Славяне и русские глазами иноземцев.

65 19265

«Я далеко не восторгаюсь всем, что вижу вокруг себя; как литератора – меня раздражают, как человек с предрассудками – я оскорблен, – но клянусь честью, что ни за что на свете я не хотел бы переменить отечество или иметь другую историю, кроме истории наших предков, такой, какой нам Бог ее дал». (А. С. Пушкин) 

Здесь собрано около пятисот высказываний, начиная с античных времён и по настоящее время. Подавляющее большинство цитат имеют зарубежное или, как говорили ранее — иноземное происхождение. В чистом виде лишь эпиграф я оставил в качестве отечественного «продукта». И то, только потому, что уж очень он созвучен моим собственным мыслям.

Вообще, должен сказать, что список был гораздо больше именно за счёт российских (русских) мыслителей, писателей, военоначальников, учёных, князей, царей, императоров и других представителей нашего общества, многие из которых высказывались гораздо глубже и мудрее, однако ради объективности (относительной, конечно), мне пришлось ими пожертвовать. Тем не менее, я оставил некоторые высказывания представителей других славянских народов, а также некоторых народов, либо когда-то входящих , либо входящих в настоящее время в состав нашего обширного государства. Есть также слова, сказанные иностранцами, принявшими, по тем или иным причинам, российское подданство. Многие цитаты, но, к сожалению, не все, проверены на достоверность, однако некоторые оставлены, даже несмотря на их сомнительное происхождение. Как, например, такое высказывание: «Я не удивлюсь, если на второй день войны на пороге Белого дома увижу парней в голубых беретах», принадлежащее якобы Рональду Рейгану. Немного подумав, я оставил эти слова, так как они мне показались удивительно точно указывающими на источник стремления Запада иметь подавляющее военное преимущество над Россией, что особенно проявилось во времена правления Рейгана.

Единственная цель данной публикации: напомнить российскому читателю, что в мире разное отношение к России и к русским, но, какое бы оно ни было, нам есть чем гордиться в нашей славной истории.

*** 

«Славяне снискали себе сие славное имя благодаря оружию, и наследственное право носить оружие принадлежит славянам в большей степени, нежели всем другим народам на свете».

Бернард Юстиниан, венецианский историк, писатель

«Однако, оставляя в стороне вышеуказанные толкования имени славян, смею утверждать, что оно произошло не от чего иного, как от славы, поскольку славянин означает «славный». После столь частых триумфов над врагами, чему свидетельством является огромное число завоеванных царств и стран, этот доблестнейший народ присвоил себе само имя славы. На «слава», оканчиваются у них имена многих благородных и именитых мужей: Станислав, Венцеслав, Ладислав, Доброслав, Радослав, Болеслав».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Тогда гордый славянский народ вторгся в Истрию и достиг границ Венетии. В те времена многие племена нападали на Римскую Империю, однако славяне, народ скифского происхождения, стяжал себе славное имя воинской доблестью. Таким образом, этот доблестный народ должен был называться не иначе, как славяне, и именно так и называли его многие ученые мужи… Если имя славян и ново, то слава, завоеванная оружием и кровью, присуща им по природе и унаследована от предков, одержавших славные победы в Азии, Европе и Африке. Назывались они вандалы, готы, аланы, даки, норманны. Все они были славянами и имели один язык».

Бернард Юстиниан, венецианский историк, писатель

«Жрецы майя получили все необходимые сведения от высокоразвитой цивилизации — это были славяне, предки русских людей живущих сегодня на территории России».

Тимоти Снайдер, профессор истории Йельского университета

«Русский народ является самым древним на земле народом, от которого произошли все остальные народы. Русские мужеством своих воинов и лучшим в мире оружием тысячелетиями держали всю вселенную в повиновении и покорности. Русские всегда владели всей Азией, Африкой, Персией, Египтом, Грецией, Македонией, Иллирией, Моравией, Шлёнской землёй, Чехией, Польшей, всеми берегами Балтийского моря, Италией и многими другими странами и землями...»

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Сколько бы тысяч лет Мая не наблюдали за звёздами, пусть даже 10 тысяч лет, они бы не смогли составить календарь такой точности. Единственное происхождение календаря Мая и это не подлежит сомнению, от славянского народа».

Девид Грюнвер, доктор философии Колумбийского университета

«Славянский народ озлоблял оружием своим чуть ли не все народы во Вселенной; разорил Персиду: владел Азиею, и Африкою, бился с египтянами и с великим Александром; покорил себе Грецию, Македонию, Иллирическую землю; завладел Моравиею, Шленскою землею, Чешскою, Польскою, и берегами моря Балтийского, прошел во Италию, где многое время воевал против римлян. Иногда побежден бывал, иногда биючися в сражении, великим смертопобитием римлянам отмщевал; иногда же биючися в сражении, равен был. Наконец, покорив под себя державство Римское, завладел многими их провинциями, разорил Рим, учиня данниками Цесарей Римских, чего во всем свете иной народ не чинывал. Владел Франциею, Англиею, и уставил державство во Ишпании; овладел лучшими провинциями во Европе».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«В 480 году до основания Рима царь египетский Весоз, желая смешать войной юг и север, разделенные почти целым небом и морем пояса, и присоединить их к своему царству, первым объявил войну скифам, отправив наперед послов объявить врагам условия подчинения. На это скифы отвечают, что глупо богатейший царь предпринял войну против неимущих, ибо ему, наоборот, следует бояться, как бы не остаться, ввиду неизвестного исхода войны, без всяких выгод и с явными убытками. Затем им не приходится ждать, пока к ним придут, а они пойдут сами навстречу добыче. Они не медлят, и за словом следует дело. Прежде всего, они принуждают самого Весоза в испуге бежать в свое царство, на оставленное же войско нападают и забирают все военные припасы. Вернувшись тотчас назад, они покорили всю Азию и сделали ее своей данницей…»

Павел Оросий, древнеримский историк

«Египет слово древнерусское, старославянское. Некоторые утверждают, что термин «Египет» (Aigyptos) происходит от финикийского «Хикупта» – искаженного египетского «Хаткапта» (букв. Хатка Пта, «Храм Птаха») Отсюда видно, что первая часть слова «хаткапта», хатка -, образована от русского хата и буквально обозначает «дом, хоромы, храм». Вторая часть – пта,– русск. птица, пташка, птаха. Таким образом, «египетское» «хаткапта» по-русски значит «дом птицы», «храм птицы».

