Дуромер (из жизни одного министерства)

 «Не обличай грешника, чтобы он не возненавидел тебя; обличай мудрого, и он возлюбит тебя» (Притч. 9:6-8).

Эпизод первый - Искусители и искушаемые

1

Фошин Александр Васильевич без малого пятнадцать лет работал в министерстве, но карьеры не сделал. От специалиста первой категории, к неполным пятидесяти восьми годам, дорос до специалиста второй. Причиной был его покладистый, неконфликтный характер. На работе вел себя так же, как дома. Подчиненно. Выбранная тактика до поры до времени помогала сохраняться в вихре постоянных реформ, связанных со сменой больших начальников. Одни приходили, другие уходили. Технический статист, умеющий грамотно писать справки и разбираться в компьютерных технологиях был нужен любой власти. Помогала и выбранная тактика, быть незаметным. Ко всему сказанному Александр Васильевич, хоть и был кандидатом исторических наук, но не разделял теорию Чарльза Дарвина о борьбе видов применительно к современному человеку. По его мнению, разумное общество должно строиться на принципах порядочности, культуры и справедливости. Всякая конкурентная борьба вестись по правилам. Хамство и другие низменные инстинкты заслуживают общественного порицания. Миролюбие его и сгубило. В недельном плане допустил маленькую инициативку, в одно и то же время поставил министру два мероприятия. Здраво рассудив, - «пока документ дойдет до Хозяина, его посмотрят не менее пяти начальников. Кто-то из них и определит, какое мероприятие важнее и останется в плане. Так бывало и раньше». По неведомой ему причине в этот раз никто из должностных лиц не исправил. Заметил ошибку сам министр. И понеслось, поехало. Назначили расследование. Все, через кого проходил проект недельного плана, божились в невиновности. Начальник его отдела, не моргнув, заявила, - «я только отношу сей план в секретариат министру»! Слукавила. План служил входным билетом в ближайший круг министра. А новый начальник департамента Николай Петрович Кастрюлькин вел себя при разборе, как фабрикант, наблюдающий за горящим заводом конкурента. Он открывал только первый пакет из завещания предыдущего начальника, - «если будут ругать, сваливай ошибки на предшественника». Хитрец знал о запасе, в виде еще одного пакета, предлагающего в случае повторной ошибки «виниться и выражать желание исправиться». Был еще и третий, предлагающий при новой ошибке «готовить три пакета». Значит уходить. Сложна аппаратная жизнь, опасна, как лезвие бритвы. Одним словом, стрелочником назначили самого безобидного.

Первой всполошилась жена. В ход пошли угрозы и унижения. Жалобы на отсутствие родных детей. Семья воспитывала троих приемных и считалась по закону многодетной. Жена на самом деле боялась одного, что ее мужа лишат годовой премии, на которую планировала купить турпутевку в Китай. Госслужащим наконец-то повысили зарплаты в два раза. Впервые могла позволить отдых за границей, не отрывая деньги от скудного семейного бюджета. Случилось то, чего она и боялся. Александру Васильевичу объявили выговор с лишением годовой премии. «Дура, - думал про супружницу, - хорошо хоть так наказали, а то могли бы и уволить». Шестое чувство предупреждало о начале неприятностей.

На самом деле министр был крайне недоволен работой аппарата. В основном за неспособность противодействовать странным идеям своего нового заместителя. Конечно, ему не было дела до «маленького» Фошина, о существовании которого и не догадывался. Его больше волновал приставленный руководством правящей партии заместитель, который вел настоящую подрывную деятельность. Нарочно не визировал срочные правительственные документы, затягивая их выполнение. На все имел свое особое мнение и при подчиненных его выражать. Бравировал независимостью и неподсудностью. Буквально вчера, убеждал министра обратить внимание на ситуацию с карьерным ростом женщин в органах власти. Видимо перед выборами в Государственную Думу решил разыграть гендерную карту, провести эксперимент о замене начальников отделов мужчин на чиновников в юбках. Напрасный труд. Даже известному борцу за права женщин социалистке Кларе Цеткин удалось их объединить лишь на один день. Восьмого марта, в Международный женский день, который она сама и придумала.

Его необычные предложения имели тайный смысл. Он, как заноза в пальце, не позволял команде министра расслабиться. Считалось, таким образом, создается равновесие во власти. Сдержки, противовесы, ниточки, интрижки, столкновение интересов и их уравнивание. Все равно, что настройка сложного музыкального инструмента с помощью камертона, помогающего добиться воспроизведения эталонной высоты звука. Только каждый настройщик в министерствах и губерниях настраивал под себя. Вместо музыки получалась какофония. Политические, общественные и религиозные институты лишь напоминали про существование Эталона общественных ценностей, которого следовало бы придерживаться. Когда всем надоел музыкальный хаос, решили использовать опыт Западной Европы в антифашистской борьбе начала 1930 годов. Создали организацию, контролирующую нужную музыкальную настройку, в лице общественного движения «Народный фронт». Народ в шутку ее членов называл «новым дворянством», а обиженные чиновники - «опричниками». Организация особо болезненно реагировала на коррупцию, способствующую обогащению за счет государства. Равные права и равные возможности, провозглашенные сто лет назад Советской властью, вызывали добрую ностальгию. Воровали, конечно, и в то и в царское время, но как – то более благопристойно. Не кичились богатством, нажитым нечестным трудом. Руководители личным примером демонстрировали скромностью в быту. Взять всемогущего Сталина, оставившего после смерти один шерстяной костюм, две пары обуви, одну расчёску … Не демонстрировали на «Геленсвагенах» вседозволенность и коллекциями золотых часов сомнительную успешность. «Банды» губернаторов и партийных секретарей выявляли в России и раньше. Чего стоит одно «хлопковое дело» в Советском Узбекистане. Или «налоготворчество под себя» генерал-губернатора Восточной Сибири Руппера. Всех затмил генерал-губернатор Сибири, соратник Петра Первого, Матвей Гагарин. Наворовал столько, что решил отделиться от России. За что его труп семь месяцев провисел на виселице. В назидание. После чего лихоимствовать стали с оглядкой. Боялись получить от государства смертельный приговор. Вот и нашему правительству, наконец-то, стало ясно - сами взяткобратели себя ограничивать не собираются. Об этом им и раньше напоминали международные агентства, составляющие ежегодные рейтинги коррупционности государств. Мы не как не могли в этом рейтинге поменять сто девятнадцатую позицию. Прочно застряв между малоизвестными государствами, Гайаной и Сьерра-Леоной. В то же время ставили под сомнение справедливость западных требований. Нравственные ценности у нашего народа были несколько другими. Никто не вспомнил о том, откуда пошло само слово коррупция, придуманное американскими демократами в качестве мирного средства борьбы с продажной английской колониальной администрацией в 18 веке. Что еще в древней Руси подобное явление называлось лихоимством. Между тем, российские пенсионеры ожидали очередного коррупционного скандала. Не за горами, казалось им, «дело стоматологов». А верующие просили направить миллиарды «полковника Захарченко» на восстановление храмов. Жители российской глубинки мечтали о газификации. Одни искушали, а другие добровольно искушались.

«Народофрондовец» между тем на каждом недельном совещании приводил примеры низкой профессиональной деятельности аппарата и требовал реформ, как мясник мяса. Министр не мог пойти на его предложения. Потому как прекрасно знал, любую реформу можно превратить в механизм избавления от недостаточно преданных. В данном случае чужак выдавит его людей и поставит своих.

Совещание у министра проходило перед самыми майскими праздниками. Через неделю после происшествия с «фошинским планом». «Народофрондовец - зам» раскопал очередную проблему. Пожаловался министру на вопиющий факт. На министерский семинар не пропустили его помощника с важным документом, - вход загородила грудастая дама, назвавшаяся начальником отдела с оргдепартамента.

- Кто этот фейтфебель в юбке? – строго обратился министр в сторону секретарского места, занимающего главным орговиком. На самом деле министр играл. Ему понравился неожиданный сюжет, унижающий заместителя. Привыкшие к беспрекословному подчинению чиновники, не догадываясь о мыслях Хозяина, метнули презрительный взгляд на пунцовеющего нового начальника оргдепартемента. Его наружность вызывала скорее жалость, чем доверие. Внешность обманчива. За умение перевоплощаться коллеги по прошлой работе прозвали Николая Кастрюлькина, «Гудвином». Тем самым, Волшебником Изумрудного города. Непрост был Николай Петрович «Гудвин»! Давно вывел формулу долгожительства бюрократа: все знать, но не за что не отвечать!

- «Объясните случившееся?» - миролюбиво предложил министр чиновнику. «Гудвин» пришел из силового ведомства и вызывал настороженность у министерской команды. Николай Петрович не присутствовал на семинаре, хотя и отвечал за его организацию. Он исповедовал принцип китайской философии Дао: зачем принимать решение, когда желающие, сами когда-нибудь найдут выход. Его роль, наблюдать за их «творческими муками», подсказывать и направлять в собственных интересах.

- «То мероприятие готовил ваш секретариат, а не оргдепартамент», - неуклюже попытался переложить ответственность на другую структуру новый орг. Это стоило ему болезненного удара от неудобного замминистра.

- «Сергей Александрович, - торжественно, как на отчетно-выборном собрании, обратился «Народофрондовец» к министру, - я и говорю об отсутствии координации среди структур нашего аппарата. Каждый, посмотрите на этого начальника, защищает себя, а не думает об общем деле. Получается, тянем воз в разные стороны, как рак, лебедь и щука!», - победоносно довершил разгром противника независимый зам. Было видно, что орговику нечем крыть. Николай Петрович тяжело сел, нарушив правило, стоять до завершения гласной перепалки первых лиц.

Совещание между тем продолжалось в заданной с самого начала критической тональности.

- Уважаемые коллеги! – продолжил докладывать в обличительной манере «Народофрондовец», - несогласованность структур аппарата привела к вопиющему торжеству бюрократии!

Он хищно глянул на орговика, от которого «Гудвин» съежился. То был знак понятный каждому чиновнику. Замминистра определил жертву! С этого момента он, как американский бомбардировщик в Ираке, безнаказанно начнет долбить непонравившегося. Сильно пожилой председатель профсоюзной организации виновато опустил голову. Он так же вызывал сожаление своей беспомощностью и остатками совестливости. Некогда грозная структура, действующая от имени коллектива, превратилась в обязательный атрибут видимости объединения власти с народом.

