Владик и мамонты

Север.

Редкий солнечный день.

Весь из себя нарядный и наивный лейтенант (позвольте представиться – я).

В парадной тужурке, с кортиком на боку. Сиял взглядом и внимал командиру части, прибыв на первое свое место службы.

…«Ну ладно, – закончил командир речь, – а теперь познакомьтесь со своим непосредственным начальником». Поднимает трубку:

«….кова ко мне!»

Открылась дверь…

Я понял что попал…

На пороге стоял амбалистый непохмеленный каплей и нагло раскачивался.

«Ну?» - хмуро спросил он командира

«Вот…» - как бы извиняясь, ткнул в меня пальцем тот. Знакомство состоялось.

«Пшли…» - махнул он мне рукой. И мы пошли.

И шли мы с ним бок о бок без малого три года.

Много воды утекло, много чего произошло за это время, но минуты общения с этим неординарным человеком останутся в моей памяти навсегда.

Как-то в конце «застоя» лейтенант Владик с мичманом Фёдорычем был отправлен в Обскую губу для разворачивания радионавигационной станции.

Владику дали пистолет, 10 литров шила, и выкинули с аппаратурой и с не совсем ещё протрезвевшим мичманом в каком-то стойбище хантов.

«А как же?…» - спросил Владик высокое начальство.

«Каком к верху! Проявите разумную инициативу» - уклонилось начальство.

Предстояло налаживать контакт.

Ханты толпились вокруг, и что-то лопотали на своём, на непонятном…

Это была жопа. Контакт не налаживался, стороны не понимали друг друга.

Тогда Владик достал из широкого кармана альпака бутылку разбавленного шила.

«Сило!!!» - оживилась людская масса. Консенсус был достигнут.

Сразу нашелся молодой хант, который отучился год в Питере в каком-то техникуме и знал русский язык. Немного. Вожделенно смотря на бутылку, крепко зажатую в руках Владика, он повёл их в чум вождя.

Единение народов состоялось.

Шило лилось рекой. В воздухе носились запахи протухшего жира и ни когда не мытых тел. Окосевший вождь настойчиво предлагал дорогим гостям немедленно употребить по назначению жену или дочь. Скромный Владик отнекивался. Ему хватило тухлой рыбы и хорошо выдержанной оленины на ужин, больше экспериментировать не хотелось.

Глаз мичмана нехорошо загорелся.

«Что ты там удумал, ублюдок? – зашипел ему на ухо Владик, - охренел совсем?»

Но похоть уже взяла в свои цепкие лапки мошонку непритязательного Фёдорыча. Да и вождь, заметив его взгляд – оживился.

Так и расположились. Посередине мичман – верхом на… хрен разберёшь жена или дочь. (Владик подозревал, что это могла быть и бабушка).

С одной стороны родственники употребляемой.

С другой Владик, судорожно сжимающий рукоятку пистолета.

Родственники что-то живо обсуждали и хихикали.

Чертов Федорыч ни как не мог кончить. Ну перестало его возбуждать бесформенное нечто.

Владика тянуло блевать.

Наконец мичман вяло вскрикнул и откинулся. Нестройный радостный гомон пробежал по чуму. Запыхавшемуся Фёдорычу одобрительно совали в рот тухлую рыбу, и хлопали по плечу. По-видимому, это все-таки была бабушка.

Потом опять пили.

Потом даже начали понимать друг друга.

И тут вождь принёс бивень. Натуральный такой, желтый бивень, с нанесённым неизвестным художником национальным рисунком. Что-то на темы местного этноса: типа «ходил я на рыбалку ни фуя не поймал». Незатейливо так вобщем.

Владик офигел.

«Эй, - потряс он захмелевшего переводчика, - спроси откуда?»

«Дааа…фигня…ик…там сель…берег сполз…а он стоит…волосатый…ик…мы мясо срезали и бивни отпилили…да их тут дохрена…»

«Мля!» - заорал пьяный зоолог – «Отвезите!»

На него посмотрели неодобрительно. Глупый бледнолицый, пурга, ночь полярная…

Но Владик уже завелся. «Ставлю шило! Бутылку!»

«Сило!» - оживились в чуме.

Быстро был найден самый трезвый хант, и через некоторое время Владика с Фёдорычем уже уносила в неизвестность стая собак привязанных к нартам.

«Собаки устали - однако сила надо», - остановился в пурге кривой погонщик.

«Какое тебе нахрен шило, и так готовый!», - начал жалеть о своей затее Владик. Но делать нечего – дал.

Погонщик выпил. И упал. Собаки понесли.

«Еб.. Федорыч…куда мы…? Твою мать! Да приведи ты его в чувство!»

Но все было бесполезно.

Собаки, лишенные управления, влетели в какую-то бурную речку. Горе исследователи из сострадания пытались удержать над водой голову ханта чтоб не захлебнулся.

Купание привело погонщика в себя, и через некоторое время он остановил экспресс.

«Однако собаки устали…»

«Шила надо?!! – догадался Владик, - ща зубы выбью!!!»

Но погонщик заупрямился и стал распрягать собак.

«Сило надо…»

«Да нет шила, - утонуло в речке, Дерсу Узала хренов!!! Ты лучше скажи – далеко ещё?»

Погонщик указал рукой – «Здесь»

Пошли.

Хант остался с собаками.

«Куда идем, - пьяно думал мозг Владика, - не видно ж ни фига».

И тут он ушел в недра. Ну не совсем ушел, а так, по пояс. В жижу какую-то.

Федорыч испугано заозирался вокруг.

«Да здесь я, тащи давай» - зашипело снизу.

Тащили долго. Сель не хотела отпускать. Наконец отдала. Не полностью. Оставила себе на память оба ботинка.

Владик в бессильной злобе уселся на снег. «Федорыч – ты сука!»

«А я то чего? Сам вроде хотел…»

«Хотел мля! А остановить слабо было?!! Отправились в экспедицию два дауна-исследователя!! Как я теперь… весь в дерьме и без ботинок?»»

«Вернемся, я этому индейцу бивень в жопу вставлю! Провокатор хренов!» - орал Владик пока они топали к стоянке.

Неприятности только начинались. На стоянке ни кого не было. Уехал Дерсу Узала. Не попрощавшись.

Потом они долго выходили по побережью, обмотав Владику ноги кусками одежды.

Потом отстреливались от преследовавших их волков, и Федорыч умолял оставить два патрона. Не хотел что бы его ели заживо.

Но дошли.

«Я ведь и зоологию в школе не любил! – орал Владик, - ну за каким дерьмом мамонтовым меня понесло?!!!»

---

В.Усатов