Макс Фасмер, немецкий ученый-лингвист (1886 – 1962 гг.)

«Сей народ отважен до безумия, храбр и силен... Русские, приобревшие славу победителей у соседних народов, почитали ужасным бедствием лишится ее, сражались отчаянно… Говорят, что побежденные скифы никогда живые не сдаются неприятелям, но, вонзая в чрево мечи, себя убивают. Они сие делают по причине мнения своего, что убитые в сражении по смерти своей или разлучении души с телом служат в аде своим убийцам, посему, страшась сего рабства, боясь служить своим врагам, они сами себя закалывают».

Лев Диакон, византийский историк (971 г.)

«Издавна мы, греки, называем богатырей сих россичами, или русами. Мужи росские - доблестные воины. При набегах немного рабов взять удается от славян сих, и неволе предпочитают все они смерть».

Захарий, ритор (5 век н.э.)

«Они (Скифы, Аланы) не имели никакого понятия о рабстве, будучи все одинаково благородного происхождения, и в судьи они до сих пор выбирают лиц, долгое время отличавшихся военными подвигами».

Аммиан Марцеллин, древнеримский историк

«Племена склавов и антов (славян) одинаковы и по образу жизни, и по нравам; свободные, они никоим образом не склонны ни стать рабами, ни повиноваться, особенно в собственной земле. Они многочисленны и выносливы, легко переносят и зной, и стужу, и дождь, и наготу тела, и нехватку пищи. К прибывающим к ним иноземцам добры и дружелюбны, препровождают их поочередно с места на место, куда бы тем ни было нужно; так что, если гостю по беспечности принявшего причинен вред, против него начинает вражду тот, кто привел гостя, почитая отмщение за него священным долгом. Пребывающих у них в плену они не держат в рабстве неопределенное время, как остальные племена, но, определив для них точный срок, предоставляют на их усмотрение: либо они пожелают вернуться домой за некий выкуп, либо останутся там как свободные люди и друзья. У них множество разнообразного скота и злаков, сложенных в скирды, в особенности проса и полбы. Жены же их целомудренны сверх всякой человеческой природы, так что многие из них кончину своих мужей почитают собственной смертью и добровольно удушают себя, не считая жизнью существование во вдовстве. Живут они среди лесов, рек, болот и труднопреодолимых озер, устраивая много, с разных сторон, выходов из своих жилищ из-за обычно настигающих их опасностей…»

Маврикий, византийский император (VI в.)

«Славяне превосходные воины, потому что военное дело становиться у них суровой наукой во всех мелочах. Высшее счастье в их глазах погибнуть в битве. Умереть от старости или от какого-либо случая - это позор, унизительнее которого ничего не может быть. Они вообще красивы и рослы; волосы их отливают в русый цвет. Взгляд у них скорее воинственный, чем свирепый… Часто делают набеги, неожиданные нападения и различные хитрости днём и ночью и, так сказать, играют войной… Величайшее их искусство состоит в том, что они умеют прятаться в реках под водою. Часто, застигнутые неприятелем, они лежат очень долго на дне и дышат с помощью длинных тростниковых трубок, конец которых берут в рот, а другой высовывают на поверхность воды и таким образом укрываются в глубине».

Античные источники

«Среди всех известных нам народов только скифы обладают одним, но зато самым важным искусством. Оно состоит в том, что ни одному врагу, напавшему на их страну, они не дают спастись».

Геродот, древнегреческий историк

«Русы - это снег, поля, изумительные музыкальные инструменты, радость при похоронах, льняные рубахи, сапоги, вино, мёд. А ещё они - печаль царей - так как трудно их победить».

Аль-Гарнати, арабский географ

«Россия простирается на север «до упора». Это обширная страна и чрезвычайно богато одарена природой всем, что необходимо для жизни. Ее жители обладают плохим характером - непокорны, держатся вызывающе, любят спорить, воинственны. Они воюют со всеми неверными, которые живут вокруг их страны, и одерживают победы. Русы уважают своих волхвов».

Арабо-персидские источники

«Народ этот могущественный, телосложение у них крупное, мужество большое, не знают они бегства, не убегает ни один из них, пока не убьет или не будет убит. В обычае у них, чтобы всякий носил оружие… Слышал я от людей, которые были свидетелями этих Русов, удивительные рассказы о храбрости их и о пренебрежительном отношении к собранным против них мусульманам. Однажды пять людей Русов собрались в одном из садов Бердаа; среди них был безбородый юноша, чистый лицом, сын одного из их начальников, а с ними несколько женщин-пленниц. Узнав об их присутствии, мусульмане окружили сад. Собралось большое число Дейлемитов и других, чтобы сразиться с этими пятью людьми. Они старались получить хотя бы одного пленного из них, но не было к этому подступа, ибо не сдавался ни один из них. И до тех пор не могли они быть убиты, пока не убивали в несколько раз большее число мусульман. Безбородый юноша был последним, оставшимся в живых. Когда он заметил, что будет взят в плен, он влез на дерево, которое было близко от него, и наносил сам себе удары кинжалом своим в смертельные места до тех пор, пока не упал мертвым».