- Анахронизмом в электронный век является бумажное согласование приказов и распоряжений руководства, - обличал и требовал «Народофрондовец», - целый отдел в оргдепартаменте натаскан на подобные действия! Обратить внимание, так же, хотел бы на законопроекты, проходящие через наше ведомство. Речь идет о ежегодном согласовании статуса населенных пунктов нашей страны. Возьмем пункт 6. Это закон, где село Верхняя Пойма в документе обозвали поселком. Закон прошел правовую и лингвистическую экспертизы в правовых структурах нашего министерства, Госдумы, Совета Федерации, Администрации Президента и был подписан Президентом. И потом гражданин написал Президенту письмо, что они живут в селе, а не в поселке. Это же совсем другое финансирование, другой объем социальных выплат его жителям! Происшествие случилось! Виновных, как всегда нет! А они находятся в этом зале и все их хорошо знают.

От неопровержимости фактов Сергей Александрович обмяк и укоризненно бросал взгляды то на одного, то на другого своего соратника. Было стыдно за очевидный промах работы аппарата, который сам же формировал по армейскому принципу беспрекословного подчинения. Команда явно паразитировала на добром к ним отношении, а первоначальная верность, обернулась примитивным подхалимством. В тоже время прекрасно понимал свою обреченность на совместную деятельность. Он давно уже делегировал свои полномочия заместителям и справедливо ждал от них результатов работы. В эту минуту вспомнил про ошибку в недельном плане. Кто-то из старых работников ЦК КПСС рассказывал, как во время войны Сталин за опечатку в газете «Правда» отправил главного редактора на фронт. Так созрело решение министра о примерном наказании чиновника.

Между тем заседание продолжалось. Слово взял руководитель, как раз критикуемого правового департамента. Он был кругл и обтекаем, как подводная лодка. Кокетливо покраснел, под стать молоденькой барышне. Женой его значилась страдающая плохим зрением известная телеведущая. Говорят, она полюбила его голос, похожий на завораживающую песню волшебной птицы «Гамаюн». Наш юрист посчитал не достойным оправдываться перед выскочкой «Народофрондовцем» за явный просчет с селом Верхняя Пойма, а перевел разговор в выгодное русло. Объявил о подготовленном, в связи с юбилеем Победы в Великой Отечественной войне, корпоративном празднике в Лужниках.

- «Это будет такой хэппи-энд!», - завораживающим голосом порадовал довольный проделанной работой и собственной инициативой приближенный к министру. Видимо его успех вызвал ревность у начальника секретариата министерского аппарата. Михаил Витальевич, в прошлом армейский политработник, дослужился до трехзвездочного генерала в современной российской армии. Долго и удачно маневрировал среди многочисленных военных реформ, пока Минобороны не возглавили выходцы с Лубянки. Они подобно атомному ледоколу «Ленин», легко взломали старый метровый лед и выдавили наиболее самостоятельных. Потому Михаил Витальевич процедуру инициации и не прошел. С тремя язвами желудка сорока пятилетний генерал уволился по состоянию здоровья. Предложили уступить место более молодому. «Молодым» оказался шестидесятилетний генерал-майор с известной площади. Михаил Витальевич с тех пор забыл о чувстве собственного достоинства, как качестве лишнем на государственной службе. К сожалению, он оставался совестливым человеком и не мог стать министром.

- Уважаемые коллеги, глубокоуважаемый Сергей Александрович! – в ответном слове Михаил Витальевич, начальник секретариата, попытался срезать возомнившего себя приближенным к «самому», - совершенно не умоляя, я просто посоветоваться хочу. Было указание Администрации Президента, если вы помните, в период с 7-го по 9-е постараться никаких мероприятий не проводить. Если они в плане, - театрально развел руками начальник секретариата, - то всё, что сказали уважаемые люди, это, бесспорно.

Будучи опытным аппаратчиком краешком глаза увидел отрицательную реакцию зала на попытку критики хэппи-энда. Виртуозно перевел разговор на выгодную тему. Ему было обидно, что из-за придирок нового зама, министр забыл дать оценку недавно прошедшему мероприятию, посвященному двадцатилетию создания ведомства. Именно возглавляемый им секретариат координировал подготовку столь важного события.

- Каждое мероприятие, - продолжал Михаил Витальевич, - проводимое на территории министерства, определяет значительную нагрузку нашего Аппарата и готовность действовать в нестандартной ситуации. Например, только что провели знаковый юбилей. Выступление Ансамбля песни и пляски. Выставка прекрасная. Нашего министра поздравили Президент страны, Председатель Правительства! И вдруг у нас появилась очень неожиданная вводная.

Картинно сделал паузу. Слегка одернул лацкан модного темно-синего пиджака с коричневыми подлокотниками. Он знал, что костюм в тон дорогого фирменного галстука ему идет. Руководители подразделений очередной раз отметили умение генерала стильно одеваться.

Михаил Витальевич справедливо гордился проделанной работой. Хитрый аппаратчик знал, что стенограмму читают подчиненные. Обязательно оценят его похвалу, а возможно и получат премиальные. Так создается авторитет руководителя.

Дождавшись полной тишины, продолжил самоотчет, - получилось, что вместо двух солисток ансамбля их оказалось десять. Я сейчас хочу выразить искреннюю признательность уважаемому замначальника департамента делами. Только ему пришлось сделать эти 10 букетов за 15 минут и при этом выражение его лица выдавало готовность в будущем также героически поступить.

В зале осторожно захихикали, поняв тонкую иронию. В министерском окружении велась невидимая конкурентная борьба за влияние в аппарате. Среди самых приближенных к министру лиц единства не наблюдалось. В данном случае обозначились разногласия между секретариатом и начальником департамента делами. Первый подчеркивал свое главенство в иерархии власти, согласно штатного расписания. Второй стремился показать свою значимость, пользуясь близостью к министерской семье. Толи он был другом его детей, толи племянником? А может быть и самозванцем! Был у Михаила Витальевича в курсантской жизни похожий случай. В классе учился младший сержант Устинов. Начальство сразу же насторожилось, посмотрев его анкету. Родом из одного города, что и министр обороны СССР, маршал Дмитрий Федорович Устинов. И отчество у младшего сержанта, Дмитриевич. Интриги прибавил шутливый вопрос командира курсантской роты, - «а не сынок ли вы товарищ курсант нашему министру обороны»? Подождав, когда закончатся злорадные хихиканья товарищей, однофамилец маршала скромно отвечал, - «племянник». С этого дня на младшего сержанта Устинова свалились волшебные привилегии. Получал каждый год сержантские звания, в наряды его ставили только дежурным по училищному клубу, в увольнение шел, когда хотел. Обман выяснился с приездом министра обороны на выпуск офицеров. Начальство, решило прогнутся перед министром. Но на предложение встретиться с племянником, министр ответил шуткой, - «когда Сталину доложили, что обнаружился его двойник, приказал, «Сбрить усы и расстрелять»! Нет и не было у меня никогда племянников».

- Я просто еще раз хочу сказать спасибо огромное за ту оперативность и порядочность, которую проявили работники этого департамента, - миролюбиво закончил иронический спич Михаил Витальевич.

«Племянник», спортивного сложения молодой человек, не менее элегантно одетый, чем Михаил Витальевич, парировал упрек в свой адрес, - Михаил Витальевич, хорошие кадры растим.

- Хорошие. Не побоюсь сказать, очень хорошие, - примирительно ответил Михаил Витальевич. В перебранку вступать не имело смысла. Удар достиг цели. Легкую оплеуху «племянник» получил на виду у своего благодетеля.

Министр поддержал шутку начальника секретариата, - то есть начальнику департамента делами можно спокойно уходить в отпуск. Тылы закрыты.

- И просто уходить! - под оживление в зале выкрикнул Михаил Витальевич, больно уколов «племянника», с изяществом опытного фехтовальщика.

Неприятный инцидент попытался загладить начальник правового департамента, подняв руку, прося сделать очередное объявление. Сергей Александрович схватился за его помощь, как утопающий за соломинку. Ему было неудобно перед чужаком-замом за семейный скандал. Министр искренне верил в объединительную цель и силу своего авторитета. Он являлся сторонником прошлой, советской системы коллективизма и интернационализма.

- Уважаемый Сергей Александрович, вот такой вопрос. Связано с курением в туалете на восьмом этаже. Многократно обращались к дежурной по этажу, и вроде какие-то санкции предпринимали – результат нулевой. Вынужден на свои деньги, за 300 долларов, купить датчики – индикаторы дыма. Возникла проблема с их установкой.

Правовик видимо не знал, что министр втихаря курит в комнате отдыха, несмотря на подписанный им же приказ о запрете. Лицемерил, подобно ярославским монахам, в постные дни евших мясо бобров. А что? Как и рыба, живут в воде.

Правовик давно искал дружбы с «племянником» и в отместку за «друга», попытался «пнуть» страдающего вредной привычкой Михаила Витальевича. Не знал правовик одного важного секрета. Михаил Витальевич и министр, часто курили вместе. Потому и напоролся на иронию.

- А датчики что будут сигнализировать? – заинтересованно спросил министр.

Ушлого юриста, называющего себя на каждом шагу «мушкетером хозяина», врасплох не застать.

- Они будут "кричать", - нашелся «мушкетер».

Министр парировал, - то есть при включении будет некий шумовой эффект?

Не замечающий подвоха «мушкетер», не подумав, отвечал, - да, шумовой эффект, чтобы какое-то действие было, потому что на самом-то деле выглядит это безобразно. У нас руководители подразделений ходят курить на улицу, а какие-то работники Аппарата (лицо Михаила Витальевича, начальника секретариата перекосилось, словно от зубной боли) которых при этом все знают, курят в туалете, но дежурная говорит: "Я же не могу их «ловить за руку» в мужском туалете.

Неучтенный впоследствии стенографисткой голос шутника весело выкрикнул, - а за что еще ловить мужиков в туалете?

«Мушкетер» замолчал. Не лишенный тщеславия, любитель покрасоваться, воспринял шум за одобрение речи. Но он был фехтовальщик на коротких дистанциях. Не выдерживал продолжительных выступлений. Начинал краснеть, часто моргать и путаться в мыслях.

- Там что, крик чаек будет или что? Что там будет звучать? – задорно спросил министр, подобно отцу семейства любуясь шалостями малышей.

«Мушкетер» стушевался.

