«Я понял, что подводная лодка – это живой организм и весьма ответственное инженерное сооружение, подобное живому организму, где каждый орган, выполняя свою непосредственную функцию, определённым образом влияет на работу всех остальных. Обязанностью и искусством конструктора является выявление и предвидение этих взаимосвязей и минимизация последствий при отказе какого-либо оборудования. Современная компьютерная техника существенно упрощает труд конструктора и повышает его качество. Но эти чудесные средства все же остаются только средствами и не заменят ума, знаний, опыта и фантазии конструктора».
«Подводные лодки, флот и море стали моей стихией, частицей которой я себя считаю и чувствую и без которой не мыслю своего существования».
С.Н.Ковалёв. Цитаты из "Что есть и было..."
В 1904 году, в разгар войны с Японией, было сформировано первое в Российском флоте соединение подводных лодок. Это событие принято считать днем рождения отечественных подводных сил. С тех пор конструкторами было разработано свыше 300 проектов подводных лодок, из которых более половины реализовано в металле. Из более 5100 ПЛ, построенных морскими державами в XX веке, каждая пятая плавала либо под Андреевским, либо под советским флагом. Если же рассматривать послевоенный период, то более половины всех ПЛ были построены в нашей стране. Из 464 атомных подводных лодок, вступивших в строй различных флотов мира, 243 (также более половины) построены на отечественных верфях. На 211 российских лодках было установлено ракетное оружие, включая дизельные.
Подводные ракетоносцы, созданные под руководством генерального конструктора Сергея Никитича Ковалева, образуют собой ядро морской группировки стратегических ядерных сил России и уже более полувека обеспечивают безопасность и соблюдение национальных интересов нашего государства. Всего по его проектам построено 92 подводные лодки. Для нескольких поколений конструкторов он был примером и учителем.
В канун своего 90-летия Сергей Никитич Ковалёв обнародовал размышления "О том, что есть и было…". И там, среди прочих "незабудок" от академика Ковалева, читаем:
"Главный (или генеральный конструктор), конечно, должен пользоваться авторитетом за счет своего опыта и знаний. Но он не должен считать себя умнее всех других. В противном случае это уже есть признак недостатка ума… Не надо добиваться уважения к себе, нужно просто уважать других, кто этого достоин, а кто не достоин - с теми не надо иметь дела".
"Нам, как создателям глобального оружия огромной разрушительной силы, небезразлично, насколько крепки руки и головы, которые им распоряжаются. И как они способствуют сохранению и развитию этого оружия, которое сегодня и в обозримом будущем будет гарантом от развертывания глобальной катастрофы".
"Оружие всегда должно быть самое лучшее, хотя бы на случай, который сегодня может показаться абсурдным, каким казался когда-то развал СССР".
"Беспокоит вот что. Государство намерено сохранить под своим крылом небольшое количество мощных оборонных предприятий, защитив их от приватизации и банкротств, а остальная промышленность - пусть развивается по бандитскому беззаконию нашей "рыночной экономики". Это все равно, что растопить подводную часть под красивой вершиной айсберга. Он неминуемо опрокинется…"
"Человек, проживший от Ленина до Путина, от Остапа Бендера до Романа Абрамовича и от примуса до звездолета, казалось бы, должен разобраться, какая она была, жизнь: плохая или хорошая, правильная или неправильная. Я, к сожалению, в этом не разобрался. Могу только утверждать, что это был переломный период земной цивилизации, очень интересный для исследователей и очень тяжелый для простых граждан".
"Я хорошо понимаю, что при жизни моего поколения чудес и изменений к лучшему не произойдет (не стало бы хуже!), но люди уходят, а сильное, процветающее Российское государство должно быть на географической карте мира".
"Проектирование подводных лодок само по себе способно заполнить любую жизнь от края до края. Если этим заниматься с любовью, с интересом и всерьез. Наверное, нет ни одного человека, который знал бы подводную лодку на сто процентов. Потому что там столько специальностей замешано - от электроники до химии и металлургии, не говоря уже о машиностроении! А я к тому же попал сразу в проектный отдел. Одно дело - какая-то частная специальность: корпусные конструкции или что-то по механической части. А тут ты проектируешь подводную лодку как единое целое, и должен в той или иной степени разбираться во всех вопросах. Как минимум. Как максимум - не просто разбираться, но и влиять на все, что делается на подводной лодке."
Детство и юность
Сергей Никитич родился в Петрограде 15 августа 1919 года. Его отец – Никита Назарович Ковалев родом из Тамбова. Состоял на службе в Российском военно-морском флоте с 1904 года. Окончил офицерские курсы и, несмотря на то, что не имел дворянского звания, получил офицерский чин. Служил минером-электриком и штурманом. Плавал на миноносцах, включая впоследствии миноносцы типа «Новик». Получил звание старшего лейтенанта. Одно время служил под командованием А.В. Колчака, который высоко оценил его штурманскую квалификацию. После Октябрьской революции продолжал службу на флоте в Советской России, участвовал в ледовом походе военных кораблей из Гельсингфорса в Кронштадт, где они вошли уже в состав Красного флота. В сложных обстоятельствах того времени, когда уже одно слово «офицер» вызывало подозрение, Никите Назаровичу была выдана своеобразная охранная грамота. Командующий флотом Ф.Ф. Раскольников свидетельствовал о том, что по согласованию с правительством Северной Коммуны (так называлось в 1918 году объединение Северо-Западных районов России, куда входил и Петроград) «…имущество Ковалева Н.Н. не подлежит реквизиции, квартира, занимаемая им и его семьею, уплотнению не подлежит, сам он и его семья не могут быть выселяемы из занимаемой им квартиры…».
Выйдя в отставку в 1924 году, Никита Назарович служил в «тресте слабого тока» и в качестве электрика участвовал в создании первых отечественных лесовозов. Преподавал в Речном техникуме, военно-морской школе и на Ленинградском учебном пункте по переподготовке комсостава запаса Военно-морского флота. Последние годы перед выходом на пенсию в 1951 году работал старшим преподавателем на кафедре военно-морской подготовки Ленинградского кораблестроительного института. Многосторонняя подготовка (штурман, минер, радиотелеграфист) позволила Никите Назаровичу написать два учебника по минному делу и опубликовать ряд статей по радиосвязи и радиопеленгации.
Мать Сергея Никитича – по национальности украинка, родилась недалеко от Полтавы, на хуторе Костюки. Эта добросердечная женщина всю жизнь посвятила обеспечению семейного благополучия, воспитанию сначала детей – сына Сергея и дочери Марины, а затем внука Алексея. Анастасия Ивановна была не только женой офицера, она сама происходила из морской семьи. Ее отец, Иван Герасимович, начинал службу на флоте матросом. Благодаря служебному рвению дослужился до офицерского звания, что в то время было большой редкостью. Участвовал в Цусимском сражении.
Родители Сергея познакомились в Либаве, где базировался русский флот. Отец тогда был морским офицером, мать – гимназисткой. Прибыв из Гельсингфорса (Хельсинки), они на первых порах обосновались в коммунальной квартире на Введенской улице. Потом переехали на Каменноостровский проспект (в то время улица Красных зорь), потом на Кировский проспект.
Несмотря на крайне ограниченные финансовые возможности, родители старались дать детям хорошее образование. С пяти лет обучением Сережи занималась Ида Августовна Деванте, немка по национальности. Выдав Сергея за своего племянника, она сделала возможным его поступление в известную тогда «Реформирте шуле» – школу, куда принимали немцев или их ближайших родственников, и где преподавание велось на немецком языке.
Сережиным домашним хобби было строгание дощечек и палок перочинным ножом. В материале недостатка не было – отопление печное. Вся кухня была в стружках, а пальцы в порезах. Свою будущую профессию мальчик определял точно: «Буду старшим плотником».
Как и многие дети, Сергей увлекался рисованием, но тогда не проявлял особенных способностей. Впервые побывав с отцом в Русском музее, он все свои картинки порвал. 8 лет обучался игре на рояле, но тоже без особого успеха.
В старших классах у Сергея проявилась склонность к гуманитарным предметам. Он увлекался философией, старался в подлиннике осилить «Критику чистого разума» И. Канта, «Мир как воля и представление» А. Шопенгауэра, труды Фихте, Гегеля и других. Посещал все публичные лекции по философии, скупал у букинистов книги, в основном по немецкой классической философии. Во время большой перемены Сергей вел философские беседы с преподавателем литературы Арташезом Сергеевичем Лалаянцем, человеком очень одаренным и увлеченным театром и литературой. Писал неплохие сочинения, кстати и не кстати вставляя цитаты из трудов философов.
Однажды Сергею в руки попала популярная брошюра «Как самому сделать разборную байдарку». Эта небольшая книжка направила мечты Сергея и его лучшего друга Алексея Гарделя, сына инженера-кораблестроителя, на создание первого в их жизни корабля. В книге рекомендовалось строить байдарку из дубовых или ясеневых реек, которых взять было негде. После долгих приставаний к родителям мальчишкам было разрешено купить несколько досок на складе. Доски были шестиметровой длины, неимоверно толстые и тяжелые, а единственным средством их перемещения мог служить только велосипед. Распилив доски по длине еще на складе, друзья с трудом перевезли их в дровяной сарай, где начался труд по распиловке их на тонкие рейки. В ванной коммунальной квартиры, где жили Гардели, будущие корабелы занялись гнутьём шпангоутов для своего первого корабля (предварительно за зиму лучковой пилой распилили на рейки толстые ясеневые доски). Для соединения отдельных частей байдарки на латунные крепления пошли кухонные кастрюли.
Наконец каркас байдарки был готов, пора было обтягивать его прорезиненной материей, которую, внимая непрекращающемуся нытью сына, где-то достала Анастасия Ивановна. Сшивать толстую, грубую ткань было нечем, и пришлось обращаться к живущему поблизости одноногому инвалиду – сапожнику. Приводить в действие ножную машину пришлось самому юному кораблестроителю; качая педаль, он стер ноги до крови, но байдарка была готова, две мачты оснащены такелажем и парусами, шверт опускался и поднимался.