Ибн-Мискавейх, арабский историк (944 г.)

«Древний обычай Славян состоял в том, чтобы не жить постоянно на одном месте… Жили они всегда в шатрах, воевали, были вольны и неукротимы. Во время Августа Цесаря и после него славяне завоевали чуть ли не всю Европу, и большую часть Азии и Африки… Сей храбрый народ Славянский никогда не пребывал в спокойствии… Намерился уйти из пустынь Сарматских, разделился на 2 части, одна пошла к Северу и заселила берега Балтийского моря на протяжении 250 немецких миль по Германии, Пруссии, Ливонии и берегам, противолежащим Дании и Финляндии, вплоть до Выборга, и получила название страна эта Венеда, по-немецки Венден, по-итальянски Слава, а прочие народы называли их Вандалы… Другая часть Славян Сарматских пошла к югу, заселила берега Дуная и оттуда совершали попытки овладеть государством Римским, земли и провинции которого настолько ослабили, что наконец многие из них покорили… Народ Славянский не имел самодержавного строя, но от древних времен пользовался всеобщей вольностью. Все поступки, полезные или вредные обсуждались у них на общем совете. Старшие среди Славян признавали Богом одного только Перуна (то есть Громовержца) Господа единой вселенной, которому должны были приносить в жертву быков и прочих животных».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Понятие о справедливости внушено скифам умом собственным, а не законами. Самым тяжким преступлением у них считается воровство. К золоту и серебру они не питают страсти, подобно остальным смертным…»

Помпей Трог, древнеримский историк

«Сии народы, славяне и анты, не подлежат единодержавной власти, но издревле живут под общенародным повелительством. Пользу и вред всеобще приемлют. Также и прочие дела у обоих народов содержатся издревле. Единого бога, творца грому и всего мира господа исповедуют. Ему приносят волов и другие жертвы. Судьбины не признают и не приписывают ей никаких действий в роде человеческом. Впадши в болезнь или готовясь на войну и видя близко смерть, дают богу обещание, что ежели от нее освободятся, немедленно принесут жертву. Получив желаемое, исполняют свое обещание вскоре и верят, что жизнь их сохранена оною жертвою. Сверх того, почитают реки и другие воды, также и некоторых иных богов, которым всем служат и в приношении жертвы гадают о будущем. Живут в хижинах, порознь рассеянных и нередко с одного места переселяются на другое… Щиты у воинов из бычьей кожи, лёгкие, и всё оружие лёгкое. Мечи длиною в локоть и короткие ножи. Железо звонкое и такое, что наш меч может рубить, но само не зазубрится. Когда на бой выходят, многие идут пеши со щитами и с копьями; лат не носят. Иные, не имея на плечах одеяния, в одних штанах бьются с неприятелем. Обоих язык один — странный. Все ростом высоки и членами безмерно крепки, волосом русоваты. Самим нападать на других, чтобы завладеть их имуществом и людьми, законы их запрещают так же, как и торговать людьми. Поэтому рабов они не имеют, а работают все без различия должности и положения... Пленные, если захотят остаться у них и женятся, пользуются таким же равноправием, а других отпускают и обеспечивают всем на дорогу... Они не злы и не хитры, а откровенны и добродушны...»

Прокопий Кесарийский, византийский историк

«Этот народ исповедует религию магов (так называли арабы сторонников арийской религии). Среди племен этих мест нет народа более изысканной наружности, с более чистыми лицами, нет более красивых мужчин и более прекрасных женщин. Более стройных, более тонких в поясе, с более ясной линией бедер и ягодиц, и вообще нет народа лучшей внешности, чем этот. Они одеваются в белое, в румскую парчу, в ярко-алую ткань…»

Масуди, арабский путешественник

«Когда я прибыл в страну славян, то увидел, что эта страна обширная, обильная мёдом и пшеницей, и ячменём и большими яблоками, лучше которых ничего нет. Рассчитываются они между собой старыми беличьими шкурками, которые нельзя ни на что никогда использовать. И за каждую из таких шкурок дают отличный круглый хлеб, которого хватает сильному мужчине».

Абу-Хамид аль Гарнати, арабский писатель, путешественник

«Я видел Русов, когда они прибыли по своим торговым делам и расположились у реки Атыл. Я не видал людей с более совершенными телами, чем они. Они подобны пальмам, белокуры, красивы лицом и белы телом. Они не носят ни курток, ни хавтанов, но у них мужчина носит кису, которой охватывает один бок, причём одна из рук выходит из неё наружу. И при каждом из них имеется топор, меч и нож, причём со всем этим он никогда не расстаётся».

Ибн Фадлан, арабский купец (922 г.)

«Ни один из народов не был так велик, как вандалы, которые выводили свои колонии в Азию, Африку и Европу. В Европе они обосновались на всем протяжении от севера до юга, от Германского моря до Средиземного. Поэтому московиты, руссы, поляки, богемцы, черкасы, болгары и многие другие народы, хотя и различаются по названию, тем не менее, все одной вандальской нации. Это доказывает также их общий язык и наречие».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«В прежнее время готских племен было много, много их и теперь, но самыми большими и могущественными из них были готы, вандалы, прежде называвшиеся сарматами. Все они различались по названию, но сходились во всем остальном. Все они имели светлую кожу, доходящие до плеч длинные русые волосы, крупное телосложение и приятную внешность. У них были одни законы, все они исповедовали арианство, имели один язык, и, как мне кажется, вышли они из одного племени, приняв впоследствии различные названия по имени своих полководцев».

