ГЛАВА ШЕСТАЯ
…Пора чудес прошла, и нам
Подыскивать приходится причины
Всему, что совершается на свете.
В. Шекспир
Когда двое делают одно и то же, получается не одно и то же.
Публий Теренций
Володя пришел элегантный, спокойный, деловитый, никаких тебе комплексов, торможений, внутренних конфликтов. И, уж конечно, он не потратил ни одного часа зря - не то, что я. Все-то он выяснил, все рассчитал - и сразу начал действовать.
- Ничего нового не произошло? Вот и отлично! - бодро сказал он, усаживаясь на стул против тахты, чтобы удобно было наблюдать Барса.
Барс с интересом поглядел на него и сказал:
- Мам-ма! - Это слово ему, видимо, было легче всего произносить.
Володя одобрительно кивнул.
- Превосходно! Ты его не поощряешь? Следовало бы. Чеши ему баки за каждое сказанное слово. Нет, сейчас уже не надо - ты опоздал. Но в дальнейшем - чеши! Для моральной поддержки. Видишь, какой это старательный и толковый кот? Кот-отличник! Не дожидается, пока его спросят, сам рвется говорить. Это достойно поощрения.
Мне сначала показалось, что Володя издевается не то надо мной, не то над Барсом, но он говорил всерьез. Сказал, что, насколько ему удалось выяснить за один день, Барс представляет собой редкое исключение среди кошек.
- Ну не только среди кошек, - возразил было я.
- Не в том смысле, что он поддается внушению, это у многих животных бывает, - терпеливо пояснил Володя. - А в том, что он сам жаждет контакта. Для собаки это было бы куда более естественно. Собака - животное стадное, а кошка нет.
Потом я все это тоже прочел и усвоил. Почему, например, собака так привязывается к человеку, а кошка держится все же обособленно: потому что собака воспринимает семью, в которой она живет, как членов своей стаи, этого требует древний инстинкт. А кошки стаями не живут, и тесный контакт с человеком не диктуется их инстинктом; зато для них очень важно иметь «свою» территорию, хорошо изученную, с привычными укрытиями и проложенными трассами; поэтому они так плохо переносят разлуку с домом и возвращаются к нему иной раз даже издалека… Но Володя-то успел все это выяснить за сутки - вот в чем дело и вот в чем разница между нами! «День мудреца длиннее, чем неделя глупца», это сказал, кажется, Сенека.
Значит, Володя сказал, что Барса нужно ценить и поощрять и что сейчас нужно с ним поработать часок, выяснить некоторые детали. А потом Галя приведет Барри, и мы продолжим опыты с ним - и порознь, и вместе с Барсом. У Володи все было расписано и записано. На сегодня нужно было выяснить: а) могу ли я внушать Барсу сложные действия; б) могу ли я внушать из другой комнаты; в) могу ли я внушать другому животному, то есть Барри; г) могу ли я внушать человеку; д) может ли он, Володя, внушать коту.
Одного он все же не учел: что ни меня, ни Барса не хватит на такую долгую серию опытов - мы выдохнемся быстро. Но я уж не стал об этом говорить, а только вздохнул с присвистом.
- Ты что это? - осведомился Володя.
- Ничего. Просто я снова и снова удивляюсь: как это такой высокоорганизованный индивид, росток будущего в настоящем, может дружить со мной, ничем не примечательным среднестатистическим землянином.
- Удивляйся и дальше на здоровье! - великодушно разрешил Володя. - А в чем дело, собственно? Ты что, плана никакого не составил?
- Где уж нам уж!.. - простонал я, закатывая глаза.
- Ну и что? Да если б ты даже вообще ничего сегодня не делал, а просто слонялся по улицам…
- Так я вот именно ничего не делал, а просто слонялся по улицам! признался я с некоторым даже удовольствием.
- Ну да?! - Володя от души расхохотался. - А ты еще удивляешься: почему мы с тобой дружим! По принципу дополнительности, чудак, я же тебе говорил!
- Ладно, усвоил, - сказал я. - Так с чего мы начнем?
Начали мы с того, что я посмотрел на запись в Володином блокноте, а потом уселся поудобнее рядом с Барсом и тихо сказал:
- Котенька, смотри на меня и слушай!
