Белая гвардия в Квантунской армии: чужие среди чужих, чужие среди своих

2 818

Август – знаменательный месяц в истории российско-японских отношений. 11 августа 1938 года было подписано перемирие между СССР и Японией, пытавшейся захватить территории в районе озера Хасан. В августе 1939 года советские войска освободили от японских захватчиков территорию Монгольской Народной республики, разгромив Квантунскую армию. И опять же в августе, но уже 1945 года СССР официально вступил в войну с Японией, поставив победную последнюю точку в истории Второй мировой войны.

Была в этих сражениях одна очень интересная особенность – на стороне японцев против СССР воевали белоэмигранты, которые в те годы проживали в Китае. Так уж случилось, что гражданская война расколола российский народ на две части, брат шел против брата, сын – против отца. Успехи Красной армии заставили многих белогвардейцев бежать в Приморье, а потом, когда в октябре 1922 года красные войска вошли во Владивосток, перебираться за границу. Большинство эмигрантов, включая остатки частей генералов Семенова, Дитерихса, Вержбицкого, Молчанова, Сахарова переметнулись в Маньчжурию, которая находилась под властью Китая. Среди эмигрантов были не только военные, но представители других категорий – от торговцев до бандитов. В итоге, нынешняя столица соседней с нами провинции Хэйлунцзян – город Харбин – стала столицей русской эмиграции. Немало беженцев также осело на станциях вдоль Китайско-Восточной железной дороги.

Белогвардейцы, ушедшие в Манчжурию, имели при себе оружие и нередко сохраняли структуру воинских подразделений – так было проще выживать на новом месте, где велись боевые действия Квантунской армии и орудовали банды хунхузов. Разумеется, японские оккупационные власти не могли упустить возможность использовать наличие опытных боевых белоэмигрантских кадров для создания «пятой колонны» с целью дальнейшей войны с Советской Россией.

Весьма примечательно, что в Харбине еще в 1925 году (то есть до прихода в Германии к власти Гитлера) была образована «Российская Фашистская организация», которая к 1931 году переросла в партию, возглавлявшуюся бывшим студентом из Благовещенска Константином Родзаевским. К началу 1940-х гг партия русских фашистов насчитывала около 23 тысяч человек и располагала отделениями в 18 странах. Стоит отметить, что уже в момент своего образования Российская фашистская партия располагала определенным арсеналом оружия (винтовки, пистолеты, пулеметы, гранаты), которое сначало было изъято японцами, но затем возвращено.

Справка:

Константин Владимирович Родзаевский родился 11 августа 1907 года в городе Благовещенск, расстрелян 30 августа 1946 года в Москве. Лидер Всероссийской фашистской партии (ВФП), созданной эмигрантами в Маньчжурии, основоположник русского фашизма, один из руководителей Белой эмиграции в Маньчжурии.

В 1925 году Константин Родзаевский бежал в Манчжурию, куда через 3 года перебрались его отец и младший брат (оба Владимиры). В Харбине он поступил на юридический факультет, где преподавали радикально настроенные националисты из числа русских эмигрантов, под влиянием которых Родзаевский пришел к фашистским убеждениям. В мае 1931 года стал Генеральным секретарем новосозданной Русской Фашистской Партии. Пытался подражать Муссолини, избрав символом своей партии свастику и одновременно использовав символы бывшей Российской империи. При Русской фашистской партии, имевшей связи с фашистскими организациями в 26 странах мира, были созданы дочерние структуры: Российское Женское Фашистское Движение, Союз Фашистской Молодёжи, Союз Юных Фашистов — Авангард, Союз Юных Фашисток — Авангард, Союз Фашистских Крошек.

В одном из центров Маньчжоули в 3 км от советской границы, русские фашисты установили свастику из неоновых ламп, которая должна была символизировать силы, направленные против советского правительства. С началом Второй мировой войны Родзаевский выступил за начало масштабных военных действий против большевиков, однако власти Японии ограничили деятельность Российской фашистской партии подготовкой кадров для акций саботажа и диверсий против СССР. В начале войны, уже известный своим антисемитизмом, Родзаевский много публиковался в партийных газетах «Наш путь» и «Нация»; он является автором брошюры «Иуда на ущербе» и монографии «Современная иудаизация мира или еврейский вопрос в XX-м столетии».