Двухмачтовая двухместная байдарка, оснащенная опускным швертом и кормовым рулем, управляемым при помощи тросов сидящим сзади, могла ходить под парусами даже под острыми углами к ветру. Но первые «ходовые испытания» показали негерметичность «легкого корпуса», потекшего по иголочным проколам швов. Применив «инновационную технологию» вулканизации горячим утюгом промазанной резиновым клеем ленты, приклеиваемой затем по швам, удалось на весь долгий срок службы байдарки сделать её абсолютно герметичной. А байдарка прослужила не только два предвоенных лета, но и послевоенные годы, пережив одного из своих создателей –Лешу Гарделя, умершего в 1942 г. во Владимире во время эвакуации ЛКИ.
В 1939 году на Валдайском озере байдарка была наконец опробована. Став первым кораблем Сергея Никитича, она долго служила для путешествий по рекам и речкам родного края, особенно после войны, когда молодые Сергей Никитич и его супруга Тамара Васильевна проводили отпуска на воде, удивляя непривычное еще к этому виду спорта прибрежное население.
Будучи сыном штурмана Балтийского флота Никиты Назаровича Ковалёва и внуком шкипера Российского флота, участника Цусимского сражения, Сергей был обречён на выбор своей будущей специальности, связанной с морем. В 1937 году Сергей Ковалев поступил на кораблестроительный факультет Ленинградского кораблестроительного института (ЛКИ). К началу войны он стал студентом пятого курса. У него появился и первый опыт работы на судостроительном заводе. После прохождения практики на Балтийском заводе на строительстве крейсеров «Чапаев» и «Чкалов» Ковалев был зачислен в бригаду судосборщиков и получил квалификацию судосборщика 6-го разряда.
Началась Великая Отечественная война.
"Летом 1941 года, когда блокадой еще и не пахло и в то, что война всерьез и надолго, еще не верилось, – не знаю, из каких соображений я приступил к изготовлению буржуйки. Буржуйку я сделал, используя металлический каркас выброшенной на двор большой кухонной плиты в связи с наличием газа. Угольники пилил ножовкой, дырки сверлил ручной дрелью и соединял с помощью заклепок, сделанных из гвоздей. Буржуйку установил в столовой, дымоход вывел в топку сохранившейся печки. Эта буржуйка, по конструкции – небольшая плита, по существу, спасла жизнь всему нашему семейству во время блокады. Мы все ютились в одной комнате, где было тепло. Воду пили горячую, что давало дополнительные калории, а скудный паек хлеба обязательно поджаривался, так поступали все, кто имел такую возможность.
Осенью начались бомбежки и артобстрел города. Наш район бомбили очень интенсивно. До сих пор помню сильный визжащий звук падающих бомб, причем по звуку всегда казалось, что бомба летит именно на тебя. Нашему дому повезло тем, что он отделался попаданием только нескольких зажигательных бомб, которые мы тушили сами запасенным на чердаке песком. Одна здоровая бомба упала рядом с нашим домом, на территорию бывшего детского садика. Эта бомба оказалась для нас спасительной – взрыв обнажил из-под снега запас каменного угля. В начале зимы, которая в тот год наступила очень рано, силы еще были, и мы с отцом натаскали в кухню такое количество угля, что его хватило на всю войну. Печка накалялась докрасна, а то и добела."
Летом и осенью 1941 года, как и многие студенты-ленинградцы, Сергей Ковалев работал на строительстве оборонительных сооружений вокруг города – рыли противотанковые рвы, окопы, сооружали доты. В осеннюю стужу ночевали в лесу на кочках в болоте, попадали под артиллерийские и воздушные налеты. Во время одного из артобстрелов города отец Сергея был ранен в ногу и всю оставшуюся жизнь хромал и ходил с тростью.
К концу 1941 года занятия в институте практически прекратились. В феврале 1942 года большая часть преподавателей и студентов была эвакуирована из Ленинграда в Горький.
"Партия, в которой я эвакуировался, тронулась в путь 24 февраля 1942 года. Нужно было с Серпуховской улицы, недалеко от Витебского вокзала, добраться до Финляндского вокзала с чемоданом, в котором было немного съестного, разные рубашки, простыни, которые потом мне очень пригодились. Сил дойти пешком, да еще с чемоданом, совершенно не было… До вокзала доехал на грузовике.
До Ладожского озера ехали на поезде. Ехали в темноте, наш поезд не бомбили, но немецкие самолеты летали, зенитки по ним стреляли, пытаясь поймать самолет прожектором. Через Ладожское озеро ехали в грузовиках по Дороге жизни. Меня, имевшего при себе сигареты (мама предусмотрела), водитель посадил рядом с собой в кабину.
Через озеро переехали без особых приключений, хотя кругом были видны воронки от попадания бомб и разбомбленные или застрявшие грузовики. Приехали на станцию под названием Кобона. Это конечный пункт Дороги жизни."
В Горьком истощенный голодом Сергей Ковалев надолго попал в больницу, потом отправился дальше на юг, в город Пятигорск, где присоединился к своим однокашникам. В апреле 1942 года корабелы двинулись дальше, через Сталинград, через Волгу в расположенный на южном берегу озера Иссык-Куль город Пржевальск. Там уже разместился эвакуированный Николаевский кораблестроительный институт, и приезжие студенты и преподаватели ЛКИ в него влились.
Эвакуация была особым временем, когда люди оказались предоставленными сами себе, в другой республике, в другом климате, в совершенно иных, очень трудных условиях. Жизнь в Пржевальске была основана на товарообмене – продуктов было достаточно, но купить их было трудно. Все, что можно было снять с себя или вынуть из тощего чемодана, шло на обмен.
Здесь, в Пржевальске, Сергей Никитич познакомился со своей будущей супругой Тамарой Васильевной Урвачевой, студенткой механического факультета.
Весной 1943 года Сергей Ковалев защитил диплом и получил звание инженера-кораблестроителя. Дипломный проект лидера (крупного эсминца или небольшого крейсера) защищали трое дипломантов – Ковалев, Войткунский, Лапшин. На долю Ковалева досталась разработка корпуса, расчеты по прочности и теории корабля. При назначении на работу С.Н. Ковалеву представились две возможности: ЦНИИ-45 (ныне ЦНИИ имени А.Н. Крылова) и ЦКБ-18 (ныне ЦКБ МТ «Рубин»). Он выбрал ЦКБ-18, во многом потому, что оно располагалось ближе к родному Ленинграду – в Горьком.
В ноябре 1943 года С.Н. Ковалев был зачислен в проектный отдел Центрального конструкторского бюро 18 конструктором 2-й категории и прибыл в Горький. В бюро велись работы как над новыми проектами подводных лодок, так и над самыми разнообразными задачами, поставленными потребностями военного времени.
Здесь было у кого учиться. В ЦКБ-18 работали замечательные специалисты, обогащенные многолетним опытом подводного кораблестроения, были и ветераны, начавшие свою трудовую деятельность еще в конструкторском бюро на Балтийском заводе, где под руководством И.Г. Бубнова в 1901 году началось профессиональное проектирование подводных лодок.
"В Горьком наше бюро и эвакуированное Министерство судостроительной промышленности находились в одном большом здании, почти на берегу Волги. После долгих поисков жилья я поселился в маленькой узкой комнатке в каменном двухэтажном доме на Черных прудах. До работы пешком минут двадцать.
К своей новой профессии инженера-конструктора подводных лодок я отнесся очень ревностно, из бюро уходил последним. Во-первых, потому что работа казалась мне очень интересной, во-вторых, мне просто некуда было идти. Вернуться в свою каморку и залечь спать всегда успеется. В те времена не только оплачивались, но и вообще высоко ценились так называемые сверхурочные. Этих самых сверхурочных у меня всегда набиралось больше всех. Это было своего рода мерилом прилежания и добросовестности работника.
Из уст старых, как мне тогда казалось, инженеров-подводников, таких как Критский и Перегудов (оба они были военными в чине капитана III ранга), иногда звучали слова: подводницкая специфика, подводницкие особенности… и т.п. И я, по наивности считая, что есть какие-то труды, где все «подводницкие» таинства собраны воедино, всеми силами старался добраться до этого кладезя тайн, пока не понял, что, кроме изученных мной книг, статей, различных нормативов и стандартов, этот клад рассыпан в опыте, знаниях и уме многочисленных сотрудников, в основном у каждого по своей специальности. Поэтому с поиска трудов я переключился на личности и должен сказать, что в общении со многими выдающимися специалистами и к тому же, как правило, очень хорошими людьми научился очень многому. Такие мои учителя и добрые товарищи, как Павел Сергеевич Савинов, Владимир Петрович Горячев, Александр Васильевич Базилевич, Петр Зиновьевич Голосовский, и многие другие приобщили меня к профессии конструктора подводных лодок."
Шла война, и ЦКБ-18 работало в особом режиме. Ведущие специалисты бюро выезжали на действующие флоты, чтобы ознакомиться с характером боевых действий подводных лодок и полученными ими боевыми и эксплуатационными повреждениями, а затем использовать опыт, полученный моряками во время войны, при создании новых проектов, что оставалось основной задачей бюро. Главное внимание уделялось разработке проекта 608 – подводной лодке среднего водоизмещения. В конце 1944 года работа над проектом продолжалась уже под номером 613.
Первыми работами молодого конструктора С.Н. Ковалева по проекту 608 стали расчеты объемов цистерн, подсчет количества остаточной воды в цистернах при больших наклонениях и т.п.