- Какой-то сигнал, я не слышал, - растерянно пробубнил, налившись краской, как бакинский помидор, - уже протестировали.

Руководитель, дабы прекратить пустую дискуссию, примирительно подвел черту, - давайте попробуем поставить датчики дыма, а там уже звук отрегулируем. Интересное решение. Проявил такую смекалку!

Больше всего шутка руководителя понравилась начальнику организационного департамента. Его место называлось секретарским и находилось в торце стола президиума, в закутке угла. Ядовито-зеленый костюм походил на глаз светофора. «Гудвин» откинулся на спинку стула и победно улыбнулся, словно крокодил, проглотивший лягушку. Таким образом, компенсировал свое недавнее унижение. В это же самое время прошлый начальник, перемещенный на ступеньку пониже в другой департамент аппарата, застенчиво улыбнулся. Его не могли не радовать просчеты команды, живущей по принципу курятника, - «клюй ближнего, плюй на нижнего».

2

Фошин допустил очередную ошибку, заявил о себе, высунулся из норы. Поддался советам жены и целый день ходил по начальникам, убеждая вернуть премию. Он и не догадывался, что министр только что принял по нему более строгое решение.

«Виноват. Исправлюсь. Готов на любое наказание, не лишайте премии», - твердил одни и те же слова по много раз. Под конец каждого разговора давил на жалость, - «трое детишек, приемных, брошенных бывшими родителями. Многодетный я»! Живущие обманом, считают других еще большими лжецами. Так и некоторые начальники, заподозрили в его многодетности заведомый злой умысел. По их мнению, он усыновлял детей не запросто так. На содержание каждого детдомовского ребенка полагалась приличная ежемесячная премия. Вспомнили о справедливости. Детей своих они подняли на ноги без всякой господдержки. По родительскому долгу.

Фошин обошел всех, кого считал способным принять по нему нужное решение. Даже пытался разжалобить секретаршу своего начальника департамента. Не знал, бедолага, удивительной особенности женщин быть разными на лица и фигуры, но одинаковыми в повадках. Она в красках доложила начальнику департамента о фошинских поисках справедливости и единственном человеке кто его поддержал. То был Зеленин Сергей Сергеевич, заместитель Кастрюлькина. За ним давно водился грешок правозащитника. Даже кличку характерную за это получил, «архиепископ». Обязанности духовного учителя опасны, в первую очередь, для самого проповедника. Ему шел пятьдесят пятый год и справедливо думал в скором будущем самому стать начальником департамента. Кастрюлькин разменивал шестой десяток, имея желание и дальше руководить оргдепартаментом. Конфликт интересов был на лицо. Неожиданно расстановку сил в корне изменил Президентский Указ о продлении государевой службы до шестидесяти пяти лет. Облаченные властью чиновники увидели в том знак к долгожительству. Поползли слухи про открытый российскими учеными ген, продлевающий жизнь человека до ста двадцати лет. Чиновники ранга «руководитель», вцепились зубными протезами в занимаемые должности. Они первыми встали в очередь к превращению в полубогов. Им казалось, на землю возвращается правление мифических «титанов». В их обличии.

Новый начальник, после выхода Указа, любые действия своего «молодого» зама расценивал, как попытку его подсидеть. История с Фошиным, словно специально подходила для сведения счетов. Действия Зеленина он квалифицировал, как подрыв собственного авторитета. Ведь Фошин нарушил святое правило, пытался обсуждать решение командира. Заместитель начальника, вместо того что бы подавить начинающий протест подчиненного, поддерживал «революционера». Доподлинно не известно, знал ли Кастрюлькин древнегреческую легенду о конкуренции. Когда вождю титанов Кроносу предрекли гибель от рук собственного сына, начал превентивные действия. Одного за другим глотать новорожденных детей: Гестия, Деметра, Гера, Аид, Посейдон. Жена решила положить конец безумству мужа. Вместо очередного новорожденного подсунула булыжник. Кронос и его проглотил. Спасшегося малыша звали Зевс. Он не только сверг мечтающего о вечной жизни отца, но заставил его вернуть проглоченных детей. А потом сбросил в тартар всех титанов. Зная кульминацию данной легенды, может быть некоторые руководители и задумались о неизбежности возмездия за плохие поступки. Искушение мутит разум, предлагая гордыню, вместо человеколюбия.

Между тем, разворошенное Фошиным гнездо, привело в движение его обитателей. Александр Васильевич, оказался в положении тонущего в болоте. Чем больше прилагал усилий вырваться, тем основательнее вяз в нем. Сам не осознавая, тащил за собой поддерживающего его Зеленина.

Знал ведь, не следует напоминать о себе «людоедке», так за глаза звали его начальницу Ирину Опятовну, но сила рока тянула, звала. До обеда Бог отводил от греха. Проходя мимо кабинета, обратил внимание на непривычную тишину и плотно закрытую дверь. Обычно из комнаты начальницы раздавался ее фетфебельский хохот. За баском следовали подхихикивающие звуки близкого окружения, вроде воробьиного чириканья. В этот раз тишина стояла такой, словно в доме покойник. Начальница за плотно закрытой дверью строчила объяснительные записки по поводу своих безобразных действий. Дело в том, что она не знала в лицо помощника заместителя министра. Как только началось совещание, закрыла для опоздавших дверной проход своим главным достоинством, шикарной грудью. Сослуживцы, по этому поводу шутили, - «от величины ее грудей, зависит качество идей»! Фошин знал об ее последнем скандале. В аппарате все на виду. Только «людоедка» была непобедима, пока придерживалась принципа, - «Хоть писай в глаза, все божья роса». Потому и говорят, что наглость, второе счастье. Инстинкт самосохранения подсказывал искать защиту в коллективе, спрятаться за общественное мнение. Но времена были уже не те, когда справедливость считалась нормой жизни, а порядочность достоинством. Пока Фошин кружил по коридорам министерства в поисках своей правды, наверху разгорался скандал. И в страшном сне не могло присниться, что и он будет в него вовлечен. Все - таки докружился! К вечеру напоролся в коридоре на «людоедку».

- Александр Васильевич, миленький, - заискивающе обратилась к нему начальница и под руку не завела, а затащила в свой кабинет. Так же вела себя жена, перед тем как подавить его волю и навязать очередную ненужную на его взгляд покупку. Когда услужливо налила в кружку холодного чая, специалист второй категории окончательно потерял над собой контроль. Он повел себя под стать одинокой женщине, стосковавшейся по ласковому слову. Говорил и говорил, а мужеподобная начальница смотрела на него, как удав на кролика. Когда он останавливался передохнуть, встряхивала неудовлетворительно грудями. Этот прием действовал на Александра Васильевича, как удар хлыста на лошадь, что дало повод заподозрить женщину в психическом отклонении. Недавно по телевизору показывали девчушку - судью, славившуюся немилосердными приговорами. Объяснение жестокого поведения заинтересованные пострадавшие нашли в фотошопах на сайте «Одноклассников». В свободное от работы время зажигала в сексуально открытом кожаном костюме с розгами в руках. Оказалась на самом деле скрытой мазохистской. Кадровики выпускали инструкции по ужесточению требований к претендентам на вакантные должности. Благодаря их стараниям на госслужбу все чаще приходили нездоровые психически. А врачи псих диспансеров, словно в насмешку, своим пациентам на запросы кадровиков отвечали, что здоров. Для большей убедительности добавляли волшебное слово «Вполне». Получившие липовые справки вчерашние больные ставшие «вполне здоровыми», отличались особой чертой характера. Ласковостью и послушанием. С начальниками. С подчиненными вели себя надменно. Диагноз им можно было поставить и без консультации с психиатром. Расстройство личности, а попросту мания величия.

Под гипнозом «людоедки» не заметил, как вытрепал и не относящиеся к делу детали. Особенно подробно расспрашивала о том, как по поручению заместителя начальника департамента собирал у сотрудников управления размеры на противогазы.

– Почему мою голову не измеряли под противогаз? – обиделась начальница.

- Ирина Опятовна, - испуганно забубнил насмерть перепуганный подчиненный, - страшно сказать, не могу выдать.

- А если завтра война! Ведь я могу погибнуть по вашей трусости и безалаберности, - вынесла приговор, а ему показалось, как ее груди, словно два огромных удава, обвивают шею. Он покраснел и начал задыхаться. Спасло от психологического удушья мелкое предательство.

- Заместитель начальника, Зеленин, мне сказал не спрашивать у вас номера. Мол, она и так первой героически падет на поле боя, - отвел от себя удар задыхающийся чиновник, - а еще он грозился рассказать про мою беду с лишением премии, новому заместителю министра.

Ирина Опятовна заливаясь краской, со скоростью спугнутой лисы, выскочила из кабинета. В ее руках появились факты нелояльности Зеленина к своему непосредственному начальнику и подозрения на его близкие отношения с «Народофрондовцем». А это было оружие пострашнее гранаты! В приемной начальника ее уже ожидали секретарша шефа и еще две руководительницы оргдепартамента. Они обладали удивительными способностями выживать при любом начальнике и, как мухи на мед, слетаться на первую новость!

- «Дорогая! – вдохновленно пропела наиболее опытная и закаленная в кабинетных «боях» чиновница, - пришло время сделать этих яйцеголовых»! Слова подкрепила характерным жестом, подняв согнутую в коленке правую ногу, звонко хлопнув по дряблой ляжке ладошкой. Под мужененавистничеством, которое она сегодня демонстрировала разведенной Ирине Опятовне, скрывалась личная трагедия. Муж безнаказанно жил с молодой любовницей. И об этом она знала, но не могла ничего изменить.

Ирина Опятовна, - дернула грудями и, как боевой конь, с криком, - Есс-с! - кинулась в кабинет Гудвина-Кастрюлькина.

Интриганки использовали неуверенность нового начальника, как повод разобраться с ненавистным конкурентом. Женская солидарность оказалась сильней здравого смысла и хваленой способности мужчин к аналитике.