В августе 1945 года Родзаевский покинул Харбин и перебрался в Шанхай, откуда начал вести закулисные переговоры с НКВД – Родзаевский пришел к выводу, что режим Сталина сроден национал-социализму и борется с сионизмом. В итоге он написал письмо Сталину с отречением от своих прежних фашистских взглядов, попросив личной неприкосновенности. Получив заверения в готовности рассмотреть этот вопрос, приехал в СССР, где сразу был арестован затем предстал перед судом. По одному с ним делу также проходили атаман Семенов, генерал Власьевский, генерал Бакшеев, князь Ухтомский и другие. Подсудимым было предъявлено обвинение в антисоветской агитации и пропаганде, шпионаже против СССР, диверсиях, терроризме, все подсудимые признали свою вину. Родзаевский был приговорён к расстрелу и расстрелян в тот же день.

В те годы лидером эмиграции в Китае был атаман Семенов, который еще со времен Гражданской войны поддерживал тесные контакты с японскими военными, надеясь на их помощь в создании буферных государств на Дальнем Востоке, в Сибири и Забайкалье. Японцы, со своей стороны, рассматривали Семенова как вероятного кандидата на пост руководителя государства Сибир-Го – аналога марионеточного Маньчжоу-Го, находившегося под властью Токио. И действительно, было на что рассчитывать – у Семенова были не только верные ему казачьи войска, но и агентурная сеть на советской территории. Достаточно указать, что атаман Семенов имел в своем распоряжении к началу 40-х гг: монголо-бурятскую бригаду из трех полков под командованием генерал-лейтенанта Уржина; две бригады забайкальских казаков; личный состав двух военных училищ и казаков в Харбине; пограничные и полицейские отряды общей численностью до 2500 человек; охранные отряды на концессиях; Тяньцзинский русский волонтерский корпус генерала Глебова; кадры пехотных и кавалерийских полков и артиллерийских батарей. Разумеется, японцы не могли оставить такие ресурсы без внимания, и подполковник Исимура, начальник 2-го (разведывательного) отдела штаба Квантунской армии, предложил Семенову начать подготовку белоэмигрантских отрядов для борьбы с СССР. Справедливости ради стоит отметить, что Семенов никогда не был сторонником фашизма (хотя на судебном процессе ему в вину поставили то, что он писал письма Гитлеру). Семенов относился к Гитлеру так же, как и к Сталину, но считал, что победа Гитлера будет не поражением русского народа, а поражением Сталина. Атаман был уверен, что коричневая идеология не подходит России по ряду причин, первой из которых является многонациональность государства.

После захвата Манчжурии Японией, в результате чего было создано марионеточное государство Маньчжоу-Го, японцы резко активизировали контакты с русской военной эмиграцией, после чего началась работа по укрупнению воинских подразделений русской эмиграции. Летом 1932 года генерал Косьмин создал два формирования по несколько сотен человек в каждом, на базе которых японское командование обещало создать «Белую армию Маньчжоу-Го», но затем просто ввело их в состав Квантунской армии. А в 1934 году по инициативе японской военной миссии (ЯВМ) в Харбине появляется новый орган управления по делам русской эмиграции, названный «Бюро по делам российских эмигрантов» (БРЭМ). В состав бюро в ходило несколько отделов: Культурно-просветительный (руководитель С. Родзаевский); Военно-воспитательный (ведал военным обучением эмигрантов); Регистрационный (занимался отбором из эмигрантов кадров будущих сотрудников разведывательных и диверсионных подразделений, этот же отдел проводил «освещение» эмиграции для японской разведки); Хозяйственно-финансовый. Из структуры и задач Бюро видно, что, создавая его, японцы стремились установить полный контроль над эмиграцией. В руководстве Бюро состояли выше упомянутый Родзаевский, его правая рука в Российской фашистской партии Матковский, генералы Бакшеев, Кислицын и другие.

В 1931 году, после японской оккупации было также образовано общество «Кеовакай» для установления тотального полицейского контроля над местным населением. Эта структура ставила своей основной целью борьбу с любым проявлением красной пропаганды и коммунизма. Русский отдел этого общества сотрудничал с БРЭМ. В 1940 году русские эмигранты стали включаться в состав добровольческих дружин, которые были прообразом «Полиции порядка», созданной на территории России немецкими оккупантами. Помимо дружин были открыты курсы по подготовке комсостава для русских отрядов и дружин.