В самом начале работы в ЦКБ-18 Сергею Ковалеву было дано особое задание – написать заключение на изобретение некого Мишина из Тамбова, адресованное непосредственно товарищу Сталину и переадресованное из Кремля в ЦКБ для подготовки отзыва. Мишин предлагал установить на подводной лодке такую кнопку, при нажатии которой из лодки вылетает снаряд и поражает противника. Время было опасное. Заключение нужно было писать ясное и недвусмысленное. Ведь если предложение правильное, то почему специалисты раньше этого не сделали? А если предложение неправильное, то не вредители ли его отклоняют и считают неверным?
Сергей Ковалев написал, что идея хорошая, но дело не в кнопке, а в том, что такого снаряда пока еще не существует и поэтому предложение принять нельзя.
История закончилась благополучно, никаких неприятных последствий письмо не вызвало. Так судьба улыбнулась молодому инженеру, впоследствии всю свою жизнь проектировавшему подводные лодки, вооруженные такими снарядами (баллистическими ракетами), которые стартуют, условно говоря, от нажатия кнопки.
Летом 1944 года, по дороге из Пржевальска в Ленинград (куда возвращался ЛКИ), в Горький приехала Тамара. После очередной прогулки на швертботе по Оке, идя домой, они с Сергеем зашли в ЗАГС и расписались – без свидетелей и торжеств.
Окончив институт, Тамара Васильевна поступила в ЦНИИ-45, где и проработала всю жизнь. После войны у Ковалевых родился сын.
"С Тамарой мы прожили большую жизнь, наполненную всякими (по большей части хорошими) событиями.
После войны мы с женой отпуска проводили, путешествуя по рекам и озерам на байдарке, которая всю войну пролежала у меня. Вода в реках и озерах была чистая (мы пили из любого водоема, не задумываясь), рыбы и дичи много, малочисленные местные жители очень бедны, но крайне доброжелательны. По Псковскому озеру ходили на большой волне. Байдарка изгибалась, как змея, но не ломалась. На реке Ловати, вниз от поселка Холм, встретили около пятидесяти каменистых порогов. Даже при подходе к ним шум стоял такой, что разговаривать было невозможно. Сейчас, по прошествии многих лет, я восторгаюсь и удивляюсь своей дорогой жене. Конечно, приятно прокатиться на байдарке по красивой речке в хорошую погоду, но на это надо было отважиться.
Тамара была центром притяжения и концентрации всех наших многочисленных родственников и друзей, являясь их общепризнанным лидером. Меня по жизни она вела и толкала, терпеливо перенося мои многомесячные пребывания на заводах и флотах. Если мне в жизни и удалось двигаться в положительном направлении, то это только благодаря моим родителям и Тамаре."
В 1945 году ЦКБ-18 возвратилось в Ленинград. Развернулась работа как по постройке дизель-электрических подводных лодок среднего водоизмещения – проект 613 и подводных лодок большого водоизмещения – проект 611. При создании этих подводных лодок учитывались последние достижения немецкого подводного судостроения, главным образом, в части значительного увеличения емкости аккумуляторной батареи. Эту идею наиболее полно немцы воплотили в подводных лодках ХХI серии, интенсивно строившихся секционным методом уже к концу войны.
Сразу после войны в СССР поступили несколько трофейных корпусов лодок ХХI серии. Конструкторам ЦКБ-18 предстояло выполнить проект по размещению в этих корпусах отечественного оборудования. Здесь и пригодилось Сергею Никитичу по-настоящему хорошее знание немецкого языка. Проект 614 стал первым проектом подводной лодки, в разработке которого С.Н. Ковалев активно участвовал в должности помощника главного конструктора Павла Сергеевича Савинова.
Работа по постройке лодок по проекту 614 была поручена заводу №194 имени А.Марти (ныне ФГУП «Адмиралтейские верфи»). Отечественное оборудование, в особенности радиоэлектронное вооружение, в немецких корпусах размещалось очень плохо, обладая габаритами большими, чем соответствующее немецкое. Тем не менее проект был выполнен, на заводе начались корпусные и монтажные работы. Однако вскоре поступило распоряжение, что, согласно принятым международным соглашениям, эти корпуса должны быть затоплены.
Одновременно в ЦКБ-18 велись работы по проекту 617 с парогазовой турбинной установкой, работающей по циклу инженера Вальтера с использованием высокоцентрированной перекиси водорода для достижения высоких величин подводной скорости.
Проектировавшиеся в Германии подводные лодки XXVI серии с установкой Вальтера, как следовало из немецких документов, должны были в течение 6 часов двигаться со скоростью свыше 23 узлов. Столь существенное улучшение тактико-технических характеристик было решено реализовать. Для этой цели в 1947 году в немецком городке Бланкенбург, расположенном у подножья горного хребта Гарц (Наrzgebirge), организуется конструкторское бюро, возглавляемое бывшим начальником 1-го Главного управления Министерства тяжелого и транспортного машиностроения капитаном I ранга Алексеем Александровичем Антипиным. По тогдашнему обычаю оно так и называлось — «Бюро Антипина». Среди многочисленной группы сотрудников ЦКБ-18, командированных в «Бюро Антипина», был и Сергей Никитич Ковалев, занимавшийся там сбором и анализом технической документации.
С.Н. Ковалёв : "Командировка в поверженную Германию для большинства из нас, советских граждан, была первым выездом за границу. Даже разбитая Германия поражала чистотой, ухоженностью и обустроенностью быта. На улицах под навесами стояли столики, где продавались эрзац-пиво и эрзац-мороженое – не очень вкусно, но очень дешево. (В те времена в Москве вечером на улице Горького стакана воды добыть было невозможно).
В лесу – дорожки со скамейками, корзинами для мусора и указательными стрелками типа «Красивый вид на монастырь». Водились кабаны, олени и всякое другое зверье. Деревни с красными черепичными крышами смотрелись очень живописно. Конечно, для современного читателя, пользовавшегося всеми благами европейской цивилизации, тут нет ничего удивительного, а для советских людей, прибывших из до сих пор не шибко благоустроенной Родины, контраст был просто разительный."
Начальником СКБ-143 и главным конструктором проекта 617 стал А.А. Антипин, главным инженером – опытный механик-подводник П.З. Голосовский, начальниками отделов – П.С. Савинов по механической части и В.П. Горячев по электротехнической части.
С.Н. Ковалев был назначен помощником главного конструктора. В проектные вопросы А.А. Антипин особенно не вникал, так как занимался в основном созданием стенда для отработки турбинной установки на заводе «Судомех». Поэтому проектирование было доверено Ковалеву, не имевшему тогда еще практического опыта проектирования подводных лодок, тем более такой уникальной, развивавшей скорость подводного хода в два раза большую, чем обычные дизельные подлодки.
Строительство подводной лодки велось без высоких технологий, но очень оперативно и быстро. Решения принимались и исполнялись прямо на месте. От закладки лодки на стапеле до ее спуска в состоянии хорошей готовности прошел всего год – заложена 5 февраля 1951 года и спущена на воду 5 февраля 1952 года.
Подводная лодка проекта 617 явилась значительным шагом вперед советского подводного судостроения – она стала первой подводной лодкой в СССР, перешагнувшей 18-узловую величину подводной скорости. Ее подводная скорость в течение 6 часов составляла чуть более 20 узлов. Но главным достоинством новой подводной лодки являлась ее энергетическая установка, явившаяся удивительным по тем временам новшеством.
Неслучайно академики И.В. Курчатов и А.П. Александров, готовящиеся в это время к созданию первых атомных подводных лодок, лично приезжали ознакомиться с этой лодкой.
В мае 1953 года весь коллектив конструкторов, занимавшихся проектом 617 (и другими проектами СКБ-143), во главе с А.А.Антипиным был снова переведен на работу в ЦКБ-18. СКБ-143 преобразовалось в коллектив, приступающий к разработке проекта первой атомной подводной лодки в СССР, проект 627.
Проект 627, разработанный СКБ-143, стал первой отечественной подводной лодкой с ядерной энергетикой. В августе 1956 года к созданию подводных лодок с новыми видами вооружения – баллистическими (проект 658) и крылатыми (проект 659) ракетами было привлечено ЦКБ-18.
В это время (с 1954 г.) С.Н. Ковалев, прочно связанный с судьбой подводных лодок с парогазовыми установками, работал главным конструктором проектов 617 и 643.
Главным конструктором проекта 658 он стал в конце 1958 года, когда проект был практически готов и на Севмашпредприятии уже строилась головная подводная лодка (заводской № 901).
Начиная с этого момента определился и основной состав группы главного конструктора атомных подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами.
В нее вошли заместитель главного конструктора Игорь Дмитриевич Спасский, ведущий работы по этому проекту с августа 1956 года, и многие другие специалисты, почти все имевшие опыт работы по проекту 617, – В. Беломорец, Г. Бутома, В. Семенов, Я. Темкин, И. Алексеев, В. Питалев, В. Соколов, Б. Хмиров, Б. Боков, И. Баранов, О. Чудовский, В. Костылев, В. Логинов, Г. Шабанова. В работе по обеспечению строительства и сдачи подводных лодок активно участвовали: Э. Соловьев, А. Ксензов, Р. Масарский, В. Барвиш, А. Голланд, Л. Брант, Я. Регельман, Г. Жестков, В. Узиков, Е. Мишурин, Г. Самсонов, В. Ионин.
Проект 658 представлял собой атомный ракетоносец, энергетика которого была аналогичной энергетике уже поступавших на флот первых многоцелевых атомных подводных лодок проекта 627. Следует отметить величайшую заслугу А.П. Александрова, которая состояла в том, что среди многих рассматривавшихся типов энергетических установок он выбрал водо-водяной реактор, где вода первого контура находится под высоким давлением. Установки этого типа впоследствии удалось довести до высокой степени технического совершенства и надежности.
