Дмитрий Мельников. Стихи о жизни, о войне и любви

Поэт родился в 1967 году в Ташкенте. Окончил филологический факультет Ташкентского государственного университета. Стихи публиковались в журналах: «Знамя», «Звезда Востока», «Литературная газета», «Москва»; творчество отмечено премиями журналов «Москва» и «Плавучий мост». Работал литературным редактором в московских издательствах. Автор поэтических сборников «Иди со мной», «Родная речь».

Главная тема поэзии Мельникова – нераздельная суть жизни и смерти. Они всегда вместе - жизнь и смерть. И об этом поэт заявляет с легким сердцем и безо всякого аффекта, в его стихах нет трагических звучаний или сознательно обезличенной монотонной интонации. Это прямое лирическое высказывание так или иначе слышное у Мельникова всегда – независимо от сюжета стихотворения.

Тем и сюжетов у Мельникова – множество. Он пишет о любви, войне, прошлом, настоящем, России, религии, поп-культуре, загробной жизни – с одинаковой и органичной легкостью. Он сшивает там, где другие поэты разрывали. В его поэзии нет трагической разъединенности времени, пространства и человека. Его лирический герой нигде и никому не чужой, как раз наоборот. При этом для Мельникова характерна остро-современная подача поэтического материала. Его поэзия наполнена зримыми метафорами, она захватывающе-динамична.

И хотя смысл его поэзии чрезвычайно изощрен, он умудряется сохранять простоту речи понятную широкому читателю. Это необыкновенно редкий дар. Дар, который делает поэта одновременно и великим, и народным.

* * *

Человек навсегда покидает войну,
ни патроны, ни каска ему ни к чему,
потому что дожил до рассвета,
потому что
Победа.

И с перрона бросается нищая мать
прямо в тамбур его обнимать-целовать,
и он видит, что косы тугие
совершенно
седые.

А потом еще долгие годы тайком
он всё ходит туда, где салаги рядком,
где под черные
плиты
его юность
зарыта.

Человек навсегда забирает с собой
каждый день, каждый час, каждый миг, каждый бой,
тех, кого он не спас, кто под этим холмом...
Положите его
рядом с ними
потом.

* * *

Война была делом жизни, поэзия – дело смерти,
юность осталась за кадром – гореть в кювете,
как бэтэр, набитый мясом. Матерные слова
отхрипела гвардия в небо, не помнящее родства.

Война была делом жизни – тогда, в кишлаке горелом,
ты видел во сне березы – оранжевые на белом,
теперь тебе снятся камни, дороги, босые дети,
лед на стволах орудий – поэзия дело смерти.

Вскакивая с постели, вглядываясь во тьму,
ты слышишь шаги и кашель, не слышные никому,
это как будто в горы – в забвение – тяжело
уходит твоя рота, вставшая на крыло.

* * *

Мать остаётся молодой,
до самой смерти остаётся,
как будто музыка, с тобой,
как хорошо, что светит солнце
в бездонной памяти моей,

где вечно двадцать восемь ей,
вот мама в сад выходит или
чего-то пишет за столом,
или печёт, и целый дом
наполнен запахом ванили,
с черёмухи сдувает цвет
куда-то за пределы рая,
и я живу, ещё не зная,
что времени и смерти нет.

* * *

Если я умру —
ты будешь меня любить?
Если я уйду —
ты сможешь меня забыть?

Если я усну —
просто прижмись ко мне,
чтобы на войну
я не ушёл во сне.

Ночью город мой
чистый засыпал снег —
это русский Ной
построил для нас ковчег,

чтобы нас спасти —
лишь одному ему
ведомы пути
в волшебную тишину.

* * *

Лучше – вместо некролога –
будут пусть поля, поля,
бесконечная дорога,
просто Родина моя.

Лучше – вместо разных баек –
где я был, кого любил
подарите мне фонарик
тот, что в детстве я просил.

Жаль, отец тогда был пьяный,
не хватило на мечту, –
чёрный, маленький, карманный
положите на плиту.

* * *

Но дело в том, но дело в том,
что медленно из мрака
вдруг возникает старый дом
и мамина собака.

Но дело в том, что за углом
гремит трамвай последний
и мама за большим столом
сидит на кухне летней,

ломает хлеб и пьёт вино,
и слушает соседа,
и бабочки летят в окно
на жёлтый круг из света,

что всё уже придумал он,
и что не будет смерти,
и светится на нём хитон
из тонкой белой шерсти.

Он говорит, нахмурив лоб,
пытаясь скрыть волненье,
что это он принёс потоп
и светопреставленье,

Потом они сидят, молчат,
глядят на керосинку.
В саду воскресшие стоят
с воскресшими в обнимку,

невесту за руку ведёт
солдат в небесной сини
и новорожденный орёт
в истлевшей домовине.

* * *

Я только помню, что свет
безостановочно лил
и Афанасий, мой дед,
на кухне «Приму» курил.

Я шёл тогда в первый класс,
воображал ещё как,
а дед прищуривал глаз
и хрипло кашлял в кулак.

– Мне, деда, парту купи
и водяной пистолет,
не спи на кухне, не спи,
а водка горькая, дед?..

Когда исполнился год
без деда – выпив вина,
полезла бабка в комод,
достала все ордена,

смахнула чёрным платком,
слезинки не пролила
и за своим стариком
через неделю ушла.

Я вас любил, ну и что?
Я только помню, что свет,
на жёлтой стенке кашпо,
и парту, и пистолет,

но не спасает любовь,
и мне за вами пора,
и на Зееловских вновь
включили прожектора.

* * *

 Источник