Свинья. 18+

Тонкий луч солнца выглянул из-за окутанных рассветной дымкой деревьев, скользнул по крышам, перепрыгнул на стенку сарая, нашел щелку между досками, и лизнул теплом щетинистый бок. Свинья поежилась и переступила с ноги на ногу.

Впервые за всю поросячую жизнь этот момент не принес свинье радостного ощущения нового дня, прогулки по двору и вкусной кормежки. Одолеваемая смутной тревогой, она не спала с полуночи. В привычную жизнь и быт обитателей дома тревожной нитью вплелось чувство грядущих перемен и нависшей опасности.

Хозяева, которые заботливо кормили ее варенной картошкой, отрубями и нажористыми помоями, с вечера проигнорировали устоявшийся ритуал с выносом ведра, добродушными шутками и почесыванием за ухом. Свинья все чаще ловила на себе оценивающие взгляды, а однажды старый хозяин, посверкивая глазами, прошел мимо свинарника к сараю, долго там шумел и гремел железяками, после чего прошел обратно с весами в руках. Что такое весы- она знала.

В прошлом годе молодой хозяин привез из города коробку с пищащими, как ультразвук, цыплятами, и с помощью этих весов тщательно вымерял пайку зерна. Ни больше, ни меньше, а ровно по норме. 

– Зато стабильность! - говорил петух и хлопал крыльями. Теперь хозяин задумал что-то, связанное с весами и свинкой. “Потолковать бы с кем”, размышляла она, да не с кем. С петухом какой разговор? Гребень он и есть гребень. Ходит напыщенный весь день от забора до забора, на кур поглядывает. Далекая от воровских идей и понятий свинья понимала - с пивнем лучше не связываться.

Эх, жаль Гоши нет. Хороший был баран. Мог поддержать беседу о сути вещей и явлений. Выслушать умел. Глаза выкатит и не перебивает, жует себе травинку. Увезли Гошу неколько лун тому назад. Петух говорил - на выставку. Ему бы все покрасоваться. Похоже, что Гоша занял там призовое место, так как хозяева по возвращении долго гуляли во дворе, вытащили из гаража железное корыто на ножках, в котором дымились угли. Закатывая глаза и цокая, обжирались чем-то с железных палок. Баран после этого назад не приехал. 

– На повышение пошел! - прокомментировал петух. На том и порешили.

После этого старый хозяин затеял в доме ремонт, и двор наполнился новыми запахами, мешками с цементом, и новыми людьми. Утки сразу загомонили “кря-кря зря-зря! лучше бы нам утятник построил просторный”. Но их никто и раньше не слушал, а в этот раз хозяин закричал непонятные слова и запустил в калитку своим сапогом. В окружающем мире определенно что-то поменялось.

Когда солнце взошло выше, через ворота зашли два человека в синих комбинезонах. Потащили в дом какие-то большие квадратные стекла, сумки с топорами и пилами. Хозяин засуетился, обрадовался и крутился вокруг, похлопывая их по спинам, заглядывая в глаза и спрашивая: “не подведете, сынки? вы уж на совесть, сынки!”

Свинья, затаив хрюк, слушала с предельным вниманием.

Отвлекал только удушающий запах бензина, который молодой хозяин заливал в паяльную лампу. Не к добру, решила она и ткнула пятаком в хлипкую калитку. Калитка прогнулась и затрещала, что очень не понравилось хозяину. Снова покричав непонятные слова про свинячий рот, он притащил кусок бревна и подпер им дверцу снаружи.

-Ишь! Намылилась раньше времени! - пояснил он синим комбинезонам. - Ништо-о, никуда не убегет до завтра! А вы как раз завтра работу как закончите, так и угощу вас шурпой наваристой! Угостим ведь? - вдруг воскликнул он, шарахнув каблуком в подпертую дверь. Свинья икнула и непроизвольно сыкнула под ноги.

– Оно-то хотели и сегодня, - пояснял старый, - да ветер поднялся. Как шмалить-то ее на соломе с таким ветродуем?

К работягам подошел молодой, сходу включившись в разговор.

– Волошины, вон, закололи, да решили тоже посмалить на соломе. Токмо подпалили, а хряк как даст с пониженной до самой отсечки! Как лежал жопой вперед, так и ушел реверсом через паркан. Пол дня по деревне подметки топтали - ловили шустряка.

Погоготали немного, да разбрелись по двору - одни с тазами носятся, другие окна устанавливают.

