Есть люди, вызывающие уважительное отношение, несмотря на давность совершённых ими поступков и проступков. Таков, например, первый «одесский американец», капитан над Одесским портом Георг Зонтаг.
Уроженец Филадельфии немецкого происхождения, он в начале позапрошлого столетия служил штурманом американского корабля «Оса» и в 1811 году, в возрасте 25 лет, поступил на службу в Черноморский флот России в чине лейтенанта.
Американец, да ещё морской офицер на Чёрном море во времена герцога Ришелье — явление уникальное. Возможно, Зонтаг прибыл в Одессу на том самом первом американском судне, что посетило наши края в 1810 году и пришло из Балтимора. Юная заокеанская страна была крайне заинтересована в налаживании торговых связей с колоссальной восточной империей, имевшей поистине неисчерпаемые ресурсы. Однако средиземноморские конкуренты вовсе не собирались потакать её честолюбивым устремлениям, а «всемирный перевозчик», Англия, при каждом удобном случае и под любым предлогом предпочитала пускать американские суда на дно.
Судя по всему, Зонтаг поступил в российскую службу не без протекции Дюка, публично и на дипломатическом уровне выказывавшего симпатии к Соединённым Штатам, а равно акцентировавшего внимание на тех выгодах, которые сулит коммерческое сотрудничество с предприимчивыми американцами. Так или иначе, но Георг Зонтаг обосновался во втором своем отечестве и был переименован на русский лад в Егора Васильевича.
Арман-Эммануэль де Виньеро дю Плесси де Ришелье
Очень скоро ему представилась возможность на деле доказать приверженность России. В трудную для державы годину он перешёл из флота в Дерптский конно-егерский полк, участвовал в заграничном походе против Наполеона, во многих кровопролитных сражениях, а в 1814 году вступил в Париж в рядах союзных армий. В это время завязались дружеские отношения с будущим новороссийским генерал-губернатором и полномочным наместником Бессарабской области графом М. С. Воронцовым и другими видными военными. Зонтаг был награждён серебряными медалями за 1812 год и за взятие Парижа, позднее, уже в ходе службы под началом Воронцова — орденом Св. Анны 2-й степени, а пожалованный ему орден Св. Владимира 4-й степени открывал путь во дворянство.
По окончании военных действий Егор Васильевич получил двухлетний отпуск, испрошенный для того, чтобы отправиться на побывку в Филадельфию. Тут-то и начались его авантюрные приключения в духе романов Стивенсона и Сабатини. Всё дело в том, что сложившаяся на тот момент политическая ситуация явно не благоприятствовала осуществлению его намерений. Союзная России Англия находилась в открытой конфронтации с Америкой, и появление русского строевого офицера (да ещё и местного уроженца) на «вражеской территории» могло быть превратно истолковано и в обществе, и в дипломатических кругах. Стремясь предотвратить назревающую провокационную ситуацию, британский министр иностранных дел Р. С. Каслри отказывал просителю в получении необходимых для отплытия официальных бумаг.
Повидавший виды на суше и на море, отважный, находчивый, как теперь бы сказали, харизматичный Зонтаг, однако, нашёл выход из положения. Проведав о том, что в Нанте стоит на якоре американский каперский (то есть имевший патент на крейсерство в пользу одной из воюющих сторон) корабль, он немедленно отправился туда, недолго раздумывая, купил это судно со всеми потрохами и фактически сделался корсарским капитаном. В такой трактовке нет ни малейшего преувеличения: смело пересекая Атлантику, Зонтаг неоднократно вступал в бой с препятствовавшими ему бывшими союзниками-англичанами и даже топил их парусники.
