Никита бережно погладил кулачок: «Понравился, видать, браслет!» и, улыбаясь, сказал:
- А я – Никита!
Хэмм не хотелось думать, что этот парень из Пришлых хочет ее заманить в свою деревню, чтобы сожрать. Но все же надо было быть настороже и выведать его замыслы. А он был такой светлый, глаза лучились от радости… радости от чего? Что встретил ее? Зачем он сюда пришел? Лазутчик, охотник на людей? Или…
«Как бы ей объяснить, что я не враг ей? Не спугнуть бы…» Никита рассматривал рыжие косы, нос в веснушках, лук с колчаном за спиной. Одета Хэмм была в рубашку из холстины, кожаную безрукавку и кожаные брюки. На ногах – кожаные чулки с жесткой подошвой. Запястья и лодыжки были тонкие – браслет свободно болтался на ее руке. И вся она была тоненькая, но Никита хорошо помнил, как схлопотал острым локотком поддых, а твердым кулачком по носу.
- Слушай… э-э… - он дружелюбно протянул ей обе руки ладонями вверх. – Никита и Хэмм – друзья! Нюрка, не лезь, не лезь!
Нюрка, восприняв дружелюбие хозяина как разрешение знакомиться, подскочила, приветственно подняв хвост, к Хэмм и лизнула ее ногу.
- Мамочки! – жалобно сказала Хэмм, отчаянно боявшаяся собак. Ничего не боялась, только собак! В детстве какая-то дурная особь ее расцарапала за то, что малышка захотела на ней покататься и тащила за хвост из конуры.
- Нюрка, назад, назад! – Никита, не переставая широко улыбаться, тащил к себе Нюрку. А той будто понравилась девчонка! Она уперлась лапами и не желала отступать. И, принюхавшись к сумочке Хэмм, висевшей на ремне на поясе, стала совсем странная – уперлась и ни с места, как приклеилась, только нюхала отчаянно сумку.
- Хэмм, не бойся! – Никита сделал совсем уж «радостные» глаза (как когда попадался на какой-нибудь шкоде и старался разжалобить родных). – Да что с тобой, тварюга бессовестная? Что пристала? Нюрка! Хэмм, я – Никита, ты – Хэмм, дружить? – слово «дружить» Никитка попытался изобразить, крепко пожав своей правой рукой свою же левую, что удалось с трудом из-за проклятой Нюрки и ее поводка.
Глаза Хэмм смеялись, потом она не выдержала и прыснула со смеху. Ладно, Пришлый, пора тебя удивить?
- Никита, давай дружить! – произнесла певуче дикарка. – Твоя собака унюхала успокойную траву – я ее собрала, пока шла сюда. Они ее обожают, это им как… пьяный мед.
- Ты… говоришь… говоришь…
- Говорю, а ты говоришь?
- Я… да, говорю… Ты говоришь на нашем языке? – Никита ожидал чего угодно, но не такого поворота.
- Это ты говоришь на нашем языке, - весело прищурилась Хэмм. – Твоя собака от меня не отстанет, знаю… Оставь ее, пусть нюхает, меня она не тронет…
- Как же так? – тихо спросил Никита. – Вы же Дикие.
- Как же так? – весело передразнила его Хэмм. Ей не было боязно – этот парень был такой уморительный, такой растерянный – совсем не страшный! – Вы же Пришлые! – и, подойдя к нему поближе, внимательно посмотрела в глаза. Он ей понравился еще тогда, хотя она и боялась себе в этом признаться. Пришлый, людоед, извечный враг, на которого набегами ходили мужчины ее племени, Пришлый, такой симпатичный, добрый… не убил, не сожрал… подарил браслет необыкновенный…
- Никита, давай дружить!
- Хэмм, давай дружить…
Никита смотрел на нее сверху вниз, в ее зеленые глаза, все остальное было как в тумане. «Колдунья!» - мелькнула отчаянная мысль.- «Пропал! Ах, как же хорошо, что пропал…»
Руки их переплелись сами собой. Как будто руки были сами по себе. Он гладил ее пальцы, ладони, она своими тонкими сильными пальчиками осязала его мозоли, бугры мышц. Они не говорили, только руки жили своей жизнью, только смотрели в глаза друг другу и читали мысли:
«Ты такая красивая! Какие тонкие руки! Ты пахнешь травами и молоком…»
«Ты совсем не страшный! Какой ты сильный… твоя кожа белая, не как моя… Какой ты красивый – твои волосы цвета солнечного луча, глаза… я в них тону, тону!»
«Где ты, моя голова, где? Надо прекратить, уйти… не могу, не могу уйти!!!»
«Что я делаю? Что мы делаем?..»
Никита прижал ее к себе, от близости ее тела закружилась голова. Он вдыхал аромат ее волос, коснулся тихонько губами рыжей макушки…
- Нюрка, сидеть! – прошептал Никита, краем глаза увидевший, что собака выпрямилась и, забыв про травку, вдруг вытянулась в струнку и стала принюхиваться. Потом обернулась к хозяину и тихонько зарычала, навострила уши в сторону болота. На ее языке это означало: «Хозяин, будь бдителен, там опасность».
Хэмм тоже услышала движение в лесу, отстранилась, внимательно прислушалась – кто-то приближался, не таясь, к их полянке. Она посмотрела в глаза Никите и, прижав пальцы к его рту, горячо прошептала в ухо:
- Никита, иди, завтра встретимся? Я приду сюда, понял?
Никита кивнул головой, и она исчезла в кустарнике. Шла нарочно громко, шумела, и через какое-то время закричала:
- Ау?
- О-го-го-го! - откликнулся голос. Никита нырнул в кусты, прислушивался – услышал только отголосок разговора – Хэмм уводила соплеменника в сторону. Пора было идти и ему. Он шел домой, вспоминая их объятие, ее запах, ее золотые волосы в свете солнца… «Говорит по-нашему, вот чудо! А красивая… Что дальше-то?» Подходя к станице, вспомнил о браслете. «Ладно, если спросят – скажу, что потерял! Завтра пойду на поляну. Надо ей что-то еще принести!»
Предыдущая часть - https://cont.ws/@rodriges/535170
Продолжение следует
Оценили 12 человек
25 кармы