Валдай И Машина Судного Дня

Максим Соколов

На пленарном заседании Валдайского клуба, будучи спрошенным ведущим дискуссию Ф. А. Лукьяновым, как следует понимать его известную фразу «А зачем нам такой мир, если в нем не будет России?», В. В. Путин отвечал: «Наша концепция – это ответно-встречный удар… Это значит, что мы готовы и будем применять ядерное оружие только тогда, когда удостоверимся в том, что кто-то, потенциальный агрессор, наносит удар по России, по нашей территории… Это всемирная катастрофа, но я повторяю, мы не можем быть инициаторами этой катастрофы, потому что у нас нет превентивного удара. Да, в этой ситуации мы как бы ждем, что в отношении нас кто-то применит ядерное оружие, сами ничего не делаем. Но тогда агрессор все равно должен знать, что возмездие неизбежно, что он будет уничтожен. А мы – жертвы агрессии, и мы как мученики попадем в рай, а они просто сдохнут, потому что даже раскаяться не успеют».

Реакция нашей прогрессивной общественности превзошла все ожидания: смех, проклятия, обвинения В. В. Путина в безумии, а равно и в средневековой свирепости – так противоречащей гуманной и миролюбивой эпохе, в которой мы живем. При этом, однако, представители вероятной целевой аудитории этого высказывания, т. е. западные политики, постоянно покоряющие Русь на карте указательным перстом, будучи вообще-то очень говорливыми, на сей раз как в рот воды набрали.

Возможно, они считают ниже своего достоинства дискутировать с В. В. Путиным, но возможно, и наоборот. Они восприняли его слова, как напоминание «Вы грозны на словах, попробуйте на деле». Одно дело мечтательно помышлять о том, как 6-й флот США в пух разносит российский режим, как колонна «Абрамсов» вступает на Красную площадь, а колонна высшего руководства РФ вступает под своды тюрьмы в Гааге etc. Сладко грезить не запретишь. Другое дело – реально приступить к реализации таких мечтаний, ибо реализовать их возможно только вооруженным путем.

А тут на пути реализации встает перспектива неотвратимого и неприемлемого ущерба. Партнерам показывают кулак, который могилой пахнет, и спрашивают: «А стоит ли?» После чего остается либо хохмить, как наша прогрессивная общественность, либо угрюмо молчать, как делает прогрессивный Запад, ибо в самом деле не стоит.

А в конкретно-содержательной части В. В. Путин не сказал ничего нового. Равновесие страха, оно же – взаимное гарантированное уничтожение – это единственное, благодаря чему мы пока – в течение уже многих десятилетий – избавлены от прелестей Третьей мировой войны. За гранью военных действий открывались и открываются столь мрачные перспективы, что державы по молчаливому согласию эту грань отказываются переходить.

Когда же равновесия страха нет, и можно нападать, не страшась возмездия, происходит то, что мы наблюдали на примере Белграда, Багдада и других мест, где происходило продвижение демократии.

Причем очень важным здесь является слово «гарантированное». Сомнений в том, что ответ будет дан, быть не должно, поскольку сомнения подстрекают – «А вдруг не ответят».

В конце 1980-х гг. в эпоху триумфов нового политического мышления, перестроечные гуманисты разбирали гипотетический казус. «Командир подводной лодки получил приказ на ядерную атаку, причем он уже знает, что его страны больше не существует. Так стоит ли пускать ракеты?». Гуманисты дружно решали, что не стоит.

Между тем разбор казуса – и с таким решением – сам по себе носит провоцирующий характер. Потенциальный противник видит, как сильно новое мышление, и может предположить, что оно сильно и у командиров АПЛ, готовых ради жизни на земле не выполнить приказ. А значит – давайте попробуем.

Тогда как иллюзий быть не должно. Потенциальный противник должен быть на 250% уверен, что ответный удар неминуемо последует. Такая уверенность предотвращает войну, а неопределенность, напротив, повышает вероятность войны.

Довольно долго все, кому надо, это и так понимали, но, похоже, политики XXI века решили, что машина Судного Дня – это не про них. Ну, так В. В. Путин напомнил. Повторение – мать учения.