Демократия - зло. Объясняю

Вот может, всё-таки, когда хочет: Познер заявил, что россияне не принимают демократию. 

Чистая незамутнённая правда, отражающая истинное отношение русских к этому явлению. Всё остальное, что наговорил этот трёхпаспортный гражданин, можно было бы выбросить в корзину, но я воздержусь и подробно раскрою несколько тезисов, даже если для этого понадобится копнуть времена, давно канувшие в лету. Единственное, что могу обещать — опущу детали и подробности, пройдусь, так сказать, широкими мазками. Чай не диссертация и даже не реферат. Ссылками на «правильные» источники тоже злоупотреблять не буду, уж извините. Тем более, что я с уважением отношусь к своим читателям, чтобы грузить их чужими и давно затасканными мыслями.

В общем, предлагаю использовать Познера как повод поговорить серьёзно, а уж потом можно всё (в том числе и этот текст) выбросить в корзину.

Итак, поехали.

Познер: «демократия для россиян — незнакомое явление».

Тут я сказал бы: жертва ЕГЭ, но вроде как неуместно. Скажу проще: феерический невежда, не понимающий, а скорее — не принимающий очевидных исторических фактов.

Так вот, в то время, как космические корабли бороздили…, пардон, в то время как в европейском захолустье Азии грызли друг другу глотки полудикие племена, пытаясь хоть как-то нарезать границы и устаканить права на многочисленные троны постоянно меняющихся династий хотя бы без отрубания голов предшественникам, на Руси уже вовсю существовала самая совершенная форма демократических выборов, до сих пор никем и нигде непревзойдённая.

Сейчас поясню.

Человечество прошло довольно большой путь, чтобы найти приемлемую формулу власти и принципы её формирования. Если в общих чертах, нужен был некий понятный механизм, исключающий случайности. Когда появились выборы, начиналось всё с понимания простой истины: прямое голосование нельзя доверять всем подряд, ибо выберут клоуна, а если уж доверяешь, то голос, желательно, не должен быть тайным. В результате, пришли к голосованию «лучших людей», как в Греции и Риме, избиравших консула, цезаря и т. д., (к ним мы ещё, кстати, вернёмся).

Примерно также проходили выборы на Руси, с одной лишь разницей: на народном собрании открыто голосовали не какие-то привилегированные сенаторы, а «мужи» — зрелые ответственные главы семейств, родов, поселений и других значимых сообществ. Голосовали, выбирая князей, открыто, высказывая всё, что думают о кандидате. Кстати, в некоторых городах князем мог стать только тот кандидат, за которого проголосовали единогласно, при этом несогласные могли покинуть княжество вместе со всем своим «семейством». И ещё одна деталь: в случае смерти «мужа», на вече могла участвовать и голосовать его жена.

Почему я говорю, что вече — совершенная демократическая система, никем не превзойдённая? Очень просто: она, во-первых, была прямой и открытой, что максимально страховало от манипуляций и фальсификаций, во-вторых, хотя и при определённых условиях, в ней могли уже тогда участвовать не только мужчины, но и женщины.

Таким образом, учитывая такой феномен, как историческая память, присущая любым народам, Познеру следовало бы подучить историю и более никогда не говорить о том, что русские незнакомы с демократией.

Познер: русские отрицательно относятся к демократии, потому как имеют комплекс неполноценности, потому что неграмотные и завистливые.

Если позволит читатель, то я отвечу коротко: русские (особенно взрослые зрелые люди) — один из самых грамотных и образованнейших народов мира, никогда в своей истории не страдавший комплексом неполноценности, потому как его представители стоят у истоков огромного количества наук и открытий, а также достижений, навсегда вписанных в историю человечества. И добавлю: не может народ иметь комплекс неполноценности, если имеет самую большую в мире страну благодаря своим предкам, бившим любого противника. Познеру следует освежить свои знания мнениями о русских иноземцев, вообще, и немцев, в частности.

Из сказанного следует: именно понимание глубинной сути явлений даёт нам возможность видеть не внешнюю блестящую и красивую обёртку, а внутреннюю сущность любого явления, в том числе и, так называемой, демократии, особенно в её западном ущербном и убогом исполнении.

Познер: говоря о демократии и либерализме, люди рассуждают о совершенно незнакомом для них предмете.

А вот на этом, с разрешения читателей, я остановлюсь подробней.

По поводу прямых, открытых и прозрачных выборов на Руси я уже написал — нас этим удивить уж никак невозможно. Но это, на самом деле, лишь элемент демократии, хотя и один из самых важных. Всё остальное: равные права и равный доступ к услугам (здравоохранение, образование), свобода слова и совести, подотчётность власти — это просто обычная смесь неких символов, свойственных очень многим формам правления, когда в одном случае это волюнтаристски называется демократией, а в другом — чем то иным.

