Слово Каракоруме

Продолжение 

К сожалению, в источниках этого времени довольно мало информации о том, что уйгуры считали своей прародиной. Судя по всему, второе уйгурское государство в основном охватывало, как сказано в Терхинской надписи, «Отюкэнский эль и окружающие его эли … на реке Орхон»[62]. Это совпадает с сообщением надписи Тоньюкука, что разбитые им огузы пришли «по реке Тогла (т.е. Тола – С. Д.)»[63]. Значит, основание в долине Орхона столицы, Орду-балыка, и размещение там центра мощи Уйгурского каганата, помимо того, что позволяло использовать находящиеся там тучные пастбища, знаменовало победу уйгуров над врагом и возвращение на земли предков, с которых эти враги их когда-то изгнали. Заметна разница в характере описания Отюкэна в орхонских и уйгурских надписях– Бильге-каган и Тоньюкук подчеркивают скорее хозяйственное и политическое значение региона для процветания тюркского государства, а в надписях Элетмиш Бильге-кагана начинает фигурировать священная вершина Сюнгюз башкан, весь регион обретает сакральные черты. Очевидно, что все эти представления, довольно разработанная система оригинальной сакральной топонимики, не могли бы сложиться за несколько лет, прошедших после победы над тюрками. Со значительной долей уверенности можно заключить, что уйгуры считали Отюкэн своей исконной, наследственной землей, а каганы орхонских тюрок основали здесь свою ставку в первую очередь потому, что прекрасно понимали, сколько преимуществ получает степная держава, которая контролирует такие благодатные земли.

Уйгурские крепости Тувы. Реконструкция и план III Шагонарского городища (1, 3), план IV Шагонарского городища (2). Расположение крепостей вдоль стены на реках Хемчик и Енисей и тропах через Саяны (4) http://arheologija.ru/sredneve...

После примерно века бурной и славной истории, в 840 г. Уйгурский каганат пал под ударами енисейских киргизов и уйгуры были снова вынуждены оставить долину Орхона, бежав к границам Китая, в Ганьчжоу, или в Турфан, на юго-западные рубежи своей былой империи. Орду-балык, один из первых (если не первый) крупный город в полном смысле этого слова[64], возведенный в монгольских степях, был сожжен и обезлюдел. По сообщению Джувейни, к монгольскому времени развалины, видимо, пользовались у местных жителей дурной славой, поскольку место было известно под композитным тюрко-монгольским названием Мa’у-балык, что может быть переведено как «Плохой город»[65]. Топоним «Утикан», перекликающийся с «Отюкэн», упоминает Рашид ад-Дин в качестве названия одной из десяти рек, текущих в исконных землях уйгуров, неподалеку от горы Каракорум[66]. По всей видимости, это самый поздний, уже сильно искаженный отголосок этого географически-идеологического концепта, почти полностью забытого в степи к моменту воцарения Чингис-хана.

После падения каганата долина Орхона надолго исчезает из исторических хроник. Фактически, вплоть до монгольского времени эти места, вовсе не потерявшие своей природной притягательности для кочевников, не играют сколь либо важной роли в истории региона. Нам известен лишь один эпизод, который позволяет утверждать, что память о роли Отюкэна в становлении империй пусть и ослабела, но не исчезла полностью. В Ляо ши 遼史 («История [династии Ляо]»)[67] читаем:

«В девятом месяце [третьего года эры правления под девизом Тянь-цзань 天贊[68].] (924 г. – С. Д.) [в день] бин-шэнь (33-й день цикла - С.Д.) [император разбил лагерь] близ древнего уйгурского города[69], [приказал] вырезать камень с описанием [своих] заслуг. [В день] гэн-цзы (37-й день - С.Д.) молился солнцу в лесу Тайлинь[70] … [В день] дин-сы (54-й день - С.Д.) [приказал] зачерпнуть воды из Цзиньхэ 金河 (Орхон – С.Д.), взять камней с горы У-шань 烏山, приказал на носилках доставить их к Желтой реке[71] и горе Муешань[72], чтобы обозначить мысль, [что эти] гора и река [как бы] являются ко двору, [дабы выразить покорность] океану и Пику предков (т.е. Муешань –С. Д.)… В день цзя-цзы (1-й день - С.Д.) повелел стереть [надписи] на древней стеле Би-э кагана 闢遏可汗 (Бильге-каган – С.Д.), и написать [на ней] о своих[73] заслугах киданьскими, тюркскими и китайскими знаками»[74].

В этом чрезвычайно интересном сообщении наше внимание привлекает два обстоятельства. Во-первых, упоминание У-шаня, то есть Чёрных гор (или Чёрной горы) выступающих, вместе с Орхоном, в роли главного сакрального объекта, связываемого с Уйгурским каганатом. Более чем вероятно, что мы имеем дело с китайским переводом топонима Каракорум, тогда, если принять на веру, что запись в Ляо ши основана на раннеляоских источниках, то это первое из известных нам упоминание этого сакрального топонима, отсутствующего в надписях орхонских тюрок и уйгурских каганов. Во-вторых, обращает на себя внимание описываемая во фрагменте концепция своеобразной «кражи» основателем династии Ляо имперской мощи давно сгинувшего Уйгурского каганата, осуществленной посредством переноса к священным местам киданьского правящего дома камней, взятых с сакральной горы уйгуров и воды из их священной реки.

