Зимой сдуру поспорили мы с Наташкой, что я в крещенскую прорубь нырну. Хлестанулись с ней на хорошие духи.
Не от большого ума, конечно, поспорили! Никогда я раньше в прорубь не прыгала. Из всех видов моржевания предпочитаю только один: это когда пять кубиков льда на стакан водки — и под одеяло.
Я тепло люблю. Не понимаю, как это люди в Турцию в августе ездят и в море купаются? Бабушка моя говорила, что после Ильина дня вообще купаться нельзя. Или у турок календарь другой?
Накануне 19 января весь день готовилась к подвигу. Пробовала тренироваться в ванной, но при воде ниже двадцати пяти градусов мой организм сам лезет из ванны на потолок. Чтобы настроиться, соблюдала пост. Утром — каша, днём — кисель. Вечером не утерпела и курицу пожарила на постном масле. На всякий случай ела курицу с очень постным лицом и даже морщилась — пусть наверху думают, что я печёную редьку ем.
Настало Крещение. Приехали с Наташкой на прорубь. Вышли из палатки: я в купальнике, вся в пупырышках как гусь, а она с полотенцем, халатом и телефоном. На улице ветрища! Холодища! А народу-то сколько… У нас летом столько на реке не бывает.
— Может, передумаешь? — говорит Натаха. — Айда обратно в тепло? Я уже и духи себе выбрала.
— Фиг тебе, шмара паралимпийская, — говорю. — То есть это … русские бабы не сдаются, прости господи. Я ещё и присяду там с головой, тогда с тебя сразу два флакона причитается!
Дождалась я очереди и спустилась в эту ужасную ледяную прорубь, девки! Как в омут головой… то есть ногами. Бахнулась туда с лесенки — глаза на лоб, желудок под горло, река сразу поднялась, волна на берег пошла, всех по щиколотку затопило. Перекрестилась — и присела!
Никакого просветления не испытала и ангелов не увидела. Наверное, они поняли, что я не их клиент. Бросило меня сначала в жар, потом в холод. Высунулась из воды, фыркаю, ничего не соображаю… но чувствую, что случилось непоправимое.
Девки, зря я так резко присела. Резинка у плавок под водой лопнула, понимаете? Не знаю, чего ей мало стало. Может, я разбухла в воде, как доширак? Хотя такое чувство, что от холода я наоборот на пять размеров меньше стала. Наверное, даже в свою жёлтую юбку влезу, про которую забыла давно.
И вот стою я как дура в проруби и чувствую, что плавки куда-то съехали, и на берег мне теперь нельзя.
— Наташка-а-а! — зову. — Где ты, пропасть? Бегом сюда, полотенце давай!
Как назло, Наташку куда-то затёрли, вокруг ни одной знакомой рожи. Народ у проруби толпится, своей очереди ждут.
Чувствую, трусы на дно упали. Полный финиш! Что делать? Набрала воздуху, снова присела. Шарю по дну руками, а плавки найти не могу. Течением снесло, что ли?
Трусов нет, руки сводит, воздух кончается… Делать нечего, вынырнула на поверхность. Дежурный спасатель сверху меня подгоняет:
— Девушка, вы окунулись? Чего ещё ждёте? Покиньте купель и не тормозите процесс.
А я говорю:
— Можно, я тут ещё посижу? Мне у вас понравилось и вообще давно хотела пообщаться со святыми силами.
— Вот отмороженная! — говорит спасатель. — Религиозная фанатичка какая-то.
— Эй, ну сколько там ещё? — орут сзади. — Долго будешь лунку занимать, одержимая бесами?
— Если не поймаю, то примерно до темноты, — говорю я и снова ныряю. Не поймала!
— Кого там эта идиотка в купели ловит? — говорят мужики. — Она на рыбалку пришла?
— Сдурела — до темноты в воде сидеть! — спасатель мне орёт. — Времени всего двенадцать дня. Вылезай бегом, замёрзнешь!
— Не могу! — говорю я. — У меня проблема с одеждой.
И снова ныряю, по накатанной. На берегу мне даже кто-то захлопал. Оказывается, плавки там за что-то зацепились, надо распутывать. Почти разобралась, вылезла воздуху глотнуть. Прорубь мне уже как родная стала. Скоро чешуёй обрасту.
— Какая у вас проблема с одеждой? — говорит спасатель. — На вас и одежды-то нет.
— В том-то и дело! — кричу. — Её даже больше, чем нет! Ната-а-ашка! Где тебя носит, выхухоль бескрайняя?
Нырнула я в воду снова, цап за дно — а плавки исчезли! И тут же лифчик на спине бац — и лопнул. Ну одно к одному, хоть реви! Кажется, что в воде надо мной кто-то ржёт. Водолазы, наверно. Попускала пузыри, высунулась обратно. Опять смотрю по сторонам, Наташку ищу: где она? Она, тварь, по телефону треплется и не слышит. Щупаю ногами дно — вроде нашла трусы! Но как схватить, если я руками лифчик держу? Блин, хоть умри, ещё раз надо садиться.
— Вылезайте! — кричит кто-то. — По правилам в купели три раза надо присесть, а не сорок два.
— Я люблю ломать стереотипы, — говорю я из проруби. — Как бы мне и этот план перевыполнить не пришлось! — и ныряю ещё раз.
- Вы там себе ничего женского не застудите? — беспокоится спасатель.
Я от досады даже холода не чувствую. Ну не скажу же я мужикам, что у меня весь купальник медным тазом накрылся!
— Лучше застужу, но ничего не покажу, — гордо говорю я и ныряю в седьмой раз.
Поймала трусы! Вынырнула радостная. Теперь как-то надеть их надо. Какой-то мужик мне сзади орёт:
— Мадам, вы там жить собрались, что ли? Не задерживайте очередь! Нам тоже надо окунуться, смыть, так сказать грехи…
— Уйди, дурак, — говорю из проруби. — Если я вылезу прямо сейчас — это и будет смертный грех. Он называется «не напугай ближнего своего».
— Вы что-то путаете, — говорит спасатель. — Нет такого греха.
— Не беспокойтесь, — говорю. — После моего выхода появится. Сделайте доброе дело — Наташку позовите кто-нибудь!
— Слушайте, девушка, — говорит спасатель. — Можете плюхаться тут хоть до лета, но не в моё дежурство! Я вас сейчас багром вытащу!
— Только попробуй, дурак! — говорю я. — Вместе со мной тут плавать будешь, с моими трусами на шее.
— Маньячка какая-то, — говорят из очереди. — Ребята, здесь где-нибудь есть другая прорубь, без психов?
— Есть, — говорит спасатель. — В соседнем городе.
И тут Наташка наконец-то подбежала! Я у неё полотенце с халатом выхватила, замоталась прямо в воде — и выхожу как синяя богиня, в одной руке лиф, в другой плавки.
— Шизота-а-а! — говорит спасатель. — Её тут полгорода ждёт, а она бельишко под шумок стирала!
До кучи подбегает ко мне журналюга с камерой и орёт:
— Девушка, вы поставили новый рекорд пребывания в ледяной купели! Это получилось благодаря сильной воле?
— Нет, — говорю. — Это благодаря слабой резинке.
Дала журналюге мёрзлыми трусами по башке, а заодно и Наташке. Зато духи я у неё выиграла! Жаль, купальник подвёл. Наверное, это кара за грехи? Зря я стрескала накануне целую курицу.
Надо было половинку пожарить.
`
© Дмитрий Спиридонов
Оценили 63 человека
110 кармы