Начиная работу над данной темой, я испытывал некую робость. Вдруг не справлюсь? На охоте ни разу не был и с её знатоками почти не знаком. Однако, создавая повествование о "Царствовании Алексея Михайловича", я понимал, что избежать обстоятельного разговора про охотничьи истории и традиции не удастся. Дело в том, что мой герой не только страстно и искусно охотился, но и стал родоначальником русской промысловой культуры.
Если спорить о том какая профессия более древняя, то сторонникам приоритета журналистики и проституции хочется напомнить, что именно охотничий инстинкт развил в дикаре потребности разумной жизни. Не обладая силой хищника, человек возглавил пирамиду эволюции благодаря умению осмысленно охотиться на любой объект Природы.
Древние египетские и ассирийские памятники оставили нам много свидетельств о популярности охот того времени. Для современников древних царей и фараонов, удачливость правителей на охоте служила подтверждением силы и могущества, поэтому размер добычи ограничивался их усталостью.
Ассирийский царь Тулкат Гибалассар гордился, что убил за свою жизнь 920 львов. Понтийский царь Митридат провел на охоте семь лет подряд не заезжая ни в один населенный пункт, не заходя ни в один дом, довольствуясь ночлегами в охотничьих шатрах. В этой промысловой одиссее счёт трофеям перевалил за тысячу, так что начало списку редких животных было положено ещё до рождества Христова.
Древние эллины охоту возвели в культ. Философы посвящали ей целые трактаты. Александр Македонский, сам неутомимый охотник, поручил написать своему воспитателю философу Аристотелю специальное наставление об охоте. Позже, среди греков и римлян распространилась мода на кинегетики - повествования о способах эффективной добычи при помощи собак. Например, в книге историка и географа Арриана (II в. н. э.) описаны способы охоты "варварских племен", охарактеризованы породы лошадей и собак, применявшиеся для охоты.
К началу нашей эры искусство охоты достигло совершенства. В состязании человек - природа счёт увеличивался в основном в пользу первого.
Сотни и тысячи львов, тигров, леопардов добывали властители Древнего Рима для своих цирков; делалось это в заморских колониях и, конечно, руками простых людей. Консул Помпей устроил "празднество" в цирке, во время которого было убито более 600 львов. Ему же пришло в голову организовать на цирковой арене бой слонов с носорогами.
Юлий Цезарь во время своего третьего консульства "усовершенствовал" это представление: против 20 слонов он выпустил 500 пеших гладиаторов. Император Филипп после победы над персами, доставил в Рим в качестве трофеев 32 слона, 10 оленей, 10 тигров, 60 львов, 30 леопардов, 40 диких лошадей и всех их отправил на состязательное закланье.
Римская фабрика зрелищ способствовала уничтожению некоторых видов животных. В частности, из реки Нил полностью исчез обитавший тут бегемот, а в Северной Африке не стало слонов, славящихся своей агрессивностью.
Крушение Римской империи не остудило охотничьего пыла европейцев. Хотя они первыми из землян почувствовали, что природа не беспредельна. Поредевшая фауна заставила человека пойти на укрощение охотничьих страстей. Законодателями возглавившими борьбу с излишествами, стали англичане.
Став владыкой (королем) Англии Вильгельм Завоеватель начал создавать для себя и приближенных охотничьи угодья. Огромные территории были объявлены королевскими заповедниками, защищаемыми «охотничьими законами». Согласно этим нормам, всякая охота на зверя на государственных землях запрещалась под страхом жестоких наказаний, запрещалась также порча леса, т.е. рубка, заготовка дров и т.д. В пределах заповедных лесов уничтожались целые селения и даже городки. Для контроля за установленным порядком был создан огромный штат лесничих, наделённых значительными полномочиями. Они могли задерживать и штрафовать всякого, кто находился в лесах в охотничьем вооружении. Кроме того, им поручили следить, чтобы у пастушьих собак были вырваны когти. Осмотр этих собак производился каждые три года и ослушавшихся владельцев штрафовали. Законы вызывали большое недовольство среди англосаксов так как до Вильгельма Завоевателя каждый мог охотиться без ограничений. Изуродованные пастушьи собаки плохо справлялись с охраной стада, уступая напору хищников. Многие жители доведённые до отчаянья, ушли в леса, чтобы промышлять разбоем.
