Давно собирался опубликовать этот фантастический роман. Вниманию читателей Неразбуддизма уже представлял несколько произведений малых литературных форм, теперь и в этом жанре.
Все совпадения с реальными людьми, реальной географией, именами, названиями и т.п. просьба считать совершенно случайными и даже непреднамеренными. Всерьёз воспринимать происходящее в романе также не стоит, но автор ждёт серьёзного отношения к самому факту сей публикации. Постараюсь придерживаться регулярной заливки частей. Жду отзывов, причём, поскольку события в романе будут варьироваться, читатели сами смогут повлиять на их ход.
Приятного чтения.
Пролог
Это потом большая часть человечества перестала быть собственно человечеством. Это потом большая часть животных перестала быть собственно животными. Это потом тем, кто остался просто людьми, стало страшно, странно и безбудущно.
Это потом люди задались вопросом, что происходит? Дырявый Сом сказал бы об этом: «или дегенерация – развитие в примитивную сторону или ароморфоз – развитие с переходом на новый уровень». Стас заметил бы ему на это: «Учитель! Снова ты на птичьем языке говоришь!»
Это потом люди пытались ответить на вопрос: из-за чего всё это началось? Кто виноват? И к чему всё это ведёт. Это потом ответ нашли лишь те, кто к новому прикоснулся – в прямом и переносном смысле.
Это потом люди, оставшиеся людьми, задали себе страшный вопрос: а что же дальше?!! Что делать?..
Это всё случилось потом, а пока все люди жили, как обычно, ибо после Третьего Всемирного потопа, Четвёртого Исторического Сдвижения земной оси и Седьмого Исторического Ледникового периода приходилось многое обустраивать заново.
И на Азовском архипелаге всё происходило так же обычно, как и везде. За исключением некоторых необычностей, начавшихся аккурат перед самой странной эпидемией на Земле, полностью переформатировавшей всё человечество.
Распутывать тайны, искать причины, из-за чего всё это началось... Как обычно, этими вопросами занялись очередные герои. Юноша Стас. Старый шаман Дырявый Сом. Авантюрист Симеон Борзой. И распутали, и нашли. Впрочем, когда ответы на все вопросы были найдены, оказалось, что… Впрочем, об этом и будет наш рассказ, лепс нас подери!..
Часть 1
Лепсы – это не только ценный пух...
1
Охотничий остров. Сарай
Стас стоял посреди абсолютно пустого пространства. Постепенно все заполнялось сначала тенями, затем обретало плоть: небо, луна, трава, деревья и прочие атрибуты бытия.
– «Стас!» – внезапно окликнул его сзади молодой женский голосок.
Он резко обернулся. Это была она? Словно почва ушла из-под ног, а небо хотело задушить в объятьях...
Она стояла возле оврага по колено в траве и нежно улыбаясь смотрела на Стаса.
Тело юноши одеревенело, он не знал, что предпринять, что чувствовать, что думать. Ведь это была она. Он её бросил когда-то. И понимал, что ведь он её любил.
Но как она не попалась в щупальца подушек?.. Или попалась?.. Но как – она была такой натуральной?!
Стоп! Какие ещё подушки?!.. Впрочем, ладно!
Ему так хотелось её приласкать, дотронуться до её волос, рук, поцеловать ее...
Ноги сами понесли его к ней.
– «Стас! – кричал кто-то позади, – Стой!»
Стас полуобернулся, рука безвольно махнула равнодушием. Юноша шел вперед, к ней…
Она протягивала руки к Стасу, звала его, обещая рассказать то, что она пережила за время их разлуки.
– «Знаешь, сколько в мире любви? Мы ещё так мало знаем об этом. Мы ведь были такие одинокие!..» – и она тянула его как магнит.
У Стаса туманилось в голове.
Сзади что-то кричали, но Стас слышал лишь её голос, и руки их двигались навстречу друг другу.
– «Стреляю! – завопили позади, – Стас это же ПОДУШКИ!!!»
Снова подушки?..
– «Оставь прошлое, Стас…» – и рука её коснулась его руки.
Стас ощутил это так, словно все ощущения мира ворвались в его мозг. Солнце, вода и ветер ласкали, жгли, били, мололи, нежили, жарили, целовали, смешили… Женщины и мужчины ели, спали, любили, дышали, плакали, умирали, смеялись, думали, хотели, рожали, жили... Стас болел и добрел, он любил и желал, он страдал и наслаждался. Он вдумывался, вчувствовался во все сущее и воображаемое и, не в силах объять необъятное, растворялся в нем. Полнота. Многомерность. Сила. Любовь. Жизнь. Смерть. Счастье. Истина. Свобода. Вера. Цель. Труд. Мечта. Покой. Так глубоко переживать он не мог никогда. Так широко ощущать он не мог никогда. Так сильно мыслить он не мог никогда...