В конце 1958 года С.Н. Ковалев отправился в Северодвинск обеспечивать строительство подводной лодки, так как проектные работы подошли к завершению. Приходилось разбираться с возникающими проблемами и принимать решения прямо в ходе строительства. Многое зависело и от слаженной и квалифицированной работы группы главного конструктора. Завязывались хорошие и доверительные отношения между членами группы и работниками завода. Конструкторы вникали в особенности производства, организации труда и технологических процессов. На следующем этапе – участии в испытаниях корабля на заводе и в море, конструкторы изучали работу оборудования в реальных условиях и давали советы личному составу, связанные с особенностями управления атомной подводной лодкой (АПЛ).
Приемный акт о приемке в состав Военно-морского флота головной подводной лодки проекта 658 был подписан 29 декабря 1960 года. Коллективы ЦКБ-18, Севмашпредприятия, всех смежников-разработчиков и поставщиков огромного количества оборудования – от атомного реактора до гребного винта, от носовой гидроакустической станции до кормовых горизонтальных рулей – выполнили поставленные перед ними задачи, установив не повторенный впоследствии рекорд по срокам – немногим более 4 лет. Этот рекорд во многом принадлежит Сергею Никитичу Ковалеву, его авторитет становится чрезвычайно высоким.
Но деятельность главного конструктора по проекту не заканчивается с окончанием строительства головной подводной лодки или даже с окончанием строительства серии. После вхождения в состав ВМФ подводные ракетоносцы 1-го поколения требовали устранения недостатков, доработок и совершенствования. Прежде всего, это касалось ракетного вооружения и атомной энергетики.
Ракеты Р-13 комплекса Д-2, которыми оснащались АПЛ проекта 658, запускались из надводного положения, для чего они специальным сложным механизмом выдвигались на срез шахты и удерживались захватами, которые раскрывались при пуске. Дальность полета была невелика. Заправка ракеты специальным керосином производилась непосредственно на лодке из лодочных емкостей. На смену этим ракетам создавались более совершенные ракеты Р-21 (комплекс Д-4), пускавшиеся непосредственно из шахты в подводном положении. Горючим они заправлялись на берегу, непосредственно перед погрузкой на подводную лодку, и их герметичность была относительной.
Но главные проблемы преподнесла сама атомная паропроизводительная установка, недостатки которой проявлялись в ходе эксплуатации АПЛ 1-го поколения, несмотря на то, что она подвергалась испытаниям на стенде в Обнинске.
Подводные лодки, как люди, бывают везучими и невезучими. Головная подводная лодка проекта 658 (заводской № 901) оказалась очень невезучей. Еще при постройке на ней происходили несчастные случаи, связанные с человеческими жертвами. Широко известна произошедшая на ней в походе авария, первопричиной которой был разрыв небольшой трубки первого контура. Серьезных последствий удалось избежать благодаря грамотным действиям личного состава, организовавшего подпитку реактора пресной водой. Такая штатная система подпитки тогда проектом не предусматривалась. Многие члены экипажа оказались переоблученными, 8 из них вскоре погибли.
После этой аварии подводная лодка на флоте получила прозвище «Хиросима». В короткий срок реакторный отсек вырезали и заменили новым, и подводная лодка была полностью восстановлена.
В начале 1960-х годов на Северном флоте сложилась очень тяжелая ситуация. Благодаря огромным, немыслимым по сегодняшним меркам усилиям промышленности Северный флот уже получил несколько атомных многоцелевых (проект 627) и стратегических (проект 658) подводных лодок, но почти все они имели неисправные атомные паропроизводящие установки. Командующий Северным флотом адмирал А.Т. Чабаненко в резкой форме докладывал правительству о небоеспособности поставляемых ему кораблей.
В этих условиях на долю главного конструктора часто выпадали испытания, требовавшие не столько профессионализма, сколько мужества и твердости характера.
С.Н. Ковалёв: "Для подтверждения боеспособности наших кораблей был организован так называемый «адмиральский выход». На одной из лодок проекта 658 в море вышла комиссия под руководством начальника Управления кораблестроения адмирала Козьмина и начальника подводного отдела этого управления адмирала Субботина. В первые дни все шло хорошо, а потом потек теплообменник реактора одного борта. Мы «героически» шли дальше, пока не потек теплообменник другого борта. Возвращались под мощными гребными электродвигателями, и только благодаря хорошей погоде лодку не прибило к берегам Норвегии.
При поддержке Козьмина составили акт о том, что на лодке все работало хорошо, однако… Субботин был настроен крайне агрессивно и требовал документа, резко осуждающего и технику, и промышленность. С большим трудом удалось его нейтрализовать. В министерстве же меня ругали: зачем, мол, после слова «хорошо» ты поставил запятую, а не точку.
Во время этого похода я и наш начальник энергетического отдела Иван Петрович Янкевич ночевали в двухместной каюте у носовой переборки второго отсека, напротив кают-компании. В этой каюте размещались три стойки гидроакустического комплекса, охлаждаемые встроенными в них небольшими вентиляторами.
В те времена акустическая наука считала, что воздушный шум в лодке не влияет на ее акустическое поле, и воздушный шум оборудования не нормировался. Мне это казалось странным, и я даже спрашивал акустиков: неужели на акустическом поле лодки не отразится, если все механическое оборудование заменить, скажем, милиционерами, которые будут одновременно свистеть в свои свистки (тогда у милиционеров были такие свистки)? Я не представляю себе, как можно было сделать так, что три небольших вентилятора в каждом приборе создавали невероятный шум, сравнимый только с шумом шаржир-машины, предназначенной для дробления крупных камней в щебень. Утром в кают-компании офицеры заявили мне, что в этой каюте жить невозможно. Я сказал, что, даже будучи старше их по возрасту (мне было около 40 лет), выспался отлично. В это время в кают-компанию входит Янкевич и, заикаясь (он немного заикался), говорит:
«Лучше я в ко-оридоре спать буду, но в эту ка-аюту не пойду». Моя политработа потерпела фиаско."
Во время известных кубинских событий 1962 года С.Н.Ковалев оказался единственным главным конструктором на Северном флоте. В условиях, когда флот находился в готовности № 1, ему порой приходилось брать на себя всю ответственность за исправность каждой лодки, будь то его или не его проект.
В феврале 1963 года С.Н. Ковалеву присвоено звание главного конструктора второй степени. В том же году его успехи в работе над проектом 658М отмечены присвоением звания Героя Социалистического Труда за создание и освоение образцов новой техники. В 1965 году за разработку этого проекта и осуществление подводного старта ракет С.Н.Ковалеву и группе его ближайших соратников присуждена Ленинская премия. В короткие сроки все 8 построенных лодок проекта 658 удалось переоснастить новым ракетным комплексом Д-4, был освоен подводный старт ракет (проект 658М).
Основные работы по созданию АПЛ 1-го поколения, вооруженных баллистическими ракетами, закончились. Создание атомных подводных ракетоносцев, имеющих неограниченную дальность плавания и способных стрелять из подводного положения, представляло реальную угрозу «вероятному противнику». Но при всем огромном значении ракетоносцев 1-го поколения как родоначальников стратегического подводного флота их боевая эффективность из-за небольшой дальности полета ракет и их малого количества была ограниченной. В жестких условиях гонки вооружений требовалось скорейшее наращивание морского ядерного потенциала. Для реализации этой задачи началось создание ракетоносцев 2-го поколения (проект 667А).
К тому времени США уже имели сеть военно-воздушных баз для стратегических бомбардировщиков, расположенных вблизи границ СССР, и развернули строительство подводных лодок, вооруженных баллистическими ракетами «Поларис». Опасность безнаказанного ядерного удара со стороны США была очень велика. Баллистические ракеты наземного базирования еще не имели достаточного развития, а господством в воздухе стратегической авиации СССР не обладал. Поэтому серьезная ставка делалась на подводные ракетоносцы, способные обеспечить ответный ядерный удар.
Поиски наилучшего варианта ракет для подводных лодок велись среди многочисленных разработчиков ракетного вооружения. Опыта по созданию надежных морских ракет, сочетающих высокую эффективность с приспособленностью для размещения на подводной лодке и старта из-под воды, не было ни у кого. Предлагали для подводных лодок практически сухопутные ракеты, отличающиеся большой длиной. На одном совещании Генеральный конструктор ракетных космических комплексов В.Н. Челомей обратился к С.Н. Ковалеву с предложением принять для подводной лодки ракету, длина которой соизмерима с длиной подводной лодки, а пускать ее следовало, поставив подводную лодку в вертикальное положение. Естественно, Сергей Никитич ответил, что это невозможно. Но некоторые специалисты соблазнились на проработку экзотических проектов, в том числе с поворотом длинных ракет из горизонтального положения в вертикальное, со сборкой ракет из отдельных блоков непосредственно на подводной лодке, с созданием раздвижных шахт, буксировкой ракет за лодкой и т.п., проявив при этом немалую изобретательность. В основе этих идей лежало полное непонимание жестких условий взаимодействия ракеты, шахты и подводной лодки на этапах хранения, предстартовой подготовки и старта.
Решить проблему удалось Виктору Петровичу Макееву, ставшему единственным на многие годы Генеральным конструктором всех морских баллистических ракет. Им вместе с его ближайшими сотрудниками, было принято два смелых основных решения: во-первых, двигательная установка была размещена («утоплена») внутри топливного бака второй ступени ракеты; во-вторых, ракета подавалась на подводную лодку заправленная топливом и окислителем, и в течение всего срока службы находилась в боевой готовности. По выражению В.П. Макеева, была «ампулизирована».
Первое решение позволило существенно сократить длину ракеты, второе позволило отказаться от сложных и малонадежных систем заправки ракет перед стартом. Эти усовершенствования поставили ракеты по боеготовности на один уровень с их американскими конкурентами (ракеты США для ПЛ с самого начала создавались на твердом топливе, и там этих проблем просто не возникало).