Прокопий Кесарийский, византийский историк

«Они, выйдя из Скандинавии, общего отечества всех Славян, разделились на две части. Одна часть пошла в Азию и вселилась близ гор Засеверных; ныне они называются Татары. Другие же, соединившись с Вандалами и Бургундцами, изгнали Французов и нареклися Скифами, однако некоторые писатели называют их Даками. Но лучше было бы их назвать Готами, поскольку и те и другие говорили на одном языке. Аланы славяне были соседи Амазонкам… распространились даже до реки Ганг, которая разделяет Индию на две части и впадает в Южное Море… Не строили ни кибиток ни домов, не пахали землю, но питались мясом и большим количеством молока. Постоянно жили на телегах, покрытых древесной корой и возили эти телеги с собою по пространным степям… Всякая страна, в которую приезжали, казалась им своей… Молодые люди обучались ездить на конях, поскольку ходить пешим считалось у них унизительным. Почти все они были искусные воины, имели высокий рост, были очень красивы лицом, волосы имели средне русые, глаза красивые и грозные. Были очень быстры… охотясь на зверей, достигали Меотийского (Азовского) моря, Горла Кимммерийского (Керченского пролива), Армении и Мидии… Тех, кто умирал от старости считали глупцами и бездельниками. Славен у них был тот, кого убивали на войне. В плен они не брали, а отрезали голову побежденному неприятелю, сдирали с него кожу и накладывали ее на своих коней и с такими украшениями водили коней в бой. Не имели ни Церкви, ни Храма, ни Попов, ни Богов особенных, но вынув сабли из ножен и воткнув их в землю, поклонялись им как Богу Марсу, в которого верили как в покровителя всех тех мест, где они сражались. Имели знание дивное о будущем, о котором гадали, собрав некие прутики прямые и разобрав их в определенное время, сопровождая это некими заклинаниями. Холопство не было у них в употреблении, поскольку они считали, что принадлежат все к знатному роду. Имели выборных правителей и судей, выбирая оных из наиболее искусных и сведущих в военном деле. Нападали на Палестину, Египет и на Иудею, которым страшное разорение учинили во времена Веспасиана Царя. Разорили Мидию, Армению, во времена Декия взяли Византию… Алане, присоединившись к другим славянским народам — вандалам, бургундцам, — под предводительством общего их князя Симгибана завладели Галлией (Францией). Оттуда они прошли в Испанию и захватили часть Испании, назвав ее Аланией, что ныне искаженно произносится как Каталония. Не удовлетворившись этим, они наступили на Португалию, где утвердили на некоторое время Царство свое…»

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Славы из той же Скандинавии ворвались в Паннонию во времена Юстиниана; потом этот народ наводнил всю Европу, принеся свой язык и названия. Я слышал, что богемцы, поляки, литовцы, далматии, московиты, боснийцы, болгары, сербы и вандалы говорили на этом языке славов, принесенном ими из Скандинавии и отличающемся только в диалектах. Никто не стремился поселиться в Скифии, хотя сами скифы завоевали Испанию, Италию и Грецию».

Жан Боден, французский историк (1530 – 1596 гг.)

«Из Скандинавии вышли Готы и под тем же именем вышли оттуда Славяне, которые были с Готами один и тот же народ. И так народ Славянский покорил своей власти всю Сармацию и потом разделился… и тогда получил разные себе имена: Венеды, Славяне, Анты, Гирры, Даки, Шведы, Финны, Прусы, Вандалы, Готы, Роксоланы, Ляхи, Чехи, которые все были один и тот же народ Славянский, который еще и ныне многочисленнее всех иных народов, поскольку к нему принадлежат и говорят по-славянски не только те, которые живут во Иллирии, Истрии и на Карпатах, но еще и многие другие превеликие и сильнейшие народы: Болгары, Ращиане, Сербы, Боснийцы, Хорваты, Петы Горские (то есть живущие при пяти горах), Русы, Поляки, Московитяне и Черкасы и те, которые живут далеко при Голфе Венедицком, даже до реки Альбии, остатки которых еще и ныне называются в Германии Славянами или Виндами. И, наконец - Моравы, Литвяне, Шленцы и Богемы. Таким образом, язык Славянский распростирается от моря Каспийского до Саксонии и от моря Адриатического до моря Германского».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Славяне – люди сильные и решительные и если бы не было раздробленности их вследствие многочисленных разветвлений их родов и разбросанности их племен, то ни один народ в мире не смог бы одолеть их силой».

Ибрагим ибн Якуб, арабский историк

«К величию славы рода Славянского прилагается и храбрость жен сего народа. А более всего — Амазонок, которые были женами Сарматов - Славян: жилища их были при реке Волге. Некоторые писатели утверждают, что Амазонки вместе с мужьями своими сражались на войне в мужской одежде против Аврелиана Цесаря. Когда же предательски побили у них мужей, тогда взяв их оружие, они мужественно наступили на неприятеля и достойно отомстили за смерть своих супругов. Будучи храбрыми воительницами, они выступили на завоевание Азии под предводительством своей царицы Марпезии, которая за свои победы должна быть приравнена (или даже поставлена выше) к первым воеводам и Кесарям бывшим. Поскольку она дошла с победами даже до Кавказских Гор… Вследствие чего Амазонки обошли потом всю Малую Азию, покорив под свое иго Армению, Галатию, Сирию, Киликию, Персию и многие другие области… Амазонки построили многие города, башни и крепости… они построили два знаменитых города — Смирну и Ефес в честь богини Дианы (Артемиды), воздвигли тот самый знаменитый храм в Ефесе, который причислен был к семи чудесам света, а потом сожжен неким Геростратом… Цари Греческие, устрашившись силы Амазонок, послали против них Геракла (Ираклия), славнейшего воеводу тех времен».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Их женщины ездят верхом, стреляют из луков и мечут дротики, сидя на конях, и сражаются с врагами, пока они в девушках; а замуж они не выходят, пока не убьют трёх неприятелей, и поселяются на жительство с мужьями не прежде, чем совершат обычные жертвоприношения. Та, которая выйдет замуж, перестанет ездить верхом, пока не явится необходимость поголовно выступить в поход…»