Для продолжения нашего исследования вернемся к уже упоминавшейся нами стеле, посвященной заслугам рода идикутов. Из известных нам источников, именно в ней полнее всего излагается концепция происхождения уйгуров и возникновения Уйгурского каганата, а также описывается сакральная география орхонского региона.

«В землях уйгуров есть горы Хэлинь, [из которой] вытекают две реки, [одна] называется Ту-ху-ла, [вторая] называется Сюэ-лин-гэ. Однажды ночью небесный свет снизошёл на дерево между двумя реками. Люди пошли туда и осмотрели его. Дерево породило нарост, подобный беременному человеческому телу, и оттуда был постоянно виден свет. По прошествии девяти месяцев и десяти дней нарост разодрался, были обретены пять младенцев, [люди] взяли их выкармливать, тот, который был самым младшим [из них][75], звался Удань Буку-каган 兀單卜古可罕[76]. Так как он был силён, то сумел завладеть людьми, землями и полями своего народа и стал их правителем. [Его власть] передавалась [по наследству] на протяжении [правления] более чем сорока правителей, всего 520 лет, и вот Алиби Биликэ 阿力秘畢立可[77] взошел на престол как идикут-каган, идикут – это наименование вождей этого государства. [Он] много сражался с танцами, это продолжалось долго, а потом решили заключить мир и породниться, чтобы [дать] отдохнуть народу и распустить войска. Тогда [император] Тан отдал принцессу Золотой лотос (Цзинь-лянь гун-чжу 金蓮公主)[78] в жёны сыну кагана, Гэли-тегину[79] 葛勵的近. Они поселились [близ] Хэлиня, в Бели-болида 別力跛力答[80], так называется гора где они обычно живут. Ещё [там] есть гора, которая называется Тяньгэлигань-даха 天哥里干答哈[81], что значит «Небесная чудесная гора». На юге есть скалистая гора, называемая Худэ-даха 胡的答哈[82], что значит «Счастливая гора». Танский посол вместе со специалистом по геомантии прибыл в это государство, [и тот] сказал: «Процветание и сила Хэлиня – из-за того, что есть эта гора. Удали или разрушь эту гору, чтобы ослабить их». Тогда [посол] заявил кагану следующее: «Поскольку был заключен брак, у [нас] есть просьба к кагану, согласиться ли он? Камни Счастливой горы, в Вашем государстве ни негде применить их [с пользой], а в Тан – это вещь, которую редко видят». [И каган] согласился на это. Камни были столь велики, что их невозможно было сдвинуть, [тогда] танец приказал развести огонь и раскалить их, брызгать [на раскаленные камни] вином и уксусом, [так] раскололи камни на мелкие кусочки и унесли их на носилках. [После этого] птицы и звери в государстве горестно рыдали из-за этого, через семь дней каган скончался. Начиная с этого времени в государстве было много бедствий и зловещих знамений, народу негде было спокойно жить, из тех, кто наследовал трон, многие сгинули. Поэтому все переселились [в земли] к востоку от Цзяочжоу 交州, в Бешбалык 別失八里[83], поселились и стали править Цзяочжоу. Цзяочжоу это нынешнее Гаочанское княжество 高昌國»[84].

На что прежде всего нужно обратить внимание в этом тексте? Прежде всего, здесь впервые подробно объясняется концепция, так сказать, «имперского фэншуя», зависимости процветания и силы государства от священных гор, согласно которой, если разрушить эти священные горы, то вместе с ними неминуемо погибнет и государство. Отголоски этой концепции мы видели в Ляо ши, но здесь она изложена максимально полно. Также стоит отметить, что Хэлинь, Каракорум, становится почти синонимом не только долины Орхона, но и Уйгурского государства вообще.

Нет никакого сомнения, что в этом отрывке отразились исторические представления турфанских уйгуров, в том виде, в каком они сформировались у них ко времени создания стелы, спустя пятьсот лет после того, как их предки покинули долину Орхона. Видно, насколько сильно они отличаются от того, что мы видели на надписях уйгурских каганов: правители каганата приобрели черты легендарных первопредков, забыта победа над орхонскими тюрками, забыто само название Отюкэна, полностью замещенное Каракорумом.

Что касается линии чудесного рождения Буку-хана и его правления, то трудно сказать, что послужило основой этой легенды – в известных нам легендарных традициях о происхождении тюрок этот, или напоминающий его персонаж не упоминается. Невозможно установить, основана ли эта легенда на традиции, восходящей к временам Уйгурского каганата или более ранней, которая по тем или иным причинам не была отражена в эпиграфических памятниках, или речь идет о сюжете, выработанном уйгурами уже в Турфане.