Конструктивное решение вопроса о весогабаритных характеристиках новых ракет не замедлило отразиться и на разработке нового проекта ракетных подводных лодок. Этим проектом стал проект 667А. Главным конструктором этого проекта Сергей Никитич назначен в июне 1961 года.
К созданию АПЛ 2-го поколения, которое стало приоритетной задачей государственного масштаба, через соответствующие постановления ЦК КПСС и правительства были привлечены все лучшие силы науки и промышленности страны. Требовалось создать подводный корабль, способный осуществлять боевое патрулирование в любом районе Мирового океана, включая арктический бассейн, и вблизи берегов, где расположены потенциальные цели, с учетом дальности полета ракет. Количество ракет и мощность их боезарядов должны быть достаточны для решения стратегической задачи. Конструкция подводной лодки предполагала возможность ее серийного строительства на "Севмашпредприятии" и на заводе имени Ленинского Комсомола максимальными темпами. Нужно было «привязать» подводные лодки к существующим местам базирования на Северном и Тихоокеанском флотах.
Вопрос недостатка финансирования для реализации утвержденной программы не стоял. Главная проблема состояла в достаточности знаний и промышленной мощности. Как всякому главному конструктору, С.Н. Ковалеву нужно было организовывать не только работу в своем конструкторском бюро, но и работу всех научных и производственных соисполнителей. Необходимо было наладить хорошие личные и деловые отношения с руководителями сотен организаций и непосредственными исполнителями работ.
Так С.Н. Ковалев познакомился и сдружился со многими выдающимися людьми, внесшими неоценимый вклад в создание серий подводных ракетоносцев, такими как академик А.П. Александров, ракетчик В.П. Макеев, турбинисты М.А. Козак и М.К. Блинов, навигаторы В.И. Маслевский, О.В. Кищенков, В.М. Грибов, В.Б. Павлов, приборист Н.А. Семихатов и его преемники Л.Н. Шалимов и С.Ф. Дерюгин, металлурги Г.И. Капырин, И.В. Горынин, создатели ядерных энергетических установок И.И. Африкантов, Н.А. Доллежаль, Ф.М. Митенков, Г.Ф. Носов, Ю.Н. Кошкин, директора ЦНИИ имени академика А.Н. Крылова, А.И. Вознесенский,В.В. Дмитриев, Г.А. Матвеев, академик А.В. Гапонов-Грехов, директора СМП Е.П. Егоров, Г.Л. Просянкин, А.И. Макаренко, Д.Г. Пашаев, в Комсомольске – А.Т. Деев и многие другие.
С.Н. Ковалёв: "Быть главным конструктором подводной лодки и пройти с ней весь путь от согласования технического задания до боевой эксплуатации – захватывающая и почетная работа. Но есть и обратная сторона медали. «Радости скупые телеграммы» приходят редко, а отрицательные эмоции и стрессовые ситуации являются постоянными спутниками жизни и деятельности главного конструктора. К нему идут, когда возникают проблемы. Они самые разные: не размещается тот или иной агрегат, не хватает мощности или производительности, не удается достичь требуемой точности изготовления, перепутана схема соединений, военпред не согласен с принятым техническим решением, поставленная аппаратура требует доступа там, где проектом не предусмотрено, в чертежах обнаружены ошибки, завод изготовил брак и т.д. Эти непростые задачи главному конструктору приходится решать ежедневно, иногда круглосуточно и при этом находить время для творчества – делать лодку такой, чтобы самому нравилась, являлась вершиной научно-технического прогресса.
Спроектировать и построить подводную лодку недостаточно. Нужно ее хорошо изучить и почувствовать в деле, в походе. Даже человеку, хорошо знающему устройство конкретной подводной лодки, поначалу трудно ориентироваться в многообразии шумов, команд и докладов, передаваемых по трансляции. Привыкание и осознание наступает после длительного плавания в различных ситуациях. Тогда ты чувствуешь подводную лодку, как спящая мать своего ребенка. На лодке спокойно спишь не потому, что тихо, а потому, что все возникающие и пропадающие шумы тебе понятны и говорят о том, что все идет как надо. Звуки, связанные с какой-либо аварийной ситуацией, что, к счастью, бывает редко, заставляют вскакивать с койки и бежать в центральный пост для выяснения ситуации. Это совсем не обязательно такие события, как аварийное всплытие, касание грунта, возгорание и т.п. Достаточно бывает того, что слышишь, например, звук компрессора для снятия давления в отсеках, и тут же шум пропадает. Так не должно быть, значит, что-то с компрессором, и т.п.
Однажды мы опрашивали командиров подводных лодок, где надо размещать каюту командира. Мнения были самые противоречивые. Одни считали, что каюта должна быть в центральном посту, дабы командир и во сне слышал все, что происходит. Другие, наоборот, говорили, что каюту нужно расположить так, чтобы командир мог выспаться, отключившись от забот. Третьи требовали оборудовать каюту приборами, почти как центральный пост. По моему мнению, основанному на практике, каюта призвана быть удобной в бытовом отношении, расположенной недалеко от центрального поста, со всеми видами внутрикорабельной связи и без всяких приборов. Хороший командир (а плохие мне не встречались) сам лучше всякого прибора знает и чувствует, когда требуется его вмешательство в управление."
Специалисты ЦКБ-18 в полной мере понимали ответственность, связанную с созданием нового подводного ракетоносца, предназначенного для крупносерийного строительства. Длительный цикл создания головной подводной лодки (7–10 лет от начала проектирования до сдачи), большой объем работ и высокая стоимость исключают возможность приступить к серийному строительству после завершения отработки головной подводной лодки и выявления ее достоинств и недостатков для учета их при строительстве серии. В этом случае начало серийного строительства было бы недопустимо затянуто, а сами лодки оказывались бы морально устаревшими. Поэтому интервал между началом строительства головной и первых серийных лодок минимален, а иногда и вовсе отсутствует. Так, головная и первая серийная подводные лодки проекта 667А были сданы флоту одновременно в 1967 году.
Торжественным и волнительным оказался первый выход головной подводной лодки проекта 667А (заводской № 420) на заводские ходовые испытания. Среди многочисленных провожающих, естественно, были и все наши конструкторы, находившиеся на заводе. Некоторые наши девушки бегали даже на мыс острова Ягры, где лодка, пройдя заводскую акваторию, выходит в выводной канал и находится очень близко к берегу. Потом они признались, что плакали – не с тоски по уходящим в море, а от величественности зрелища и оттого, что нам всем вместе удалось создать такую грозную красавицу.
К тому времени подводная лодка проекта 667А по водоизмещению и габаритам значительно превосходила все ранее построенные лодки. Внешне эта лодка, имея продвинутое к носу ограждение рубки с горизонтальными рулями, небольшое возвышение ракетной палубы и выступающий кормовой стабилизатор, была очень гармонично сложена и красива.
На АПЛ проекта 667А размещалось 16 ракет. Это обеспечивало скорейшее наращивание ядерного потенциала при принятой технологии серийного строительства подводных лодок. Под научным руководством А.П. Александрова в ОКБМ (г. Горький) была создана новая ядерная паропроизводительная установка, не имевшая недостатков установок 1-го поколения и ставшая принципиальной основой для последующего развития корабельной ядерной энергетики (главный конструктор установки – начальник ОКБМ И.И. Африкантов).
Американское название подводных лодок проекта 667А – «Янки» (Yankee), совпадение количества ракет с количеством их на подводных лодках США типа «Джордж Вашингтон» могло навести на мысль, что советские подводные лодки являются копией американских. Это не соответствует действительности. Не только конструкция, но и концептуальный подход к созданию подводных лодок в СССР и США были различными в силу многолетних традиций и различных условий эксплуатации. Так, например, одновальные и однореакторные американские ракетоносцы базировались и эксплуатировались в основном в условиях теплого климата и во время патрулирования при необходимости могли пользоваться базами других стран. Советские ракетоносцы базировались и эксплуатировались в суровых климатических условиях и были ориентированы на патрулирование во льдах Арктики, не имея никаких других баз, кроме собственных. Поэтому проектировались двухреакторными и двухвальными. Запас плавучести у советских лодок, в 2 раза больший, чем у ракетоносцев США, обеспечивал возможность всплытия в тяжелых ледовых условиях и применения ракетного оружия из Арктики, чего ракетоносцы США делать не могли. Таким образом, советские подводные ракетоносцы проекта 667А принципиально отличались от американских.
Проект 667А оказался весьма удачным. Строительство подводных лодок по этому проекту развернулось на двух мощнейших судостроительных заводах страны – в Северо-двинске и в Комсомольске-на-Амуре. Всего по этому проекту, получившему высокую оценку со стороны военных моряков, было построено 34 подводные лодки. «Аннушки», как их ласково называли моряки, прожили во флоте славную жизнь и только в 1998 году были сняты с вооружения. На их счету немало боевых походов, ответственных боевых дежурств, плаваний во все районы Мирового океана, всплытий атомных ракетоносцев на Северном полюсе. Среди серий советских атомных подводных ракетоносцев эта серия стал наиболее многочисленной.
Создание атомных подводных ракетоносцев проекта 667А положило начало системе морских ядерных стратегических вооружений – мощному фактору стратегического сдерживания. Эти ракетоносцы имели важное политическое значение как противовес размещенным в Европе американским ракетам «Першинг» с малым полетным временем до целей на территории СССР. Уже ввод в строй подводных лодок проекта 667А явился настолько важным техническим и политическим событием, что во многом способствовал заключению первого соглашения об ограничении стратегических вооружений двух ведущих держав мира – СССР и США – договора ОСВ-1.
Теперь задача США состояла в том, чтобы не допустить советские лодки к своим берегам на дальность полета ракеты (2500 км). Поэтому США выделили огромные средства на создание ближних и дальних рубежей акустического обнаружения подводных лодок на возможных путях их следования и патрулирования. В качестве противодействия этим средствам в СССР была развернута гигантская работа по снижению шумности подводных лодок и увеличению дальности полета ракет до межконтинентальной.