Античные источники

«Начало их (скифов) истории было не менее славно, чем их владычество, и доблестями мужей они прославились не более, чем женщин; в самом деле, сами они были родоначальниками парфян и бактрийцев, а жены их основали царство амазонок, так что, если разобрать подвиги мужчин и женщин, то останется неизвестным, который пол был у них славнее… Владычества над Азией скифы добивались трижды; сами они постоянно оставались или не тронутыми, или непобежденными чуждым владычеством… Некогда два царя, осмелившиеся не покорить Скифию, а только войти в нее, именно Дарий и Филипп, с трудом нашли путь для бегства оттуда…»

Помпей Трог, древнеримский историк

«Что же касается ар-Руси, то они живут на острове в море. Тот остров занимает пространство в три дня пути в то и другое направление. На острове леса и болота, и окружён он озером. Они, русы, многочисленны и рассматривают меч как средство существования. Если умирает у них человек и оставляет дочерей и сыновей, то всё имущество достается дочерям, сыновьям же дают только меч и говорят: «Отец добывал себе добро мечом, следуй его примеру…»

Ал-Марвази, арабский писатель

«Там есть остров, называемый Канси, и я полагаю, что это Russie, огромным соленым морем окруженная со всех сторон. И вот так же, как пчелы из разных ульев вылетают они огромными, могучими роями, где они исчисляются тысячами, или словно пришедшие в ярость, бросаются они в бой, выхватив мечи, мгновенно воспламененные гневом, и так все вместе, и более того - этот народ может выходить, чтобы нападать на большие королевства и совершать великие побоища, захватывать великую добычу и одерживать победы».

Бенуа де Сент-Мор, французский хронист

«Русы люди сильные и могучие, идут пешком в далёкие страны для набега, а также путешествуют на судах по Хазарскому морю, захватывают суда и имущество, путешествуют и в Константинополь по морю Понтийскому. Их мужество и храбрость хорошо известны, так что один из них равен многим из другого народа».

Бируни, ученый из Хорезма

«Ничего удивительного в том, что слава народа Славянского, ныне не так ясна, какой она была когда-то во Вселенной. Ежели бы сей народ, так достаточен был людьми учеными и книжными, как был доволен военными и превосходным оружием; то ни один другой народ во Вселенной, не был бы в пример имени Славянскому. А что прочие народы, которые зело были ниже его, ныне великими себя прославляют, то не ради чего иного, токмо через бывших в их народе людей книжных и ученых… Истоки и происхождение государственности народа славянского, не так уж просто узнать… Ее начало теряется в безвестности, когда славяне обитали еще в пространных степях. Они впервые вошли в историю, когда стали совершать нападения на греков и римлян и едва не уничтожили их вооруженной рукой. Наконец, славяне привели этих греков и римлян в такое бедственное и утесненное состояние, что (удовольствовавшись своей победой) не удосужились описать свое происхождение…»

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Куда подевался это народ (Скифы), занимавший половину Европы? Мы должны заключить, что народа – Скифов не бывало. Сам Геродот говорит, что народ, прозванный Скифами, сам себя называл сколотами, следовательно, Скифы было только прозвище этого народа. Сколоты – слово русское. В великороссийском наречии сколоты, значит хлопоты, сколотин – хлопотун. Впрочем, есть речка Сколотка в Харьковской губернии, Школовка или Шкловка в Могилевской губернии, река Колоча в Смоленской, Колокша в Ярославской и Владимирской губерниях…»

Е. Классен, немецкий историк (1795 -1862 гг.)

«Эти три страны, называемые Склавония, пользуются своим собственным славянским языком, который, как известно, используется всеми турецкими императорами, военачальниками и рядовыми воинами…»

Дионисий Петавиус, французский историк (1583 - 1652 гг.)

«Москвитяне говорят и пишут на славянском языке, как долматинцы, чехи, поляки и литовцы. Передают, что язык этот весьма распространен: ныне он хорошо известен в Константинополе, при дворе Султана, и даже в Египте у Султана Вавилонии».

Марко Фоскарино, итальянский дипломат (1537 г.)

«Славянский язык — самый обильный и изящный язык в мире. С небольшими сокращениями и изменениями в произношении он близок к польскому, литовскому, языку Трансильвании и всех соседних земель; он может служить также в Турции, Персии, даже в известных ныне частях Индии и т. д.»

Джером Горсей, английский дипломат (1550 - 1626 гг.)

«Нанесли руссы большой урон и Греческой Империи. При императоре Льве Лакапене в Большом море флотилия из 15 000 парусных судов с неисчислимым количеством воинов внутри осадила Константинополь».

Иоанн Зонара, византийский историк

«На основании этого можно судить о величии и могуществе славянского народа, сумевшего в короткое время создать столь великий флот, что прежде никакому другому народу не удавалось. Однако греческие писатели, стремясь возвеличить деяния своего народа, пишут, что руссы вернулись домой почти с пустыми руками. Еремей Русский в своих анналах, напротив, свидетельствует о том, что руссы перебили многих греков и вернулись домой с большой добычей».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Морские дружины рюгенских славян наводили ужас на жителей Ютландии, датских и шведских островов».

