Ян ЧЕРНЫЙ. "НЕ ВОРУЙ!"

Эту историю рассказал мне бывший вор Жорик, а ныне уважаемый пчеловод Георгий Николаевич.

Было это в 1990 году, когда в стране царила разруха и каждый, кто похитрее, стремился в суматохе выхватить кусок «пожирнее».

«Промышлял» тогда Жорик в питерском метро, выбирая пассажиров поприличнее. Уловив момент, когда поезд трогается, и в создавшейся давке «выудив» кошелек у очередной жертвы, Жорик мгновенно исчезал, — его не заботило душевное состояние жертвы и, тем более, очередное заявление в милицию.

Так продолжалось до тех пор, пока однажды он не заметил прилично одетую девушку, на которой были золотые сережки, явно старинные, и которая мирно спала на сиденье вагона, устав, видимо, после рабочего дня (дело было вечером). Ее сумочка свободно лежала на коленях.

Снять сережки для Жорика было, как говорится, делом техники, однако он на это не решился и, во время очередной остановки, проходя к выходу, он «споткнулся» возле девушки и последовал далее. В его руках оказалась та самая дамская сумочка, до того лежавшая на коленях у хозяйки.

У входа в метро Жорик переложил найденные в сумочке паспорт и кошелек хозяйки в свой карман, а остальное опустил в мусорный контейнер, стоявший неподалеку. Решив, что хозяйка золотых сережек от такой потери не обеднеет, он отправился домой. Совершенно не догадываясь, что ему предстоит пережить сегодняшней ночью…

Все началось прямо в подъезде. Дом, котором жил Жорик, имел такую конструкцию, что лифт останавливался на площадке между этажами, то есть на площадке между лестничными маршами. И обычно Жорик заезжал на пол-этажа выше и, спустившись на один лестничный пролет, оказывался возле своей двери.

На этот раз, выходя из лифта, он обо что-то споткнулся и, со всего маху пролетев лестницу, оказался на своей площадке. Переломанные ребра жгло огнем. Кое-как поднявшись и с большим трудом открыв дверь, Жорик зашел в квартиру.

С трудом сняв куртку (на улице была осень), которая во время падения лопнула в двух местах, и чуть передвигаясь по квартире, Жорик поставил чайник и принялся осматривать свой «улов». Осмотрев и кошелек хозяйки золотых сережек, Жорик нашел там сорок рублей с мелочью и еще одну бумажку, содержанию которой он от души посмеялся. «Глупая девчонка, сумочка-то все равно уплыла».

Выключил он было чайник, подошел к столу и тут… пропал свет. Тьма кромешная хоть глаз выколи! Стал Жорик на ощупь искать выключатель. Нашел. Щелкает, а свет не загорается. И только повернувшись к окну, понял, что ничего не видит — ослеп. Ну, думает, от падения голову повредил, нужно срочно в «скорую» звонить, благо номер не сложный, на ощупь легко набрать.

Добрался, вслепую, до телефона, поднял трубку, а там… тишина. Стал пальцами на рычаг нажимать — сигнал не появляется… Вдобавок, трубка налилась свинцовой тяжестью — Жорику стало казаться, что она весит килограмм сорок.

Опустив трубку, Жорик сел на пол, возле телефона, и прислушался: стояла зловещая тишина… Его мозг лихорадочно искал выход из создавшегося положения. Подумав, он решил выбраться из квартиры и позвать на помощь. Стал искать дверь… Несколько часов он лихорадочно метался по квартире, натыкаясь на вещи, цепляя углы, треснувшись со всего маху головой в стену.

Наконец, обессилев, он сел у стены и приготовился ждать смерти…

Через некоторое время Жорик вспомнил, что у него имеется икона Божьей матери Казанской, которую он выменял у соседа на пару бутылок водки. И хотя не был он верующим, в его мозгу промелькнул маленький лучик надежды…

Икону он нашел без труда, наощупь. Вынув ее из шкафа, Жорик сел на пол и потерял сознание.

…Очнулся он утром. Звуки, которые доносились с улицы, и ход настенных часов он слышал как из-под ваты. Зрение вернулось, но свет больно резал глаза. Дышалось с трудом — нестерпимо болели ребра. В некоторых комнатах квартиры горел электрический свет, а сама обстановка была такова, что, как говорят, «Мамай прошел».

На полу рядом с собой он обнаружил залитую собственной кровью икону. В первую очередь он проверил телефон, который, как ни в чем не бывало, работал. Тогда, двигаясь буквально через силу, он прошел на кухню, где обнаружил на столе свой вчерашний «улов». Там же он увидел кружку с заваркой, которую он не тронул со вчерашнего дня. И тут его взгляд наткнулся на бумажку, выпавшую из кошелька хозяйки золотых сережек… Сообразив, наконец, в чем причина его злоключений в эту ночь и поняв, что икона спасла ему жизнь, Жорик срочно позвонил знакомому оперу, , пообещав раскрыть несколько краж в метро. Поскольку найти вора в таких случаях, как правило, нереально, тот согласился.

Взяв с полки еще несколько паспортов, оставшихся с его прошлых «уловов» и договорившись с опером, что тот найдет девушку, Жорик слег в больницу.

Вечером того же дня к Георгию приехала Катя — так звали девушку с сережками. Приехала не одна, а со своей бабушкой, которая Жору перекрестила и что-то про себя проговорила.

Как выяснилось, бабулька была настоящей колдуньей. Это она дала Кате заклинание, и она же подарила внучке сережки — тоже заговоренные. «Жить, милок, тебе оставалось три дня. Молодец, что раскаялся», — только и сказала бабулька.

Пролежав почти два месяца в больнице и вернувшись домой, Георгий продал квартиру, рассчитался с «долгами» — с людьми, чьи паспорта у него хранились, и уехал в деревню поднимать родительскую пасеку, оставшуюся в наследство.

«Что же было написано на листике бумаги, который лежал в кошельке?» — спросил я у Георгия Николаевича. «Закономерный вопрос», — ответил он и достал свое портмоне (оказывается, с бабушкой он впоследствии подружился). На извлеченном оттуда листке было написано:

Наказать вора

Вор, с сего часу:

Удача — ушла,

Неудача — пришла,

Твои руки — не берут,

Твои ноги — не идут.

Глазам — не видать,

Ушам — не слыхать,

А тебе, вор, не воровать!

Слово, замок, язык.

Аминь.

Думаю, что сей заговор поможет не только мне, но и другим читателям. Нужно лишь переписать его и носить с собой в кошельке.

Источник: "Однако, жизнь!"