Кадры решают всё
С.Н.Ковалёв: "Создание атомных подводных лодок должно быть (и было на самом деле) приоритетной задачей государственного масштаба. Американцы свои программы подводного кораблестроения рекламировали с большой помпой. Мы шума на весь мир не делали, но относились к этой задаче очень серьёзно.
К созданию атомных подводных лодок через соответствующие постановления ЦК КПСС и Правительства были привлечены все лучшие силы науки и промышленности страны. Вопрос недостатка финансирования для реализации утверждённой программы вообще не стоял. Проблема была только в недостаточности знаний и промышленной мощности.
Всякому главному конструктору (в том числе и мне) надо было организовать не только работу в своём конструкторском бюро, в тесном взаимодействии с руководством, но и работу всех научных и производственных соисполнителей. Необходимо было наладить хорошие личные и деловые отношения с руководителями сотен организаций и непосредственными исполнителями работ.
Так я познакомился и подружился со многими выдающимися людьми, внёсшими неоценимый вклад в созданием серий подводных ракетоносцев. Хотелось бы здесь их всех вспомнить, но это практически невозможно, ведь столько воды утекло. Но нельзя не упомянуть всем известного академика Анатолия Петровича Александрова, ракетчика Виктора Петровича Макеева, ……..и многих других. Дай Бог им силы и здоровья.
Все выполняли очень сложную работу, я бы сказал - на грани возможного, и, естественно, не всё получалось в срок и так, как хотелось бы. В этом отношении важную роль играет личная дружба, доверие и хотя бы попытка детально понять причину и суть возникающих проблем. Ещё раз скажу: всего знать невозможно, но, по необходимости, стараться вникать в принципы и детали надо. Если ты знаешь, что люди из твоей конструкции выжимают всё, что можно, на грани допустимого риска, то и отношение к ним соответствующее."[1]
В 1968 году С.Н. Ковалеву было присвоено звание главного конструктора первой степени. В 1970 году он награжден орденом Ленина, в 1971 году избран делегатом XXIV съезда КПСС.
К этому времени в состав Военно-морского флота СССР уже начали входить атомные подводные ракетоносцы проекта 667Б. Готовность головной подводной лодки этого проекта и подготовленность ее экипажа позволили прямо с завода идти на боевое патрулирование. Поздно ночью 30 декабря 1972 года об этом уникальном случае С.Н. Ковалев докладывал секретарю ЦК КПСС Д.Ф. Устинову в его кабинете.
Вооруженные ракетами комплекса «Д-9» с межконтинентальной дальностью стрельбы, АПЛ проекта 667Б могли стрелять либо из своих баз, либо в охраняемом районе недалеко от баз.
При разработке проекта АПЛ 2-го поколения у конструкторов существовали смутные представления о природе подводной шумности. Отсутствовали научная база и тем более статистика натурных испытаний. В ходе создания АПЛ 2-го поколения оба эти направления стремительно развивались, дополняя и обогащая друг друга. Снижение шумности подводных лодок было возведено в задачу государственной важности. Создавались специальные лаборатории, измерительно-испытательные стенды, приобреталось и создавалось специальное испытательное оборудование и полигоны для измерения акустических полей.
Теоретическими и практическими проблемами шумности занимались институты Академии наук и промышленности. Неоценимые заслуги в этой области принадлежали ЦНИИ имени А.Н. Крылова и Институту машиноведения АН СССР под руководством академика К.В. Фролова. Проблемами шумности занимался лично Президент АН СССР А.П. Александров. Идеологом являлся академик А.В. Гапонов-Грехов – председатель совета по гидрофизике АН СССР.
Огромная, развернутая по всей стране работа позволила существенно снизить уровень шумности атомных подводных лодок. На подводных лодках проекта 667Б величина акустического поля снизилась на порядок. Значительная доля успеха в этой работе принадлежит С.Н. Ковалеву, которому в 1973 году была присвоена ученая степень доктора технических наук. За создание АПЛ проекта 667Б в 1974 году он награжден второй золотой медалью Героя Социалистического Труда.
Не меньшую по значимости задачу представляло повышение точности стрельбы баллистическими ракетами. Создание новых, высокоточных навигационных комплексов, установка сложнейших вычислительных информационно-управляющих систем, совершенствование средств радиосвязи, разработка специальных систем прицеливания, фиксирующих положение ракет в процессе старта, – все это, совершенствующееся в процессе разработки и испытаний оборудование было предметом заботы как его создателей, так и конструкторов подводных лодок.
И эти труды увенчались заслуженным успехом – семейство атомных подводных ракетоносцев проектов 667А, 667Б, 667БД, 667БДР, 667БДРМ – или «Yankee», «Delta-I, II, III, IV» составило основу и гордость Военно-морского флота СССР. За создание подводных лодок проекта 667БДР С.Н. Ковалеву в 1978 году присуждена Государственная премия СССР. В 1979 году ему вручен орден Октябрьской Революции.
Удачно выбранная конструкция подводных лодок проекта 667А позволила, сохраняя неизменными основные архитектурные принципы, довести численность этого семейства до 76 подводных лодок суммарным водоизмещением 770 тыс. тонн. Главный конструктор участвовал в испытаниях подавляющего большинства этих подводных лодок. В ПЛАРБ пр.667, необходимо отметить, что это была самая крупная серия ПЛА не только в ВМФ СССР, но и во всём мире - на двух заводах построено 77 ПЛАРБ всех модификаций, причем 43 из них - с абсолютно лучшей жидкостной МБР "Синева", имеющей высочайшее энерго-массовое совершенство. Является основой МСЯС России.
Ракетное вооружение под руководством В.П. Макеева подверглось последовательному совершенствованию от моноблочной ракеты с ограниченной дальностью полета до ракеты с межконтинентальной дальностью полета и с несколькими развозимыми по целям боевыми блоками. Совершенствовалась и ядерная паропроизводительная установка под руководством Г.Ф. Носова и академика Ф.М. Митенкова. Паротурбинные установки производства Кировского завода создавались и совершенствовались под руководством М.А. Козака, а затем М.К. Блинова.
Революционными темпами шло совершенствование систем радиоэлектронного вооружения. Строго выдерживался принцип комплектования военных кораблей только изделиями собственного производства. По уровню, объему и качеству решаемых задач отечественные комплексы радиоэлектронного вооружения (системы автоматического управления, навигация, связь, гидроакустика, радиолокация и т.п.) не уступали заграничным, но иногда проигрывали им в габаритах.
Кабинет главного конструктора, конструкторские столы в отделах, заводские стапели и цеха, сами подводные лодки у пирса и в море, совещания и доклады на самых разных уровнях, вплоть до самых высших чередовались – С.Н. Ковалев успевал везде, что требовало чрезвычайно напряженной работы. Далеко не всегда он мог с уверенностью сказать, где будет завтра – в Северодвинске, Комсомольске-на-Амуре, в Москве или Миассе…
Но даже при таком ритме жизни, колоссальной загруженности Сергея Никитича не оставляла любовь к воде во всех ее видах – море, озеро или речка. В редкие свободные минуты он трудился над изготовлением ружей для подводной охоты собственной конструкции и, конечно, испытывал его во всех доступных водоемах.
В начале 1970-х годов США приступили к созданию нового поколения подводных ракетоносцев класса «Огайо» вооруженных мощными твердотопливными баллистическими ракетами «Трайдент-I», а затем «Трайдент-II». Боекомплект ракет на этих подводных лодках увеличился с 16 до 24, количество разделяющихся частей на одной ракете составляло от 8 до 10 единиц. Советским конструкторам необходимо было срочно искать альтернативные решения, что и нашло свое отражение в создании атомных подводных лодок 3-го поколения.
Создание АПЛ 3-го поколения (проект 941), получивших ранг тяжелых ракетных подводных крейсеров стратегического назначения (ТРПК СН), явилось целой эпохой в жизни коллектива ЦКБ МТ «Рубин», завода-строителя «Севмашпредприятие», многих исполнителей, флота и страны в целом.
Главным конструктором проекта 941 С.Н.Ковалев был назначен в 1971 году.
К проектированию первого ракетоносца 3-го поколения ЦКБ МТ «Рубин» приступило в 1972 году, а работы по созданию ракетного комплекса Д-19 в КБМ (ныне ГРЦ имени В.П. Макеева [5]) были начаты в 1973 году. Создание как ракетоносца, так и ракетного комплекса развивалось весьма драматически. Вопреки большим успехам, достигнутым в создании жидкостных ракет, со временем все более отчетливо проявлялись их недостатки. Несколько аварий жидкостных ракет на Северном и Тихоокеанском флотах, одна из которых привела к потоплению подводной лодки К-219 с человеческими жертвами, а другая – к потоплению боевого блока на ТОФ, а также менее значительные аварии, связанные с откачкой за борт окислителя, привели к необходимости создания эффективной морской твердотопливной ракеты. Такого мнения придерживались секретарь ЦК КПСС Д.Ф.Устинов и министр судостроительной промышленности СССР Б.Е. Бутома. Активно за создание твердотопливной ракеты выступали С.Н. Ковалев и И.Д. Спасский.
Все перерывы на XXVI съезде КПСС С.Н. Ковалёв использовал для убеждения министра общего машиностроения Сергея Александровича Афанасьева в необходимости создания твердотопливной ракеты для ракетоносцев 3-го поколения. Однако он, человек очень умный и положительный, несколько раз менял свою позицию, понимая, что переход на твердотопливные морские ракеты означает создание практически нового ракетостроительного производства, освоения новых технологий, а также проведение НИР и ОКР по созданию высокоэффективных и безопасных в эксплуатации композиций твердого топлива для различных ступеней ракеты.