«Гудвин» был трижды женат, отчего его характер отличался капризностью и мнительностью. Он искал в женщине счастье и искренне удивлялся, не находя его. Был слишком упрям, чтобы останавливать поиск. Водилась за ним и другая особенность. Когда-то, в соавторстве с учеными, усовершенствовал преобразователь механических величин. Взял да поставил линзу между анализатором и фотоприемником. Процесс преобразования механической энергии в электрическую, пошел быстрее. За столь пустяшное открытие даже орден «Почета» получил. С тех пор подобный способ пытался применять в управлении людьми. Для ускорения производственной деятельности «линзы» заменил «шкурками». Так он называл служебные записки, направляемые вышестоящему начальнику, по поводу действий своих подчиненных. Эффект от таких шкурок-доносов достигался не быстро, но верно. Начальник, соблюдая принцип единоначалия, полнотой имеемой власти поощрял или наказывал указанных в «шкурке» сотрудников. Кастрюлькин, таким образом, управлял коллективом руками ничего не подозревающего о его хитрости вышестоящего руководителя. Подчиненные от него в любой момент ожидали волшебных сюрпризов. На новой работе прозвище «Гудвин» прижилось.

Очередной участник этой хаотичной истории, заместитель начальника оргдепартамента Зеленин, попал под удар «команды министра», которая с азартом включилась в его травлю. Процедура современной инициации началась с хорошо зарекомендовавшей проверки Декларации о доходах. Три месяца искали зарубежные счета и не указанные расходы. Не нашли. Затем начали ловить на невыполнении поручений. Потом их не поручать. Не получилось. Раздражение «команды» росло. Неожиданно вскрытый подлог с номером противогаза, да еще по жалобе начальника отдела, ускорил развязку. Способствовала развитию запланированного сюжета и сложная международная обстановка, в связи с терактом нашего гражданского самолета в Египте и сбитого турками бомбардировщика в Сирии. Погибли невинные люди. Выбросившегося на парашюте русского военного летчика убили еще в воздухе, а затем боевики-террористы надругались над телом. Ярлык аполитичности так и просился на его грудь. В другое время подобную ошибку можно было бы квалифицировать, как пособничеством врагам народа! Фошин, так же подлил масла в огонь. Своей погоней за справедливостью, спровоцировал давно назревающий скандал. Противогаз служил лишь поводом еще раз обвинить, принизить, загнать в угол. Другие методы работы с людьми были забыты. На их место пришли кадровые Комиссии, состоявшие, словно в насмешку над трагическим прошлым, из троек, вершивших скорый суд. Горделивый советской лозунг, «не за страх, а за совесть», переворачивался с ног на голову. Страхом лечили совестливость, понимая, что она является последней преградой к человеческой Душе. Современные «Ловцы Душ» возомнили себя Иисусом Христом, сказавшим двум рыбакам, будущим апостолам Петру и Андрею, - «…идите за Мной, и Я сделаю вас ловцами человеков».

- Зайдите, - угрожающе прозвучала в телефонной трубке команда начальника департамента. Не подозревая подвоха, не догадываясь о причине недовольства руководителя, Сергей Сергеевич Зеленин уверенно направился на вызов.

- «Новый начальник, что молодая жена, поначалу кроток и добр c подчиненными. Со временем, становится требовательным и безжалостным», - рассуждал поборник единоначалия Зеленин, не подозревая о сгустившихся вокруг него тучах. На глазах Сергея Сергеевича сменилось за шесть лет в организационном департаменте трое руководителей. Первый начальник, мать – одиночка, приехавшая покорять Москву из далекого Архангельска. Словно Золушка, дружившая с доброй Феей, за три года сделала головокружительную карьеру. От простой стенографистки до начальника ведущего департамента, по-современному «табелю о рангах» высшей категории руководителей в государстве. Действительный государственный советник второго класса, чин сравнимый с генерал-лейтенантом! По ходу успела родить ребенка, якобы от старого министра, а может быть и от своего советника? Зорко наблюдавшее за порядком силовое ведомство, оперативно назначило на освободившееся место, своего, проверенного, действующего генерал-лейтенанта. Наступила временная справедливость, называемая равновесием. Со сменой министров менялись и нижестоящие руководители. Философа - начальника сменил его соратник в чине генерал-майора. Злые языки поговаривали, что за всю служебную деятельность у него в подчинении не находилось и трех человек. Он просто боялся людей. Сведущие в аппаратной интриге сулили скорое получение очередной звездочки. Каждый, уходя, уносил знаковую государственную награду, полученную в благодарность верного служения тому человеку, кто привел на эту должность. Верна пословица о корысти, у которой рожа всегда некорыстна. Да и екатерининского фаворитизма никто не отменял. Любовники, любимчики, родственники. Куда там землякам и сослуживцам, представителям военных и рабочих династий.

Скрытность нового орговика имела гиперболические размеры. Не собирал совещаний и не ставил задач, общался с подчиненными через компьютер. На обед не ходил, не был замечен в общественном туалете. Дружбы не с кем не водил. Потому, как держал дверь в кабинете открытой, подчиненные находились в постоянном напряжении, ожидая выхода к ним таинственного начальника. В ожидании прошел ровно год! А он все это время, с утра до вечера, листал газеты, словно разыскивая между строк указания Президента, лично ему адресованные.

Не успел Зеленин зайти в кабинет, как «Гудвин» атаковал, - вы готовили документ по противогазам? Там много ошибок! К делу подошли поверхностно, обманули начальницу отдела Ирину Опятовну! Не спросили у нее номера противогаза, а записали наугад. А если завтра война? Это преступление! Пишите объяснительную записку!

Зеленин поначалу опешил от напора абсурдных обвинений. Ему даже показалось, что за напольным государственным флагом мелькнуло хитрое лицо Берии. Где-то вдалеке, из какой-то другой реальности снова раздался требовательный голос, - пишите объяснительную. Пишите прямо сейчас, при мне!

Представил обвиняемых в тридцать седьмом году военных в работе на иностранную разведку. Перед самой войной. Следователи знали, предателей нет, а есть задание на закручивание гаек. Важно было обеспечить ручное управление офицерами в войсках. Самый быстрый способ добиться результата, нагнать страха. Зеленину не нужно было объяснять о бесполезности сопротивления. Чувство самосохранения подсказывало не связываться, а написать требуемую бумагу. Тем самым, конечно, признать себя виновным. «Ну, накажут, лишат, как Фошина премии. Приемы у них такие. Других не знают», - оправдывал начальство, понимая, что в данном случае свои ошибки переводили на старую команду. В его лице. Он тайно надеялся на порядочность «людей с чистым умом и горячим сердцем», каким с детских лет считал чекистов. Живучи советские мифы.

«Гудвин», держа в руках обвинительный документ, приблизился вплотную и с ненавистью прошипел, - попались! Пишите! Не отвертитесь, теперь!

«Гудвин» на глазах Зеленина превращался из доброго, в злобного старикана. Совсем, как у Пушкина в сказке «О Руслане и Людмиле», - «колдун несет богатыря, через леса, через моря…». Черты лица обострились, на скулах заиграли желваки. Глаза и лицо налились кровью. Зеленину хотелось ударить в эту злобную массу, нежелающую слушать какие – либо оправдания, белый цвет называющий черным. Та сторона уже давно все для себя решила. Становилось ясно, обвиняемому не дадут слова для оправдания. Требуется только жертва. Вот тогда-то Зеленин и вспомнил слышанную давно на флоте историю про молодого офицера - подводника. Дело было в Балаклаве. Капитан-лейтенант Цветков, уходя в отпуск, зашел к своему начальнику, военному коменданту Балаклавы, известному матершиннику и хаму. Неожиданно выпалил, - «вы говнюк»! Развернулся и направился к выходу. В дверях остановился, дабы усилить эффект неожиданности, - «и об этом все знают». Опомнившись, комендант закричал помощнику, - «Догнать! Вернуть Цветкова»! Доложили, что поздно, уехал в отпуск с последующим переводом на Камчатку. «Отозвать из отпуска»! – снова скомандовал оскорбленный старший начальник, - «соединить с Москвой». Соединили. Просил «Москву» вернуть представление, подписанное им же на капитан-лейтенанта Цветкова о переводе на Камчатку. Получил отказ. Цветков через некоторое время вернулся в Балаклаву, на его место. А комендант, уволенный за пьянку, занимал у него денег на бутылку. Говорят, каждый день, до самой своей смерти.

Зеленин не видел себя в роли дерзкого моряка, но история напоминала о чести и достоинстве, которые следует вообще-то защищать! Он не был сторонником христианского всепрощенчества и миролюбия. Зло, по его мнению, требовало обязательного наказания. А иначе его будет так много, что потонет в нем родная страна, как город в нечистотах. Слышал, как в кризис муниципалитеты некоторых городков массово отказывались от асcенизаторских машин. В итоге случились «вонючие» бунты.

Они были разными, начальник и его заместитель. В то же самое время «Гудвин» мечтал о деле всей своей жизни, раскрыть заговор государственного масштаба. Ради этой цели готовил себя со школьной скамьи. Он еще был сторонник теории американского психолога Э.Фромма, утверждающего о природной неспособности человека воспринимать себя и других людей в качестве свободных существ. В сущности, эти два человека хоть и были одного возраста и поколения, но разными по отношению к окружающим. Один искал друзей, другой врагов.

Начальник и заместитель стояли рядом, грудь в грудь. Зеленин чувствовал его ритмичное дыхание и горький запах табака. Первым не выдержал Кастрюлькин, гневно выбросив копившуюся злость, - от вас не требуется инициативы. Только я здесь генератор идей, а вы всего лишь их молчаливый исполнитель. Вы все винтики в машине. Не позволю кому-либо изменить это положение.

Зеленину показалось, что дыхание начальника остановилось. Кожа на лице покрылась красными пятнами. Он даже испугался за его здоровье. На самом деле Кастрюлькин элементарно завидовал своему заместителю. Его спортивному внешнему виду, крепкой семье, отсутствию вредных привычек. Наконец, боевому ордену за смелый поступок в боях под чеченским селом Первомайское. Восемнадцать лет назад. Его званию кандидата наук. Авторитету в коллективе, который создавал новому начальнику некомфортную среду. Зависть переходила в ненависть, а та в агрессию. Важный элемент борьбы видов за выживание.

Гудвин боялся высказать подобные мысли. В глубине души понимал их низменность и примитивность. Прослужив взрослую жизнь «в органах» хорошо уяснил, что начальство оценивает оперативную работу не по количеству раскрытых преступлений. По их безнравственности. Когда заслуженных людей неожиданно превращают в обычных. Напоказ выставляют коробки из-под обуви, в которых они хранят деньги. Фотографии примерных отцов семейства в обществе проституток. Всех интересует факт падения человека, а не доказательная база.