Поговорим (теми самыми широкими мазками) об истории России, чтобы понять главное: почему, всё-таки, русские плохо относятся к демократии, как форме правления и её производной идеологии — либерализму. А также, возможно, поймём причину резкого отхода от выборной системы (вече), характерной для древней Руси.

Небольшое отступление.

Возраст человечества оценивается по-разному, но, так или иначе, ему не один десяток тысяч лет. Люди, жившие до нас, наверняка смотрели свысока на предыдущие поколения, что не избавляло никого от такого же надменного взгляда из будущего. При этом мы признаём, что в разные эпохи создавались шедевры в различных областях, от культуры и искусства, до технологических изделий, называемых «классическими» и не превзойдённых во все последующие времена.

А теперь самая главная мысль: логично предположить, что и в области государственно-общественного устройства человечество могло в прошлом достичь высочайших вершин, которые, как и упомянутые выше шедевры, никому и никогда не должно приходить в голову переделывать на свой лад.

В таком случае, признав означенные шедевры достоянием человечества, максимум, что мы можем — это украшать, например, классическую музыку современными аранжировками, экспериментировать с освещением картин и скульптур, а также делать их копии разного размера, менять и усовершенствовать переплёты книг и даже их оцифровывать, тюнинговать механизмы и технологии, остающиеся на базовых принципах. Оставлять, наконец, базовые принципы государственно-общественного устройства, показавшего свою вековую, а то и тысячелетнюю, устойчивость, в неизменности, лишь модифицируя в соответствии с требованиями времени. И во всех случаях отдавать должное гениальности первопроходцев, не позволяя никаких творческих экспериментов.

Таким образом, нам лишь необходимо выявить означенный предмет и исследовать его на соответствие определению «классический». Сделать это и просто и сложно одновременно. Сложно, прежде всего, потому, что практически невозможно отсеять субъективный подход, оперирующий крайне переменчивыми категориями человеческой психики. Тем не менее, предлагаю попытаться предельно упростить задачу: взять лишь один, интересующий нас, регион и проследить его развитие на протяжении, скажем, не менее тысячи лет, максимально абстрагируясь от субъективных оценок и держа в фокусе лишь конечный результат.

Речь, естественно, пойдёт о России и начнём мы с тех самых времён, отмеченных в самом начале статьи — о временах княжеств, где открыто выбирали князей, каждый из которых, почему-то, закономерно присваивал себе титул Великого Князя, что также закономерно приводило к кровавой княжеской междоусобице.

Одними из первых Великих князей, осознавших чрезвычайный вред демократии, были Иван Калита и Дмитрий Донской. Последний не только полностью упразднил вечевые традиции, но и применял крутые меры против несогласных, вплоть до смертной казни.

В результате, на месте рваных княжеств образовалась Московская Русь, со временем превратившаяся в Московское Царство во главе с царём. Так возникла династия Рюриковичей и появилось самодержавие, не только сохранившее страну, но и увеличившее её территорию в десятки раз.

Великий Князь Московский и Царь Всея Руси – титул последнего самодержца из династии Рюриковичей Ивана IV Васильевича, имевшего длинную непрерывную родословную, потому и имевшего право говорить свысока с любым европейским выскочкой, вплоть до королей и королев.

Что было после смерти Ивана Грозного, думаю, у всех есть относительно верное представление: смута, бездарное боярское правление и трон, почти захваченный поляками. В конце концов, русский народ опомнился и объединился под предводительством Минина и Пожарского, а бояре нашли в себе силы восстановить самодержавие. После всяких переходных и компромиссных фигур, так и не сумевших укротить боярскую демократию, на трон был возведён малолетний Михаил Романов, бывший, кстати, родственником Ивана IV.

С этого момента, наряду с укреплением самодержавия и фактически добровольным ограничением прав бояр, начала вновь укрепляться Россия, возвращая своё и отвоёвывая у врагов новые территории, превратившись, наконец в настоящую империю не только по содержанию, кое ей было присуще всегда, но и по форме: начиная с Петра I все российские самодержцы уже именовались Императорами Всероссийскими.

Самодержавие укрепилось, а Россия подступила к одной из самых переломных эпох в своей истории — XIX веку. Проблема не в приближающейся войне с Наполеоном и связанными с этим ошибками, а прежде всего в том, что в стране начали проводиться непродуманные либеральные реформы, по своей сути ослабляющие самодержавие. Общественная мысль в России, пытаясь ответить на вызовы времени, была предельно поляризована, разрывая страну и общество в разные стороны. Реформы, даже такие внешне прогрессивные, как отмена крепостного права, проводились непоследовательно, вызывая повсеместное недовольство всех слоёв, направленное на самый верх. Самодержавие, подтачиваемое изнутри, не смогло давать адекватных ответов и практически сдалось.