Контроль над белоэмигрантами осуществлялся также и со стороны военной жандармерии Квантунской армии «Кемпеи». К фашистам был приставлен сотрудник «Кемпеи», человек с богатым криминальным прошлым, Костя Накамура. Роль японского абвера и СД в одном лице осуществлял орган особого назначения «Токуму Кикан» — секретное подразделение при 2-м отделе Генерального штаба Императорской армии. Возглавлял его полковник Доихара Кэндзи.

Для своих целей японцы активно разрабатывали и казачество. Так, на допросе в 1945 году бывший руководитель «Союза казаков на Дальнем Востоке» генерал Бакшеев, захваченный СМЕРШем, говорил, что: «В целях военной подготовки белоказаков к предстоящей вооруженной борьбе против Советского Союза мною был издан приказ, согласно которому все члены «Союза казаков на Дальнем Востоке», способные носить оружие, зачислялись в сводные полки…»

Как отмечалось выше, летом 1932 года по предложению генерал-майора Комацубары, генералом Косьминым стали создаваться вооруженные русские формирования, рассматривавшиеся японцами в качестве будущего ядра Русской армии в предстоящей советско-японской войне. Эти два подразделения по несколько сот человек в каждом охраняли железнодорожные линий Мукден, Шаньхайгуань, Гирин и Лафачан. Через некоторое время Комацубара попросил Косьмина создать дополнительные части, которые затем были отправлены на борьбу с корейскими и китайскими партизанами в районе Хайлиня и Мулина вместе с отрядами казаков и монархически настроенных белоэмигрантов.

Однако постепенно подразделения русских эмигрантов стали разлагаться, чему способствовала работа советской разведки, имевшей в рядах эмигрантов свою агентуру, чьи высказывания способствовали росту патриотического настроения в эмигрантской среде, что привело к тому, что эмигранты начали отказываться от военной службы. Не желая терять столь ценные кадры, японцы приняли закон о воинской повинности для эмигрантов, как одной из народностей коренного населения Маньчжоу-Го. План этого мероприятия был разработан полковником Квантунской армии Макото Асано.

В конце 1936 года по предложению полковника К. Торасиро было решено произвести организационные мероприятия по слиянию всех белоэмигрантских подразделений в одну русскую часть. К началу 1938 года такое формирование начало создаваться в деревушке Эрчан, на берегу Сунгари, в сотне километров от Харбина. Русские же называли это место «Сунгари-2». Часть получила название по имени японского советника, полковника Асано. При формировании ставка делалась на набор местной русской (в основном фашистской) и казачьей молодежи, командирами которой были бы японские офицеры. Подготовкой кадров для отряда занимались спецшколы в Хеньхаохецзы и на станции «Сунгари2». В мае 1938 года еще одна школа «Асано-бутай» была создана в самом Харбине. Срок обучения премудростям воинского и диверсионного искусства вначале был установлен в три года, но затем был сокращен до полутора лет. При выпуске курсанты получали звание унтер-офицеров. В школах изучались советские уставы, оружие и тактика. Один раз в неделю читались лекции по русской истории, два раза в неделю проводились ночные занятия. Много времени отводилось обучению методам партизанской борьбы. Все эти занятия проводились в условиях максимально приближенным к реальным. До сентября 1939 года отряд Асано назывался пехотным, а затем был переименован в кавалерийский. Вооружение отряда составляли японские винтовки «Арисака» и русские трехлинейки, ручные и станковые пулеметы, гаубицы.

Справка:

Бригада «Асано» — вооруженное формирование в армии Маньчжоу-Го, сформированное из русских эмигрантов, живших в Манчжурии. В конце 1936 г., по плану, разработанному полковником Кавэбэ Торасиро из штаба Квантунской армии, было принято решение объединить разрозненные военизированные эмигрантские отряды (которые создавались с 1932 г.), в том числе и группы лесной, горной полиций, охранных отрядов, прошедших специальное обучение в единую воинскую часть. Но формирование единой воинской части из российских эмигрантов затянулось, и она появилась только к началу 1938 года. В начале 1938 г. было сформировано первое русское военное подразделение в составе армии Маньчжоу-Го, получившее название по имени его командира — майора (с 1939 г.— подполковника и позднее полковника) Макото Асано. Отряд, формировавшийся как разведывательно-диверсионный, был законспирирован и базировался на станции Сунгари II в шестидесяти километрах от Харбина. Первый состав подразделения численностью до 250 человек формировался из специально направленных в отряд полицейских из русских подразделений лесной полиции, членов учебной команды Российской фашистской партии, представителей Монархического объединения, молодых людей, имевших технические специальности, и казачьей молодежи. Официальной датой основания отряда стало 29 апреля 1938 г., когда было закончено комплектование, и подразделение получило государственный акт Маньчжоу-Го.