Тяжелым роем в свинячей голове ворочались невеселые мысли. Хош-не хош, а по всему выходило- задумали люди нехорошее. Не во вселенских масштабах, а конкретно против нее. Но вот именно для нее- вселенски нехорошее. Свинья даже удивилась такому ходу мыслей, ибо привыкла мыслить гораздо более упрощенными категориями и вообще не усложнять жизнь представлениями о ее устройстве. Жратва неясным способом появлялась в доме, откуда ее несли в ведре до самого корыта. Слой говна раз за разом пропадал с земли в загончике, пока она гуляла по двору, поглядывая на соседских цыплят. Свет с неба сменялся темнотой с того же неба с завидным постоянством и нерушимой периодичностью. Жизнь была проста и понятна, как цепочка от унитазного бачка. Окружающий мир тем более. Квадратной формы и огороженный забором. Далекая от астрономии, она была уверена, что солнце вращается вокруг огорода, чем очень бы расстроила Джордано Бруно, если бы знала о таком гражданине, и их жизни протекали в одном временном отрезке. Земля, по ее мнению, была безапелляционно плоской, доказательством чего служила огромная круглогодичная лужа на центральной сельской площади, через которую ее два раза в год водили к ветеринару.

В один из перерывов в работе во двор вышли комбинезоны. Бородатый присел, а длинный заглядывал в окошко, пытаясь рассмотреть меню на завтра. Бородатый заговорил первым.

– Слыхал че? Говорят, завтра хряк банкует, угощать будет!

– Жалко ее, смотри какая выросла. Пожила бы еще…

– Сколько ей жить-то? Вечно, шоли? - спросил первый. - Это ты ее с Лениным перепутал. Пойдет на пику, хрюкнуть не успеет! Вон сальца сколько нагуляла. Хуль ее? Ждать, пока сама зажмурится за иконами??

Свинья вздрогнула, и боднула мясистым боком стену сарая. Длинный шарахнулся от гулкого удара и отодвинулся на безопасное расстояние.

- Шо, прощаетесь? - захихикал с другого конца огорода молодой хозяин. – Обережно там с ей, здоровенная,ззараза! Вон у Ермаковых тоже хряк был. На нож поставили, собрались шмалить, а он, полежав трохи, перезапустился да как припустил по огороду буряки топтать!! Шум стоял - удержать не могли. Младшой Ермак в дом сбегал за ружбайкой, да как ебнул с крыльца дуплетом. А там дробь на зайца мелкая в обоих стволах была. Так свин от такого компрэссу аж забор в пол камня вывалил и ушел огородами! Шукать - шукали, только его от такой присадки, поди, до Мелитополя раскочегарило! То-то! Близко не подходите лучше - ишь, волнуется, чует наверное.

————

Утром следующего дня комбинезоны приехали заканчивать работу. Суета и погром во дворе навеяли мысли о прошедшем тайфуне. По двору метался старый хозяин и поливал бранью все, что попадалось ему на глаза. Молодой сидел на крыльце и задумчиво смотрел вдаль.

– Че, батя, шурпу пересолил? - поинтересовались прибывшие.

– Да какая там шурпа, я вас спрашиваю?!! Теперь только суп-кондей из бычачих мудей!! - заорал он – Аааыыээй-х! - махнув рукой, старик вдруг успокоился и сел рядом с молодым.

В тот момент, когда из гаража раздалось веселое вжиканье точильного камня об металл, правда открылась свинье с щемящей откровенностью. В размеренную поросячую жизнь ворвалась возможность принять Танатос по всем направлениям. Прощай теплый сарайчик! Прощай подстилка из сена и глупые куры за стенкой! Где вы, зеленые? Где гринпис? Где всемирный фонд защиты животных? - вопрошала она у темного неба в пыльном окошке. Небо молчало, стыдливо прикрываясь большой медведицей. На свинячих глазах заблестела влага. Ужас материализовался и качнулся волной по тесному проперженому помещению, выплеснувшись через не плотно пригнанные доски на улицу. Тишину предрассветного двора разорвал полный отчаяния и страха визг. Уяснив эмпирическим путем свое обозримое будущее, предстоящую «выставку» и встречу с бараном Гошей, свинья не стала дожидаться, пока проснувшийся хозяин наточит нож. Жажды жизни и небольшого разгона, который позволяла теснота свинарника, хватило, чтобы вывалить хлипкую стеночку, смежную с курятником. Выбивая копытами по сырой земле сигнал SOS, неблагодарное животное ломануло по головам кудахтающих куриц и рвануло через сетчатую загородку во двор. Скрипучая калитка, державшаяся на двух петельках и честном слове, была насмешкой над жаждой жизни, неба, воздуха и свободы. Концентрированный в четверть тонны ком несгибаемого поросячего духа распахнул калитку на три оборота, и прохрюкав МЭЙ ДЭЙ, сквозанул по улице, уходя противолодочными зигзагами!

Свинью искали сначала вдвоем. Потом присоединился проснувшийся сосед, но он так громко ржал и подвывал, держась за живот, что его прогнали ссаными тряпками, ибо полдеревни вместе с затаившейся свиньей слышали, где они идут. Так и бродили до рассвета. Животину не нашли.

Синие комбинезоны ржали, отвернувшись, чтоб не видели хозяева. Особенно радовался длинный.

Источник