Йоахим Херрман, немецкий историк

«Это племя пользуется наибольшим влиянием по всему морскому побережью, так как венеты располагают самым большим числом кораблей, на которых они ходят в Британию, а также превосходят остальных галлов знанием морского дела и опытностью в нем. При сильном и не встречающем себе преград морском прибое и при малом количестве гаваней, которые вдобавок находятся в руках именно венетов, они сделали своими данниками всех плавающих по этому морю… Наши суда не могли им вредить своими носами, до такой степени они были прочными; вследствие их высоты нелегко было их обстреливать; по той же причине не очень удобно было захватывать их баграми. Сверх того, когда начинал свирепеть ветер и они все-таки пускались в море, им было легче переносить бурю и безопаснее держаться на мели, а когда их захватывал отлив, им нечего было бояться скал и рифов. Наоборот, все подобные неожиданности были очень опасны для наших судов».

Юлий Цезарь, римский император (102 - 44 гг. до н. э.)

«И эти Русы торгуют с Хазарами, Византией и Булгаром Великим, и они граничат с северными пределами Рима, их так много и они столь сильны, что наложили дань на пограничные им районы Рима…»

Ал-Истархи, арабский путешественник, историк

«Избегайте столкновения с жестоким и непобедимым народом. Русские происходят от гепидов, разрушивших Римскую империю…»

Фридрих II, король Пруссии (1712 – 1786 гг.)

«Руссы бесчисленных народов себе покорили и, ради того возносясь, против Римской империи восстали».

Фотий, патриарх константинопольский (820—896 гг.)

«Парфяне, которые, поделив весь мир между собой и римлянами, в настоящее время держат власть над востоком, произошли от скифов… Три раза подвергались они нападению римлян, во главе которых стояли величайшие римские полководцы и одни они из всех народов оказались не только равными римлянам, но и победили их».

Античные источники

«Народ этот был известен под именем Готов, которые населяли прежде остров Исландию и Скандинавию и тысячу лет тому назад, под предводительством их царя Тотилы, известного как Москвитянам, так и в Италии, совершили удивительные подвиги, разрушив, по несчастному определению судьбы, город Рим и Римскую Империю. У нас они назывались прежде Модохами, так же названы были и Птолемеем; но от реки, именуемой Моско, которая ныне протекает по столице Московии, город стал называться Московией, а отсюда уже получили свое имя и Москвитяне».

Марко Фоскарино, итальянский дипломат (1537 г.)

«В течение двух лет Рим лишился двенадцати императоров, большая часть которых погибла насильственной смертью, причем главными возмутителями спокойствия были именно славяне. После падения Римской империи в Италии славяне стали первыми иностранцами, овладевшими страной. Именно славяне и положили конец Империи в Италии. Если Кир знаменит тем, что покорил халдеев, Александр Великий - тем, что подчинил Персию, римляне прославились благодаря уничтожению монархии в Греции, тем больший почет и славу заслуживают славяне за то, что положили конец римской гордости. Как неоднократно отмечает Лаций в истории переселения народов, а также Альберт Кранций в своей «Вандалии», Оттокар, которого некоторые называют также Одоакром, был славянин. Он был человеком высокого роста и правил Италией в течение пятнадцати лет. Рим был так напуган его жестокостью, что все население города вышло ему навстречу и приветствовало как царя римлян, оказав славянину больше почета, чем заслуживал какой-либо смертный».

Оттон Фрейзингский, немецкий историк (1112 - 1158 гг.)

«В пятом веку во время Юстинияна, царя греческого, славяне, перешед Дунай, землю за ним опустошили и великое множество римлян в полон взяли».

Прокопий Кесарийский, византийский историк

«Многочисленное скифское племя сарматы незаметно перешло через Дунай в Мезию (современную Болгарию) и в огромном числе, распространяя повсюду панику неожиданностью своего нашествия, напали на римлян, истребили значительную часть тамошнего гарнизона, убили в кровавом побоище выступившего против них легата Фонтея Агриппу, после чего разграбили и опустошили всю покоренную страну».

Иосиф Флавий, еврейский историк (37 – 100 гг.)

«Более двадцати Славян возведено было на престол Римский; упомянем имена хотя бы некоторых: Юстин I, Клавдий, Кесарь-Север и Валенций — иллирийцы; Юстиниан, Юстин II, Проб, Максимиан и Валентиниан — паннонцы; Диоклетиан — далмат; Константин-Хлор — русин. Славянское происхождение этих императоров признано всеми, а по свидетельству Гамзы и Геннезия, и император Василий был также Славянин. Одним словом, величайшие императоры римские последнего времени были Славяне, и легионы их отечества играли главную роль в Риме и Византии, составляя собою лучшее войско. После этого весьма понятно, что Царь Иоанн Васильевич мог иметь причину выводить свое родство с римскими императорами. А сколько было в Дании, Швеции и Норвегии королей славянского происхождения? В 680 году на VI Вселенском Константинопольском соборе заседали и подписали этот собор и славянские епископы. В 765 году был даже Константинопольским патриархом Никита — Славянин родом. Полководцы же: Доброгост, Всеград, Татимир, сенатор Онагост, отличавшийся пред всеми прочими, поверенный министр Дамиан, писатель Аммиан — все были славяне».

Е. Классен, немецкий историк (1795 - 1862 гг.)

«Греки (Византийцы) и Римляне представляют Славян извергами, тогда как побудительные причины к тому заключались отнюдь не в их виновности, а единственно в эгоизме Греков и Римлян, желавших быть повелителями Вселенной, и стремившихся достигнуть этой цели путями обмана, коварства и насилия, и употреблявших там низкую клевету, где им встречалось сопротивление, или плата насилием за насилие. Заметьте при этом, что больше клеветы падало обыкновенно на сильнейшие племена, на Уннов и Руссов, перед которыми трепетали сами клеветники...»