– «Стас, что ты наделал?!.. – донеслось до него, – Ты погиб! Почему ты меня не слушал?!»
– «Погиб?.. Нет же!..»
Но подушки накрыли все, затопили все пространство, заполнили рот, уши, нос, глаза своим пухом и перьями… Все было пестрое от этих перьев… И все было словно одно целое из огромного числа частичек…
Стас вскочил то ли от восторга, то ли от ужаса, то ли от смеси того и другого. Наплыв чувств захватил его.
– Так это опять сон?!! – он даже не решил, огорчаться или радоваться тому, что этого не было на самом деле.., – И опять подушки? Почему подушки?!
Стас был юн и приятен наружностью. И, наверняка, был замечен и отмечен девушками. Роста он был несколько выше среднего. Глаза его меняли свой цвет, в зависимости от настроения. У Стаса были аристократически правильные черты лица. Светло-русые волосы доходили ему до плеч, и он собирал их в хвост. Длинные волосы на Охотничьем острове отпускали шаманы. Охотники, например, полностью брили голову. Шаманы и Охотники были местной аристократией, находясь на своеобразных полюсах человеческого отношения к природе. Охотники олицетворяли потребление, шаманы – познание и жертву. Прочие жители выбривали соответствующую профессии часть головы, что так же символизировало их отношение и близость к определенному полюсу. Например, куродятловоды отпускали что-то типа пейсов на висках, выбривая затылок. А кузнецы и все, кто занимался металлом, брили почти всё, оставляя клок волос в виде креста на макушке. Словом, каждый специалист таким образом обозначал свою социальную роль.
Настоящим шаманом Стас пока не стал, но явно стремился к этому, несмотря на все доводы родни против этого.
Он окончательно проснулся, пришел в себя и пошел прочь из спальни.
Вспомнить все подробности сна он уже не смог. Крутились какие-то образы в голове, но никак не оформлялись. Только образ подушек ясно вырисовывался в сознании.
– Что ж! – вздохнул он, – Пойду жить!..
2
Материк. Столица Кый
– …Вы понимаете, что так дела не делаются! – генерал явно неправильно пытался заинтересовать Симеона Борзого, потому несколько раздражался, – Мы бы хотели, чтобы вся информация не распространялась. Иначе неизбежны… м-м-м!.. социальные конфликты, проблемы международного характера. То, что вы опубликуете, желательно, должно пройти через нас. «Желательно»! Я не неволю вас в этом вопросе, полагаясь на вашу принципиальность в гражданских вопросах. Мы помогаем вам, вы помогаете нам… Мы очень ценим ваше умение добывать информацию. Вы должны быть патриотом! У нас ведь так много общего!..
Симеон Борзой работал на многие издания. Но в первую очередь он являлся политическим и антиполитическим обозревателем столичного неправительственного журнала «НАША НЕРОДИНА». Редакцию этого журнала периодически упрекали то в оголтелом антисионизме, а то, наоборот, – в национал-большевизме или в неопсевдофашизме, то в либеральном гетеросексуализме, а то в гомофобии. Поклонники этих течений однажды даже специально из-за этого как-то били друг другу физиономии. И все это великолепие остроты в журнале получалось в первую очередь благодаря аналитическим обзорам Симеона Борзого. Он умудрился прослыть таким ультра-радикалом и маргиналом, что завоевал симпатию и на правом и на левом флангах политической и неполитической сцен, а также на галерке оного театра. Естественно, что только за кулисами, то есть во властном «центре», его опасались, так как он являлся самым опасным смутьяном, ведь чаще всего его «политические обзоры носили такой остросатирический характер, что в правительстве «НАШУ НЕРОДИНУ» встречали с похоронным молчанием или с брезгливым раздражением. Бог весть почему, ведь никого конкретно Борзой никогда не трогал. Впрочем, на воре не шапка, а кальсоны горят, – на то и рассчитано. Ну, это будет на их совести. Вместо Борзого за воров брались его стажеры. А потом оказывалось, что за стажерами никого нет, кроме самого Борзого. А самих стажеров и вовсе нет – это фиктивные имена. Были, конечно, у Симеона и настоящие стажеры, но их он никогда не подставлял. Предполагали, что у Симеона были покровители. Но на поверку таковыми являлись лишь те, кого сам Борзой выбирал. Он никого не боялся, потому ни под кого не стелился. Он всегда видел слабости «сильных мира сего», и играл этими их противоречиями так удачно, что им приходилось с журналистом иногда дружить и покровительствовать ему. Хотя знали, что правду он никогда таить не будет, если докопается до нее. Вот и получалось, что покровители попадали под его острое перо. Потом обвиняли его в неблагодарности. А он в ответ им просто говорил: «Я вам ничем не обязан! Это вы сами себе придумали! А вы, сударь, ежели хотите, чтобы все узнали, что вы подлец ещё в этом и в этом, то я найду и такие факты!» Он ссорил между собой разных важных персон, и они то и дело готовы были то благодарить его за компромат на конкурента, то убить за компромат на себя.