«Жаба» зависти и злости душила Гудвина. И он решился на поступок. Нарушив заповедь разведчика, гласившую о языке, который дан человеку, чтобы скрывать свои мысли. Еще больше покраснел, а затем выдавил из себя, - я не хочу с вами работать. Пишите заявление на увольнение. Не напишите, уволим по позорной статье.

«Из какой норы его вытащили на свет божий? – рассуждал Зеленин, - он же от злости ослепнет!»

- Ну, вы и говнюк! – с уст Зеленина непроизвольно сорвалось определение происходящему беспределу. С тем он и вышел из кабинета начальника. Погони и преследования не последовало. Наступила напряженная пауза. Оба начальника переживали и при встрече отворачивали взгляды. Известный философ Иегуда Бэкон говаривал, что «страдание имеет смысл, если ты сам становишься другим». Не тот и не другой не хотели меняться. «Буду работать, так как умею. Будь, что будет», - успокоившись, решил Сергей Сергеевич. Намного позднее он прочел у Сергея Довлатова воспоминания о жизни в эмиграции и понял метод «Гудвина». Провокация, как способ склонить человека к нужному поступку. Писатель в «Невидимой газете» рассказал о причине эмиграции из Советского Союза известного спортивного телеведущего Эрика Баскина. Его обвиняли в преклонении перед канадскими хоккеистами и склоняли к покаянию. Баскин вины не признал. Тогда решили уволить с работы, только не могли придумать формулировку. Предложили написать заявление с просьбой уволиться из редакции по состоянию здоровья. Баскин ответил, - «Вообразите такую ситуацию. Допустим, вам изменила жена. И после этого заразила вас гонореей. Вы подали на развод. А жена обращается к вам с просьбой: «Вася, объясни коллегам, что мы разводимся, поскольку ты – импотент». Не выдержав шельмования, Эрик все же покинул Родину.

Всем хочется быть сильным, но мало кто знает, как им стать. Патриарх Всея Руси Кирилл определил сильность, как способность защищать свою внутреннюю автономию и бороться с искушением. Вот Зеленин с Фошиным, как могли, защищали личную независимость. То же делал и Гудвин. Позднее, все они, попадутся на искушении властью.

Эпизод второй – Законы общества

3

Выступление на декабрьской пресс-конференции Президента России Владимира Владимировича Путина на какое-то время всех примирило. Но от привычного предновогоднего корпоратива отказались. Боялись попасть в сводку народного фронта и оказаться в списке неблагонадежных. Повсеместно шла охота на коррупционеров и любые нецелевые расходы ведомства могли вызвать подозрения. За обедом в столовой все разговоры о принятом годовом бюджете страны. Он составлялся из расчета стоимости одного барреля нефти за 50 долларов, а прошлый год за 77. На следующий день после принятия Советом Федерации бюджета, нефть упала до 37 долларов за баррель. Заговорили о режиме экономии. Чиновники боялись сокращений, как следствие любого кризиса. Страхи на счет личного будущего внезапно отошли на задний план. Внимание министерского сообщества переключилось на рекомендации правительства государственным служащим воздержаться от поездок заграницу, а затем на безобразия в украинской власти. Чуть что не так, члены правительства соседнего государства ругались на русском языке матом и плескали друг в друга стаканами с водой. «Сегодня война в Сирии и экономические санкции, прошлый год был Донецк, а перед ним Крым», - подводили под мировой заговор против России местные аналитики, намекая на ползущую третью мировую войну. Но пуще войны они боялись отставки министра. «Предновогодний сериал» отвлекал от насущных проблем, временно примиряя вчерашних конкурентов. Народ, воспользовавшись перемирием, целыми днями курсировал от кафе к столовой и обратно. Обустройство здания министерства походило на трех звездный турецкий отель и способствовало больше отдыху, чем работе. Визитной карточкой служили три огромные люстры в холе первого этажа. Сотрудники министерства с восхищением шептали гостям, - «из богемского стекла, под пять миллионов каждая». Министр, как всякий выходец из «питерской команды», любил блеск дворцового убранства. Одежду предпочитал носить от самых известных модельных агентств Европы. Неистребимо желание человека выделиться перед себе подобными. Хотя в рай не за эти качества принимают.

Начальники, имевшие отдельный кабинет, собирались для обсуждения карьерных планов на новый год и мониторинга действий команды министра. Многие, из старого набора, надеялись на его отставку, как возможность возобновить карьерный рост и остаться на госслужбе. Корпоративность являлась основой кадровой политики, потому от чужаков избавлялись. В первую очередь от самых деятельных и толковых. Серость ума боится, а чиновник потери места.

Когда ожидают, всегда случается. Пополз слух о скоротечном увольнении Фошина. Хоть и мелкого чиновника, но старожилы министерства. Да еще накануне Нового года. Обычно увольняли в День рождения! «Наступая на пятки, норови вцепиться в горло», гласило одно из обязательных условий современной инициации.

- Не дали дотянуть до пенсии три месяца. Человек потерял право на бесплатное медицинское обслуживание, а у него трое детей, мал - мала меньше, - жалели многодетного отца женщины бальзаковского возраста. Винили «людоедку» Ирину Опятовну и бездушного Николая Петровича «Гудвина».

На второй день поползли более зловещие разговоры. Стали шептаться, подозрительно оглядываясь по сторонам, - «Фошин – то, безобидный простачок, слышали, кем был на самом деле?» Страшная весть облетела министерство за полчаса. Чиновники, собравшись в стайки, уже в полный голос обсуждали происшествие, - «Погнался за премией! И правильно его лишили! Деньги, видите ли, нужны для поездки за границу. А там, в американском банке, поди, миллионы долларов на счету лежат! Жадность сгубила! Безобидный наш! Следует заполнять Декларацию о доходах всем чиновникам, без исключения. Несправедливо, когда под подозрением в неблагонадежности лишь начальники!»

Александр Васильевич Фошин, специалист второй категории оказался иностранным агентом! И в эту версию его скоротечного увольнения поверили все, без исключения! На выходе из родного министерства, со смелостью Персея, метающего «Копье Богов» в пасть огненного дракона, Фошин, как ему показалось, крикнул, - собрали вокруг себя наглецов и хамок, угодливых придурков. Шпана уличная!

На самом деле только охранник, забирающий у него пропуск, слышал шептание, похожее на шипение ужа.

Фошин, оказавшись на улице без драгоценного удостоверения с золотым гербом, испытал необычную легкость. Оглянулся, мысленно прощаясь с прежней работой. Серое здание обволакивал морозный туман, похожий на пар от дыхания сотен томящихся в его стенах людей. Но здесь, на улице его встречали весело чирикающие птички с красной грудкой. То были снегири, предвестники скорой весны. Совсем рядом раздался деловитый звон колоколов Высоко-Петровского монастыря. Под мартовским солнцем заиграли золотом купола его церквей. Впервые за несколько месяцев испытал радость и желание жизни! Самое удивительное, в его душе исчезла злость на людей, совершающих по отношению к нему подлость. Он больше не переживал за сына, заканчивающего в этом году летное военное училище. Гордился им, как погибшим в небе Сирии Героем России подполковником Олегом Пешковым. Сын продолжит служение Родине. Занудство жены, так же больше не задевало. Еще неожиданно открылся смысл слов песни из советского фильма «Добровольцы»: «жила бы страна родная и не было больше забот». Благополучие Родины, важнее «теплого местечка» в министерстве. Фошин знал, домой он придет с гордо поднятой головой. Скажет жене и детям о своем поступке во имя справедливости, без которой невозможна свобода его родной страны.

Сергей Сергеевич Зеленин, на следующий день после скандала с Кастрюлькиным, шел по коридору. В сторону буфета. Встречающие чиновники без былого почтения загадочно улыбались. Секретов здесь не хранили, а попавших в немилость начальников презирали.

- Сергей Сергеевич, - уже в буфете окликнул женский мягкий голосок, - давайте к нашему столику.

С благодарностью кивнул, показывая ответную расположенность. Заказав слабого кофе с молоком, с удовольствием вдыхая восточный аромат. В буфете пятого этажа он был вкуснее и дешевле. Равнодушно подсел к двум женщинам с соседнего департамента. Дамы не вызывали эротических эмоций, но не отказывать же женщине в сближении. Стройны, прибраны и одеты, словно куклы в магазине. Возраст можно определить только по складкам на шее. Ушлые модницы знали свой недостаток и прятали его за легкими нашейными шарфиками. Они находились в том возрасте, когда приходилось не быть, а казаться. Одна из них старалась заглянуть ему в глаза. Поговорили о погоде, о новогодних подарках. Когда ушла соседка, неопределенного возраста дама фамильярно спросила, - Сергеич, что - то случилось? На вас лица нет.

- Да, так, - загадочно отвечал. Откровенность здесь не приветствовалась и могла выйти боком.

- Ну и зря «так». Со мной! - не обиделась, а только задорнее блеснули ее повидавшие глаза, - знаю, чем тебе помочь.

Зеленин подозрительно посмотрел на доморощенного доктора.

- Пришло время поменять женщину, - ясно и просто поставила диагноз «медсестра». Зеленин принял вызов. Не дожидаясь окончания рабочего дня, поехали на ее загородную дачу. Головокружение и сердечная боль прошла под самое утро, когда опустошенный и уставший, забылся коротким сном. Снилась беседа на чердаке высоченного дома с начальником секретариата министра Михаилом Витальевичем. Тем самым, опытным «фехтовальщиком» на длинных дистанциях. Зеленин делился сомнениями, - достиг предельного карьерного роста. Выше начальника департамента, да и начальником не поставят. Попал в ситуацию, когда освободилось место «главного чердачного». Хорошая должность. Персональный автомобиль, а главное, над ним один начальник, живущий на крыше, в трубе дома. Имя ему Домовой. Кандидатуру Домового определяет сама «Нечистая Сила», а я с нею не знаком.

- Зря ты стремишься, стать чердачным, - разубеждал со знанием дела Михаил Витальевич.

- Почему же?

- Много желающих, - затягиваясь тонкой сигареткой, продолжал многоопытный начальник министерского секретариата, - «с годами лестница круче, цены выше». Добившись должности «начальника последней площадки», легко полететь с карьерной лестницы до самого низа. Большой успех, подразумевает и большой риск. Здесь лучше вовремя уйти подобру-поздорову, чем по принуждению. Найдут массу способов выписать волчий билет под всеобщий хохот дураков – карьеристов. Типа не оправдал доверия государства. Самое неприятное, как Фошина, обвинят в государственной измене. Приговора по коррупции уже не боятся. Или вот еще. Вчера одну неудобную сенаторшу поместили в психбольницу. Группа поддержки собрала в интернете подписи об ее ненормальности. Сработало. А мэра Химок отдали под суд, якобы за посетившую двадцать лет назад мысль отнять у государства несколько миллионов. Чем абсурднее обвинение, тем проще в него поверить.