Срок службы в отряде составлял три года. Вначале в отряд «Асано» набирались добровольцы. Позднее набор проходил в порядке мобилизации лиц из среды эмигрантов в возрасте от 18 до 36 лет. Мобилизацию русских организовывала японская военная миссия. Именно она определяла годность для службы призывников по состоянию здоровья. Первоначально курсанты «Асано» были одеты в японскую форму, потом асановцам выдавали форму воинских и пограничных частей Маньчжоу-Го, а во время учений и при заброске на советскую территорию им выдавали форму воинских частей СССР.

В 1938 году отряд использовался японцами в боях против корейских партизан. Взвод отряда «Асано» принимал участие в боях у озера Хасан, где русских эмигрантов использовали, главным образом, для восстановления связи между японскими подразделениями. Отряд «Асано» также участвовал в боях в районе реки Халкин-Гол (май — сентябрь 1939 г.). С началом войны Германии против СССР из числа русских бригады «Асано» отобрали 400 самых лучших бойцов, разделив их на пять групп, предназначенных к заброске в советский тыл для проведения диверсий. Японцы из военной миссии, находившиеся при каждой из групп, установили в них жесткую дисциплину и добились четкого знания каждым бойцом уставов японской и советской армий. Летом 1941 г. на ст. Сунгари — II была сформирована вторая очередь отряда Асано, а осенью созданы новые русские военные подразделения под названием «Асайоко» (отряд Асано на ст. Ханьдаохэцзы) из русских полицейских горно-лесной полиции, не достигших тридцатилетнего возраста, и военнослужащих отряда Асано, набранных из эскадронов Катахира и Казияма. Начиная с 1942 г. все молодые русские эмигранты подлежали призыву в «Асано». Русская бригада насчитывала 3500 штыков и сабель и столько же резервистов.

Даже после Курской битвы, когда японцы окончательно отложили идею нападения на СССР в обозримом будущем, японские спецслужбы продолжали черпать из бригады «Асано», переведенной в разряд обычного воинского подразделения, кадры разведчиков и диверсантов. Кроме того, поскольку русские части считались одними из самых надежных и боеспособных в армии Маньчжоу-Ди-Го, их готовили к возможному подавлению восстания в маньчжурских частях и для антипартизанских операций. С декабря 1943 г. бригада «Асано» была переформирована в Русские отряды маньчжурских войск. На этом история данного военного подразделения — бригады «Асано» закончилась, хотя многие по привычке продолжали называть дальнейшие формирования русских частей в составе Квантунской армии бригадой «Асано».

Изначально в отряде было 200 человек, но вскоре на его базе были развернуты пять рот, а общая численность военнослужащих достигла 700 человек. Полковник Асано Такаси напрямую подчинялся штабу Квантунской армии, а его бригада входила в состав армии Маньчжоу-Го. Этот факт всячески подчеркивался пропагандой как подтверждение независимости военного министерства марионеточного образования от Японии. И действительно, финансирование шло из маньчжурского военного министерства, а солдаты-асановцы носили маньчжурскую военную форму. При этом на складах лежали комплекты советского военного обмундирования и оружие Красной Армии, приготовленные для выполнения особых заданий.

Командиром бригады был назначен Гурген Наголян (в некоторых источниках — Наголен), который до этого служил в железнодорожной полиции КВЖД и армии Маньчжоу-Го, где дослужился до звания майора. Однако командование бригадой он принял в чине полковника, что вызвало недовольство лидера русских фашистов Родзаевского. Японцам все же удалось убедить его в том, что все делается во благо русских и проявлять в этом вопросе упорство не следует.

