно ска­зать о 4 из 5 селец и 10 из 50 де­ре­вень, пе­ре­шед­ших к мо­на­хам. По­ка­за­тель­но, что мо­на­стырь, как пра­ви­ло, ста­рал­ся из­ба­вить­ся от со­мни­тель­но при­об­ре­тен­ных вла­де­ний, об­ме­ни­вая их на другие се­ле­ния и угодья. Од­но­вре­мен­но мо­на­стырь начал раз­да­вать деньги взаймы под заклад угодий. В ре­зуль­та­те именно период меж­до­усоб­ной войны второй чет­вер­ти XV в. стал вре­ме­нем ста­нов­ле­ния Троице-Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря как круп­но­го вот­чин­ни­ка.

Фе­о­да­лы в ка­че­стве залога кре­ди­то­ру пред­ла­га­ли при­над­ле­жав­шие им де­рев­ни, села и другие угодья, причем прак­ти­ко­вал­ся сбор дохода с этих имений в счет про­цен­тов за рост пахать, и кре­стьян ведать, и доходы с кре­стьян имать всякие, и луга косить, и лес сечь, и вся­ки­ми уго­дья­ми вла­деть, как ска­за­но в одной из за­клад­ных XVI в. По мнению Б.Д. Гре­ко­ва, в судь­бах многих знат­ных рос­сий­ских семей ро­стов­щи­че­ский ка­пи­тал сыграл ро­ко­вую роль.

К XVI в. мо­на­сты­ри уже вла­де­ли зна­чи­тель­ной зе­мель­ной соб­ствен­но­стью. В конце прав­ле­ния Ивана III (в 1503 г.) была пред­при­ня­та по­пыт­ка се­ку­ля­ри­зо­вать мо­на­стыр­ские и цер­ков­ные земли, однако она не увен­ча­лась успе­хом. Из­вест­но, в част­но­сти, что Иван III хотел за­тре­бо­вать в казну для про­вер­ки все зе­мель­ные до­ку­мен­ты Троице-Сер­ги­е­ва мо­на­сты­ря.

При его пре­ем­ни­ке Ва­си­лии III с 20-х годов XVI в. в мо­на­стыр­ских ар­хи­вах по­яв­ля­ют­ся новые акты так на­зы­ва­е­мые отписи (очи­щаль­ные), гра­мо­ты, под­твер­жда­ю­щие бес­ка­баль­ность про­дан­ных земель. По мнению ис­сле­до­ва­те­лей, это сви­де­тель­ство­ва­ло о все воз­рас­тав­шей цен­но­сти земли, стрем­ле­нии за­кре­пить ее в соб­ствен­ность, а также о рас­про­стра­не­нии ее при­об­ре­те­ния с по­мо­щью ссуд­ных опе­ра­ций.

К се­ре­дине XVI в. ро­стов­щи­че­ство мо­на­сты­рей стало таким рас­про­стра­нен­ным яв­ле­ни­ем, что при­ве­ло к оску­де­нию многих сел и де­ре­вень. Ивана Гроз­но­го на­сто­ра­жи­ва­ло чрез­мер­ное укреп­ле­ние мо­на­сты­рей, и он, как и многие его со­вре­мен­ни­ки, вы­сту­пал за запрет цер­ков­но­го ро­стов­щи­че­ства. Цер­ков­ный собор вы­нуж­ден был со­гла­сить­ся с ре­ше­ни­ем пра­ви­те­ля, ко­то­рое в офи­ци­аль­ном до­ку­мен­те мо­ти­ви­ру­ет­ся Свя­щен­ным Пи­са­ни­ем. Одна из глав Сто­гла­ва 1551 г. на­став­ля­ла: отныне по свя­щен­ным пра­ви­лам свя­ти­те­лям и всем мо­на­сты­рям деньги давать по своим селам своим кре­стья­нам без росту и хлеб без насыпу для того, чтобы за ними хри­сти­ане были, и села бы их были не пусты.

Пред­пи­сы­ва­лось со­став­лять книги займов с ука­за­ни­ем долж­ни­ков и хра­нить эти книги в мо­на­стыр­ской или свя­ти­тель­ской казне. По при­го­во­ру цер­ков­но-зем­ско­го собора 1580 г. мит­ро­по­ли­ту, епи­ско­пам и мо­на­сты­рям за­пре­ща­лось по­ку­пать земли или дер­жать на них за­клад­ные гра­мо­ты.

Огра­ни­че­ния про­из­во­ла ро­стов­щи­ков кос­ну­лись и мир­ско­го на­се­ле­ния? указ от 15 ок­тяб­ря 1557 г. уста­нав­ли­вал, что в льгот­ные годы (на­при­мер, в неуро­жай­ный год) ссуд­ный про­цент либо не взыс­ки­вал­ся, либо по­ни­жал­ся вдвое против обыч­но­го до 10%.

