Страна, победившего алкоголизма

Расцвет алкоголизма в СССР пришёлся на время правления Сталина. С одной стороны, борьба с алкоголизмом продолжает выдвигаться как крупнейшая и огромной важности задача, а с другой, экономические интересы государства вступали в жесткое противоречие с идеологическими установками большевиков. К началу 30-х гг., трезвенническое движение было ликвидировано, население же страны, приходя в себя от потрясений революции и гражданской войны, возвращалось в новых условиях к прежним привычкам и традициям, по-своему решая алкогольный вопрос. Например, вина, наливок и настоек было продано (в млн. ведер) в 1923 г. ? 0,8; в 1924 ? 4,1; в 1925 ? 20,5; пива: в 1922 ? 8,0; 1923 ? 17,2; 1924 ? 20,6; 1925 ? 31,0. Однако потребителей тех лет не могли, конечно, удовлетворить только дорогие, да для многих и непривычные спиртные изделия. Главным народным напитком в начале 1920-х гг. становится самогон.

В целом ряде регионов самогоноварением занималось до трети всех крестьянских хозяйств. В Иркутской губернии, например, в 1922-23 гг. самогон гнали 36,6 % домохозяев, из них 35 % для себя, 62 % для себя и на продажу, остальные только на продажу. По данным органов безопасности, даже в самых бедных губерниях Европейской России выгонка самогона составляла один из важнейших видов крестьянских промыслов. Так в Псковской губернии в 1923-24 хозяйственном году самогоноварением занималось до 35 % населения, количество перегнанного на самогон хлеба составило до полумиллиона пудов. Прибыль от этого вида деятельности была весьма высокой: себестоимость ведра самогона в деревне составляла 2-3 руб., а продавался он по 10-15 руб. Государство платило своим служащим мизерную зарплату, которую задерживало месяцами, и очень часто сельсоветы, а порой и работники ВИКов сами занимались самогоноварением для получения средств. Во многих местах “ввиду материальной необеспеченности” самогонщикам содействовала милиция.

С воцарением мира чрезвычайно широко распространяется пьянство в Красной Армии, особенно среди командного состава. Практически во всех военных округах регулярно фиксировались случаи пьяных разгулов и дебоширства офицеров “вплоть до уличной стрельбы”. На попойки тратились громадные казенные суммы, массовое пьянство в пограничных частях вело к росту контрабанды и шпионажа. Не менее впечатляющие изменения происходили и в рабочей среде. Если в документах ОГПУ 1922-24 гг. о пьянстве рабочих упоминается еще достаточно редко, то накануне введения водочной монополии ситуация была уже совершенно иная. В справке Информационного отдела ЦК РКП(б), направленной Сталину в августе 1925 г. говорилось о том, что “пьянство среди рабочих масс имеет широкое распространение и за последнее время значительно усиливается, принимая массовый и прогрессивный характер”. Связывалось это с тем, что в рабочих районах с 1923 г. усиленно разворачивалась сеть винной и пивной торговли, кооперативы торговали спиртными напитками даже в кредит.

Боее того, выпивка становится порой неизменным атрибутом “культурно-массовой работы”, которую проводили среди рабочих профсоюзные и партийные органы. Например, в Донбассе, на Красномайском заводе при клубе им. Калинина профсоюзами было устроено рабочее гуляние, сбор от которого должен был поступить в пользу “юных ленинцев”. Плата за

вход была установлена по 3 руб., причем купившему билет, в качестве премии выдавалась бутылка русской горькой и закуска. В результате этого гулянья в буфете клуба “в кредит” перепились не только заводские, но и рабочие соседней шахты. Пили все и старики, и дети, и начальство, и подчиненные, беспартийные и партийные; женщины напивались до бесчувствия. Эта оргия продолжалась два дня, после чего пьяных развезли на казенных лошадях по домам, а буйных завозили в милицию.

28 августа 1925 г. было принято Постановление ЦИК и СНК СССР “О введении в действие положения о производстве спирта и спиртных напитков и торговле ими”, которое вступало в силу с 1 октября 1925 г. на всей территории страны

Согласно этому положению торговля водкой, водочными изделиями и коньяком разрешалась как государственным и кооперативным, так и частным торговым заведениям.

Однако введение водочной монополии привело лишь к временному снижению самогоноварения. Сначала водка продавалась по сравнительно низкой цене ? 1 руб. за 0,5 л, торговля пошла бойко и через 2 месяца, с 1 декабря 1925 г. цена была поднята в 1,5 раза.

Эта мера снова толкнула деревенского потребителя к самогону и в июле 1926 г. цены на водку были снижены, что усилило “городское” пьянство и не улучшило ситуацию на селе. Большинство населения страны продолжало пить в основном самогон, а не государственную водку, поскольку значительная часть крестьян просто не имела наличных денег, да и многие рабочие

предпочитали товар подешевле: средняя зарплата рабочего была 80 р. в месяц, пол-литровая бутылка водки стоила 1руб.10 коп., самогонщики же продавали свою продукцию примерно по 40 коп. за бутылку.