Ответственным за набор добровольцев в «Асано» Родзаевский назначил своего соратника Льва Охотина. Командиром кавалерийской части бригады был полковник Яков Смирнов, а пехотной частью бригады командовал майор маньчжурской армии Гукаев. По информации английского бытописателя жизни русских фашистов Д. Стефана, командование Квантунской армии поручало асановцам крайне опасные задания — в красноармейской форме бойцы бригады пробирались на советскую территорию и изучали расположение советских войск, устраивали диверсии и провокационные обстрелы маньчжурской территории со стороны Советской России.

Основной боевой акцией бригады было участие в битве под Халкин-Голом в 1939 году. Главную роль в этой операции играла японская 23-я пехотная дивизия под командованием генерала Комацубары, в которой многие асановцы служили разведчиками и переводчиками. Именно на эту японскую дивизию и бригаду советское командование направило огнеметные танки, и квантунская пехота, окопавшаяся в плоской степи, стала для советских войск легкой добычей: за десять дней боевых действий из 15 140 человек погибло 11 124.

Но и асановцы проводили на Халкин-Голе удачные операции. В качестве примера можно привести случай, когда 5-й эскадрон капитана Тырсина, который до «Асано» служил в японской жандармерии, находясь в разведывательном дозоре, в степи столкнулся с таким же по численности разъездом армии МНР. Монголы приняли казаков за своих, за что жестоко поплатились — белоказаки изрубили почти всех, взяв в плен одного офицера.

Примечательно, что следуя «лучшим советским традициям», бригада имела и своего героя, которым стал погибший под советской бомбежкой радист-асановец Михаил Натаров. В его честь в Харбине на Соборной площади был воздвигнут 50 метровый обелиск с замурованной в него урной с его прахом.

Когда гитлеровская Германия напала на СССР, асановцы получили от руководства Квантунской армии приказ выступить в Монголии в сторону Сахаляна. Несколько групп бойцов в штатском (по 80 человек в каждой) выехали в район селения Кумаэр, куда уже было переброшено оружие. Однако боевые действия так и не начались. Дело в том, что уже упоминавшийся выше командир бригады Гурген Наголян в действительности работал на советскую разведку и в 1945 году, после вступления советских войск в Харбин, приказал своей четырехтысячной бригаде самораспуститься и не оказывать сопротивления.

Но в бригаде Асано существовало еще одно подразделение — «Русский воинский отряд», которое базировалось в селении Хэньхаохецзы. Оно было создано в январе 1944 года на базе 1-й роты «Асаеко» бригады Асано, а личный состав набирался по всему Маньчжоу-Го. Сначала предпочтение отдавалось полицейским, но затем в отряд стали набирать русскую молодежь в возрасте от 16 лет из восточных районов Маньчжурии и из старообрядческих деревень. Отряд был весьма серьезно засекречен. Само обучение было обычным — диверсионная и военная подготовка, но подход к работе был крайне серьезным. В состав отряда, которым руководил капитан Гукаев, входили две роты под командованием поручиков Плешко и Логненко, при которых также находились японские военные инспекторы. Занятия проводились по старым уставам русской армии, большое внимание уделялось обучению рукопашному бою. Кроме этого изучали историю России, географию. В отряде имелось свое радиоотделение из 26 связистов. В период с 1941 по 1944 год «Асаеко» было подготовлено и проведено три выпуска агентов-диверсантов (свыше 150 чел.), учебная команда отряда подготовила 130 выпускников.

Наряду с этим, при Муданзянской японской военной миссии также существовали свои подразделения: диверсионный отряд горно-лесной полиции вблизи станции Хеньхаохецзы, диверсионно-полицейский отряд в деревне Эрдаохецзы, диверсионно-полицейский отряд на Мулинских копях, диверсионный отряд резервистов на станции Лишучжень, Каждое из этих подразделений насчитывало примерно 40 человек.

В 1939 году при участии Русской фашистской партии и Сахалянской японской военной миссии был создан еще маленький отряд (порядка 20 человек), в который входила русская эмигрантская молодежь в возрасте от 14 до 24 лет. После начала войны СССР с Германией отряд полностью попал под опеку японских инструкторов, а к 1943 году в результате отсева отряд был сокращен до 22 человек. Специализацией этого отряда было ведение разведки и осуществление диверсий. К началу 1944 года бойцов отряда стали забрасывать на территорию СССР в верховьях Амура группами по 3-5 человек. Главной задачей групп было фотографирование военных и гражданских объектов, налаживание связей и прослушивание телефонных линий.