- А у победы есть только один противник, поражение, - попытался бравировать Зеленин.

- Нельзя вызвать дождь, начав мыть машину! Их же не победишь! – внимательно вглядываясь в закрытые паутиной углы чердака, подвел под разговором черту Михаил Витальевич.

За завтраком они стали чуть ближе, а женщина откровенней, - Сергей, твой Фошин был еще раньше обречен, когда занял более высокую должность. Помнишь, год назад ушедшую в декретный отпуск Настю.

Еще бы не знал! Сам и предложил Фошину занять должность на время ее декрета. Сделать попытался доброе дело. Там зарплата повыше, но, как известно «не делай добра не получишь …».

- Только Настя вышла фиктивно, на один день. Получить годовую премию, - продолжила «медсестра», - а сейчас ее должность снова вакант. Из декрета вызвали специально, чтобы сковырнуть Фошина. Говорила с ней твоя Ирина Опятовна по заданию начальника департамента. Вот тебе и шпион Фошин! Дурак он!

Зеленину стал понятен ход Гудвина. Фошина уволили в назидание непокорным. Для пущей острастки запустили «дезу» о его измене государству. Действовал принцип заявительности, когда огульно обвиненный должен самостоятельно доказывать, что он не осел. Понимал, от него требовали публичного добровольного унижения, необходимого для утверждения авторитета нового начальника. То давняя традиция! Не зря японского императора вельможи встречали, лежа на животе, с босыми ногами. А средневековые короли провоцировали обвиняемых на самооговоры. Милосердия не случалось, но зато все понимали, что лучше жить в рабстве, чем не жить вовсе. При социализме сильнее смерти боялись общественного презрения! Его обязательно потащили бы на партийное бюро, за эти чертовы противогазы.

С грустью вспомнил утренний сон-предвидение о должности чердачного. Задумался, уронив кусочек сыра. Наклонился поднять и осенило, - «чердачный, не что иное, как должность начальника секретариата самого министра! Ерунда. Такой высокой ступени ему никогда в жизни не предложат».

Сон есть всего лишь кривое отражение действительности.

Женщины в интимной обстановке любят показать свою информированность. Им необходимо ей поделиться, с кем угодно, лишь бы был благодарный слушатель. Страдала подобной привычкой и новая знакомая, претендовавшая на роль официальной любовницы. Ее откровения зашкаливали. Оказалось, все ее подруги, а он и не подозревал, наблюдая их каждый день на работе, в разводе или хуже того, находясь в браке, изменяют мужьям. Объединяло их желание найти счастье, которое они искали в отношениях с мужчиной. «Сильный пол» не блистал оригинальностью. Шел тем же путем, пытаясь найти счастье в противоположностях.

«Медсестра» не выходила из роли, поучала, считая его уже своей собственностью, - съешь семь тыквенных зернышек. Я их тебе каждый день давать буду. Проверенно на моем покойном муже. Помогает поддерживать мужскую силу.

Пока ехали до работы, озадачила такими планами, что хотелось сбежать, дабы не разделить участь преждевременно почившего мужа. И забор поправить и аккумулятор для машины купить… Известное дело, без мужа, дом жены, что без крыши. На ходу сочинил хулиганское четверостишье: «Цена вопроса батарея, Аккумулятор звать ее. Жаль в результате гонорея, случиться может, е-мое»! Он не видел ничего дурного в том, что женщина пытается найти выгоду в их отношениях. То обоюдное желание. Так заложено самой природой.

Отгуляли новогодние праздники. «Служебная интрижка» не возобновилась. Зато в первый рабочий день после рождественских праздников заместитель главного кадровика огорошил известием о наказании. Оказывается, Гудвин за его спиной накатал очередную шкурку-донос на имя руководителя Аппарата, обвинив своего заместителя в неисполнительности и халатности. Выпустили приказ об объявлении Зеленину предупреждения о неполном служебном соответствии. В армии выговор с такой формулировкой означал предупреждение о скором принудительном увольнении.

Главный кадровик министерства, с белогвардейской фамилией Колчак, при встрече заверил в своей дружбе. Для подтверждения обозвал Кастрюлькина Гудвином. Но веры человеку, отличающемуся слепой преданностью Министру и бесчеловечным отношением к подчиненным, быть не могло. Именно он придумал увольнять и объявлять наказание обязательно в День Рождения. Еще любил звонить на новое место работы уволенных и рекомендовать их с самой отрицательной стороны. Исповедовал принцип стаи, «наступая на пятки, хватай за горло».

В коридоре повстречался со своим начальником. По нарочно добродушной физиономии Гудвина догадался о готовящейся очередной подлости. Не успел войти в кабинет, как забежала его секретарша с необычным распоряжением, состоящим из шести вопросов по подготовке выездного мероприятия. Все они начинались со слова «почему» и требовали письменного объяснения на предпринятые Зелениным действия. «Почемучка» походила на памятку для допроса военнопленного, что зубрили курсанты-первокурсники военных училищах на уроках английского языка.

Кастрюлькин, судя по всему, нервничал. Сковырнуть Зеленина не получилось. Иначе трудно объяснить возросшую агрессивность. Зеленину наоборот стало легче и, как говориться, его душа смеялась, а совесть требовала справедливости.

4

От переживаний обострилась язва желудка и Зеленин ложиться в Центральную клиническую больницу. Здесь отчетливо почувствовал одиночество, раздражение от окружающих. Так мозг сигнализировал о необходимости привести нервы в порядок и сменить обстановку. Как-то, проходя процедуру физиолечения, пришлось держать на животе две увесистые трубки от лазерного аппарата. Левая рука устала, но не хотелось в этом признаться молоденькой медсестре. Выход нашелся, - девушка, вы не могли бы подержать прибор, а то сильно нос зачесался!

- Конечно, конечно, - услужливо ответила медсестра, не подозревая об его маленькой хитрости. Она не догадывалась, про мечту мужчины о соприкосновении. И чудо случилось. Их пальцы, а затем глаза встретились. Но, то была разовая близость, оставившая еще большую пустоту. А Зеленину, наконец, стал понятен смысл афоризма, о сладкой смерти. Она возможна в двух случая: утонуть в пчелином дупле или в любимой. Пожалуй, согласился бы на второе.

На следующее утро произошел еще один забавный случай, характеризующий новые методы управления медицинским персоналом. Так же, как и у Гудвина, превращенных в шпунтики и винтики.

Медсестра предложила взвеситься и измерить рост. С уверенностью священника перед службой включила электронные приборы. Зажглось зеленое табло. Больной в ответ пожал плечами.

- Начнем с роста! – скомандовала медсестра.

- Сто шестьдесят сантиметров, - деловито проинформировала о показателях электронной линейки.

- Как! – вырвалось у Сергея.

- Технике нужно доверять, – деловито подвела медсестра, записывая показатели в медицинскую карточку. Неожиданно ее тело дернулось, словно пронизанное током, - слушайте, в больничной карте значится другой рост. Сто шестьдесят восемь сантиметров!

- Совершенно верно, - насмешливо отвечал незадачливый пациент, - уважаемая, зачем украли у меня восемь сантиметров? Это слишком много.

- Техника не ошибается, - обиженно отвечала дежурная, - а мне ваши сантиметры больно-то и нужны.

Сергей отказался взвешиваться, усмехнувшись над почитательницей технического прогресса, отправился в свою палату. Через несколько минут ворвалась возбужденная медсестра, - вам необходимо срочно показаться врачу по поводу значительного уменьшения роста. Это очень опасно! Возможно сильное искривление позвоночника, изменение структуры кости ног!

Сергей смотрел с высоты хирургической кровати, ничего не понимающими глазами. Молодая женщина от волнения покраснела. Не находя места, из одной руки в другую, отправляла коричневый пластик больничной карты.

- Вы не переживайте, так у пациентов иногда случается. Вообще-то потеря роста опасный диагноз, но излечимый, - успокаивала скорее себя, чем больного, затурканная инструкциями медсестра. Точно так же недавно, в отпуске, убеждала двоюродная сестра исповедоваться в храме. «Почему нельзя самому, мысленно, попросить прощения у Бога»? – искренне удивился. «В одиночку невозможно достучаться до небес, а в доме Божьем Христос обязательно появиться», - доходчиво объяснила сестра. Сожалел о другом незаданном вопросе: «как же Бог успевает в день церковного праздника, в одно и тоже время, побывать в тысячах храмах одновременно»? Одним словом, сестра и сегодняшняя медсестра, заботились о нем. А электронная линейка, неисправна. Стоит из-за такой ерунды обижать человека недоверием?

Интенсивный курс лечения, с ежедневными капельницами, заменой катетеров и болезненными уколами, отвлекал от конфликта на работе. Поговорив с молодым врачом, совсем успокоился. В центре отечественной медицины оказались точно такие же проблемы. Три года назад пришел новый главный врач и произвел реформу, начавшуюся с тотального увольнения старых заслуженных докторов. Мешали они ему своим авторитетом. Набрал выпускников региональных мединститутов. Медсестер заменил практикантами из соседнего медучилища-колледжа. Получилась управляемая, но бестолковая команда, со стороны похожая на модельное агентство. Через два года, молодые врачи опомнились. Оказалось, что больных нужно лечить, а не считать койко-дни. Заговорили о возрождении наставничества, а пенсионеры – врачи напомнили о мудрости закона Хелранга, предлагающего «подождать и плохое само собой исчезнет».

В соседней палате Зеленин обнаружил прошлого министра, вышедшего на пенсию. Еще не старый мужчина страдал тяжелой болезнью и по статусу располагался в отдельной комнате. Сергей Сергеевич каждый день его навещал. Выгоды здесь никакой не было. Тот принимал его заботу, как должное и все больше молчал. Толи от природной скрытности, толи от обиды на преждевременное увольнение.