Кот мурлыкнул и замер в напряженной позе. Я опять детально представил себе, что он должен сделать, и кот послушно и безошибочно проделал все: спрыгнул с тахты, прошел по комнате, взобрался на библиотечную лесенку, стоявшую в углу, на последней ступеньке встал на задние лапы, а передними аккуратно царапнул по стеклу книжной полки, потом отчетливо сказал: «Мурра!» осторожно спустился с лесенки и на полу со вздохом облегчения повалился брюхом вверх.
Я подошел, погладил его белоснежный живот, почесал баки, а Володя, внимательно проверив запись в блокноте, вписал под ней своим четким угловатым почерком: «Задание выполнено».
- Теперь пускай он мяукнет три раза, - сказал Володя.
Не успел я собраться с мыслями, как Барс приподнял голову, коротко мяукнул три раза и опять повалился на бок. Я так растерялся, что забыл его погладить, но он сам напомнил: квакнул (есть у него такой короткий звук, вроде кваканья, выражающий нетерпение), тут же зацепил когтем мой палец и потащил к своей полосатой щеке. Володя, видимо, понял по моей растерянной физиономии, что дела не в порядке.
- А в чем дело? - недоумевающе спросил он. - Ведь ты именно и внушал - три раза?
- Да не успел я ничего внушить, он сам все сделал, - ответил я и хотел было подняться, но Барс опять квакнул, схватил мой палец, отчетливо произнес: «Мам-ма, ммяхо, мурра!» - и с протяжным вздохом перекатился на спину.
- Шантажист кошачий! Видал, что вытворяет? - сказал я, почесывая кота за ухом.
- Погоди! Значит, он улавливает твои мысли даже без прямого внушения?
- Выходит, что так, - согласился я. - Впрочем, мне нужно установить границу.
- Это будет мешать чистоте опыта… - вслух соображал Володя. - У Дурова это тоже случалось, кажется… надо проверить… При очень прочном и близком контакте животное начинает угадывать еле выраженные желания человека. Понимаешь?
- Хоть я и не животное, но угадываю, - съязвил я, слегка задетый все же: Володя вел себя так, словно всю жизнь занимался этими проблемами.
- Еще раз проверим! - решил Володя, не обращая внимания на мои попытки острить. - Внушай… Нет, погоди, лучше я запишу в блокноте, а ты про себя прочтешь.
- Это зачем же? Ты думаешь, что он наши слова понимает? - поразился я.
Володя вдумчиво посмотрел на Барса, а потом сказал, что пока ничего не известно и для чистоты эксперимента надо исключить все мыслимые помехи.
- Во всяком случае, кот в отличной форме и вовсе не нервничает, а, наоборот, очень доволен и уже научился извлекать пользу из своих новых способностей, - добавил он.
- В отличие от меня! - пробормотал я, со стыдом вспоминая сцену с Ольгой.
- Да, кстати, ты его мысли не улавливаешь совсем? - деловито спросил Володя, снова заглядывая в свой блокнот.
- По-моему, нет… Конечно, нет! - подумав, ответил я. - А вообще-то почему? Может, у него мысли более сложные? А, Барс?
Барс мирно мурлыкнул и подставил мне щеку. Володя засмеялся.
- Ну, мысли Барса - если их можно назвать мыслями в нашем понимании слова - теперь можно понять в основном и без телепатии. А в принципе дело обстоит, по-моему, так, как обычно в телепатии: ты - индуктор, он - перципиент; ты передаешь, он воспринимает, а эти свойства, кажется, встречаются только порознь.
- Жалко! - сказал я, но тут же подумал, что вовсе не жалко, а, наоборот, так лучше: только этого мне и не хватало, чтобы я воспринимал мысли Барса или, чего доброго, подчинялся его внушению. Он и так мне может внушить что угодно своим мяуканьем, мурлыканьем и всякими ужимками, а то и вовсе житья бы не было.
Тут я заметил, что Барс беспокоится - пристально смотрит на меня и молча открывает рот.
- Ты что? - спросил я, несколько смутившись.
Барс мяукнул протяжно и жалобно, вскочил с пола, поставил передние лапы мне на колени - я продолжал сидеть перед ним на корточках - и ткнулся носом мне в ухо. Он был такой большущий, что дотянулся до моего уха без особого труда. Я взял его на руки и встал. Кот прижимался ко мне и что-то намурлыкивал на ухо. Володя смотрел на нас и неодобрительно качал головой.
- Совершенно нерабочая обстановка, - заявил он, записав что-то в блокноте. - Истерическая нежность, сверхвозбудимость… До чего ты довел кота?
- Я, главное, довел! - возмутился я. - Да что же я такое делал, чтобы его довести?
