Солнце, позевывая, сладко потянулось и несмело выглянуло из-за горизонта. Приветствуя новый день, радостно защебетали птицы, деловито зажужжали шмели, а вечно озабоченные муравьи тут же разбежались по полю в поисках зазевавшихся букашек.
Легкий ветерок спросонья игриво поглаживал колышущуюся траву и, словно дразнясь, изредка бросал горсти песка на головы притаившихся в окопах красноармейцев.
Но бойцы, занятые последними приготовлениями к атаке, не обращали внимания на игры невидимого хулигана. Обиженно замерев на несколько минут, он огляделся и выбрал себе новое развлечение.
Бросившись к блиндажу, ветер радостно растрепал светлые волосы девушки, которая, пытаясь унять нервную дрожь, укладывала в сумку перевязочные пакеты.
- Страшно, Настенька? – пожилой сержант, сидевший рядом, улыбнулся.
- Очень, дядь Вить, но вы не думайте, я …
- Кто ж тебя на фронт-то отпустил, - собеседник вздохнул и задумчиво начал сворачивать самокрутку.
- Никто не отпускал, сама решила, - ответила девушка, - добавила год и попросилась на курсы медсестёр. С детства мечтала быть детским врачом.
- Вот и пошла бы учиться, чтоб детишек лечить, - выдохнув, пробурчал сержант, - а не на фронт.
- Дядь Вить, - улыбнулась Настя, - что вы заладили «учиться, учиться». Закончится война, поступлю в медицинский, не сомневайтесь. А пока я солдат.
- И очень плохой, - неожиданно улыбнулся собеседник, - по уставу обращаться не научилась. Меня теперь во взводе иначе, как «дядя Витя», никто и не называет.
- Виновата, товарищ сержант, - шутливо вытянувшись, вскочила девушка, - разрешите…
- Пригнись, дуреха, - резко дернув за руку, сержант столкнул медсестру на дно окопа, - совсем мозгов нет? Шальной пули не боишься? На тот свет захотелось?
- Не захотелось, - ответила Настя, - даже если и погибну, все равно здесь останусь, на земле, или на воде, не важно, но останусь.
- Не нам решать, дочка, где быть, - вздохнул сержант, - кто знает, что там, наверху, некому рассказать. Ты главное запомни. Как в атаку пойдём, выжди, не беги сразу.
- Это ещё почему, думаете…, - возмутилась девушка.
- А ну цыц, - одернул сержант, - не перебивай старшего по званию. Какой с тебя прок в бою? Пропадешь почем зря. Все, кому нужна будешь, останутся позади. Ты не солдатом быть должна, а врачом. Пока раненых забирать начнут, времени много пройдёт, кто-то помрет, не дождавшись. Вот их ты и обязана спасти. Потому и говорю – атака начнётся –следи за связистами. Как только они со своими катушками побегут, досчитай до двадцати и вперед. До реки доберешься, не геройствуй, с того берега немец лютовать будет. Пока переправу наведут, не высовываться. Ясно?
- Ясно, дядь Вить, а вы как? - тихо ответила санитарка.
- А мы по старинке, - улыбнулся сержант, - вплавь. Авось земля родная да водица и уберегут. И еще, дочка, в полный рост не бегай, лучше ползком или пригнувшись. Пуля – она ведь дура, не различает, кто перед ней – солдат или дите малое. Всех одинаково жалит.
- Я не дите, - возмутилась Настя.
- Дите и есть, не обижайся, - он крепко обнял девушку, - слышишь, артиллерия заговорила, пойдем.
В тесных окопах красноармейцы, замерев, смотрели вперёд.
- Ну что, мужики, - сержант зорким взглядом окинул отделение, - готовы?
- Готовы, - ответил кто-то из красноармейцев.
- Тогда прощайте, на всякий случай.
Настя широко открытыми глазами смотрела, как солдаты пожимали друг другу руки, обнимались, что-то говорили.
- Дядь Вить, ой, простите, товарищ сержант, - девушка обратилась к командиру отделения, - вы что делаете?
Надев каску и посмотрев на притихших красноармейцев, сержант ответил:
- В атаке выжить шансов мало, Настенька, тут как Бог даст. Милует – хорошо, а нет – то и помирать легче, потому как слова друзьям сказал последние, а в мыслях с родными попрощался. В первых рядах пойдем, тут или ранен, или убит, третьего не дано. Жизнь тех, кому повезет, от тебя зависеть будет.
- Я справлюсь, - смутившись под взглядами бойцов, прошептала девушка.
- А никто и не сомневается, с нашей сестричкой нам сам черт не брат, - под согласный гул красноармейцев к девушке подошел молоденький солдат и шутливо отдал честь, - товарищ санинструктор, разрешите вас обнять. Веселей на смерть пойду. Глядишь, и пощадит костлявая, коль увидит нашу спасительницу, правда, мужики?
Бойцы рассмеялись:
- Тогда уж всех, чтоб никому обидно не было.
Девушка по очереди обняла красноармейцев и, не удержавшись, заплакала.