Е. Классен, немецкий историк (1795 - 1862 гг.)

«К широко раскинувшемуся славянскому племени народов принадлежали и Готы, которых считалось много племен… Может быть, русские Готы, занимавшие часть Италии были причиною обозначения племени своего Этрусками. По древнейшим преданиям они сами называли себя Расы, то есть Руссы… Этрусский алфавит, всем довольно известный, претерпел много перемен с начала возникновения этих народов в истории до их совершенного смешения с Латинами, их соседями… Самые позднейшие памятники, предшествовавшие незадолго перед совершенным олатинением этих Славян, имеют уже алфавит более усовершенствованный; но и оба языка мы находим уже столь смешанными между собою, что чисто славянские слова склоняются на латинский лад и наоборот, латинские выражения являются в славянских изгибах. От слития этих двух языков произошел итальянский».

Тадеуш Воланский, польский ученый (1785 – 1865 гг.)

«Этруски, издревле отличавшиеся энергией, завоевали обширную территорию и основали множество городов. Они создали могущественный флот и были на протяжении длительного времени владыками морей, усовершенствовали организацию войска… Они изобрели письмо, ревностно изучали науку о богах, овладели навыками в наблюдении за молнией. Поэтому и поныне они вызывают удивление…»

Диодор Сицилийский, древнегреческий историк

«Этруски - это славянское племя».

Стефан Византийский, историк (527 - 565 гг.)

«Этруски ввели в Италии законы, были первыми философами, геометрами, жрецами, строителями городов, храмов, изобретателями военных машин, врачами, художниками, скульпторами, агрономами…»

Ф. Демпстер, итальянский историк (1619 г.)

«Славяне, вышедшие из европейской Сарматии пустились разорять Апулию… Вслед за тем Славяне основали город Монтелонго (в Италии). В мое время старики в Монтелонге говорили испорченным славянским языком».

Триа, католический епископ

«Славяне на землях нынешней Германии еще задолго до призвания варягов имели укрепленные и многолюдные города, каждый из которых был обнесен рвом, валом и палисадами».

Константин Багрянородный, византийский император (905 - 959 гг.)

«Тацит в 60 году по Р. Х. говорит, что Германцы не знают еще городов; Славяне же строят прочные деревянные дома и укрепленные города для обороны от неприятелей».

Е. Классен, немецкий историк (1795 – 1862 гг.)

«Славяне - это разбойники морские. Французы их назвали Норманами, то есть людьми северными. Они были последними выходцами из Скандинавии. Норманы напали и разорили морское побережье Франции, а затем, войдя в устья рек, перешли к сухопутным завоеваниям. Они одолели Фригионов или Фризионов, сожгли Гамбург, осадили новопостроенный тогда город Колонию Ренскую (немецкий город Кельн), и во Франции заняли Неустрию, которая ныне названа ими Нормандией… Их король прошел со своими людьми в Нормандию, где уже осели некоторые из его народа. Соединившись с ними, он завладел всей страной и заливами Святого Малая вплоть до Сенны, которая древними называлась Секвана. И взойдя на суда дошел вдоль указанного берега до Руана, который осадил и взял… Став властителем такого большого и богатого города, он задумал покорить себе Королевство Французское… начал осаду Парижа, когда королем в нем был Карл. Карл, не надеясь на свои силы, вступил в переговоры с неприятелем-победителем. В конце концов, они договорились на тех условиях, что король норманнов примет Христианскую веру и возьмет в жены Циллу, дочь Карла, в приданое за которой получит Бретань и Нормандию…»

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Море, которое называется Балтийским, и доселе ещё удерживает у русских своё название, именуясь Варяжское море. Сверх того, варяги в то же время были могущественны, употребляли, наконец, русский язык и имели русские обычаи и религию. На основании этого мне представляется, что русские вызвали своих князей скорее от варягов, чем вручили власть иностранцам, разнящимся с ними верою, обычаями и языком».

Сигизмунд Герберштейн, австрийский дипломат (1486 - 1566 гг.)

«Ныне Славяне Российские от всех иноземцев прозываются Московитянами. Они остались в своих жилищах, в то время, как прочие их товарищи и сродники вышли и пошли, иные к морю Германскому, а иные к Дунаю… Древние называли их Роксоланами, Тоссоланами, Рутналами и Рутенами, ныне же названы они Россияне, сиречь рассеяны, поскольку слово «Россия» на русском или славянском языке означает рассеяние. Для такого названия есть веские причины, поскольку Славяне, после того, как первоначально вышли из Скандии, завладели всей Сармацией Европейской и частью Азии. Переселенцы славянские рассеялись и расточились от Северного Ледовитого океана (на севере) до Средиземного моря и его залива — Адриатического моря (на юге), а также от Тихого океана (на востоке) до Балтийского моря (на западе)».

Мауро Орбини, итальянский историк (1601 г.)

«Сами же московиты уверяют, будто их страна изначально называлась «Россея», а имя это указывает на разбросанность и рассеянность ее народа, ведь «Россея» на русском языке и значит «разбросанность» или «рассеяние». Это мнение, очевидно, справедливо, так как и до сих пор различные народы живут вперемежку с обитателями Россеи… Но каково бы ни было происхождение имени «Россея», народ этот, говорящий на славянском языке столь умножился, что либо изгнал живущие среди него иные племена, либо заставил их жить на его лад, так что все они называются теперь одним и тем же словом «русские».