Вильгельм II Рыжий, сын норманнского Завоевателя, ужесточил законы против вольных охотников, введя смертную казнь. Он так достал своих подданных, что те молили Бога о покорании деспота. Господь, видимо, услышал страждущих и уготовил грешнику гибель на охоте.
В разгар погони за оленем, Вильгельм вместе с любимым слугой Уолтером Тиррелом обогнали свиту, потерявшись в лесу. Завидев рогатого красавца, король натянул тетиву, но та лопнула. Разгорячённый сюзерен приказал Тиррелу стрелять, чтобы не упустить зверя. Слуга повиновался, но его выстрел был непрямым, стрела отскочила рикошетом от дерева и поразила Вильгельма прямо в сердце.
Тиррел на мгновение замер над мёртвым телом короля, понимая, что не сносить ему головы и предпочёл укрыться за морем. Осиротевшие вассалы прокляли беглеца и заочно приговорили его к казни. Зато народ посвятил невольному убийце немало баллад воспев его, как героя-заступника.
Охотничья страсть у одних отнимала жизнь, а другим стоила короны. Германский король и император Священной Римской империи Фридрих II Гогенштауфен на старости лет настолько увлёкся соколиной охотой, что большую часть времени проводил либо с птицами, либо за написанием наставления «Искусство охотиться с ловчими птицами». В итоге, выдающийся борец за европейское единство прозевал контрвыпад конкурентов и проиграл битву при Парме (1248 год). Пока его величество истреблял водоплавающих птиц в болотистой пойме, враг предпринял дерзкую вылазку и разгромил имперский военный лагерь.
Эта катастрофа обернулась потерей полутора тысяч убитых и трех тысяч пленных. Вся государственная казна оказалась в руках врагов: они заполучили не только серебро, золото, жемчуг и роскошную одежду, но и знаки императорской власти — жезл и корону, украшенную драгоценными камнями. Даже охотничий трактат Фридриха II оказался среди трофеев.
Охотничьи ритуалы стали важной частью феодальной культуры. Её иерархичный мир нашёл отражение в ранжировании трофеев.
Королем всех диких животных считался самец благородного оленя, занимавший особое место в европейской символике. Его часто сравнивали с Христом - за страдания. Существует широко известная история о том, как св. Юстас был обращен в христианство после того, как увидел распятие между рогами самца оленя-пятилетки. Для того, чтобы животное считалось достойным охоты, оно должно было иметь на рогах не менее 10 отростков. Таких особей называли десятниками.
На оленя могли охотиться двумя различными способами. Первый - par force ("в силу обстоятельств") – то есть «силой». Отсюда происходит выражение par force de chiens – «с помощью собак». Второй способ – «луком и лошадью».
Охота par force считалась наиболее благородной формой охоты и состояла из 8 этапов: поиск, сбор, эстафета, движение или же раскрытие, преследование, загон, разделка туши и бросание собакам части добычи.
Поиск. перед началом охоты егерь, в сопровождении ищейки, выискивал добычу. С помощью следов, обломанных веток и помета он старался определить место залегания оленя как можно точнее.
Сбор. Далее, в день охоты, отряд охотников собирался пораньше, анализировал информацию егеря и помет оленя. Принималось решение относительно оптимального проведения охоты. Такое собрание имело определенную социальную функцию, подавали завтрак.
Эстафета. После прогнозирования пути оленя, вдоль этого пути расставлялись собаки. Таким образом, собаки сохранялись в свежем состоянии до появления оленя.
Движение (раскрытие). Также называлось нахождение. Использовалась ищейка для выслеживания оленя.
Преследование. Собственно сама охота. Здесь обязательно было удерживать собак по следу выбранной дичи.
Загон. Когда олень уже не мог бежать далее, он оборачивался и оборонялся. Такая ситуация называлась «загнанный зверь». Теперь необходимо было удерживать собак от нападения. Наиболее успешный охотник забивал животное, мечом или копьем.
Разделка туши. Ритуальное потрошение и разруб животного. Каждый внутренний орган, кусок мяса предназначались для определённых блюд и могли употребляться в зависимости от статуса участников охоты.
