Побывальщины. Пьяный снег.

— Юра! - звонит мне мой старый дружок, однокашник по военно-морскому училищу и сослуживец по Тихоокеанскому флоту Саня Потёмкин. — Случай вспомнил!

— Рассказывай, Саш, записываю! - я всегда готов слушать забавные случаи из жизни моих друзей. — Твои побывальщины мне жизненный тонус повышают!

— Ну, тогда слушай! Жил я, как ты знаешь, во Владивостоке, а до места службы на Океанскую добирался электричкой, как и большинство офицеров и мичманов нашей части.

Вот, как-то зимой выхожу из электрички на станции Океанская, иду вдоль путей к своему химскладу. Зима, снег, морозец, ветра нет. Благодать! Дышу целебным морским воздухом, вентилирую прокуренные легкие! И вдруг натыкаюсь на группу лиц кавказской национальности. Они усердно черпают ведрами подозрительно красно-бурый снег и в вагон передают. Вагон старенький, деревянный, по виду теплушка. Пятна крови, да что там пятна! – кровавые лужи разлиты у одного из вагонов. Лица у них, как и у всех мужчин Кавказа, щетинистые, суровые и загадочные.

«Зарезали кого-то и следы убирают» — мелькнуло в голове. Хотел сделать ноги от греха подальше, но тут сильный аромат вина остановил меня. Запах и вкус дешевого красного портвейна «Рубин» я знаю с юных лет, потому что в увольнении в Баку на курсантские деньги только его да ещё белый «Агдам» и покупал. На марочные вина и шампанское курсантского жалованья не хватит.

— Аллах в помощь, — говорю этим сборщикам винного снега, — откуда винишко?

— Ступай себе мимо, — ответил мне в тон один из небритых, знаток Некрасова.

Другие злобно заворчали.

— Слишь, дарагой! Вали атсюда по-карошиму, пока ножиком нэ порэзаль!- сказал мне один, самый страшный из всех.

— Ничего, устроим складским матросикам кароший жызн! – добавил другой.

Хорошо, что я был одет по-гражданке, и они не знали, что я тоже служу на складе. А то бы точно «ножиком порэзали».

— Что случилось, хлопцы? – спрашиваю.

Из сумбурной беседы с кавказцами выяснилось, что вино у них вылили в снег матросы из нашей части.

— Нас закрыли в вагоне и вино воровали, — сказали они.

Когда пришел в часть, выяснил подробности.

ЧП с торговцами «Рубином» — результат борьбы с ними за справедливость наших складских матросов (забавно звучит – «складских матросов», не правда ли?).

Наши шустрые подчиненные от кого-то из знакомых узнали, что на путях, неподалеку от места службы стоит вагон с бочечным вином. Жители солнечного Азербайджана добрались до «самой дальней гавани Союза» и торгуют этой бордовой отравой из огромных 500-литровых бочек. Бочки стоят в вагоне, и виночерпий наполняет приносимую тару страждущим. Уж по какой цене они торговали «Рубин», не знаю. Наверно, недорого, потому что бизнес шел довольно бойко, и народная тропа к заветному вагону не зарастала.

Первая купленная матросами партия вина была более-менее с градусами, а вот когда они пришли за второй, то джигиты успели вино разбавить водой. Естественно, такого издевательства советские моряки перенести не смогли и потребовали заменить вино.

— Портвейн у нас харощий, — сказали торгаши с издевкой, — а вот вода в ващей бухте Золотой Рог плахой, вино испортиль.

В общем, переговоры закончились тем, что продавцов с Кавказа наши матросики затолкали в теплушку и заперли снаружи на засов. Затем коловоротом просверлили деревянное дно в вагоне вместе с днищем одной из бочек. На снег ударила мощная винная струя. Под вагоном матросы подставляли четырехведерные лагуны и уносили их в укромное место. Таскали, пока лагуны не кончились в столовой. Из бочки в снег после ухода наших бойцов продолжала хлестать «рубиновая» струя. Там его еще много оставалось, литров триста.

Куда делось потом украденное вино, кто участвовал в добыче его из вагона, так никто из кавказцев не узнал. Открыл двери теплушки путевой обходчик. Моряков наш командир наказал своей властью, но торгашам не сдал. Известно, что вагон с вином в это же утро «ушёл» в п. Находка, а между рельсами в этот же день уже копошились, собирая в разную тару снег работницы с Фанерного завода, расположенного по соседству с нашей частью. Мужиков почти не было — сладкое вино любят только женщины.

— Пьяный снег - это подарок из солнечного Азербайджана, — так сказали труженицы завода. Они объявили этот день «праздником гегемона».

© Ю. Ткачев