Однако, в целом именно эту историю происхождения уйгуров и и Уйгурского государства, или её чуть более раннюю версию, без всякого сомнения, рассказывали уйгурские сановники, призванные Чингис-ханом учить монгольских принцев своей письменности и принципам построения оседлого государства, в которых степные воители были не очень сильны[85]. Были такие советники и у Угэдэя[86].

То, что эта история существовала примерно в том же виде в царствование Угэдэя, подтверждает следующий любопытный пассаж из Джувейни, который мы приведем лишь частично, обращая внимание прежде всего на те его части, которые касаются интересующих нас вопросов:

«По мнению уйгуров, их поколения появились и взросли на берегах Орхона, чьи истоки стекают с горы, которую они называют Каракорум. Город, построенный Каганом (Угэдэем - С. Д.) в настоящее время, так же назван по этой горе. Тридцать рек имеют свои истоки на ней., вдоль каждой реки жил отдельный народ, уйгуры составляли две группы на Орхоне. Когда их число выросло, то остальные народы выбрали себе правителя из них и согласились быть покорными ему. И так продолжалось на протяжении пятисот лет, до появления Буку-хана. Теперь говорят, что Буку-хан был Афрасиаб[87], и там есть руины колодца, и также большой камень на вершине холма близ Каракорума, и говорят, что это колодец Биджана[88]. Также там есть руины города и дворца на берегу этой реки, чьё имя Орду-балык, хотя сейчас он называется Ма’у балык. Вне руин дворца, напротив ворот, лежат камни с выгравированными на них надписями, которые мы видели сами. Во время правления Кагана эти камни были подняты, и был найден колодец, и в колодце большая каменная плита, с письменами, выгравированными на ней. Был отдан приказ, что все должны явиться, чтобы прочесть письмена, но никто не мог прочесть их. Затем из Хитая были доставлены люди, которые зовутся Каман, это было их письмо, то, что было выгравировано на камне, [и вот, что там было написано][89]: «В это время две реки Каракорума, одна называемая Тугла, и другая Селенге, текли рядом в месте, называемом Камланджу, и близко друг от друга между этими двумя реками стояли два дерева .... Между этими двумя деревьями возник большой курган, и свет снизошёл на него с неба, что ни день, курган становился больше. Увидев это странное место, уйгурские племена были полны изумления, и с почтением и смирением приблизились они к кургану, они услышали сладкие и приятные звуки, похожие на пение. И каждую ночь свет освещал пространство на тридцать шагов вокруг кургана, и точно также, как беременная женщина в момент своего разрешения, открылась дверь, и внутри оказались пять комнат, похожих на шатры, в каждой сидел мальчик, напротив рта каждого мальчик была подвешена трубка с молоком, как необходимо, а над шатром была натянута серебряная сеть. Вожди племени пришли посмотреть на это чудо, и в знак почтения преклонили колени верности…Они дали каждому мальчику имя: старшего назвали Сонкур-тегин, второго Котур-тегин, третьего Тюкен-тегин, четвертого Ор-тегин и пятого Буку-тегин»[90]. Далее в надписи, по утверждению Джувейни, рассказывалось о том, как уйгуры приняли решение выбрать одного из братьев своим правителем, и выбрали Буку-хана. Явившаяся ему во сне чудесная девица отвела его к горе, где он обосновался, и с помощью братьев создал могучую державу. После этого он выстроил столицу Орду-балык, всё его правление прошло под знаком божественного покровительства, духи нередко являлись к нему во сне и давали наставления[91].

Как мы видим, рассказанное Джувейни полностью совпадает с тем, что мы видели на стеле идикутов, за исключением того, что в изложении персидского историка почти ничего не говорится о священных горах и их влиянии на государство.

Гора Бурхан-Халдун в Монголии вошла в список ЮНЕСКО.

В сущности, особенное отношение кочевников к горам отмечено далеко не только у уйгуров, это общее свойство степняков. И в наше время в местах обитания монголов редкая возвышенность, будь то небольшой холмик или самая труднодоступная горная вершина, не украшена ово – пирамидой, сложенной из камней, в которую каждый проходящий добавляет свой камень в знак почтения к божеству. С горой Бурхан-халдун тесно переплетена история жизни Чингис-хана[92], на ней он спасся во время набега меркитов, похитивших его жену Борте, после чего завещал своим потомкам приносить горе жертвы[93], неподалеку от неё он, и некоторые его наследники, нашли своё последнее пристанище[94]. Таким образом, у рода Борджигин было всё необходимое для создания собственной системы сакральной географии вокруг Бурхан-халдуна, и, судя по приведенным нами сообщениям из «Сокровенного сказания», при Чингис-хане были сделаны первые шаги к её формированию. Для этого были и экономические предпосылки - пастбища вокруг горы Бурхан-халдун, одной из Хэнтэйских гор, ценились очень высоко, горы были покрыты лесами и изобиловали дичью, земли в достаточной степени орошались водами Онона и Керулена, с которыми была неразрывно связан вся славная история клана Борджигин. Однако Угэдэй предпочел этим землям, на которых он родился и вырос, долину Орхона, расположенную более чем в пятистах километрах к юго-западу. Почему?