Глав­ным обес­пе­че­ни­ем прав кре­ди­то­ра яв­лял­ся закон. Су­деб­ник 1550 г. со­дер­жал статью о ка­баль­ном хо­лоп­стве (ст. 78), что сви­де­тель­ство­ва­ло о рас­про­стра­нен­но­сти этого яв­ле­ния (в более раннем су­деб­ни­ке 1497 г. такая статья от­сут­ство­ва­ла, хотя само яв­ле­ние бы­то­ва­ло с конца XV в.). В Со­бор­ном уло­же­нии 1649 г. (глава 12, статьи 39 и 40) ого­ва­ри­ва­лась про­це­ду­ра от­ра­бот­ки долга го­ло­вой до искупа, когда при неупла­те ссуды долж­ник с семьей должен был ра­бо­тать на истца в счет по­га­ше­ния суммы. Такая отдача в зажив от­ра­же­на еще в юри­ди­че­ских нормах Ки­ев­ской Руси, преду­смат­ри­вав­ших пе­ре­ход на службу кре­ди­то­ру за долги. Однако если в Рус­ской правде норма от­ра­бот­ки долга не ого­ва­ри­ва­лась, то в Уло­же­нии 1649 г. она пре­дель­но кон­кре­ти­зи­ро­ва­на: 5 руб. за год работы взрос­ло­го муж­чи­ны, 2,5 руб. за год работы жен­щи­ны и 2 руб. за год работы ре­бен­ка.

Со­бор­ным уло­же­ни­ем 1649 г. выдача ссуд под про­цен­ты за­пре­ща­лась. Но эта норма со­блю­да­лась фор­маль­но. За про­сроч­ку пла­те­жа про­цен­ты на­чис­ля­лись по преж­ней норме (20%). Как ска­за­но в одной из за­ем­ных кабал 1657 г., по сроку без роста, а по­ля­гут деньги по сроце [после срока А.Б.] и те деньги давати рост, как идет в людях, по рас­че­ту на пять шестой. В про­тив­ном случае мо­на­сты­рям не было бы смысла вы­да­вать ссуды а мо­на­сты­ри про­дол­жа­ли ссу­жать деньги, о чем сви­де­тель­ству­ют со­хра­нив­ши­е­ся за­ем­ные кабалы и памяти.

В это время кли­ен­ту­ра мо­на­сты­рей по-преж­не­му вклю­ча­ла пред­ста­ви­те­лей знати, вот­чин­ни­ков и по­ме­щи­ков. Так, со­глас­но тексту со­хра­нив­шей­ся за­ем­ной памяти 1681 г. князь П.Ф. Ме­щер­ский занял у Иосифо-Во­ло­ко­лам­ско­го мо­на­сты­ря 280 рублей под залог разных дра­го­цен­но­стей камней, золота и се­реб­ра.

Что ка­са­ет­ся другой круп­ной ка­те­го­рии за­ем­щи­ков кре­стьян, то в XVII в. мо­на­сты­ри про­дол­жа­ли ссу­жать их день­га­ми и сель­ско­хо­зяй­ствен­ны­ми про­дук­та­ми. По­лу­ча­е­мые в долг пше­ни­ца, рожь и овес могли ис­поль­зо­вать­ся как по­сев­ной фонд. В случае если кре­стьяне не могли за­пла­тить зерном, в мо­на­стыр­ских за­пи­сях ука­зы­вал­ся де­неж­ный эк­ви­ва­лент: А буде рожью не за­пла­тят, и им пла­тить за ту рожь день­га­ми по тор­го­вой цене. Эти нормы обычно при­ме­ня­лись мо­на­сты­ря­ми не только к чужим кре­стья­нам, но и к своим, а также к мо­на­стыр­ским слугам. Однако своим, как по­ка­зы­ва­ют за­ем­ные памяти Иосифо-Во­ло­ко­лам­ско­го мо­на­сты­ря XVII в., могли ссу­жать и без про­цен­тов. В пору Смут­но­го вре­ме­ни мо­на­стырь даже не ставил огра­ни­че­ний по воз­вра­ту долга ссудив в 1609 г. (в период осады мо­на­сты­ря ту­шин­ца­ми) чер­но­го попа Алек­сандра ось­ми­ной ржи, он указал вер­нуть ее в мо­на­стыр­скую жит­ни­цу как Бог даст ми­нет­ся.