- Не знаю, не знаю. Твои эти штучки со сменой настроений: то шляешься целый день по городу, оставляешь кота одного в такой день, то приходишь и начинаешь: «Барся-Марся, то да се, бачки почешу, лапки разомну!» Знаю я тебя! А кот, думаешь, железный?
Я добросовестно подумал. Отчасти это верно. Но ведь когда я пришел домой, кот вел себя, в общем, вполне обычно. И Володя сам же сказал, что кот в отличной форме. Просто он начал нервничать, когда я подумал об опасности более полного контакта с ним.
- Ничего себе - просто! - усмехнулся Володя. - Значит, он, по-твоему, может реагировать на такие сложные мысли?
- Погоди, погоди! - сказал я, стараясь поймать ускользавшую идею. - Не на саму мысль, конечно, а на ее эмоциональную основу. Поскольку эта эмоция имела прямое отношение к нему.
Володя одобрительно кивнул и начал строчить в блокноте.
- Вместо того чтобы прибедняться и разыгрывать из себя этакого ползунка с высшим образованием, ты бы лучше применял свои мозги по их прямому назначению, - сказал он, кончив писать. - А теперь сосредоточься и постарайся провести внушение под строгим самоконтролем. Вот тебе задание…
Ничего с этим самоконтролем не получилось. Можно было подумать, что Барс, сидя у меня на руках, вместе со мной прочел задание в блокноте. Только я повернул голову к нему, как он сказал: «Ммяхо, мурра, мам-ма!» - очень отчетливо и именно в той последовательности, которую наметил Володя.
- Надо будет выяснить, - сказал Володя, отметив неудачу экспериментов в блокноте, - всякий ли кот может так легко выговаривать хотя бы эти слова. А вообще перейдем к другим вариантам.
Мы в этот вечер перепробовали несколько вариантов. Я внушал Барсу задание из другой комнаты; это получалось, только Барс очень нервничал и, еле выполнив задание, кидался на закрытую дверь и мяукал: он вообще не любил закрытых дверей, а уж если мы с ним оказывались по разные стороны двери, он немедленно принимался вопить. Но задания он все же воспринимал и выполнял безошибочно; я только глаза таращил от удивления. Потом-то я всяких книг начитался и узнал, что у Дурова, например, такие вещи тоже получались, и большей частью превосходно. Но, во-первых, тогда я этого не знал, а во-вторых, Дуров великий дрессировщик, знаток зверей, и в какое сравнение с ним могу идти я, жалкий дилетант?
Потом Володя попробовал внушать Барсу, но ничего не получалось. На этот раз Володя не обвинял меня. Правда, я по его инструкциям уходил на кухню и даже на площадку лестницы. Барс даже не очень нервничал и не рвался за мной так отчаянно, как в то время, когда я проводил внушение из другой комнаты. Но и приказов Володи он не выполнял. Не то он их вообще не воспринимал, не то не хотел выполнять: начинал действовать, но сразу прекращал и валился на пол, жалобно мяукая.
- Хватит! - сказал наконец Володя.
И я с удивлением понял, что он слегка сердится.»
На кота он, что ли, обиделся, - подумал я, - или все же на меня: думает, что я мешаю их контакту?» Но, между прочим, я и сам не мог толком понять мешаю я или не мешаю. Ведь я о них обоих все время невольно думал, сидя на кухне или стоя на площадке лестницы, а как эти мои мысли сказывались на ходе эксперимента, кто его знает.
Володя еще раньше позвонил Гале, чтобы она приезжала. И пока мы обсуждали результаты опытов, Галя появилась вместе с Барри. Я прикрыл дверь в комнату, и Барри, вежливо улыбаясь, аккуратно простучал своими черными когтями по паркетинам передней. Он был такой большой и пышный, что в передней сразу стало тесно - не повернешься.
- Ну, до чего ж ты хорош, братец! - с восторгом сказал я: Барри восхищает меня каждый раз, как я его вижу.
Тут за дверью послышался глухой протяжный стон, полный тоски, и я опрометью бросился в комнату. Барс забился в угол тахты, за подушку. Он страшно распушился, увеличился вдвое, глаза посветлели, округлились, стали громадными. Я взял его на руки - он весь дрожал. Что удивительного: ведь никогда он собак не видел, а тем более в своей квартире.
- И не стыдно тебе? - сказал я с сочувствием. - Такой ты умный, взрослый, образованный кот, даже говорить умеешь, - и вдруг такой передовой представитель кошачества позорно дрожит от страха перед дружественно настроенным псом! А как же тогда проблема контакта и всепланетного содружества?