Исходя из всего, что было сказано ранее, можно выдвинуть гипотезу, что в правление Угэдэя и, вероятно, его первых преемников великие ханы Монгольской империи находились под сильнейшим влиянием своих уйгурских сановников, которые во многом, что касается организации государства, стали для них учителями. В частности, судя по всему, великие ханы находились под влиянием их рассказов о величии Уйгурского каганата (каковое, не исключено, в этих рассказах было несколько преувеличено) и хотели видеть в Монгольском государстве его наследника, которому предназначено создать новую степную империю, равных которой давно не существовало. Очевидно, Угэдэй также находился под влиянием сакрально-политических концепций турфанских уйгуров, их представлений об определяющей важности гор и других природных объектов в судьбе империи, тем более что эти представления вполне соответствовали верованиям монголов. Именно в результате всего этого им было принято решение об основании столицы своей империи в непосредственной близости от столицы Уйгурского каганата, под сенью гор, которые уйгуры называли Каракорумом. Вероятно, он считал, что эти горы, в честь которых к тому же была названа столица, должны принести его империи великую силу и удачу, которую они когда-то дали, как утверждали его советники, Уйгурскому каганату. Думается, что именно эти основания, а не тучные пастбищ (которые, конечно, тоже сыграли свою роль), привели к тому, что центром Монгольской империи стала долина Орхона, а не освещенная именем Чингис-хана гора Бурхан-халдун, которой суждено было стать только некрополем Борджигинов.

Династия Юань была основана Хубилай-ханом, внуком Чингисхана

Конец этого «уйгурского периода» в истории Монгольской империи связан с именем Хубилая (1215-1294, великий хан с 1260 г.). Около 1251-1252 г. Хубилай, младший брат великого хана Мункэ (1209-1259, великий хан с 1251 г.), был назначен ответственным за управление северокитайскими провинциями империи[95]. В 1256 г. он решил обзавестись собственной резиденцией поближе к Китаю и поручил своему советнику Лю Бин-чжуну 劉秉忠 (1216-1274)[96] найти, исходя из принципов китайской геомантии, благоприятное место, разработать план города и выстроить его, что и было сделано. Новый город, названный Кайпином 開平 (позже нередко упоминается под названием Шанду 上都, Верхняя столица), был построен в степях в 350 км к северу от совр. Пекина, неподалёку от озера Долон-нор (местность Зуннайман-сумэ в 35 км к северо-западу от совр. г. Долунь на юго-востоке Внутренней Монголии), в 1260 г. именно здесь Хубилай был провозглашён великим ханом[97]. Его младший брат Ариг-Буга, также провозглашённый великим ханом при поддержки части монгольской знати, недовольной явной склонностью Хубилая к китайской культуре, занял Каракорум, но это ему не помогло: Хубилай приказал прекратить поставлять в столицу зерно, поэтому вскоре там начался голод[98], Ариг-Бога оставил Каракорум и вскоре был побежден.

Занаду – это летняя резиденция легендарного монгольского хана Хубилая, который на Западе более известен под именем Кубла-хан. В 1275 г. Марко Поло описывал это место, как великолепный мраморный дворец, украшенный золотом. Но до наших дней дошли одни только руины. http://n1.by/news/2013/10/20/5...

Некогда эта крепостная стена окружала столицу империи династии Юань (1271-1368) — город Даду 大都 («Великий город»), или Ханбалык, что значит «Обитель Хана». Участки стены можно обнаружить в нескольких местах Пекина. Эта стена некогда была частью огромной системы стен Китая. https://anashina.com/park-sten...

В 1264 г. столица официально была перенесена из Каракорума уже в сам Китай, в бывшую столицу династии Цзинь (1115-1234), получившую название Даду 大都 (Великая столица)[99], современный Пекин. Планирование нового города было снова поручено Лю Бин-чжуну, работы начались в 1267 г., в 1274 году было завершено строительство стен дворцового комплекса, к 1276 г. возведены городские стены, к 1285 г. город был полностью построен[100]. Окончательный отказ от «уйгурской парадигмы» в пользу «китайской» был ознаменован принятием Хубилаем в 1271 году нового, китайского названия династии и государства, Юань 元 («праначало»)[101]. Правившие до него каганы получают храмовые имена по китайскому образцу. Связь имперской идеологии с кочевыми традициями всё больше ослабевает, усиливается влияние китайской культуры, с помощью китайских сановников формируется государство управляющееся согласно многовековым принципам китайской администрации и делопроизводства.