Эффективность даже вновь создаваемых твердых топлив уступала жидкостным компонентам. Были и проблемы по созданию и освоению в производстве высокопрочных синтетических материалов для изготовления конструкций ракеты.
В связи с этим по весу и габаритам твердотопливная ракета уступала жидкостной.
Решиться на установку 90-тонных (самых больших морских ракет в мире) было непросто для подводников, всегда боровшихся за сокращение веса и габаритов. Обычная (классическая) архитектура подводных лодок при применении таких ракет, как показал процесс проектирования, не позволяла создать приемлемый проект подводной лодки. Более 440 вариантов проекта были раскритикованы самими конструкторами – одни из-за очень большого диаметра прочного корпуса, другие из-за чрезмерной длины, третьи из-за очень большой осадки и т.д. Сроки разработки эскизного проекта уже подходили к концу, но решения не было.
Удачный вариант появился буквально в самый последний момент. Он предусматривал размещение всего оборудования подводной лодки не в одном прочном корпусе, а в двух, расположенных параллельно друг другу. В носовой части корабля, где диаметр прочных корпусов был меньше, чем в кормовой, между корпусами в два ряда располагались ракетные шахты. Вся конструкция объединялась прочными связями и общим наружным корпусом в единое целое. Этот вариант, предложенный Л.И. Долженко, А.В. Ефимовым и В.П. Семеновым, вызвал целый ряд сомнений у многих конструкторов и военных моряков. Но именно он лег в основу дальнейшей разработки нового проекта.
Главный конструктор С.Н. Ковалев одобрил этот вариант после выполнения проработок по ряду проблемных вопросов, связанных с его реализацией.
Впервые в практике отечественного кораблестроения группе авторов проекта было выдано авторское свидетельство на новый тип корабля. Эту группу составили С.Н. Ковалев, В.П. Семенов, Г.Б. Бутома, В.Н. Левашев, А.В. Ефимов и Л.И. Долженко.
Постановление о создании серии ракетоносцев 3-го поколения, вооруженных 24 твердотопливными ракетами и создании нового мощного морского твердотопливного ракетного комплекса Д-19 было принято в 1973 году на XXVI съезде КПСС.
В 1983 году С.Н. Ковалеву присвоено звание Генерального конструктора, в 1984 году он награжден орденом Ленина. В том же году избирается депутатом Совета национальностей Верховного Совета СССР.
Начав создание ракетоносцев 3-го поколения спустя год после начала работ в США по созданию «Огайо», отечественные кораблестроители не только догнали, но даже опередили США. Головная подводная лодка проекта 941 (заводской № 711) вышла на морские испытания 4 июля 1981 года, на месяц раньше начала морских испытаний «Огайо».
Ракетные подводные крейсеры стратегического назначения проекта 941, спроектированные в Ленинградском Центральном конструкторском бюро "Рубин" в начале 1980-х годов, стали мировой сенсацией. Каждая лодка состояла из двух отдельных прочных корпусов, соединенных переходными шлюзами, трех прочных модулей и двадцати шахтных пусковых установок, расположенных между корпусами, Все это обвязывалось легким корпусом. Два прочных корпуса шли параллельно друг другу - в них размещались жилые отсеки, реакторы, системы управления и жизнеобеспечения. В одном из прочных модулей находился торпедный отсек с шестью торпедными аппаратами. Два других модуля - это центральный пост и кормовой отсек. На субмарине имелась также огромная спасательная камера, способная всплыть со всем экипажем даже с запредельной глубины. Размеры подводного крейсера: длина - 172 метра, ширина - 23 метра.
Комфортность "Акулы" была для тогдашнего времени просто сказочной. На ней имелся небольшой спортзал и сауна, в которой париться могли все члены экипажа, в том числе матросы срочной службы. Огромные твердотопливные ракеты стали самыми мощными среди всех, которыми оснащались атомные ракетоносцы у нас и за рубежом. Залп одной "Акулы" по ядерной мощи равнялся двум сухопутным дивизиям РВСН, оснащенным "Тополями".
Дивизия тяжелых атомных подводных ракетных крейсеров (ТАПРК) могла нанести любому противнику невосполнимый ущерб. Поэтому лодки проекта 941 выделили в отдельную стратегическую систему и назвали ее "Тайфун". Под "Тайфун" в Западной Лице на Кольском полуострове, где базировались ТАПРК, стали создавать специальную и в общем-то уникальную инфраструктуру. Для обеспечения деятельности крейсеров проектировались специальные спутники. Деньги вкладывались неимоверные, но на них создавалась уникальнейшая стратегическая система, равной которой по эффективности и неуязвимости в мире не было. Боевое дежурство лодки должны были нести под ледовой шапкой Арктики, а стрелять ракетами могли прямо с Северного Полюса - этого не может по сей день ни одна атомная ракетная лодка, в том числе, и российская, других проектов.
Проект "Тайфун" настолько засекретили, что американская разведка не знала про его реализацию ничего.
Раскрыл тайну строительства гигантских лодок и даже то, что они в плане представляют из себя двухкорпусный катамаран, один из американских экстрасенсов, который работал на ЦРУ. Когда он доложил своему руководству о том, что в Северодвинске готовится к спуску на воду гигантская подводная лодка, его подняли на смех. Объяснили свой скептицизм тем, что агентура бы давно об этом доложила. Экстрасенс не успокоился и смог уговорить высокопоставленного офицера военно-морской разведки дать команду на изменение орбиты одного из разведывательных спутников так, чтобы он находился над Кольским полуостровом в строго указанное ясновидцем время. И американцы смогли снять из космоса вывод первой "Акулы" из цеха в специально построенный канал. Для всего американского разведсообщества увиденное на фотографиях стало шоком. На сбор любой информации о гигантской лодке были брошены огромные ресурсы.
США, узнав о боевых возможностях ТАПРК, пришли в испуг. И еще при Горбачеве смогли продавить решение о прекращении всех работ по дальнейшему развертыванию системы "Тайфун". Ракеты РСМ-52, были оснащены ядерными боеголовками мощностью до 100 килотонн. В рамках 12-летнего проекта было уничтожено 78 ракет РСМ-52. В 1990-х годах американцы настояли на том, чтобы все ракеты, которыми вооружались "Акулы", были уничтожены методом пуска. ВМФ выполнил и это указание из-за океана. Все ракеты без боеголовок были выпущены в "молоко", по экологии российской Арктики был нанесен серьезнейший удар. Но что удивительно, все громогласные наши экологические движения всяких там "зеленых" этого не заметили и дружно промолчали...
Уже после того как шесть тяжелых подводных ракетоносцев вошли в состав флота, появились критики, упрекавшие Ковалева в «гигантомании». Но как иначе мог поступить конструктор, когда от него требовалось размесить на лодке 20 стотонных и весьма крупногабаритных ракет? Кстати, несмотря на свои циклопические размеры, атомоходы проекта 941 – самые малошумные в своем классе. Кроме всего прочего, эти субмарины обладают практически неисчерпаемым модернизационным потенциалом. Их можно переоснастить баллистическими ракетами нового поколения, переоборудовать в корабли-арсеналы с тысячью крылатых ракет большой дальности на борту или в АПЛ специального назначения.
Увы, судьбу этих уникальных кораблей нельзя назвать счастливой. Уникальные корабли порезаны на металл. Повезло лишь головной субмарине под тактическим номером ТК-208. Летом 2002 г. она по проекту 941У завершила многолетнюю модернизацию на Севмаше. Ей присвоили название «Дмитрий Донской». Этому кораблю выпала уникальная судьба: дать путевку в жизнь оружию XXI века – комплексу «Булава», который должен стать основой морской составляющей триады стратегических сил.
До самого своего последнего времени С.Н.Ковалев по давно заведенной практике выходил на «Дмитрии Донском» на ракетные стрельбы. На вполне резонный вопрос корреспондента «Российской газеты»: «Кто вам это позволил?» – патриарх подводного кораблестроения коротко ответил: «А кто мог не позволить?» Действительно, никто.
Не раз Сергею Никитичу приходилось отвечать на другой вопрос – о том, почему он, выдающийся конструктор и интеллектуал, посвятил свою жизнь созданию мощного разрушительного оружия, а не направил свою энергию на созидание нечто более полезного. «Самое полезное для людей – это то, что нет войны, а есть мир», – отвечал он.
Подводные лодки класса «Тайфун» вызвали настолько большой резонанс в США, что реальным стало не только подписание договора ОСВ-2, но и переход к переговорам о дальнейшем ограничении стратегических вооружений.
Подводные лодки типа «Тайфун» попали в Книгу рекордов Гиннесса.
В жизни Сергея Никитича Ковалева была «одна пламенная страсть» – подводные лодки. Создание этих самых сложных кораблей было и остается его основной задачей. Весьма ответственным и важным этапом корабля являются его ходовые испытания в море.
С.Н. Ковалёв: "Я не знаю более интересного и увлекательного занятия, чем ходовые испытания головных подводных лодок. Конечно, теория и практика проектирования, включающая расчеты и модельные испытания ходкости, мореходности, управляемости, прочности, шумности и т.д., находятся на таком уровне, что при испытаниях подводной лодки нет оснований ожидать существенных отклонений от проектных значений соответствующих параметров. Однако практическое подтверждение расчетных значений очень важно, а отклонения в ту или иную сторону есть предмет для анализа причин.
В море ты ощущаешь подводную лодку как единый живой организм и вместе с личным составом, сдаточной командой завода и контрагентов, государственной (или правительственной) комиссией оцениваешь ее во всех деталях и во всем многообразии взаимодействия технических средств.
Особое испытание по важности, ответственности и сложности – ракетные стрельбы. Здесь проверяются и полученные команды боевого управления, и ввод в ракету полетного задания, и работа корабельных систем предстартовой подготовки (особенно сложных для жидкостных ракет), и управление подводной лодкой под воздействием силовых возмущений от стартующих ракет.