А молодая докторша, вместо того, чтобы приободрить безнадежного больного, каждое свое посещение начинала с поучения, с легкой ехидцей, словно хотела сказать, - «не хорохорься милый друг, здесь не ты начальник, а я». При этом орлиный ее нос стягивало кожей, да так, что казалось, дугообразная кость вот-вот выскочит наружу. Нос ее в это время походил на клюв бекаса. Такая маленькая птичка, живущая на болоте, с тонким, больше ее по длине, клювом. Она, как бекас пиявок, безостановочно клевала им своих больных. Никто, почему то, не мог ее остановить. Все жили в ожидании авторитетного героя, как крепостные крестьяне «справедливого барина». Добровольное бесправие людей на больничной койке поражало и угнетало. Ради здоровья они готовы были терпеть любое унижение. На такие мелочи, как отсутствие в больничной столовой салфетках, скатертей на столах, даже и внимания не обращали. Подобную ситуацию наблюдал и на своей службе. Только в качестве бекаса-доктора там были наделенные неограниченной властью начальники.

Как – то больного министра навестил сенатор, бывший высокопоставленный прокурорский работник. Зеленин вкратце рассказал свою историю. Сенатор, в ответ, случай из личной жизни.

- Еще служа в прокуратуре, предложили заключить очередной служебный контракт. На один год. Гарантированно от меня избавиться. Неудобен принципиальный, да еще юридически грамотный работник. Постойте господа юристы, остановил я немолодую кадровичку, а как же закон, говорящий о существовании трех видов договоров с работником – десятилетний, пятилетний и трех летний? Об одном годе там ничего не сказано.

- Ну, знаете, - замялась, покрасневшая от досады, опытная служака, - нам так рекомендует вышестоящее руководство.

- Э, нет, - остановил угодника начальников, - как правовед не могу нарушить закон, который ежедневно сам отстаиваю в суде, защищая права трудящихся.

- Тогда и не подписывайте, - надула губенку обиженная кадровичка.

- И не подпишу!

Вот так меня не вышвырнули на улицу и не трогали около года. Поручений не расписывали, давая понять о невозможности компромисса. Ровно год просидел без работы в вынужденном отпуске и на больничных, пока товарищ не рассказал про мою историю Президенту. Вот так и стал сенатором от энской области. Хорошо, что губернатор попался не из бывших складских менеджеров! Так в стране выстроена система, что любое решение принимает лично Президент! Хотелось бы участия гражданского общества в разрешении внутригосударственных проблем. Так что воевать с ветреными мельницами не всегда бесполезно!

А Зеленин, к своему удивлению, получил ответ на вопрос, связанный с посещением Иисусом Христом всех Храмов одновременно. Не Храмы он посещал, а людей, в молитвах к нему обращающихся! И никакой структурно-организационной системы для проповедования своего учения не создал! Значит, Христос верил в способность людей к самоорганизации! Понимал, не хватит его одного на всех. Подсказывал людям, сами управляйте своей повседневной жизнью, опираясь на морально-духовные ценности. На те самые десять библейских заповедей, продиктованных Моисею на Синайской горе.

Зеленин очередной раз зашел в палату к бывшему министру. Худой и желтый, мужчина смотрел, не мигая, в одну точку. Проследил за взглядом. Поначалу ничего в окне не заметил. Покрытые инеем верхушки берез и лип. Нахмуренное, словно больной человек, морозное небо. Присмотрелся. На углу кирпичного балкона, где виднелся небольшой выступ от соседней лоджии, сидела малюсенькая птичка. Остроносая ее головка постоянно дергалась, отчего красная грудка чуть вздрагивала. Он перевел взгляд снова на заиндевевшие ветви и с удивление обнаружил, как лес оживает, просыпается от зимней спячки. В ветвях стоящей под самым окном громадной березы, подобно летним бабочкам, мелькало множество птичек с красными грудками. То были снегири, предвестники приближающей весны.

В палату принесли обед. Бывший министр посмотрел на него с превосходством, словно говоря, - «видишь, мне принесли пищу, а тебе нет! Я выше по статусу и питаюсь от всех вас отдельно». Зеленин же с грустью подумал, - «ему бы ночь пережить, да день продержаться, а он и перед смертью хочет выделиться. Не зря видно докторша его клевала, как бекас болотных пиявок. Может таким способом и выдергает всю его желчь. Вот бы еще Гудвина отдать ей в руки на недельку. Повыклевать из него злость». Только сейчас увидел разницу между бывшим министром и своим начальником: первый был желт лицом, а второй нездорово краснел. Особенно после выходных.

Спокойно, стараясь не обидеть и в то же время вернуть к действительности, ответил, - «лучше самому ходить за пищей, чем ее принимать с руки»! Так Зеленин переиначил знаменитый лозунг героев-спартанцев, выбравших смерть, перед жизнью на коленях. На что властолюбивый, умирающий сосед демонстративно отвернулся к стене. Отвечать и не стоило. По его мнению, жить хоть и в рабстве, все равно лучше, чем не жить вовсе!

Под утро больной скончался. Природа не терпит пустоты. На смену одних приходят другие, более дерзкие и смелые. Жизнь их постепенно обламывает, заставляя приспосабливаться. Далее вступает в действие естественный отбор.

Сразу после завтрака на его мобильный поступил звонок со скрытого номера телефона.

- Доброе утро Сергей Сергеевич, - приветствовал молодой энергичный голос, в котором он сразу узнал заместителя министра, – у нас произошла смена власти.

Голос прервался, а пауза показалась долгой и звенящей, как раннее летнее утро на даче.

- На правах нового министра предлагаю вам возглавить мой секретариат, - раздался в трубке не позволяющий отказа голос «Народофрондовца».

От неожиданного предложения обсушило горло. Собрал волю в кулак, хрипло ответил, - «благодарю за доверие». А ведь только что планировал свое досрочное увольнение, по причине конфликта с начальником. Сон о должности «чердачного», пришелся «в руку». Когда сбывается сказка, хочется верить в существование Бога.

- Я так и знал, что вы согласитесь, - уверенно проговорил новенький министр, - а ваш старый начальник отправлен на пенсию, его место будет занимать Ирина Опятовна. Да, начальником оргдепартамента.

Зеленин, перекрестившись, мудро рассудил, что ложка дегтя не испортит бочку меда. Жизненный опыт подсказывал, чем скорее примешь новое, тем приобретешь больше плавучести. Не следует цепляться за прошлые ценности, они быстро устаревают. Так же вышел из моды ламповый телевизор, московская прописка стала вдруг доступна каждому, имеющему достаточно наличности. Другое дело, что забытое старое, часто и есть креатив! С таким багажом и желанием компромисса он являлся ценным работником для любой власти.

Бедолагу Фошина снова приняли на работу, в должности, с которой он пятнадцать лет начинал службу в министерстве. За то же качество, - «неприметность». Он сделал соответствующие выводы. Бессменная секретарша, получила квартиру и заняла место Ирины Опятовны. Начальника отдела. Стареющая мужененавистница пришла на место Зеленина, заместителем начальника оргдепартамента. Она поменяла свой внешний вид, как индеец перед боем. С бледно-подчиненного, на ярко-воинственный. Змеиный клубок сплетался в экстазе, получая удовольствие от легко достижимой цели. Предлагающие должности искушали, а принимающие их самозабвенно искушались!

На 9 мая Зеленин с внуком вышел на встречу «Бессмертного полка». В районном парке собирались люди разного возраста с фотографиями близких родственников участников Великой Отечественной войны. Черно-белые фото в простеньких деревянных рамочках, черно-оранжевые георгиевские ленточки смотрелись одновременно траурно и торжественно. Люди тихонько переговаривались, вглядываясь в подписи под фотографиями с именами и названиями воинских подразделений, фронтов. Офицеры, рядовые, генералы, танкисты, летчик, моряки. Создавалось впечатление о единстве народа, вставшего на защиту своей Родины от фашистской агрессии. Редко, в толпе мелькали портреты военноначальников Победы. Еще реже цветное изображение Верховного Главнокомандующего Иосифа Виссарионовича Сталина. Вдруг десятилетний внук, несший портрет прадеда, настойчиво задергал рукав его куртки.

- Смотри, деда, - взволнованно проговорил ребенок, - девочка держит портрет военного с точно такой же надписью, как и у моего прадедушки.

Рядом стояла улыбающаяся девчушка в зеленой пилотке с белым бантом. В ее руках находился небольшой портрет молодого военного. Внизу фото, белыми четкими буквами значилась надпись - «Кастрюлькин Петр, младший лейтенант, 351-й гвардейский стрелковый полк (56-я отдельная гвардейская десантно-штурмовая бригада), 3-й Украинский фронт, март 1945 год, Будапешт».

Перевел взгляд на портрет своего отца, с удивлением прочитав до боли знакомую надпись, «Зеленин Сергей, ефрейтор, 351-й гвардейский стрелковый полк (56-я отдельная гвардейская десантно-штурмовая бригада), 3-й Украинский фронт, март 1945 год, Будапешт».

Перед ним стоял бывший начальник, Николай Петрович Кастрюлькин. Отцы их когда-то в одном полку защищали от захватчиков Родину! Сыновья же бились друг с другом, словно враги! Выходит, отцы воевали за ценности, а сынки за карьерные цели.