После переноса столицы в Каракоруме была размещена ставка военного губернатора северных провинций, сюань-вэй сы 宣慰司[102]. Во время войны Хубилая и Кайду (1230-1301)[103] и связанной с этим смуты Каракорум неоднократно переходил из рук в руки, в 1295 г. город был разграблен и сожжен императорской армией[104]. В 1312 г. Каракорум был переименован в Хэнин 和寧 («Гармония и мир»)[105]: вероятно, к этому времени тюркское название уже не употреблялось, переименование было основано на китайском варианте, Хэлинь. «Уйгурская парадигма» и связанные с ней идеологические построения были окончательно забыты, по крайней мере в императорском дворце.

Война Хубилая и Кайду

После падения династии Юань в 1368 г., сын последнего императора Тогон-Тимура, умершего в 1370 г. в юго-восточной Монголии, пытался закрепиться в Каракоруме, но не преуспел – город, скорее всего, уже почти заброшенный, был взят минскими войсками и сожжён[106]. Память о столице Угэдэя потускнела, само её имя было быстро забыто монголами: Санан-сэцэн, ордосский историк ХVII в., трижды упоминает город в своей хронике – один раз под сильно искаженным именем Хорум хан балгас («ханское городище Корум»)[107]; и дважды – под китайским названием Хэнин[108], что показывает, насколько мало ясности по этому вопросу было даже у самых образованных монголов того времени.

Абатай, настоящее имя — Вачир (монг. Автай сайн хаан; 1534—1586) — монгольский князь, основатель княжеского дома Тушэту-ханов. Известен как последний хан, пытавшийся объединить Монголию после распада Юаньской империи. Вёл борьбу ожесточённую борьбу с ойратами, закончившуюся их покорением в 1577 году в битве при Хубхэр-Гэрийн. В том же году Абатай-хан объявил своего сына Субагатая ойратским ханом. После смерти Абатай-хана ойраты восстали и освободились от зависимости (Вики)

В 1585 г. к югу от Каракорума халхаский хан Абатай (1534-1588, хан с 1554 г.) построил монастырь Эрдени-цзу. В хронике ХIХ в., посвященной истории монастыря, сказано, что он был построен «у северного склона горы, поросшей наверху лесом, под названием Шарга-Адзарга (Sir)T fejir) t, «светло-гнедой жеребец»[109] - С. Д. ), там, где вступил на ханский престол третий сын Чингис-хана Угэдэй-ноён-хан, а затем жил Тогон-Тэмур-хан, на месте городища под названием Хагучин-тахай (Hegocia DeeeI, «старая подкова»[110] - С. Д.)»[111]. Из приведённой цитаты видно, что, хотя воспоминания о столице великих ханов не исчезли полностью, вся топонимика этих мест изменилась до неузнаваемости. 

Монастырь Эрдени-цзу

Мы не знаем, почему Абатай-хан выбрал для основания монастыря именно это место, но, скорее всего, в данном случае главную роль сыграли именно тучные пастбища долины Орхона, которые гарантировали монастырю богатство и процветание. Крайне маловероятно, чтобы им двигало какое-нибудь особое уважение к столице своих предков (по крайней мере, оно не помешало строителям Эрдени-цзу разбирать руины Каракорума, чтобы использовать камень, в том числе стелы с ханскими указами, для возведения монастырских построек[112]; напротив, не исключено, что именно наличие поблизости от местоположения будущего монастыря больших запасов строительных материалов могло повлиять на выбор места) и тем более желание использовать волшебную силу священных гор. Все идеи, которыми руководствовался Угэдэй при строительстве своей столицы, ушли в прошлое вместе с его уйгурскими советниками.

Ст. опубл.: Общество и государство в Китае: XXXIX научная конференция / Ин-т востоковедения РАН. - М.: Вост. лит., 2009. - 502 стр. - Ученые записки Отдела Китая ИВ РАН. Вып. 1. С. 76-100.

------- примечания:

62↑ Восточный Туркестан… C. 143-144.

63↑ Кляшторный С. Г. Терхинская надпись… C. 93.

64↑ Малов С. Е. Op. cit. C. 57, 66; строкa 15.

65↑ К сожалению, мы не располагаем детальными сведениями об археологических раскопках в Орду-балыке (в конце ХIХ в. он был исследован экспедицией В. В. Радлова и Д. А. Клеменца, интересовавшихся прежде всего памятниками эпиграфики (Radloff V. Die Altturkischen Inschriften des Mongolei. St-Petersburg, 1895. P. 283-299), в 1933-1934 – Д. Букеничем, в 1949 г. – С. В. Киселевым и Х. Пэрлээ (см. Киселев С. В. Древние города Монголии // Советская археология, 1957, № 2; Перлээ Х. К истории древних городов и поселений Монголии // Советская археология, 1957, № 3). Мощные укрепления уйгурской столицы выгодно отличаются от символических стен Каракорума, они построены из камня по оригинальной технологии некитайского происхождения (в Китае стены возводили из утрамбованной глины, подробнее см. Needham, J. Science and Civilisation in China. Vol. IV, Part. 3 Civil Engineering and Nautics. Cambridge, 1971. P. 38; Ань Цзинь-хуай. Чжунго каогу (Китайская археология). Шанхай, 1996. C. 13; Chang Kwang-chih. The Archeology of Ancient China. New Haven-London, 1977. P. 232-234), некоторые части стен даже сейчас достигают 14 м в высоту. По сообщению арабского путешественника, посетившего город в 821 г., это был большой город с 12 железными воротами, рынками, кварталами ремесленников и большими предместьями, населенными земледельцами. В центре города размещался обнесенный стенами дворец, известный совей золотой юртой, способной вместить сто человек и видной за многие километры. В городе жило много китайцев и согдийцев (см. Minorsky V. Tamim ibn Bahr's journey to the Uygurs // Bulletin of Society of Oriental and African Studies, vol. XII, 1948). Во время раскопок были найдены остатки манихейского храма, бронзовые мастерские, значительное количество китайских монет.