В XVII в. мо­на­сты­ри, как и прежде, ак­тив­но ис­поль­зо­ва­ли кредит для при­вле­че­ния в хо­зяй­ство ра­бо­чих рук. Со­глас­но со­хра­нив­шим­ся до­ку­мен­там из архива Вос­кре­сен­ско­го (Но­во­и­е­ру­са­лим­ско­го) мо­на­сты­ря для этого ис­поль­зо­ва­лось за­клю­че­ние найма или займа. И в том, и в другом случае про­сто­лю­ди­ны ра­бо­та­ли на мо­на­стырь за ссу­жен­ные или вы­дан­ные деньги. При этом в случае невы­пол­не­ния до­го­во­ра мо­на­стырь тре­бо­вал воз­вра­ще­ния за­да­точ­ных денег с упла­той неустой­ки. Кроме того, наем со­про­вож­дал­ся рядом ка­баль­ных усло­вий, огра­ни­чи­вав­ших сво­бо­ду ра­бот­ни­ка. Были случаи, когда по­след­ние и вовсе ли­ша­лись за­ло­жен­но­го иму­ще­ства, ста­но­вясь ба­тра­ка­ми. Мо­на­стырь ис­поль­зо­вал их на пе­ре­воз­ке дров, рубке леса и других ра­бо­тах.

В про­цес­се изу­че­ния со­хра­нив­ших­ся в рос­сий­ских ар­хи­вах кабал XVI-XVII вв. ис­то­ри­ки за­ме­ти­ли, что лишь незна­чи­тель­ное их ко­ли­че­ство было снаб­же­но при­пис­ка­ми о хотя бы ча­стич­ной вы­пла­те долга. По версии В.О. Клю­чев­ско­го именно кре­стьян­ская за­дол­жен­ность фе­о­да­лам (в том числе мо­на­сты­рям) вы­зва­ла к жизни оформ­ле­ние кре­пост­ной за­ви­си­мо­сти кре­стьян по Со­бор­но­му уло­же­нию 1649 года.

«Циф­ро­вая ис­то­рия» Егора Яко­вле­ва.

Цит. по: Бугров А.В. Ссуд­ные опе­ра­ции рус­ских мо­на­сты­рей в XIV-XVII веках.

«ЗЛОЙ МОС­КО­ВИТ»- ИС­ТО­РИЯ РУСИ XIII-XVII ВВ.

P\S: Весной 1113 в Киеве раз­ра­зи­лось на­род­ное вос­ста­ние, во время ко­то­ро­го были раз­гром­ле­ны дома иудеев-ро­стов­щи­ков, взи­мав­ших огром­ные про­цен­ты, а также за­ни­мав­ших­ся скуп­кой и пе­ре­про­да­жей по спе­ку­ля­тив­ным ценам про­дук­тов ши­ро­ко­го по­треб­ле­ния. “Народ, ис­том­лен­ный фи­нан­со­вой по­ли­ти­кой Свя­то­пол­ка, взял с бою дворец круп­ней­ше­го ки­ев­ско­го бо­яри­на, ты­сяц­ко­го Путяты Вы­ша­ти­ча (брата Яна), и раз­гро­мил дома иудеев-ро­стов­щи­ков, ко­то­рые поль­зо­ва­лись какими-то льго­та­ми ве­ли­ко­го князя...

… Вос­ста­ние, несо­мнен­но имело успех (в этом от­рыв­ке речь идет о вос­ста­нии ки­ев­лян 17 апреля 1113 года, когда устав от непо­силь­ных по­бо­ров со сто­ро­ны ро­стов­щи­ков и бояр, народ взялся за оружие,-прим. автора), так как Вла­ди­мир немед­лен­но издал новый закон — “Устав Во­ло­ди­мерь Все­во­ло­ди­ча”, об­лег­ча­ю­щий по­ло­же­ние го­род­ских низов, за­дол­жав­ших ро­стов­щи­кам, и за­кре­по­щен­ных кре­стьян-за­ку­пов, по­пав­ших в дол­го­вую кабалу к боярам». (Та­ти­щев, Ва­си­лий Ни­ки­тич (1686-1750.) Ис­то­рия Рос­сий­ская: [В 3 т.] Ва­си­лий Та­ти­щев М.: АСТ, 2003)

https://smart-lab.ru/blog/5004...

Обсуждение.

https://aftershock.news/?q=nod...

Идет Балда, покрякивает,

А поп, завидя Балду, вскакивает,

За попадью прячется,

Со страху корячится.

Балда его тут отыскал, Отдал оброк, платы требовать стал.

Бедный поп

Подставил лоб:

С первого щелка

Прыгнул поп до потолка;

Со второго щелка

Лишился поп языка;

А с третьего щелка

Вышибло ум у старика.

А Балда приговаривал с укоризной:

«Не гонялся бы ты, поп, за дешевизной».

Вах. Какая неожиданность. Наши пастыри - обычные ...... Что то изменилось?