Большевики не ждут благоприятных обстоятельств, а создают их

http://militera.lib.ru/docs/da...

Гражданская война в России (1918—1921 г.г.). Хрестоматия / Сост. Пионтковский С. А. — М.: Издание коммунистического университета им. Я. М. Свердлова, 1925. — 708 с. 

656

Р. К. П. в Закаспийском подполье.

Подпольная работа в Закаспии.

„Вместе с поражениями белых росла их подозрительность и жестокость. Плети сделались обычным явлением. Стоило показать на такого то, как большевика, как его хватали. Даже хотели установить из учащейся молодежи отряды для вылавливания коммунистов. Конечно, это был бы узаконенный самосуд.

При такой сгущавшейся атмосфере оставаться в Асхабаде было и рисковано и глупо. Никакое закаспийское правительство уже дать неприкосновенность личности не могло. Поэтому я решил перебраться с помощью Трофимова в Мерв. Здесь и поселился.

Соц.-рев., больше по названию, Черных—знакомый, работавший по службе тяги, помог мне, как подпольному большевику, устроиться с квартирой. Работать я отказался, так как была перевозка сипаев. Думал я: уж лучше голодать, чем помогать врагам.

Но товарищи машинисты помогли и прокормиться. Со своими сожителями, тоже тяговиками, пришлось не раз говорить о про- 

657

исходящем. Из них большинство соц.-рев. и меньшевики, тоже протрезвленные горьким опытом, слушали охотно, и комната наша скоро перестала вмещать желающих.

Перешли в общую—большую. И она переполнилась. Но один машинист, негодяй, Панасенко, донес начальнику: „Мол, мы воюем с большевиками, а они здесь агитацию разводят".

Начальник вызвал и предложил заняться работой, думал угнать на линию. Прямо отказываться — значило итти на виселицу.

Я тогда скрылся. Товарищи заявили, что я уехал в Красноводск. И мне пришлось перейти на другую квартиру, уже доподлинно законспирироваться. Но этого мало, знал я—нет у них идейного руководства и организации, без чего победа гадательна. Тогда я решил сорганизовать большевистскую группу. Пригласил знакомых самаркандских слесарей, в числе их были—Москаев и Дудин. Я писал от руки прокламации, а они распространяли. Первую прокламацию написал об англичанах: говорят о лучшем будущем, а своих рабочих эксплоатируют, твердят о бескорыстии, а Индию истребляют. Обещают хлеб, мануфактуру, дают несчастных рабов—сипаев, да бумажки для траты, а увозят и хлопок, и каракуль, и др. ценности. И тут же привел примеры из английского рабочего движения, где подавления происходили не мягче царских карательных экспедиций. Рукописи эти привились рабочим. Пожаловались они—мало; надо, мол, печатать. Самаркандский слесарь отыскал печатника-большевика, который успел уже посидеть в тюрьме белых, тов. Печатникова. Тогда у нас наладилось дело. Я писал, слесарь передавал Печатникову,—он у себя набирал, а вечером приносил ко мне и у меня печатали, машинисты развозили. Чтобы замести следы, решено везде вывешивать на третий день одновременно. Начались аресты и в Асхабаде и в Мерве, особенно среди учителей. Белые думали, что историю рабочего движения может знать только интеллигент.

Вскоре мы пошли дальше, решили завязать связи с войсковыми частями и активно помочь советским войскам взять Закаспий. Для этого о Кушки я вызвал тов. Телли, брата расстреленного в Асхабаде Телли. Он заявил, что в Кушке 15 милиционеров, 60 текин, а рабочих 120 да еще около Кушки 2 поселка, население которых недовольно закаспийским правительством (у них отбирали бесплатно и скот и фураж). Охотно читали прокламации (и туда доходили) и готовы дать людей для выступления. Может всего Кушка дать кавалерии 800 чел.: 400 себе и 400 Мерву. Затем, Телли попросил совета как быть ему—приказывают устанавливать на высотах Кушки пулеметы для обстрела аэропланов, так делать-ли или отказаться. Я посоветовал пулеметы испросить (все будет у нас больше вооружения), а установку замедлить.

Дальше связались с гарнизоном Байрам-Али, который обещал дать свои арсеналы в наше распоряжение. Оружия было достаточно и у нас. Как то выплыл вопрос о передаче и перевозке оружия рабочим по линии. 

658

Таким образом, сорганизовав достаточную военную силу, мы думали разобрать путь, ударить в лоб и затылок белых и тем самым помочь Советской власти.

На пасху белые затеяли наступление на Равнину и обход на Уча-Джи, для чего приготовили отряд в 800 чел. текин, во главе с Наибовым, при 6 горных орудиях, которым командовал инженер Пауль (он со мной работал в Баку). Затем, мы заметили, что советская артиллерия стреляет не в цель. И все эти обстоятельства, как-то, складывались так, что волей-неволей надо было связаться с советским командованием. Мы решили тогда дать точную карту позиций противника, замыслы о нападении и сводку о силах и вооружении противника и о нашей организации.

Так и сделали. Тов. Москаев и Дудин бежали через фронт с нашим посланием и наказом передать его только в руки штаба красных войск.

Связались с милицией и радио-телеграфом. Информация наша стала полнее. Но тут на наше горе провалился в Байрам-Али гарнизон. Один из солдат, армянин, продавал оружие из арсенала Байрам-Али и попался. Началось расследование. Напали на связь с нашей организацией. Полк был расформирован и заменен прапорщиками. Вслед присланы 2 карательных поезда— один из прапорщиков, другой—200 текин. Начались облавы, обыски. Мне и другим товарищам пришлось одну квартиру замаскировать, как оставленную жильцами, вырыть подполье и там жить. На таком положении были: я, самаркандские слесари, братья Карповы, жестянщик. Все товарищи, кроме меня, днем работали в мастерских, ночью в подполье (карательные отряды захватывать рабочих старались по ночам)". 1)

«Красная Летопись Туркестана» № 1—2, Воспоминания Сазонова «Асхабадский фронт», стр. 106, 107. 

________________

1) Действие происходило в 1919 г.