Я привык в разговорах с Барсом рассчитывать на то, что он воспринимает общую эмоциональную окраску, интонацию, а не точный смысл слов. Но сейчас мне показалось, что Барс воспринимает не только интонацию. Во всяком случае, он перестал дрожать и судорожно впиваться когтями в мою спину, повернулся, заглянул мне в глаза и коротко мурлыкнул.
- Ну что, пойдем знакомиться? - спросил я, указывая на дверь.
Кот вздрогнул и напрягся. Когти его на мгновение опять впились мне в плечо, но сейчас же разжались. Барс судорожно глотнул и облизнулся - это у него всегда служило признаком волнения, а потом раскрыл рот и сказал: «Мам-ма!» Подумал и добавил явно вызывающе: «Ммяхо, мурра!»
После этого он опять посмотрел на меня и подмигнул.
Подмигивание, как я уже говорил, означало у него нечто вроде приглашения действовать, к этому-то я привык. Но вот держать на руках собственного кота, мирное домашнее животное, знакомое тебе до каждой полосочки, до зазубрины на ухе, оставшейся после слишком оживленной игры с Пушком (тот был нервный, вспыльчивый и мог иной раз так цапнуть - будь здоров!), и видеть, как этот кот раскрывает розовую пасть с черной каемкой по краям и выговаривает человеческие слова со странным кошачьим акцентом… Нет, как хотите, можете считать меня слишком чувствительным, но только я и сейчас - через два месяца с лишним - к этому не вполне еще привык!
Но переживания переживаниями, а действовать все равно нужно. Я решительно вышел в переднюю с котом на руках. Барри вежливо улыбнулся и вильнул пушистым лисьим хвостом, хотя я убежден, что восторга он при виде кота не испытывал. Барс опять весь распушился и напрягся, будто внутри у него струны натянули, но я все внушал ему: «Барри хороший, он добрый, он друг», - и кот держался внешне вполне спокойно, даже с достоинством.
Володя и Галя смотрели на все это с интересом. Красивая они пара, ничего не скажешь! Где-то я читал, что супруги должны быть обязательно разными по телосложению. Ну, скажем, муж высокий и сильный, а жена маленькая и хрупкая, или, наоборот, жена большая и толстая, а муж маленький; иначе мало шансов, чтобы брак оказался счастливым. Но Володя и Галя как раз одного типа - оба высокие, стройные, элегантные, спортивного склада. Галя, конечно, поменьше ростом и уже в плечах, но это как раз соответственно получается. Даже лица у них похожи - большеглазые, темнобровые, продолговатые. И глаза у обоих карие, и волосы темные, только у Володи они приглажены, а у Гали - модная стрижка с начесом. И Барри очень им подходит - тоже большой, красивый, элегантный, и глаза карие и умные. Все как на заказ.
- Ты ему внуши, чтобы он поздоровался с Барри, - сказала Галя.
Но Володя возразил, что это лишнее и что не надо насиловать психику животных - им и так предстоит большая нагрузка. Мы пошли в комнату. Барс подумал и устроился у меня на коленях, а Барри разлегся на полу.
- Начнем с того, - деловито сказал Володя, заглядывая в блокнот, - чтобы ты попробовал внушить Барри. Простые действия для начала. Вот это.
Он протянул мне блокнот. Я уставился на Барри и стал представлять, как он встает, садится на задние лапы, потом подходит к Гале и кладет ей голову на колени.
Барри был действительно очень умный, воспитанный, выдержанный пес - не то что мой импульсивный и анархичный Барс с его кошачьими нежностями. Прямо чувствовалось, как Барри удивляется своим поступкам, хотя в них ничего особенного не было. Однако он медленно и с большим достоинством проделал все, что я ему внушил.
Тут я посмотрел на Володю. Самообладания у Володи было не меньше, чем у Барри, но я-то знал: ему очень не нравилось, что я вот так командую Барри, и терпел он все это только в интересах науки. «Ах, так!» - подумал я, и мне неудержимо захотелось созорничать. Уж, казалось бы, опыт с Ольгой должен был отбить у меня охоту к таким фокусам, но против натуры не попрешь. Сначала я внушил Володе, чтобы он почесал затылок: такой вульгарный жест, совсем ему несвойственный. Галя очень удивилась, но промолчала. Мне бы остановиться, но я начал внушать Володе, чтобы он тоже положил голову Гале на колени, рядом с Барри. И вот тут Володя догадался. Он слегка даже побледнел. Но сейчас же овладел собой.