Еще одним формированием, аналогичным бригаде «Асано» по уровню боевой подготовки, были казачьи кавалерийские отряды под командованием полковника Пешкова, объединенные в «Пешковский отряд», который был создан в1939-1940 гг в Хайларе. Его основу составили забайкальские казаки и русская эмигрантская молодежь. Была сохранена казачья форма, шашки и карабины, прежней осталась и система воинских званий. Призывы в отряд Пешкова происходили ежегодно, к тому же пешковцы обменивались кадрами с асановцами, поэтому точный учет количества военнослужащих в этих двух формированиях затруднен.

Конец отряда был крайне трагичен и стал наглядным примером всем, кто вставал на путь предательства своей исторической родины. В августе 1945 года, когда итог Второй мировой войны был уже очевиден, японцы погрузили пешковских казаков в вагоны вместе с японскими и маньчжурскими солдатами. Во время завтрака на станции Бухэду отряд составил оружие в пирамиды, и в этот момент с двух сторон в село вошли японцы и маньчжуры. Не думая, что от них можно ожидать подвоха, Пешков приказал не брать оружие из пирамид, хотя на этом настаивал его заместитель Зимин. В итоге, японцы перебили всех казаков, включая Пешкова, которому уже мертвому японцы отрубили голову. Из всего отряда в живых осталось лишь пять человек, по счастливой случайности уехавших перед этой заварухой. Впоследствии эти пятеро оставшихся в живых казаков вместе с японцами были захвачены в плен частями Красной Армии и предстали перед судом.

Специалисты Квантунской армии также готовили диверсантов из числа перебежчиков – бывших китайских и монгольских военнослужащих из числа бурят и монголов, для чего в Манчжурии были созданы три секретных учебных центра. Кроме того, японцы создавали отряды из нанайцев и орочен. Как свидетельствуют архивные материалы ГУПВ НКВД СССР и УНКВД по Хабаровскому краю, японской разведкой в Синьцзяне было сформировано четыре «Таежных отряда», еще четыре группы было создано в Хэйхэ, в каждом из отрядов насчитывалось по 100-200 человек. Помимо борьбы с партизанами им ставилась задача на ведение подрывной деятельности против СССР. Эти отряды состояли из прирожденных охотников-промысловиков, ведущих кочевой образ жизни. До этого времени им запрещалось иметь огнестрельное оружие, т. к. многие из них ранее проживали на территории СССР. Находясь в ведении особых отделов полиции, они снабжались оружием, боеприпасами и продовольствием. Полиция же проводила с ними сборы по военной подготовке. На сборах шли занятия по огневой, строевой и тактической подготовке. Личный состав отрядов помимо охотничьего оружия был вооружен японскими винтовками и частично пистолетами «Маузер» с достаточным количеством боеприпасов к ним. Каждый отряд, кроме того, был снабжен ручным пулеметом и верховыми лошадьми. Был разработан и определен порядок оповещения и срочного сбора отрядов в случае необходимости.

Крайне примечательно, что эта категория диверсантов даже не догадывалась, для чего их готовят – японцы уверяли, что отряды созданы для охоты на пушного зверя и оказания помощи в охране границы, а членам отряда обещали расселить семьи в пограничной полосе в пунктах дислокации, а также предоставить места для постройки жилья и землю для обработки. Однако это не мешало японцам использовать созданные отряды для военных целей. В частности, в феврале 1942 года группа нанайцев задействовалось для уничтожения действовавшего в Манчжурии китайского партизанского отряда, которым командовал Ван Мингуй.

Действия японцев по подготовке диверсантов из числа нанайцев и орочен вызвали ответную реакцию советских спецслужб, которые также начали создавать отряды вооруженных «добровольцев» из числа охотников, рыбаков, егерей и т.п., большинство из принадлежало к национальным меньшинствам. Помимо задачи противодействия диверсантам, скрытой целью формирования таких отрядов являлась подготовка «партизанского резерва» на случай войны с Японией.