Награждение собак чатью добычи. Наконец, собак следовало наградить кусками туши. Таким образом, у собак закреплялась ассоциация вознаграждения усилий.
Охота «луком и лошадью» была не такой престижной, но могла быть даже более результативной. Дичь, зачастую целое стадо, загонялась собаками до заранее определенного места. Здесь стояли лучники, готовые завалить животных.
Парфорсная охота была настоящим приключением. Её участники не только добывали трофеи, но и стремились подольше задержаться в заповедной атмосфере. Возникла мода на охотничьи дома и даже дворцы.
Например, французский замок Фонтенбло был построен возле чудесного источника, обнаруженного королевской борзой Бло. Собака настолько была загнана преследованием оленя, что обезножила. Охотники махнули на бедолагу рукой:" видно, что не жилец!" Приговорённую псину поднесли к лесному роднику, надеясь облегчить её страдания. Сделав несколько глотков, Бло встала на ноги. Поражённые псари рассказали обо всём королю, а тот приказал на месте чуда воздвигнуть замок.
С тех пор Фонтенбло играл заметную роль в общественной и культурной жизни государства. Филипп Август уединялся там, чтобы писать законы, Людовик IX Святой истово молился, обретая мысль о постройке местного монастыря, Карл V собирал манускрипты, надеясь на благодарную память грядущих поколений.
Но истинный расцвет Фонтенбло наступил в XVI столетии, во времена правления Франциска I, который сделал замок своей постоянной резиденцией. Поклонник итальянского Ренессанса мечтавший создать «уголок Тосканы под небом Иль-де-Франс», король пригласил для строительства и оформления замка целую плеяду итальянских живописцев, скульпторов, декораторов. Он собрал превосходную коллекцию антиков, картин, греческих и латинских манускриптов и превратил Фонтенбло в центр нового искусства, в колыбель французского Ренессанса. С лёгкой руки короля-рыцаря дворец у чудесного источника стал популярным местом для проживания поколений потомков Валуа и Бурбонов.
Фонтенбло стал местом пылкой любви Генриха II и Дианы де Пуатье, затмившей саму королеву Екатерину Медичи. Стены и потолки дворца хранят большое количество напоминаний о прекрасной женщине.
Изображение луны присутствует во всех портретах Дианы. У неё была привычка вставать рано, принимать холодную ванну и, вскочив на лошадь, мчаться быстрее ветра по королевским охотничьим угодьям.
Почитателям Александра Дюма данный дворец хорошо знаком, как место службы королевских мушкетёров. Людовик XIII недолюбливал беспокойный Париж и частенько уединялся в охотничьих угодьях Фонтенбло.
Охота позволяла королю забыть о дворцовых интригах и прочих неурядицах. Чаще всего король брал с собой трех-четырех слуг, реже – нескольких дворян. Ему хотелось без всякой посторонней помощи заряжать свою аркебузу и маленькую пушечку, из которой он стрелял по диким гусям или воронам, хотелось самому обшаривать норы, ставить силки, приканчивать ударом кинжала затравленного оленя…
Но всем видам охоты Людовик XIII предпочитал охоту на чёрных дроздов. Тонкую и изысканную игру способную потрафить нервическим извивам тонкого знатока. Задача по дроздовой охоте казалось бы, была несложной: выманить, посредством приманки, крайне осторожную птицу на хорошо освещённый участок и поразить её маленькое тельце выстрелом из арбалета. Причём выстрел, мог быть только один. После него дрозды, шумно работая крыльями, разлетались кто-куда и охотник был вынужден покидать свою “лёжку”, перемещаясь на другое место. Так что условия были жёсткими: всего один выстрел, из крайне неточного оружия, в малюсенькую цель, в условиях полной тишины. Достигнуть при этих условиях успеха — дело весьма непростое, но у Людовика это получалось и он страшно собою гордился.
В честь этой охоты (и больше никакой иной!) он даже поставил 16-и актный балет. Вообще-то король часто и активно участвовал в подготовке балетов — нового и модного увлечения той эпохи. Для этого у него было достаточно и авторов, и актёров, и музыкантов. Но вот “Марлезонский балет” (т.е. балет изображающий охоту на дроздов) Людовик не счёл нужным доверить никому. Всё в этом балете было творением его рук и головы. Он сочинил музыку, он написал либретто, он подготовил эскизы всех декораций, он разработал костюмы всех действующих лиц, придумал хореографию и даже сам исполнил две небольшие, но смешные роли: крестьянина и торговки приманками!