- Ты брось эти штучки! - сказал он мрачно. - Тоже мне Кио! Вольф Мессинг!
Когда Галя узнала, в чем дело, она начала кусать губы.
- И что тут плохого, не понимаю! - тоненьким голоском сказала она, а потом расхохоталась. - Нет, ты, Игорь, комик! С одной стороны - Барри, с другой Володя! Цирк!
Володя принужденно улыбнулся. Я начал было внушать ему, чтобы он сказал мне: «Здорово! Молодец, Игорь!», но потом бросил - побоялся, что он совсем разобидится.
- Во всяком случае, решен еще один вопрос, - подчеркнуто деловито сказал Володя, уткнувшись в блокнот. - Ты можешь внушать и другим животным, и людям… Впрочем, так и не бывает, чтобы эта способность направлялась лишь на один объект.
- И что же из этого следует? - поинтересовался я, почесывая баки коту, который впал в глубокую меланхолию, когда я начал мысленно беседовать с Барри, и сейчас сидел очень хмурый и несчастный.
- Следует то, - сказал Володя, захлопывая блокнот, - что надо будет показать тебя и Барса специалистам.
- Слушай, я тебе что - редкая опухоль или полезное ископаемое, чтобы меня показывать специалистам?! - взмолился я. - И какие тут могут быть специалисты?
- Разные. Нейрофизиологи. Парапсихологи. Этологи.
- Это… это еще кто?
- Ну, зоопсихологи. Те, кто занимается вопросами поведения животных, их взаимоотношений с окружающей средой.
- И ты собираешься им всем меня демонстрировать? Ну, знаешь! Я лично против.
- У тебя какой-то удивительно ненаучный склад психики! - сказал огорченно Володя. - Даже архаический. А как же ты думал? Так это и оставить - для личного пользования? Для развлечения знакомых? Ты же сам не выдержишь так, в два счета заработаешь себе хорошенький невроз.
Володя, как всегда, был прав. Действительно, и я так не выдержу долго, и вообще нельзя же вести себя по-дикарски. Я хмуро сказал:
- Я-то ладно, но вот Барс нипочем не согласится на демонстрацию, да еще и при посторонних.
- Ты на Барса не ссылайся: он куда спокойнее и толковее, чем ты! отпарировал Володя. - Если ты будешь в форме, так и он превосходно все перенесет! Ты ведь ему внушишь, что не надо бояться и нервничать.
Тут позвонили, я пошел открывать. Пришли Валерка и Света. Я совсем и забыл, что сегодня у них очередной урок. Хотел было извиниться и отправить их домой, но Валерка увидел через открытую дверь Барри, всхлипнул от восторга и сказал, что он всю жизнь мечтал иметь овчарку-колли. Ну, тут начался разговор, слово за слово, и Володя сказал, что можно попробовать эксперимент при них: для Барса будет уже целая аудитория, четыре человека плюс собака. Мне не очень-то хотелось втягивать в это дело ребят, но я сообразил, что все равно от Соколовых этой истории не скроешь, и согласился.
Когда ребята поняли, в чем дело, даже и Свету пробрало. Она, правда, пробовала держаться независимо - мол, я и не такое видала, а вы еще, может, и разыгрываете, - но этого ей ненадолго хватило. А Валерка и не пытался фасонить - он прямо захлебывался от восторга и от желания немедленно включиться.
Барс вначале не очень смущался, ведь присутствующие были ему более или менее знакомы, так что проделывал он все четко и послушно. Но стоило мне опять мысленно обратиться к Барри, как кот начал явно нервничать. Сначала он отошел в угол тахты и стал демонстративно драть когтями покрышку, а когда я прикрикнул на него, он вызывающе мяукнул в ответ и улегся, отвернувшись от меня. Я продолжал внушение. Барри, повинуясь моим мысленным командам, пошел в другую комнату, принес оттуда номер «Огонька» и отдал Гале. Барс глядел на все это и постепенно распушался от гнева. Наконец он подошел к краю тахты, изогнул спину и яростно зашипел на Барри. Тот посмотрел на кота своими умными глазами и отвернулся.
- Барс, постыдился бы шипеть на гостя! - ужаснулся я.