Встреча с отчим домом уже маячила на горизонте, но тут, как водится в пиратских романах, взбунтовалась команда. Причины, вероятно, в том, что за этими морскими волками числилось немало правонарушений, и они небезосновательно опасались преследований на родине. Разношёрстный экипаж принудил своего капитана повернуть в Сан-Сальвадор. Здесь, впрочем, дело решалось законным порядком, и Зонтаг выиграл судебную тяжбу против подчинённых. Тем не менее после всех означенных событий ему самому стало ясно, что с визитом в Филадельфию придётся повременить.
«Корсар поневоле» направился в Рио-де-Жанейро, где находилась резиденция российского консула, причём пост сей, по счастью, занимал тогда блистательный человек — опытный дипломат, учёный, путешественник Г. И. Лангсдорф. Довольно сказать, что он был участником экспедиций И. Ф. Крузенштерна. Консул и в самом деле принял нашего скитальца с распростёртыми объятиями, подивился его приключениям и, не скрывая восхищения, доложил об этом знакомстве в Коллегию иностранных дел. Лангсдорф представил Зонтага американскому посланнику в Бразилии Т. Самтеру, помог продать «пиратский корабль», замять всю историю и вернуться в Россию.
Сомнительные подвиги Зонтага, однако, не получили здесь особого осуждения, ибо россияне симпатизировали и не раз помогали как раз Североамериканским Штатам, а вовсе не агрессивному и в равной степени туманному Альбиону. С 1816 года Зонтаг снова служил на судах Черноморского флота, а 7 января 1817 женился на Анне Петровне Зонтаг, урождённой Юшковой, известной впоследствии детской писательнице, племяннице выдающегося поэта В. А. Жуковского.
Зонтаг некоторое время прожил в Николаеве, в то же время регулярно наведываясь в Одессу, где обосновался в 1825 году. 2 июля он получил под застройку два пространных места по нечётной стороне Канатной улицы до угла будущего Сабанского переулка, своевременно не застроенных садоводом Карлом Десметом и негоциантом Иваном Ризничем, а прежде того — полицмейстером Степаном Достаничем. Однако 3 марта 1826 Зонтаг сообщил в Строительный комитет о том, что уступил эти места Александру Сабанскому, который в том же году возвёл тут сохранившийся по сию пору огромный хлебный магазин. Почему Егор Васильевич легко расстался со столь перспективным участком? Потому, что к этому времени он получил под застройку куда более престижный участок на формирующемся Приморском бульваре, по нынешней нумерации — № 6.
16 декабря 1825 года Зонтаг подал соответствующее прошение в Строительный комитет, узнав, что ещё в начале 1822 получивший это место титулярный советник Захар Аврамопуло (Захарий Юрьевич Аврамопуло, в прошлом заслуженный боевой офицер, довольно долго служил помощником надзирателя внутренней заставы порто-франко, а затем и надзирателем) от него отказывается. 31 января 1826 Комитет принял соответствующее решение, 18 февраля проситель получил квиток, а уже 21 февраля 1827 место было застроено по плану и освидетельствовано архитектором Боффо.
На синхронном плане Торичелли здесь показано два значительных готовых дома: один — по красной линии бульвара, другой — переулка. Уже в 1830-х дом по переулку был продан, однако Зонтаг продолжал обитать в нём как в доходном. А трёхэтажное здание по бульвару купили крупные предприниматели братья Стифель.
Вместе с супругой Зонтаг владел превосходным хутором «Утеха» за Тираспольской заставой: тут находились приличные строения, часть которых летом сдавалась внаём, отличный сад, два колодца с водой хорошего качества. Его посещали В. А. Жуковский и многие другие известные исторические персонажи. Дом Зонтагов нередко именовали литературным салоном Анны Петровны.