66↑ ‘Ata-Malik Juvaini. Op. cit. Vol. I, р. 54.

67↑ Рашид ад-Дин. Op. cit. T. I, ч, 1, с. 147.

68↑ Стоит помнить, что Ляо ши была написана уже при Юань, но детали описываемого события, в частности довольно подробное описание деталей сакральной географии киданьской державы, позволяют надеяться на то, что авторы хроники опирались на аутентичные ляоские источники, а не реконструировали ситуацию, опираясь на собственные представления.

69↑ Тянь-цзань («Небесное покровительство») – девиз второй и последней (922-926) эры правления основателя киданьской династии Ляо (916-1125) Абаоцзи (Елюй Амбагай, Тай-цзу 太祖) (правил в 907-926)

70↑ Хуэй-ху чэн 回鶻城, скорее всего, имеется ввиду Орду-балык.

71↑ Выражение тайлинь 蹛林, согласно комментарию словаря Grand Ricci, связано с обычаем племен сяньби 鮮卑 приносить осенние жертвы Луне, трижды объезжая верхом лесистое место (тай, собственно, и означает «объезжать вокруг»). Этот обычай впоследствии получил распространении в правление династии Тан (Grand dictionnaire Ricci de la langue chinoise. Vol. I-VI, Index. Paris-Taibei, 2001. Vol. V, p. 741, № 10287). Таким образом, данное выражение правильно было бы перевести как «Обряд объезжания вокруг леса». Однако в данной фразе (бай жи юй Тай-линь 拜日于蹛林) Тай-линь, кажется, представляет собой название места. Можно предположить, что, по мнению автора текста, существовал некий специальный лес, вокруг которого который объезжают при поклонении светилам.

72↑ Желтая река (Хуан-хэ 黃河), в данном случае, видимо, имеется ввиду Шара-мурэн (Шаламулуньхэ 沙拉木倫河, Силамулуньхэ 西喇沐淪河), истоки которой находятся на юго-востоке Внутренней Монголии. Эта река, сливаясь с рекой Лаохахэ 老哈河, даёт начало реке Силяохэ 西遼河, которая, в свою очередь, соединяясь с Дунляохэ 東遼河, образует реку Ляохэ 遼河. В киданьское время Желтой рекой называлась не только современная Шара-мурэн, но и современная Силяохэ (Чжунго лиши диту цзи (“Атлас истории Китая”) / Под ред. Тань Ци-сяна. Пекин, 1996, т. 1-8. T. 6, карта 7).

73↑ Муешань 木葉山 («Гора древесных листьев»), находится на месте слияния Шара-мурэн и Лаохахэ (в эпоху Ляо называлась Тухэ 土河 и считалась притоком Жёлтой реки) (Ibid. T. 6, карта 7). Согласно письменным источникам, гора Муешань считалась священной горой династии Ляо, здесь находились храмы основателей династии (Bretschneider E. Op. cit. Vol. I, p. 256). В 1979 г. в степях неподалеку от слияния рек Шара-мурэн и Лаохахэ китайские археологи раскопали ляоский город, определенный как Юнчжоу 永州. По предположению археологов, Муешань можно отождествить с горой Хайцзиньшань 海金山, находящейся на слиянии двух рек, неподалеку от города (Цзян Няньсы, Фэн Юнцзянь. Ляо-дай Юнчжоу дяоча цзи (Записки об исследовании ляоского Юнчжоу) // Вэньу. 1982, №7).

74↑ Э. Бретшнайдер полагает, что Абаоцзи приказал высечь надпись не о своих заслугах, а о заслугах уйгурского кагана (Bretschneider E. Op. cit. Vol. I, p. 256, note 640]). Этот вариант возможен, как со смысловой (стелу о своих заслугах Абаоцзи приказал поставить у уйгурской столицы месяцем раньше), так и с грамматической (сообщение об установке стелы, высеченной сразу по прибытии в уйгурские земли (лэ ши цзи гун 勒石級功) несколько отличается от информации о второй стеле (цзи ци гун 級其功), что, в принципе, может указывать на то, что речь идет о заслугах кого-то другого) точек зрения, однако не слишком понятно, зачем в таком случае необходимо было стирать со стелы уже имеющиеся надписи.