Стреляли много. Гордились, читая в газетах сообщения о закрытии районов Тихого океана для судоходства и авиации в связи с предстоящими пусками ракет. Это мы палили туда из Белого или Баренцева моря."
Главное – в Центральном конструкторском бюро морской техники «Рубин» он был и всегда оставался одним из признанных лидеров этого коллектива, его душой.
С 1958 года Сергей Никитич являлся Главным (впоследствии Генеральным) конструктором атомных подводных лодок и подводных крейсеров стратегического назначения проектов 658, 658М, 667А, 667Б, 667БД, 667БДР, 667БДРМ и 941. На «Севмаше» по его проектам было построено 73 подводные лодки[4]. В общей сложности по восьми проектам Ковалева было построено 92 подводные лодки[1].
В лихие 90-е процесс создания новых подводных лодок стал менее интенсивным, у Сергея Никитича Ковалева появилась возможность приложить свой талант и опыт в других отраслях морской техники. Он стал научным руководителем проектов разработок морских платформ предназначенных для добычи углеводородов на морском шельфе, выполняемых ЦКБ МТ «Рубин».ЦКБ «Рубин» стало активно участвовать в проектировании и изготовлении морских нефтегазодобывающих платформ и тут понадобился талант конструктора Сергея Ковалева. Работами ЦКБ и С.Н.Ковалёва в это области заинтересовались и за океаном. Однажды случилось так, что день рождения Сергея Никитича совпал по времени с его командировкой в США. Американцы знали, кто такой Ковалев и приготовили ему сюрприз, преподнеся ему торт в виде стратегической подводной лодки. Сергей Никитич Ковалев отшутился, заявив американцам с присущим ему чувством юмора, что никогда не надеялся встретить свой день рождения в главной точке своего прицеливания.
В 2002 году после реконструкции на воду была спущена подводная лодка «Акула» с наименованием «Дмитрий Донской» для отработки твердотопливной ракеты "Булава", и строятся новые лодки. Сегодня уже в строю ракетоносцы 4-го поколения «Юрий Долгорукий» и «Александр Невский».
Увлекался создатель грозных подводных кораблей не только байдарками, но и подводной охотой. Своими руками мастерил для нее ружья. А в зрелые годы в редкое время отдыха любил почитать работы немецких философов и посидеть за мольбертом (он был членом Союза художников России).
Писал генеральный конструктор и стихи – вышел его сборник «Письма внукам». Увидела свет также книга его воспоминаний и размышлений «О том, что есть и было…»
С.Н. Ковалев – дважды Герой Социалистического Труда (1963, 1974), лауреат Ленинской (1965), Государственных премий СССР (1978), награжден 4 орденами Ленина (1963, 1970, 1974, 1984), орденом Октябрьской Революции (1979). Он – академик Российской академии наук, почетный член Союза художников, член Петровской академии наук и искусств.
12 июня 2007 года Сергею Никитичу Ковалеву была присуждена Государственная премия РФ в области науки и технологий «за разработку, создание и развитие трех поколений атомных подводных ракетоносцев».
Сергей Никитич Ковалёв умер в Санкт-Петербурге на 92-м году жизни... Вечером, 24 февраля 2011 года он почувствовал себя плохо. Родственники вызвали «Скорую помощь», смерть наступила по пути в больницу.
Первого марта состоялись гражданская панихида в ЦКБ МТ «Рубин» и отпевание в Морском Никольском соборе Санкт-Петербурга. Похоронили Сергея Никитича на Красненьком кладбище в Санкт-Петербурге.
Бюст Сергея Николаевича установлен на Аллее героев в Парке Победы Санкт-Петербурга. На здании ЦКБ "Рубин" установлена памятная мемориальная доска.
Есть что-то символическое в том, что С.Н Ковалев умер на 92-м году, а по его проектам были построены 92 подводные лодки...
19 декабря 2014 года ракетоносец четвёртого поколения К-551 «Владимир Мономах» вошёл в состав Тихоокеанского флота. На декабрь 2016 года головной корабль — «Юрий Долгорукий» в составе Северного флота, второй — «Александр Невский» и третий — «Владимир Мономах» — в составе Тихоокеанского флота. Четвёртый — «Князь Владимир», пятый — «Князь Олег», шестой — «Генералиссимус Суворов», седьмой — «Император Александр III» и восьмой — «Князь Пожарский» находятся в процессе постройки...
Дело Сергея Николаевича продолжают его ученики и последователи.
P/S : Неудобные мысли генерального конструктора
В брежневский «застойный период» в Советском Союзе только стратегических ракетоносцев спускалось до 6 единиц в год, а еще строилось немало других подводных лодок. Промышленность поставляла в год для АПЛ около 15 атомных реакторов, турбинных установок, десяток сложнейших комплексов радиоэлектронного вооружения, сталь, титан и многое другое. Всё это обеспечивалось научным сопровождением Академии наук и многих отраслевых институтов. Миллионы людей, в том числе молодёжи, не болтались без дела, а занимались высококвалифицированной неплохо оплачиваемой работой. Если это был «застойный» период, то, как назвать период сегодняшний...
В «застойный период» корабли строили, в рыночный - уникальные корабли 941 проекта, являющиеся народным достоянием, красой и гордостью Военно-морского флота, не прослужив и половины положенного срока, были выведены из действия, так как из-за отсутствия средств они не прошли плановый заводской ремонт. За это добровольное разоружение России заплатили США...
Свои стратегические лодки класса «Огайо» американцы переоборудуют для иного военного применения. В силу конструктивных отличий российские ракетоносцы имели гораздо более широкие возможности для переоборудования, чем американские. Но, как всегда, у нас на самое необходимое не нашлось денег.
Личность генерального конструктора ракетных подводных крейсеров стратегического назначения С.Н.Ковалева масштабна, уникальна и надежна так же, как и его творения. В противном случае, и результат его профессиональной деятельности был бы не столь впечатляющ. Жаль, что к мыслителям такого масштаба не прислушиваются первые лица государства. Имей в ряду своих советников несколько человек, равных Сергею Никитичу по интеллекту, системности мышления, стратегическому видению перспективы, руководство страны не находилось бы в поисках национальной идеи и способов обеспечения национальной безопасности, да ещё бы и сэкономило немалые средства налогоплательщиков, расходуемые на содержание многотысячной армии депутатов, сенаторов и прочих советчиков-«помощников» в расходовании государственных средств. В отличие от кабинета министров, Сергею Никитичу никогда не приходилось стыдливо опускать глаза в ответ на вопрос: «Что вы хорошего сделали для народа?» Его творения надёжно охраняли и до сих пор охраняют морские границы на Севере и Востоке России.
Сама профессия создателя сложнейших подводных кораблей, вооруженных баллистическими ракетами, требовала от Генерального конструктора постоянного совершенствования стратегического стиля мышления, осознания происходящих в стране и мире процессов. Создателям глобального оружия разрушительной мощи – морских стратегических ядерных сил – не безразлично, «насколько крепки руки и головы, которые распоряжаются этим оружием», являющимся гарантом от глобальной катастрофы.
Не преследуя личных выгод и интересов, создатели ракетоносцев работают для укрепления обороноспособности страны, приспосабливаясь к сложному экономическому положению государства. И на этом тернистом пути постоянно сталкиваются с неоправданными финансовыми и организационными препятствиями.
Любому озабоченному судьбой страны человеку понятны тревога и боль мыслящего в государственных масштабах генерального конструктора РПКСН, создателя морского оборонного рубежа России. Под каждым его словом могли бы подписаться миллионы россиян. Хотелось бы, чтобы его размышления были услышаны не только коллегами-профессионалами, но и руководством государства, заинтересованным в возрождении былой мощи страны.
Его озабоченность необходимостью развития всего отечественного производства, науки, сельского хозяйства, и, конечно, культуры, не безразлична всему думающему населения страны. Для того, чтобы у России было будущее, государство должно не заигрывать с молодежью, а реально вовлекать её в серьёзные дела, нацеливая головы и руки молодых, на возрождение страны. «Без обширной программы приобщения к делу морально и физически больного подрастающего поколения беспредметно говорить о будущем страны».
«Как учит физика, само по себе все катится только под гору, к хаосу. Чтобы подняться вверх, надо иметь желание и приложить усилия. Государство должно позаботиться о том, чтобы наши потомки не сделались покупателями энергии у других стран. Поэтому сегодня надо не скупиться на развитие науки и техники, не ожидая немедленной отдачи».
«Нельзя допустить наступления необратимых процессов. Для этого надо сохранить ядерный паритет, установить в стране социальную справедливость и обеспечить её интенсивное экономическое развитие».
«В существующей противоречивой и непредсказуемо развивающейся международной обстановке, ясно одно: если Россия хочет оставаться суверенным государством, она должна быть в экономическом отношении развитой и независимой, а в военном – очень сильной. Поддержание и развитие МСЯС приобретает при этом всё большее значение» [4].
Сейчас, очень хочется в это верить, времена в нашей великой Державе настали другие. Как там, у нашего Владимира Семёныча:
"Наконец-то нам дали приказ наступать,
Отбирать наши пяди и крохи,
Но мы помним как солнце отправилось вспять
И едва не зашло на Востоке...»
Уважаемые Читатели! Подписывайтесь на журнал «Созидатели». Журнал посвящён выдающимся людям России - интеллектуальной и нравственной элите общества.
Список ссылок :
1.С.Н.Ковалёв «О том, что есть и было…» Издательство "Элмор" г. Санкт-Петербург
ISBN: 5-7399-0133-2 , 2006г.
2.https://aftershock.news/?q=nod...
3.http://ckb-rubin.ru/fileadmin/...
4.http://www.proatom.ru/modules....
5.https://cont.ws/@hodanov/58561... Виктор Макеев. Уральский дракон
Оценили 186 человек
427 кармы