Из записок старого графомана

Захотелось вдруг написать что-нибудь эдакое, псевдо-биографическое. Роман, или повесть. Ну, на худой конец, - рассказ. Или эссе. Даже начало придумалось:

«Давным-давно, в прошлом веке, в молодости, он был высок, красив и кудряв. Брюнет с голубыми глазами. Глазами, которыми он разбил немало девичьих и женских сердец.»

Потом следует описание его молодецких и любовных похождений, с последующими беременностями жертв голубых глаз и угрозами вляпаться в брак. Поэтому, окончив вышку, герой романа-повести-рассказа сбегает аж на самый край света. Сбегает, надо отдать ему должное, не добровольно, а по распределению. Но на самый край - тот самый, заглянув за который можно увидеть слонов, стоящих на черепахе. Много выпив или начитавшись сэра Тэрри Пратчетта, еще и не то можно увидеть!

А потом – скукота. Семья, работа, дети, развод. Ещё одна семья, ещё какие-то дети, развод. И старость. И бывший брюнет с голубыми глазами решает, что доживать свой век и, впоследствии, - умирать лучше всё-таки на родине. И возвращается в родной город. И встречается с теми, чьи сердца он когда-то разбил. И с их (или, как сейчас модно говорить, - «ихними») взрослыми сыновьями и дочерьми. Но никто не узнаёт в этом старом, пузатом и плешивом старике того, прошловекового, разбивателя сердец. И он устраивается сторожем в гараже, заводит себе кошку, пьёт по вечерам кефир с жирностью не более одного процента, смотрит по телевизору старые советские фильмы и громко храпит по ночам, пугая кошку. И умирает от тоски.

Скукота страшная! Хорошо, что я не решился написать этот роман. Даже эссе не написал. Повезло читателям.