Харбинская разведшкола, созданная в 1937 году, специализировалась на обучении представителей русской эмиграции. Самых лучших курсантов зачисляли в штат японской разведки и далее обучали по отдельной программе, а остальные, пройдя годичную диверсионную подготовку, забрасывались в Советский Союз. Ежегодно таким образом готовилось порядка 70 человек.

Казалось бы, при такой масштабной подготовке японцами специалистов для диверсионной борьбы против СССР на советской территории должны были один за другим греметь взрывы. Однако диверсий было немного. Все дело в эффективной работе советской разведки, имевшей в центрах подготовки свою агентуру и заранее знавшей о предстоящих перебросках диверсантов, среди которых было немало наших агентов. Причем нередко диверсанты направляли отчеты о якобы совершенных акциях, что на самом деле было всего лишь оперативной игрой советской контрразведки.

По мере нарастания успехов советских войск в войне с гитлеровской Германией в рядах русской эмиграции все больше возрастали патриотические настроения, а Манчжурии даже стали появляться организации просоветской направленности, чему в немалой степени способствовали пропагандистские действия СССР, а также активная деятельность советской разведки. В итоге, еще до вступления Советского Союза в войну с Японией большинству эмигрантов стало ясно, что японцы проиграют во Второй мировой войне, что оказало разлагающее действие на сформированные японцами в Манчжурии русские военные подразделения. Не дожидаясь прихода советских войск на китайскую территорию, многие эмигранты стали уезжать в другие страны. Огромный поток русских беженцев хлынул из Маньчжурии и Китая, не дожидаясь прихода «освободителей».

Конец этой истории для ее участников оказался разным. Атаман Семенов был схвачен «СМЕРШем» 19 августа 1945 года и предстал перед военным трибуналом, по приговору которого был повешен. Такая же участь ждала и предводителя русских фашистов Родзаевского, который, пытаясь спастись от неизбежного возмездия, даже объявил себя ярым сторонником Сталина. Рядовые участники русских отрядов (члены «Асано», «пешковцы» и т.п.) попали либо под расстрельные статьи, либо, в лучшем случае, ГУЛАГ.

Но были и члены антисоветских структур, которые с радостью встретили советские войска. В частности, один из ближайших Так, правая рука главы фашистской партии Матковский заранее подготовил и передал сотрудникам советских спецслужб списки всех сотрудников своей организации, а также других эмигрантских и военных структур, а один из основателей Русской фашистской организации Румянцев вообще стал главой Ассоциации советских граждан. Впрочем, совсем не исключено, что эти лица просто были в свое время завербованы отечественной разведкой или изначально были направлены советскими спецслужбами в Китай с белоэмигрантами для разведывательной работы – слишком уж невероятной выглядит такое резкое перевоплощение и лояльное отношение к ним советских властей.

Так что история белой эмиграции в Китае и ее сотрудничества с японцами таит в себе еще немало белых пятен. Возможно, по мере рассекречивания архивов, мы сможем узнать что-то новое, но немалая часть так навсегда и останется загадкой. Очевидно одно – эффективная работа советской разведки среди белой эмиграции в Китае позволила свести к минимуму усилия японцев по организации диверсий в СССР, дав советским людям спокойно трудиться в тылу, выпуская продукцию, необходимую для победы в Великой Отечественной войне.

Александр Тимофеев.
Директор Дальневосточного центра региональных исследований

Информационно-аналитическое издание «Служу Отечеству»

№ 8 (114), август, 2017 г.

"Падение такого мамонта в пропасть официального иноагентства, со всеми последствиями, - шаг заметный"

Переформатирование элит идет сверху донизу, обратно и во все стороны.  Если это правда - что Аллу Пугачёву признают иноагентом, то падет один из самых значимых "бастионов" отечестве...

Невоенный анализ-57. Десять поляков вышли погулять. 27 марта 2024

Традиционный дисклеймер: Я не военный, не анонимный телеграмщик, не Цицерон, тусовки от меня в истерике, не учу Генштаб воевать, генералов не увольняю, в «милитари порно» не снимаюсь, ...

Опять обманули
  • pretty
  • Вчера 14:46
  • В топе

МАЛЕК  ДУДАКОВУкраина давно мечтала заполучить что-то от замороженных активов России. Сначала ей обещали сами активы - затем только набежавшую по ним прибыль. Но и это теперь отменяется. Бельгия,...

Обсудить