В чине капитан-лейтенанта Зонтаг служил командиром одесского карантинного порта, инспектором портового карантина, чиновником по особым поручениям при новороссийском и бессарабском генерал-губернаторе, членом Комиссии новороссийских пароходов, неоднократно избирался директором Компании Черноморского пароходства, весной-летом 1831 года исполнял обязанности одесского градоначальника, деятельно участвовал в организации госпиталей и снабжении действующей армии в ходе русско-турецкой кампании 1828-1829 годов, ликвидации катастрофических чумных эпидемий 1829 и 1837 годов (в 1838 награждён золотой медалью «За прекращение чумы в Одессе 1837 г.»), состоял пайщиком Компании артезианских колодцев, занимался благотворительностью. Любопытно, что, принимая от левантийских мореходов крайне дефицитный в городе материал — экзотические породы камня с Ионических островов — просвещённый Зонтаг обнаружил два уникальных античных барельефа, которые передал в местный Музей древностей.
Посетивший Одессу в 1835 году американский путешественник гостил на хуторе Зонтага. Он рассказывал о собранной хозяином превосходной «американской библиотеке», включавшей массу свежих периодических изданий, справочников, карт, гравюр, книг Ф. Купера, В. Ирвинга и др. Выписывая американские книги и периодику, Егор Васильевич, в свою очередь, отправлял в Филадельфию муниципальный «Одесский вестник». Наблюдая полевые работы, приезжий не удержался всё же от саркастического замечания: его разочаровывало то обстоятельство, что земледельцы эти — суть рабы (то есть крепостные), а трудятся они в хозяйстве человека, отец которого активно боролся за независимость Соединённых Штатов, был членом совета Цинциннати, противником рабства…
Дочь Зонтагов хорошо владела английским, спела гостю «Вива, Колумбия» и «Янки Дудль», аккомпанируя на рояле. Мария Егоровна Зонтаг впоследствии вышла замуж за австрийского консула в Одессе, доктора юриспруденции Людвига Леопольдовича фон Гутмансталя, дружила со Львом Сергеевичем Пушкиным, служившим позднее в одесской портовой таможне, написала очерк «Поединок и кончина Пушкина на итальянской сцене», весьма активно сотрудничала в Одесском женском благотворительном обществе.
И ещё характерный эпизод. Осенью 1826 года у одесских берегов разыгрался свирепый шторм, сорвавший с якорей и бросивший на мель военный транспорт «Успех». Все меры, употреблённые офицерами военной брандвахты для снятия корабля с мели, оказались тщетными. Опытные навигаторы собрались на совещание, ничего дельного придумать не могли, а тем временем судно подвергалось всё большей опасности. Тут некий умник из руководства флотом «предложил только ко всеобщему удивлению употребить паровую машину для очистки фарватера и проводки транспорта в гавань».
«В таковом положении, — сообщается далее в архивном документе, — капитан одесского карантинного порта флота капитан-лейтенант Зонтаг оказал важное пособие своими сведениями и опытностью. Он тотчас по призыву его решительною и благоразумною мерою, без всяких издержек спас транспорт, поворотив оный на бок и таким образом проведя его по мели». Тогда-то Воронцов и ходатайствовал впервые о поощрении отличившегося отставного офицера внеочередными гражданскими чинами: Зонтаг дослужился до действительного статского советника, что соответствовало генеральскому чину.
Известно ещё, что, как и многие представители его круга, Зонтаг состоял членом одной из масонских лож — по крайней мере, до их официального запрета в 1822 году. О кончине его местная газета лишь упоминает вскользь (1841), некролога в полном смысле этого слова не поместили. Памятник в середине 1930-х годов уничтожен в числе многих тысяч других надгробий Старого городского кладбища. Так закончилась одиссея капитана Зонтага по эту сторону реальности.
Для нас важно понимать, что, будучи знакомым с супругами Зонтаг в Одессе, Пушкин, конечно, не мог посещать их дом на Приморском бульваре, который начал строиться лишь весной 1826-го. Если он и бывал в «литературном салоне» Анны Петровны, то речь может идти лишь об арендованном ею помещении, где она обитала до окончательного переезда супруга из Николаева.
Автор: Олег Губарь, краевед
Оценили 19 человек
23 кармы