В результате, по данным ЦСУ в 1928 г. 34,6 % всех крестьянских хозяйств гнали самогон для себя со средней выгонкой 59 литров в год, 6,5% хозяйств производили его на продажу. Общие размеры производства самогона на территории РСФСР превышали тогда 615 млн. литров, на выгонку которого ушло свыше 1384,1 млн. кг различных пищевых продуктов (муки, зерна, картофеля, сахара и пр.). Количество “пьющих” хояйств по России достигало 84 %, максимальное душевое потребление приходилось на районы так называемой “производящей полосы”. Так, в Пензенской губернии душевое потребление 40? напитков составляло

12,7 л, Центрально-Черноземном районе и Вятской губернии ? 11,3 л, в Сибири ? 10 л. Лишь в немногих местах (Карелия, Астраханская, Архангельская и Московская губернии) самогон составлял ничтожную часть в структуре потребления алкогольных напитков. Соотношение цен оставалось прежним: в 1927 г. пол-литровая бутылка водки в магазине стоила 1 руб. 08 коп., шинкари продавали ее по 1 руб. 50 коп. ? 1 руб. 75 коп., сорокаградусный самогон стоил от 70 коп. до рубля, а меньшей крепости ? в среднем 50 коп. В целом по РСФСР душевое потребление алкоголя в деревне в перерасчете на 40? водку к 1928 г. достигло 7,5 л (3 л абсолютного алкоголя), при этом собственно государственная водка составляла лишь одну четверть выпитых на селе крепких напитков. Таким образом, благодаря самогону, уровень потребления алкоголя сельским населением советской России в 1928 г. превысил довоенный почти на 25 %, тогда как городское потребление лишь приближалось к 75 % рубежу от

нормы 1913 г.

Как отмечал в 1925 г. заведующий агитпропом ЦК А. И. Сырцов, “в рабочих кругах пошли разговоры, что Советская власть встала на путь царского правительства”. Вторым и главным аргументом в пользу введения винной монополии стала дилемма, сформулированная Сталиным ? либо капиталистическая кабала, либо водка. Осенью 1927 г. в печати был опубликован текст его беседы с иностранными рабочими делегациями. В ответ на вопрос о том, как увязать водочную монополию и борьбу с пьянством, генеральный секретарь ЦК ВКП(б) заявил: “Партия знает об этом противоречии, и она пошла на это сознательно, зная, что в данный момент допущение такого противоречия является наименьшим злом”. По словам Сталина, торговля спиртными напитками ? необходимое средство извлечения оборотных средств “для развития нашей индустрии своими собственными силами”; водочная монополия вводилась как временная мера и будет уничтожена “как только найдутся в нашем хозяйстве новые источники для новых доходов”.

Вопреки заверениям правительства, с отменой запрета на продажу крепких спиртных напитков государственная промышленность, вырабатывающая этиловый спирт, начала бурно развиваться. Только за два хозяйственных года после введения водочной монополии число винокуренных заводов в стране увеличилось более чем в 3 раза.

Торговля алкоголем, даже несмотря на верность деревни самогону, действительно сразу же становится важным финансовым источником осуществления форсированной индустриализации. Впрочем, власти старались не раскрывать истинные цифры алкогольных поступлений в бюджет. По официальным данным в 1926-27 хозяйственном году поступления от продажи спиртных напитков составили 180 миллионов рублей.

Однако осенью 1927 г. Сталин называет другую, значительно большую цифру ? более 500 миллионов. В 1927-28 г. официальная статистика говорит о спиртовом доходе в 270 млн. руб., а по подсчетам экономистов Общества борьбы с алкоголизмом он составил 728 млн. руб. Цифра представляется вполне реальной, если иметь в виду, что в соответствии первым пятилетним планом в бюджет от продажи спиртных напитков должно было поступать около 900 млн. руб. в год.

В результате всего лишь за 5 лет государственные доходы от спиртных напитков возросли в 6 раз и составили 12 % всей доходной части бюджета.

Столь же стремительно росло потребление спиртных напитков населением. Если в 1925 г. среднедушевое потребление в стране составляло примерно 0,88 литра абсолютного алкоголя,82 то в 1928 г. по РСФСР оно возросло до 3,5 л, превысив даже показатели 1913 г. (3,4 л на сопоставимой территории). Городское население потребляло спиртных напитков почти в два раза больше, чем сельское. При этом в структуре потребления 53,7 % приходилось на самогон, 39,1 % ? на казенную водку, остальное ? на пиво и вино. Но государство не оставалось в накладе. В 1927/28 хозяйственном году население страны истратило на водку 963 млн. руб., на пиво ? 170 млн., на виноградные вина, коньяк и водочные изделия ? 130 млн.84 Около трети доходов государства от продажи спиртных напитков приходилось на пролетариат и почти 40 % ? на основную массу крестьянства, т.е. середняков и бедняков.

Если с 1925 по 1927 г. бюджет рабочих семей увеличился на 19 %, то расход на алкоголь вырос на 40 %, а расход на культурные потребности снизился на 12%.

Публикуя эти цифры, председатель Всесоюзного совета противоалкогольных обществ Ю. Ларин делал неутешительные выводы: городские рабочие пьют втрое больше городских служащих, сельские служащие ? в 4 раза больше середняков. И в целом,

больше заражены водкой, пивом и вином как раз те слои советских классов, на каких лежат более ответственные задачи. В городе ? это основная опора социализма, рабочие. В деревне служащие совхозов, кооперативов, сельских советов и т.п., то есть работники предприятий проводников социалистического хозяйства. Наш обобществленный сектор (государственное хозяйство) более страдает от пьянки, чем частное хозяйство.