Как доносят немногие пробирающиеся через римские рубежи гонцы, две или три седмицы назад самые буйные из умбрийских варваров решили, что торговля с отложившимися от их волшебной страны городами Танаис и Лугдунум им впредь не потребна. В частности, из Танаиса в Умбрию вывозили черные камни anthracites описанные еще Аристотелем и его учениками – камни эти обладают чудесным свойством: они способны долго гореть, давая изрядное количество тепла!
Дикари, уселись на тракте ведущем в Танаис, поставили там шатры из вонючих шкур, разлили по чаркам огненную воду и приготовились вкусить излюбленное лакомство – вкусный поросячий жир. Едва в отдалении показались телеги, груженые anthracites, варвары схватились за копья и исполнили боевую пляску «кабан ломится в камыши», дабы устрашить возниц и показать им свою небывалую свирепость. Возницы же лишь пожали плечами и развернулись – незачем подвергать себя опасности. На следующий день военный вождь Танаиса Захарий вселюдно объявил, что если варварам не нужен горючий камень – пожалуйста, пусть сидят в холоде, а покупателей можно найти, к примеру в пределах Римской империи... В ответ жители Танаиса отберут у богатых умбрийских купцов всю оставшуюся в пределах города собственность, чтоб было неповадно!
Однако, этим дело не закончилось. Симеон Гидроцефаликс, предводитель дикарей известный полученными в жарких сражениях многочисленными шрамами на том месте, каковое в приличном обществе именуется podex’ом, решил, что этого мало. Варвары отправились в умбрийскую деревню Конотопий, через которую проходит большой тракт на Рим и прямо посреди наезженной дороги начали строить из навоза и палок reductus, сиречь «убежище», из которого удобно плеваться в проезжающих, кидать камнями и корчить жуткие рожи – то есть делать то, что умбры умеют лучше всего.
- Ни единый караван из Рима больше не пройдет в Умбрию, - с трудом взгромоздившись на старую бочку провозгласил Гидроцефаликс. Почем с трудом? Да потому, что после избрания в умбрийский сенат обладатель доблестно израненного зада стал настолько обилен телесами, что едва ходит и ему вполу именоваться уже не Гидроцефаликсом, а Гиппопотамиксом. – Поименовываю сей reductus именем вождя германцев Конрада! И да будет так! Трепещите, о вероломные римляне.
Тут даже некоторые умбры опешили и покрутили пальцем у виска. Reductus в деревне Конотопий имени германского рикса Конрада?! Повторите еще раз, как-как?!
Так и повелось. Уже несколько дней дикари сидят в конрадовом reductus’е, швыряют в проезжающих засохшими коровьими лепешками, обзывают их словами, которые я не смею произнести в присутствии достойных квиритов, скалят зубы и пьют прокисшее пиво. Чем все это закончится – одним богам ведомо.
Вот что бывает, о достойные граждане, когда людьми овладевает безумие, да и надо задаться ли вопросом: остались ли Симеон Гидроцефаликс и его присные «людьми» в общепринятом понимании данного слова?.. Может быть последователи школы Аристотеля и ответят на сей вопрос, но у меня на него ответа нет.
Оценили 28 человек
37 кармы