Вот и генералы полагали себя покровителями Симеона Борзого. До поры до времени?..
Симеон лишь усмехался, оглядывая огромный генеральский кабинет. Метров двести квадратных (о кубических скромно умолчим). В кабинете работали довмолы, вестербайтеры, строители с северо-запада. Они сооружали камин и ругались на своем языке, махая и кивая на какую-то поломанную лепнину. Они очень громко спорили и поносили краснорожего коллегу, безвольно валявшегося в углу.
Генералу пришлось на них цыкать. После пятнадцатого цыка довмолы надавали несколько футбольных шутов пониже спины краснорожему коллеге, отчего тот окончательно уснул. Спустя полминуты они наконец успокоились.
– Я помню, как вы замечательно раздобыли информацию о моих пристрастиях! – генерал посмеялся в кулак, – Мне пришлось потом некоторым докучным журнаглистам доказывать, что я не участвовал в групповых половых контактах! Хе-хе!
Симеон снова усмехнулся.
– Конечно, такая слава не для генерала спецслужб... Ну, да ладно! Запомните, Борзой! Не Сосновый, а Пьянолисий! Только остров Пьяных Лис! Вся прочая информация у нас есть. Я знаю вас. Вы захотите засунуть свой нос везде. Время потеряете. И наконец, это может оказаться для вас просто опасно! А ежели вам так интересно, то потом мы вам расскажем все, что вам интересно!
Симеон смотрел на довмолов, словно не замечая генерала. Он внутренне усмехался, что генерал мог бы заметить, если бы заглянул собеседнику в глаза.
– Вы меня слышите?
Симеон взглянул прямо в глаза генералу. Кивнул.
– Вы меня понимаете?
Симеон снова кивнул.
– Я не жду от вас исполнительности. Я понимаю, что вы не сможете быть послушным исполнителем. Но тот минимум, который я от вас прошу, вы сможете сделать?.. Вы обычно такой разговорчивый, а теперь из вас и слова не вытянешь! Ответьте, прошу вас! Договор заключаем?
Симеон вздохнул, слегка задумался. Через полминуты выдавил из себя:
– Вам мало штатных агентов? Для чего снова обращаться ко мне?
– Обстоятельства чрезвычайные. Лучше вас никто не умеет добывать информацию. Тем более в таких обстоятельствах, как теперь. Теперь, когда архипелаг почти выпал из зоны нашего влияния... Итак, ваше слово!
– Я буду держать вас в курсе, – Симеон говорил нехотя, словно очень устал, – Прежде чем закрепить наш договор, я требую документы по архипелагу: история, картография, и карты не простые, а ваши. И, конечно же, все сведения об артефактах, как исторических, так и необъяснимого происхождения. Это необходимо, сами понимаете.
– Хорошо. Но и от вас потребуется кое-что еще.
– Мне кажется, уже достаточно!
Но тут генерал разъярился:
– Вы полагаете, что мы не выявили вашего сотрудничества с другими разведками?! Вы полагаете, что мы не нашли вашей связи с преступным миром, с ренегатами и анархистами?! Борзой, вы под колпаком! – потом он несколько успокоился, – Только благодаря вашему хорошему отношению ко мне вы ещё топчете грешную землю. Только ваши полезные качества. И потому никаких нежелательных контактов!
– Не стану спорить, хотя про колпак вы преувеличили! Да и связи и сотрудничество… Тоже не блеск!.. Вам придется считаться с тем, как я работаю!
– Вот-вот. В этом мы как раз крайне заинтересованы. До тех пор, пока…
Вестербайтеры снова стали громко ругаться на своем языке. Они продолжили по очереди играть в футбол с ягодицами краснорожего коллеги. Тот, очнувшись, пытался увернуться, но его окружили, и он пропустил целую серию голов. 41:0 – в пользу довмолов. Генерал сурово глянул в их сторону и зарычал.
– Пока я не совершу какой-нибудь прокол? – усмехнулся Симеон. – Пока я действую не против вас! И все равно я останусь сам по себе, генерал Сфинктель!
Генерал кивнул и протянул руку для скрепления договора. Симеон пожал ее. Крепко. Симеон не любил вялых рукопожатий. Оно говорило либо о самовлюбленности собеседника, либо о вялости характера. Большая генеральская рука оказалась не в пример слабее журналистской. Пожилой военный даже слегка ойкнул.
Продолжение следует.
Оценили 8 человек
12 кармы