Все смеялись: кот ревнует! А мне было жаль Барса. Я взял его на руки и, глядя ему в глаза, начал внушать: «Успокойся, я тебя люблю, очень люблю, ты хороший кот! Они все уйдут, я тебе буду баки чесать, брюхо гладить, дам трески, дам крабов». Тут Барс не выдержал и рванулся к двери, призывно мяукая. Дело в том, что крабов он обожал, и если мне удавалось достать банку, я уж сам не ел, для него берег. Пришлось объяснить, что я пообещал коту, и пойти на кухню.
Валерка увязался за мной, и, пока я открывал банку с крабами и угощал кота, Валерка выкладывал одну идею за другой. Идей у него оказалось видимо-невидимо, и они были довольно разные. Некоторые вызывали у меня ужас например, Валерка считал, что их кружок юннатов должен взять шефство над Барсом, в частности с той целью, чтобы добиться от него потомства, которому говорящий кот-телепат передаст свои гены. И эти котята будут и понимать все, и говорить совершенно свободно. Я замычал в ответ так отчаянно, что Барс на секунду обернулся ко мне, оставив крабов. Только мне не хватало юннатов и говорящих котят! Валерку это ничуть не смутило, идеями он был набит по самую макушку, и они из него непрерывно лезли, выталкивая одна другую. Я скоро выдохся и перестал слушать, что он говорит, а зря: потом оказалось, что были у него и ценные идеи. Самая ценная из них была та, которую он осуществил на следующий день: познакомить меня с Иваном Ивановичем Коломейцевым.
Володя пришел на кухню и возмутился: я закармливаю кота, сытый он не будет работать, и вообще за такие штучки полагается наказание, а не поощрение.
- Не могу я его наказывать! - угрюмо ответил я. - А работать он все равно сегодня не будет. Разве можно так его переутомлять? Ты же сам говоришь: кот не железный.
Володя подумал и сказал, что я, пожалуй, прав и что надо целиком переключиться на Барри.
- Между прочим, я тоже не железный. И Барри твой тоже, - напомнил я.
- Ты что же, отказываешься продолжать эксперименты? - удивился Володя, разглядывая меня с любопытством и недоверием, будто диковинного зверя.
Я вздохнул и поплелся в комнату. Барс доел крабов, сладко потянулся, но из кухни уходить не захотел: устроился на одном из своих любимых местечек - на гладильной доске.
- Это хорошо, что он здесь остается! - одобрил Володя. - Мешать не будет.
Прав на этот раз оказался я, а не Володя. Барри все медленнее и неохотнее выполнял мои команды, начал сбиваться все чаще, останавливался, будто раздумывая, что же делать. Наконец он разинул пасть и вывалил язык, как во время жары. Тут уж Галя решительно заявила, что хватит на сегодня, - и Володя нехотя согласился.
- Завтра я организую встречу с нейрофизиологами, - пообещал он на прощание.
Я стоял на пороге и глядел, как они уходят, такие умные, спокойные, уверенные в себе. Устал я немыслимо - и все же не удержался. Володя и Галя, как по команде, остановились, подняли руки и притопнули левой ногой. Валерка покатился со смеху, даже несокрушимая Света фыркнула. Володя и не глянул на меня - пошел вниз по лестнице.
Мне стало стыдно, я даже покраснел. Догнал Володю и Галю на третьем этаже и сказал:
- Ну, ребята, не сердитесь, я же теперь свихнулся чуточку, сами видите!
Галя заявила, что свихнулся я, по ее мнению, не теперь, а еще в пеленках, но я видел, что она не сердится, ее эта история даже забавляла. Володя - дело другое: он сделал вид, что все в порядке, но я знал, что он мне не простил этих фокусов. Ну ясно: он же солидный человек, нельзя с ним так.
Я вернулся на свою площадку. Валерка и Света во все глаза глядели на меня.
- Ребята, занятия отложим на завтра, - пробормотал я. - Сегодня я ну просто не в силах.
- Еще бы, вы затратили массу энергии, - с уважением сказала Света.
Валерка на прощание выдал еще одну идею: чтобы с завтрашнего дня обучать Барса английскому языку.
- Ладно, - сказал я, неумело изображая энтузиазм. - Английскому языку, черчению, алгебре, уходу за больными и подводному плаванию.
Я запнулся. Валерка смотрел на меня широко раскрытыми, восторженными глазами.
- Вот будет здорово! Да, Света? - выдохнул он.
Я уж не стал дожидаться, что скажет Света, и поскорее захлопнул дверь своей квартиры.
Оценили 6 человек
15 кармы