Так, Россия вступила в XX век, породив, в конце концов, такого странного цивилизационного мутанта, как конституционная монархия. Государственная дума, почувствовав власть, окончательно добила единовластие и Россия вновь оказалась на краю гибели.

Лишь невероятная политическая воля большевиков вновь собрала страну в один большой кулак, возродив традиции единовластия, что позволило объединить народ и разгромить врагов, как внешних, так и внутренних.

К сожалению, почти всё держалось на имени Сталина без всяких намёков на преемственность власти, поэтому после его смерти сверхдержава, влияющая на половину мира, закономерно начала слабеть. К концу века вновь, потеряв единовластие и поддавшись демократическим соблазнам, страна встала у пропасти, потеряв 25% территории. И лишь сейчас, осознав гибельность демократии западного образца, густо замешанной на ничем не ограниченном либерализме, в России вновь возрождаются консервативные нормы, закреплённые в Конституции.

Таким образом, следует отдать должное тем первопроходцам, которые стояли у самых истоков и создали страну на консервативном имперско-самодержавном фундаменте с непреходящим потенциалом сверхдержавы и устоявшую в невероятных испытаниях на протяжении более тысячи лет.

Часто можно услышать такой аргумент: власть российская относится к народу русскому, как к детям малым, не готовым к самостоятельной жизни. А чтобы народ стал самостоятельным, его, мол, надо долго и последовательно воспитывать и приучать к этой самой самостоятельности.

Может и так. Только вот, кажется мне, что мудрость народная есть категория более постоянная и стоящая гораздо выше, нежели любой воспитательный процесс, часто меняющий свой вектор, в зависимости от прихоти и амбиций власть предержащих. Мудрость, густо замешанная на тысячелетней исторической памяти, нравится это кому то или не нравится.

А теперь отступим немного от известной истории России-матушки и обратимся ко временам, несколько более глубоким, хотя и спорным с точки зрения сравнительной старины. Спорить с различными трактовками хронологии не есть предмет данной статьи, так что продолжим.

В общем, так или иначе, но считается, что демократия есть явление, порождённое древней Грецией и подхваченное Римской империей. Где сейчас эти мощные государства, известно — пылятся в анналах исторических летописей, пусть даже неточных и с изрядными искажениями. Также известно, что погибли эти передовые для своего времени образования не только и не столько в схватках с внешними, хорошо организованными и отнюдь не демократичными, врагами, но и от внутреннего разложения, либерального по своей сути, хотя в то время, пожалуй, слова такого никто не знал.

Собственно говоря, получается такая картина: как только в государстве развиваются демократические нормы, плавно переходящие в либеральную вседозволенность, можно считать, что это финальный акт истории данного государства. Единственный путь спасения — возрождение консервативных норм той или иной степени жёсткости.

Так, человечество, потеряв на своём пути несколько «непобедимых» империй, на долгие столетия полностью отказалось от всяких демократических экспериментов. И только во второй половине второго тысячелетия то там, то здесь, начали происходить всякие-разные революции с одной единственной целью: вновь возродить демократию и либерализм, причём на новой, хорошо разработанной платформе.

Собственно, это как раз то, что мы видим на Западе — демократия в её современном исполнении, сильно отличающаяся от того, что было в древности, но от этого ничуть не изменившая своей внутренней сути. Более того, современная демократия, которую пытаются навязать всему миру, отличается как раз в худшую сторону, ибо всеобщее тайное голосование, особенно когда оно не контролируется — это прямой путь к превращению власти в ничего не значащую функцию, заботящуюся только о том, чтобы в очередном выборном цикле эту власть не потерять. А чтобы власть не потерять, надо всё глубже лезть в петлю либеральных реформ, направленных на предоставление всё бóльших и бóльших прав всем подряд, параллельно освобождая всех от обязанностей.

Так что, г-н Познер может и дальше упражняться в своём словоблудии, густо замешанном на невежестве, но Россия потому и выжила, что вовремя отбрасывала весь тот либерально-демократический хлам, который направлен на одну единственную цель — уничтожить суверенитет той страны, куда он запустил свои щупальца.

Впрочем, спасибо мэтру советской и постсоветской журналистики, что дал хороший повод поговорить о том, почему нам не по пути с теми, кто выбрал либерально-демократическую погибель.

А, кстати, почему Познер живёт в России и не собирается жить по двум своим другим паспортам? Вопрос, конечно, риторический, но полагаю, что, независимо от его собственных объяснений, он просто понимает несколько больше, чем хочет показать: демократия — зло, причём для всех, без исключения. Проверено историей человечества.

P.S.: в Конституции США, кстати, вообще отсутствует слово демократия.

Александр Дубровский