75↑ То-то и др. Ляо ши (История [династии] Ляо). Пекин, 1974. Цз. 2, с. 20. Переводы данного фрагмента были сделаны Э. Бретшнайдером (Bretschneider E. Op. cit. Vol. I, p. 256, note 640]) и В. П. Васильевым (Васильев В. П. Китайские надписи орхонских памятниках в Кошо-Цайдаме и Карабалгасуне. – Сборник трудов Орхонской экспедиции. III. СПб, 1897. С. 29). Впрочем, В. П. Васильев считает, что здесь речь идет не о долине Орхона, а о Ганьчжоу.

76↑ Конечно, несколько странно говорить о самом младшем, когда речь идет о чудесном рождении младенцев, которые были обретены в лопнувшем наросте дерева. Видимо, здесь используется популярный мотив, согласно которому легендарный основатель рода и государства обычно оказывается младшим сыном в семье (ср. с историей Бодоначара, основателя рода Борджигин (The Secret History of the Mongols. §§ 17-44, vol. I, р. 3-8)).

77↑ Что значит удань - не вполне ясно. Бугу близко к тюркскому слову buga, buka, «бык» (Clauson G. Op. cit. P. 312). Это слово довольно часто использовалось в качестве части имени или титула различных тюркских и монгольских правителей и вельмож, в том числе и мусульманских (‘Ata-Malik Juvaini. Op. cit. Vol. II, р. 736).

78↑ Явно имеется ввиду Элетмиш Бильге-каган, правда, объединяющий в себе всех сразу всех уйгурских каганов.

79↑ В китайских источниках имя этой принцессы, кажется, больше нигде не встречается.

80↑ Тегин – тюркский титул, часто добавлявшийся к именам сыновей и младших братьев правителей.

81↑ Вторая часть слова, возможно, указывает на тюркское слово «балык» , город (Clauson G. Op. cit. P. 335-336).

82↑ Видимо, тюркское Тэнгрихан-таг, Гора Царя-Неба.

83↑ Вероятно, тюркское Кут-таг, Гора Счастья.

84↑ Бешбалык («Пятиградие») – город в предгорьях Тяньшани, на северо-восток от Турфана (Гаочан). Он был летней столицей Турфанского уйгурского государства, поскольку земли вокруг него позволяли, в отличие от жаркого Турфана, вести кочевую жизнь (подробнее см. Долбежев Б.Е. В поисках развалин Бешбалыка // Записки Восточного отделения императорского Русского географического общества. Том ХХIII, Вып. I-II. Петроград, 1915; Pelliot, P. Notes on… Vol. I, р. 15 126, 163, 388]).

85↑ Хуан Вэнь-би. Op. cit. C. 40.

86↑ Подробнее об этом см. Чэнь Гаохуа. Юань-дай Вэйуэр, Халалу цзы-ляо цзи –лу (Сборник источников об уйгурах и карлуках юаньской эпохи). Урумчи, 1991; Ли Фу-тун. Хуэй-ху юй Юань-чао цзянь-го чжи гуан-си (Уйгуры и их связь с созданием государства династией Юань). – Ли Фу-тун лунь-чжу цюань-цзи (Полное собрание сочинений и выступлений Ли Фу-туна. Т. I-V. Тайбэй, 1992. Т. III; Ли Фу-тун. Вэй-у-эр жэнь дуй юй Юань-чао цзянь-го чжи гун-сян («Вклад уйгуров в создание государства династией Юань». - Ли Фу-тун лунь-чжу цюань-цзи (Полное собрание сочинений и выступлений Ли Фу-туна. Т. I-V. Тайбэй, 1992. Т. III.

87↑ de Rachewiltz, I. Turks in the China under Mongols : A Preliminary Investigation of Turco-Mongol Relations in the 13th and 14th Centuries. – China among Equals / Ed. by M. Rossabi. Berkeley-Los Angeles- London, 1983. Р. 283-285.

88↑ Легендарный правитель Турана, извечный враг Ирана в персидском эпосе.

89↑ Иранский герой Биджан был в заключении у Афрасияба, который заточил его в колодце.

90↑ Очень интересное сообщение, которое, правда, рождает больше вопросов, чем ответов. Э. Бретшнайдер полагает, что под « народом Каман» следует понимать шаманов, которые, как известно, в ряде языков (например, тувинском) называются кам (Bretschneider E. Op. cit. Vol. I, р. 257, note 641). Какими же письменами был написан текст на этой таинственной плите из Орду-балыка? Вероятно, орхонским руническим алфавитом, поскольку умеющих читать все иные письменности, которые можно было бы там встретить (уйгурский алфавит, китайские иероглифы), конечно, было бы несложно найти среди приближенных Угэдэя. Значит, в начале монгольского времени ещё оставались люди, понимавшие тюркские руны? Считается, что рунический алфавит стал пережитком уже в Х в. и даже в отдаленных областях тюркского мира, на Алтае и Енисее, вряд ли пережил ХI в (Восточный Туркестан… С. 329). Теоретически, впрочем, можно предположить, что отдельные группы, сохранявшие знание рун в ритуальных целях, могли там просуществовать и до ХIII в. Но почему тогда автор говорит, что этих «Каман» привезли из Китая? Конечно, нельзя полностью отрицать и вероятность того, что кагану не посмели сказать, что никто не может прочесть интересующий его текст, и какому-нибудь уйгурскому сановнику пришлось срочно импровизировать, предложив Угэдэю текст о происхождении уйгуров, являющийся вариацией представлений турфанских уйгуров о происхождении их далеких предков. Этим может объясняться удивительное сходство информации Джувейни и юнчанской стелы идикутов.