Зеленин вышел на старую работу в министерство, в новой должности. После праздника, в понедельник, вспомнил про письмо ветерана – афганца. Прошлый начальник секретариата Михаил Витальевич отставил его без ответа. На Министра приходили обращения граждан, которых он сам конечно никогда не читал. То была своеобразная дань памяти советской эпохе коллективизма. В то время трудящиеся активно вмешивались в работу органов власти, предлагали, жаловались, угрожали, требовали. Центральный Комитет Коммунистической партии регулярно выпускал грозные постановления о необходимости проявлять больше внимания к чаяниям родных граждан. Перед глазами Зеленина лежала папка с названием, говорившим о новом отношении к людям – «Обращения Населения». Осторожно, боясь случайно испачкать заготовленные подчиненными ответы за его подписью, открыл оранжевые корочки. Первым лежало как раз требуемое письмо. Текст его походил на многие другие, где отчаявшихся люди пытались найти ответы на поставленные жизнью вопросы. Просители не знали обычной практики работы с такими заявлениями. На жалобы отвечали односложно, не вникая в их суть, по шаблону: «Ваше обращение на имя…рассмотрено и согласно действующего законодательства направленно в адрес…». Жалобу отправляли тому должностному лицу, на кого жаловались. Но письмо афганца отличалось от всех других, тем, что его автор не просил ответа. Он сообщал, - «Я бывший офицер - афганец. В свои 58 лет работу найти не могу, хотя имею около сотни дипломов, сертификатов и так далее. Старый и места в нашей стране мне нет. Остается пенсия. 18 тысяч рублей. Из них восемь тысяч отдаю на коммунальные платы за квартиру. На жизнь нам с женой остается десять тысяч рублей. Правительство планирует и с этого пособия на выживание брать налог?! Смотришь телевизор: мы всех по зерну, по нефти и особенно по газу обогнали. Почти каждый день социальный проект запускаем, заботимся о бездомных животных, экологии. Помогаем деньгами Африке, Сирии и Европе. Резервный фонд страны держим в американском банке. Вроде все хорошо, все правильно. Только когда жить – то лучше будем? Не политик и не знаю, «как надо». Но единственный выход для меня, лечь и помереть. Все будет послабление нашей финансовой системе на 18 тысяч рублей. И чем быстрее наши пенсионеры будут помирать, тем лучше будет нашей экономике. Станет больше газет, заводов и пароходов. Как - то грустно получается…»

Он не просил, а всего лишь напоминал. В то же время Зеленин осознавал невозможность, даже силами целого министерства, помочь бывшему афганцу. Деньги, бумага, приказы и распоряжения имели свою отчетность и регулярно проверялись на предмет нецелевого использования, других нарушений. О «помощи», «человечности» в тех инструкциях ничего не говорилось. Тогда, в порыве совестливости, он написал предложение своему Министру создать комиссию и направить ее к этому самому ветерану в город Кострому. На месте разобраться, почему опыт и образование человека не востребованы. За проблемой одного, часто скрывается несовершенство целой системы. Он хорошо осознавал, что разбирательство вскроет общие недостатки, такие как бесконтрольная миграция, бездушие чиновников, законодательный хаос. Возможно, это письмо разрушить и само министерство, работающее само на себя. Многие государственные служащие потеряют работу. Несмотря на опасные последствия «самоубийственного поступка», вместе с письмом положил и свой доклад Министру. Назвав его «Особым мнением». Это был не протестный оптимизм одного депутата из Обнинска, демонстративно прописавшего у себя на 30 метрах до тысячи бездомных мигрантов. Что бы таким образом привлечь внимание к игнорированию федерального закона о «резиновых квартирах». Ветерана-афганца, обнинского депутата и Сергей Сергеевича объединяло искреннее стремление быть полезным обществу и своей Родине. Закономерное желание маленьких людей.

Из школьной физики известно, давление в жидкости действует во все стороны, в том числе и вверх. Через неделю Зеленину предложили уволиться по собственной инициативе. Без объяснения причин. Наверное, совестливость посчитали нарушением корпоративной этики?

Сергей Сергеевич сожалел о потерянной и нравившейся работе. Что делать? Себя не переделать. Да и поздно уже. Утешение находил в законе Морфи, гласившем, «если понравиться костюм, обязательно не окажется нужного размера».

Кадровая цепочка, потеряв одно звено, быстро восстановилась. Без инициативного Фошина назначили начальником отдела. Место начальника министерского секретариата, во сне названного «чердачным», заняла двадцати восьмилетняя замужняя дочка первого заместителя министра. Естественно, с другой фамилией. Принципиальный кадровик Колчак принципиально закрыл глаза на откровенную демонстрацию семейственности во власти. В министерстве создавалась новая сказка о Золушке, случайно нашедшей свое счастье.

5

Эпизод третий – «дуромер»

В скверики московской многоэтажки двое относительно молодых пенсионера потягивали из стеклянных бутылочек пивко. Предупредительно завернув их в обрывки предвыборной листовки. За распитие спиртного в общественных местах наказывали штрафом.

- Во всем виновата собственная элита, - добродушно проворчал беззубым ртом один из мужчин. Даже недельная небритая щетина не смогла скрыть его лукавого выражения.

- То, что ты зубы не вставляешь, тоже виновата элита, - хохотнул Сергей Сергеевич Зеленин.

- Никакой пенсии не хватить их отремонтировать, - в тон ему усмехнулся Петрович, - насчитали двести пятьдесят тысяч, а пенсия с вычетом коммуналки двадцать пять. Подожду, когда вслед за губернаторами откроют «дело стоматологов». Сажать начнут. Цены опустятся, тогда и вставлю протезы.

- Кстати, - оживился небритый, - стоматологи так же являются нашей новой элитой! Вообще в России не везет на интеллигенцию. Она же погубила царизм и советскую власть. И ведь ничего не делает. Только критикует. Да хоть возьми Навального с его фильмом «Он вам не Димон». Критикуемый председатель нашего правительства даже не заметил комариного укуса.

- Заметил, только не боярское это дело, отвечать холопу, - отвечал Зеленин.

Когда люди одинаково мыслят, то и глядят в одну сторону. Оба приятеля-пенсионера смерили осуждающим взглядом неубранный мусорный контейнер, на крышке которого сидел огромный рыжий котяра.

- Что же делать? – вопросил Петрович, в прошлом военный психолог, - проводить экономические или социальные реформы, свершать революции? Было и, увы, не помогло.

- На самом деле, - в свою очередь выразил возмущение Сергей Сергеевич, - почему же славянская цивилизация проигрывает остальным? Англосаксы, Франция оправились после 2-й мировой войны и живут лучше нас. Таких же, как и они, победителей. Китай, вообще, первая экономика.

- Видишь, сам подошел к моей теории объясняющей проблему России, - гнул свое психолог Петрович, - там национальные элиты умнее нашей. Она, как бы не обидно сказать, недурная, но и не очень умная.

- Слабоумная, - нашел правильное слово Зеленин.

- Вот-вот, именно слаба на ум, - подхватил Петрович, - в психиатрии подобное отклонение называется деменцией. Знаменитый физиолог академик Павлов однажды на эту тему спорил с психологами. Почитай в интернете его письмо, названное «Ответом физиолога психологам». Он являлся и великим оптимистом, когда называл замечательное качество живого организма, как само регуляция. Благодаря эволюции в организме, я добавляю «в государстве и обществе», сами по себе происходят спасающие нас изменения в поведении. Всеми такими процессами руководит наша нервная система. Именно она отвечает за наше выживание. Мне удалось получить данные свидетельствующие о том, что в английском языке нервная система развивается быстрее, чем в русском. Следовательно, их интеллигенция сообразительней отечественной.

- Как же исправить ошибку природы? - шутливо спросил Зеленин.

- Изменять мировоззрение и упрощать русский алфавит, - выпалил исследователь. Подозрительно глянул на рыжего кота, охраняющего от ворон мусорный контейнер, заговор чески прошептал, - для проверки нашей элиты на слабоумие я изобрел специальный прибор. По-простому, это «дуромер», определяющий способность человека к работе на государственной службе. По умению выражать свои мысли.

Зеленин в душе смеялся над наивностью изобретателя-пенсионера, но что - то подсказывало в верности необычного открытия. С этой самой элитой и ее мировоззрением. Все же высказал сомнение, - как совершенный прибор может остановить карьерный взлет молодого бизнесмена, знаменитого лишь богатой женой? Генерала, в армии ни дня не служившего, а поставленного решать социальные вопросы военнослужащих! Призвать к порядку первого заместителя министра, демонстративно назначившего на высокую должность в подчиненном аппарате свою родную дочь? Как остановить многих других начальников, нагло игнорирующих тот же Указ Президента об отборе кадров на госслужбу. Наконец, разглядеть в претендентах на высокие должности потенциальных взяточников? Быть услышанным народными избранниками, разрабатывающими лукавый закон о «российской нации». Сказать им, «это очередной ход по маргинализации слова «русский». Лучше, оставь идею с совершенством общества через свой «дуромер»!

- Заметь, как у нас на всех уровнях игнорируют исходящие от общества предложения, критику. А игнорирование, самое настоящее психологическое насилие и демонстрация своего превосходства, - заумно отвечал изобретатель «дуромера», - причина явления стара, как мир. Распространенное еще в XV—XVI веках кумовство и непотизм . Стремительно катимся в Средние века. Утешает одно. Скоро попадем в эпоху Возрождения и начнем само регулироваться! Игнорирование идет рядом с вседозволенностью. Это когда власти знают о своих плохих поступках, но продолжают их делать. Как Диоген Лаэртский прилюдно справляющий нужду. Знал, что неприлично, но специально делал. Написал между прочем около 60 трудов под знаковыми названиями «О истине», «О природе», «О законе». Это к нему обратился Александр Македонский, - «проси, что хочешь»! Мудрец цинично ответил, - не заслоняй мне солнце».

- Ты мне притчу, я анекдот, - задорно отвечал Зеленин.

Пациент жалуется, - «Доктор, меня все игнорируют!»

- «Следующий», - отвечает врач.

Захмелевший от второй бутылки пива Петрович обиделся и наклонился в сторону Зеленина, грозя свалится со скамейки. Его ноги крепко уперлись в землю, отчего Петрович сильно смахивал на памятник богатырю императору Александру Третьему, прочно оседлавшему трон.

Неожиданно Петрович устало произнес, - «Все суета сует и томление духа…», - написал царь Соломон в ветхозаветной книге «Екклесиаст», добавив, «…и это тоже пройдет…».

Зеленин не согласился, - логик Александр Зиновьев предлагал жить по принципу: «Я есть суверенное государство». Только в этом случае человек сможет жить райской жизнью в аду! Петрович, нужно действовать, а не ждать, пока все само собой измениться, само регулируется.

Пенсионеры устало смотрели на мусорный контейнер. Рыжий кот дрался со стаей ворон. На их глазах свершался очередной сценарий саморегулирования живых организмов. Дело в том, что за контейнер шла давняя война между воронами, живущими на соседней березе, и рыжим котом. В какой - то момент обе воинствующие стороны поняли, пищи в мусорнике хватит с лихвой для всех. Разделили обязанности. Вороны отгоняли от обленившегося кота крыс и голодных его собратьев. Кот, в свою очередь, восседая на крышке мусорного бака, воинственным мяуканьем отпугивал чужих птиц. Идиллия мира, похоже, заканчивалась. Дело в том, что жильцы дома сменили управляющую компанию. Новая, мусор вывозила каждый день, а не раз в неделю, как старая. Но вскрылся парадокс. Чем лучше работали жековцы, тем хуже и голоднее жилось воронам и дворовому коту. Снова начались драки между котом и воронами за кусок пищи.

 май 2017 года, Москва. Владимир Макарычев