Как говорили придворные,в этом балете король создал своего рода объяснение в любви главному увлечению своей жизни. В 1635-м году при огромном стечении зрителей с небывалой роскошью он поставил этот балет в замке Шантильи, предварительно отобрав замок у герцога де Монмораси и предав последнего топору палача. Успех балета был ошеломляющим!
Гористая и лесистая Европа не очень подходила для соколиной охоты, поэтому мода на неё периодически вспыхивала, но быстро угасала. Европейцы вспоминая о славе предков - крестоносцев, научившихся такой охоте у сарацин, закупали в Русском царстве ловчую птицу, приглашали сокольничих из Крыма, и быстро теряли интерес.
Соколы и сапсаны из Дикого поля, разлетаясь по лесам, били дичь и возвращались назад, предоставив охотнику возможность самому долгого и нудно искать добычу. Такой процесс утомлял. Уж лучше охотиться на блох! Да, во времена д'Артаньяна такая забава была в ходу среди черни и даже дворянства.
На протяжении веков люди не могли избавиться от блох. Борьба с ними не прекращалась ни на минуту. Тем не менее, эти кровососущие паразиты породили жанр эротической игры на сюжет блошиной охоты. Образ молодой женщины в неглиже, с открытой грудью, ловящей блох в одиночку или при помощи мужчин, встречается в европейской живописи с 1500-х годов вплоть до XIX века. Пойманная блоха на теле любимой женщины, могла быть поводом для хвастовства. Такие трофеи, нередко, помещали в драгоценные футляры и хранили возле любящего сердца.
Впрочем, блошиные шалости волновали не всех. Эпоха рыцарства ушла в прошлое, но жажда подвига по-прежнему не оставляла умы некоторых личностей.
Для владетельных аристократов "охотничьи потехи" служили отдушиной, снижающей боль ностальгии по феодальной вольнице. Их агрессия стоила каждый раз жизни сотням оленей, ланей, кабанов, косуль, множеству мелкой дичи.
Истории известны печальные рекорды охотничьего азарта. Правитель Саксонии и Магдебурга, герцог Иоганн Георг I с 1611 по 1655 гг. добыл 116 906 диких животных! Сведения о трофеях он заносил в огромный фолиант с кожаной, инкрустированной золотом обложкой, который до сих пор хранится в музее в Дрездене.
Однако, не все монархи были неутомимыми, кровожадными добытчиками. Людовику XIV охота нравилась как ритуал. Он ценил мизансцены.
Как-то в 1680 г. на охоте в лесах Фонтенбло, красавица де Фонтаж, скача на коне, растрепала волосы о ветку векового дуба и, чтобы поправить прическу, кокетливо обвязала голову ... подвязкой от чулок. Эта незатейливая прическа очаровала короля, и он просил свою возлюбленную не носить иной. Уже на следующий день в надежде заслужить благословенность короля, ее примеру последовали придворные дамы, и прическа а ля Фонтанж вошла в моду на 30 лет.
Прожив долго, Людовик XIV сохранил страсть к охоте и женщинам до самой старости. Вечно влюбленный, он и в семьдесят лет требовал любовной близости у госпожи де Ментенон, своей ровесницы, которая не знала, куда деваться от этих шокирующих ее притязаний. Не получив плотского удовлетворения от Чёрной Королевы (прозвище последней фаворитки), Король-Солнце расходовал энергию на охоте. Во время одной из таких поездок король упал и повредил ногу. Врачи обнаружили, что травма спровоцировала гангрену и предложили ампутацию. Людовик XIV отказался: уродство недопустимо для королевского достоинства. Болезнь стремительно прогрессировала, и вскоре началась агония, растянувшаяся на несколько суток.
В момент прояснения сознания Людовик оглядел присутствующих и изрёк свой последний афоризм:
— Почему вы плачете? Неужели вы думали, что я буду жить вечно?
Может быть он не понял, что придворная публика не могла сдержать слёз в финальной сцене гениального спектакля, режиссёром которого был их Король.
Оценили 46 человек
88 кармы