91↑ ‘Ata-Malik Juvaini. Op. cit. Vol. I, р. 54-56.

92↑ Ibid. Vol. I, р. 56-60.

93↑ The Secret History of the Mongols… Vol. II, p. 1201.

94↑ Ibid. § 103, vol. I, p. 33.

95↑ Ibid. vol. II, р. 981-982; Pelliot, P. Notes on…Vol. I, p. 329-363.

96↑ Сун Лянь, Ван Вэй и др. Op. cit. Цз. 3, с. 5.

97↑ Его биографию см. Ibid. Цз. 157, с. 291-292.

98↑ Ibid. Цз. 4, с. 6.

99↑ Рашид ад-Дин. Op. cit. T. II, с. 144.

100↑ В Азии город называли по-тюркски, Ханбалык, «город Хана», под этим же названием его упоминает и Марко Поло (Marco Polo. La description du monde. Paris, 1998. LXXV, p. 210), но в монгольских хрониках преимущественно фигурирует китайское наименование.

101↑ Сюй Пин-фан. Юань Даду и-чжи (Развалины юаньской [столицы] Даду). - Чжунго да байкэ цюаньшу. Каогусюэ. (Большая китайская энциклопедия. Археология). Пекин, 1998. C. 629.

102↑ Кучера С. Проблема преемственности китайской культурной традиции при династии Юань. - Роль традиции в истории и культуре Китая. М., 1972. C. 279.

103↑ Сун Лянь, Ван Вэй и др. Op. cit. Цз. 58, с. 124.

104↑ Внук Угэдэя, в 1266 г. отказался признавать власть Хубилая, в 1271 г. подчинил Чагатайский улус. Благодаря значительным военным дарованиям весьма успешно сражался с юаньскими войсками, только в 1301 г. был разбит войсками Тимура (1265-1307, великий хан с 1294 г.), внука и наследника Хубилая, и вскоре умер. Его наследники вскоре признали сюзеренитет юаньских императоров и прекратили сопротивление.

105↑ Рашид ад-Дин. Op. cit. T. II, с. 210; Киселев С. В., Евтюхова Л.А. и др.Op. cit.C. 176.

106↑ Сун Лянь, Ван Вэй и др. Op. cit. Цз. 58, с. 124.

107↑ Pelliot, P. Notes on… Vol. I, p. 168; Киселев С. В., Евтюхова Л.А. и др.Op. cit.C. 176.

108↑ Schmidt J. Geschichte der Ost-Mongolen und ihres Fürstenhauses, verfasst von Ssanang Ssetsen Chungtaidschi des Ordus. St-Petersburg, 1829. S. 144-146, 404.

109↑ Ibid. S. 211, 226.

110↑ Mongolian-English Dictionary… P. 716, 62.

111↑ Ibid. P. 908, 788.

112↑ История Эрдени-цзу / Пер. и комм. А. Д. Цендиной (Памятники письменности Востока. СХVIII). М., 1999. C. 202, 66.

113↑ Киселев С. В., Евтюхова Л.А. и др. Op. cit.C. 130.

Начало:

1) - Как с нуля строили столицы кочевники и земледельцы https://cont.ws/@metafor/55710...

2) - Каракорум (топонимика и предназначенность) https://cont.ws/@metafor/55711... 

Правительство Монголии приняло решение о создании заповедника в районе нахождения национальной гордости страны – горы Бурхан-Халдун. Горный хребет Бурхан-Халдун – один из сакральных центров Монголии, тесно связанный с именем Чингисхана. Согласно "Сокровенному сказанию", сюда прикочевали его первопредки Бортэ-Чино и Гоа-Марал. Окрестности горы считаются очередным местом рождения и захоронения Чингисхана. У подножия Бурхан-Халдун находилось родовое кочевье Чингисхана, а на его склонах он спасался от преследований меркитов. Объект свидетельствует об усилиях великого хана укрепить культ гор как важный фактор объединения монгольского народа", - отмечается в документах ЮНЕСКО. Гора Бурхан-Халдун расположена в центральной части гор Хэнтий на северо-востоке Монголии, недалеко от границы с Россией. Тут обширные степи Центральной Азии уступают место хвойным лесам сибирской тайги. http://gorets-media.ru/page/pr...

Монголия, на вершине горы Бурхан-Халдун, у ритуального сооружения "обо", посвященного Чингисхану. https://profilib.com/chtenie/3...