Сержант, степенно подкрутив усы, подошел последним:
- Успокойся, дочка, и помни, что я говорил. Не торопись на небеса, лучше на земле оставайся.
- Или на воде, - всхлипнув, добавила Настя.
- Или на воде, - согласно кивнул командир, - ну, с Богом.
Он крепко обнял прильнувшую девушку и шепнул:
- После связистов досчитай до двадцати, не забудь.
- Не забуду, дядь Вить.
- Кажется, пора, - сержант отстранился и поднял голову.
Вверху зависла красная ракета.
- Взвооооод, - раздалось откуда-то справа.
- Отделение, - крикнул сержант.
- В атаку!
- В атаку!
Красноармейцы, покинув окоп, бросились вперёд. Раскатистое «Ура» заглушалось громким уханьем артиллерии, от которого вздрагивала земля. Где-то впереди взметнулась разбуженная взрывами земля. Вот и связисты, подхватив катушки, побежали за атакующими.
«Один, два»
Сквозь дым она видела, как на бегу споткнулся и рухнул один из солдат. Ещё двое исчезли в пламени взрыва.
«Восемнадцать, девятнадцать…».
«Вперед».
Солнце в ужасе скрылось за клубами дыма и вздыбленной земли. Утренний знакомый, легкий ветерок, испуганно забился где-то среди взбудораженных облаков. А его сменил безжалостный стальной смерч, яростно рассыпавший вокруг тысячи раскаленных осколков.
Вокруг летала, свистела, стонала и кричала смерть. Грохотали гусеницы танков и надрывно завывали штурмовики, захлебываясь, строчили пулеметы, а над головой с выматывающим душу воем проносились реактивные снаряды. Земля дрожала так, словно её сотрясали мифические титаны, которые пробудились от тысячелетнего сна, чтобы сойтись в решающей схватке.
Опьяненные боем, они не обращали внимания на крохотную девичью фигурку. Которая где-то ползком, где-то пригнувшись, перемещалась от одного к другому неподвижному холмику в выгоревшей форме.
Первый.
- Потерпи, - перевязав рану, Настя улыбнулась раненому бойцу, - не шевелись, скоро тебя заберут.
Второй.
- Всё будет хорошо, - она быстро перетянула кровавый обрубок ноги жгутом и приложила бинты, - держи так и не отпускай.
Вперёд. Вот еще один.
Убит.
Рядом второй.
Тоже убит.
На секунду девушка замерла – тот самый молоденький красноармеец, попросивший разрешения обнять. Где – то рядом злобно просвистела очередь. Настя вздрогнула.
Вперед.
Снова убит.
Еще один. Ранен.
Перевязка, руки на узел, вперед.
Убит.
Убит.
Ранен.
- Дядя Витя?
Окровавленные руки закрывали огромную рану на животе.
- Дайте я посмотрю.
- Уходи, дочка, - с трудом прошептал сержант, - оставь. не жилец я.
- Нет, - она разорвала пакет.
- Уходи, это приказ.
- А я плохой солдат, сами говорили, - она с усилием разомкнула руки и приложила бинты к ране, - все будет хорошо, вот увидите.
- Дочка, я…
Рядом тяжело ухнуло, и какая-то сила грубо толкнула девушку прямо на сержанта. В ушах на мгновение нестерпимо зазвенело, и тут же наступила пронзительная тишина. Подняв голову, девушка удивленно посмотрела вокруг. Без единого звука взлетала земля, проезжали танки, рухнул дымящийся самолет.
«Контузило», - догадалась Настя.
- Дочка, поднимайся.
Чья-то рука ласково тронула за плечо. Она оглянулась. Никого, только яркий столб света. Посмотрев ещё раз на сержанта, Настя грустно улыбнулась. Дядя Витя смотрел вверх немигающим взглядом, крепко прижав к себе девушку в безжалостно изрезанной осколками окровавленной гимнастерке.
- Пойдем, дочка.
Тот же мягкий голос.Она ещё раз посмотрела на сияющий столб и покачала головой:
- Я останусь здесь.
С тяжелым вздохом кто-то по-отечески ласково коснулся лица, и свет погас.
***
Бой продолжался. Где-то надрывно ревели танки, артиллерия яростно выплескивала все новые порции смерти. В небе было тесно от самолетов, а на земле – душно от дыма, поднятой пыли и крови.
И сквозь эту какофонию войны, озаренная мягким светом, медленно шла хрупкая невысокая девушка в запыленной форме с потрепанной сумкой через плечо. Шла к реке, чтобы остаться там навсегда.
***
По преданию, в озерах и реках живут добрые женские духи – Бродницы. Они помогают путникам и следят за детьми, спасая их от опасностей у воды. Люди издревле почитали своих спасительниц, молили их о помощи и защите.
Говорят, и сейчас у одной их небольших речушек раз в году можно увидеть Бродницу. Ранним утром, когда солнце, позевывая, несмело выглянет из-за горизонта, а легкий ветерок спросонья поднимет легкую рябь на воде, на берег выходит хрупкая невысокая девушка. В выгоревшей форме цвета хаки и с потертой санитарной сумкой на плече.
Оценили 5 человек
8 кармы