Сигизмунд Герберштейн, австрийский дипломат (1486 - 1566 гг.)

«Имя же «русские», присвоенное ныне московитами себе, происходит от славянского слова «рассеяние» и обозначало уже в древности людей, живущих не кучно, а на большом расстоянии друг от друга, вследствие чего греки и называли их славянами, антами и спориями, т. е. «разбросанными».

Яков Рейтенфельс, курляндский путешественник, дипломат (1676 г.)

«Словяне получили свое имя от слова, поскольку отличались правдивостью, были тверды и верны данному ими слову».

Мартин Кромер, польский историк (1512 - 1589 гг.)


«Место в мире божьем, что вам послал Господь, окружите тесными рядами, защищайте его днем и ночью. Не место, волю - за мощь его радейте. Где вы будете, чада будут, нивы будут, прекрасная жизнь. Расеюния чарует очи, никуда от нее не денешься, не излечишься. Ни единожды будет, услышим мы: вы чьи будете, рысичи, что для вас почести, в кудрях шлемы; разговоры о вас. Не есть еще, будем мы в этом мире божьем».

Расшифровка Фестского диска, возраст которого - 3 700 лет

«Святослав отличался храбростью и решительностью, и, возмужав, сразу же начал походы, подвергая себя всем опасностям войны. В походе он запрещал своим воинам обременять себя какой бы то ни было поклажей, не исключая даже посуды, питался одним только жареным мясом, а спал на земле, подложив под голову седло… Святослав вернулся в Болгарию, где осадил и взял город Переяслав, а затем объявил войну царям Василию и Константину. Они через своих послов просили у него мира, выведывая, сколько у него войска, под лживым предлогом, будто хотят заплатить дань по числу воинов. Узнав это число, они собрали свое войско, встретившись с которым русские были устрашены его многочисленностью. Заметив колебание своего войска, Святослав сказал: «Русские, я не вижу места, где мы могли бы надежно укрыться; поэтому, не желая предать русскую землю врагу, я решил либо мужественно погибнуть в сражении, либо добиться победы. Ведь стойко сражаясь, я, если и паду, обрету бессмертную славу, если же побегу — то вечный позор. Некуда бежать окруженному бесчисленным врагом, поэтому стану крепко и в первом ряду подвергну себя всем опасностям за отечество». Воины отвечали ему: «Где твоя голова, там и наша». Ободрив воинов, Святослав бросился на стоявшего против него врага и сильным натиском опрокинул его».

Сигизмунд Герберштейн, австрийский дипломат (1486 – 1566 гг.)

«Есть один народ, который Геродот называет гипербореями. Нынешнее название этого народа – Московиты. Нельзя доверять их страшному упадку, который будет длиться много веков. Гипербореи познают и сильный упадок, и огромный расцвет... В этой стране гипербореев, о которой никто никогда не думал как о стране, в которой может произойти нечто великое, над униженными и отверженными воссияет Великий Крест».

Филипп фон Гогенхем (Парацельс), швейцарский мистик

«Славянское нашествие VI века н. э. на Западную Европу началось из Костромы».

Фальмерайер, немецкий ученый (XIX в.)

«Но в рассуждении о военном искусстве уместно, кажется, сказать о том, как Москвитяне упражнялись в нем прежде. Их лошади ниже среднего роста, сильны и быстроходны. На них они обыкновенно сражались копьями, железными палицами, луками и стрелами. Войска были немногочисленны, воины носили оружие за спиною, а тело хорошо прикрывали круглым или четырехугольным щитом, подобно туркам, азиатам и грекам. Некоторые из них – правда, немногие – носили латы и остроконечные шлемы. Их манера сражаться состояла в том, что они считали постыдным побеждать врага обманом, скрытой хитростью и из засады; сражались же храбро, как на поединке. Они выказывали известного рода великодушие, соединенное с жестокостью, и презирали ту храбрость, которая вытекала из каких-либо преимуществ, не признавая победу полной и настоящей, раз она одержана обманом и хитростью. Такой способ победы они называли боязнью, трусостью и предательством; умение и искусство начальника они видели в захватывании прежде всего мест для стоянки войск, которые должны были не выходить из повиновения и не покидать поля сражения без приказания начальника, никогда не сражаться на неудобном месте, совершено не двигаться, когда их вызывают на бой и совсем не прятаться в засаду. Все такие приемы они осуждали, и победу, одержанную посредством хитрости и уловок, не считали настоящей».

Марко Фоскарино, итальянский дипломат (1537 г.)

«В войне оборонительной, или в случае сильного нападения татар на русскую границу, войско сажают в походную или подвижную крепость (называемую Вежа или Гуляй-город), которая возится при нем под начальством воеводы гулевого. Эта походная или подвижная крепость так устроена, что (смотря по надобности) может быть растянута в длину на одну, две, три, четыре, пять, шесть или семь миль, именно на сколько ее станет. Она заключается в двойной деревянной стене, защищающей солдат с обеих сторон, как с тылу, так и спереди, с пространством около трех ярдов между той и другой стеной, где они могут не только помещаться, но также имеют довольно места, чтоб заряжать свои огнестрельные орудия и производить из них пальбу, равно как и действовать всяким другим оружием. Стены крепости смыкаются на обоих концах и снабжены с каждой стороны отверстиями, в которые выставляется дуло ружья, или какое-либо другое оружие. Ее возят вслед за войском, куда бы оно не отправлялось, разобрав на составные части и разложив их на телеги, привязанные одна к другой и запряженные лошадьми, коих, однако, не видно, потому что они закрыты поклажей, как бы навесом. Когда привезут ее на место, где она должна быть поставлена (которое заранее избирает и назначает гулевой воевода), то раскидывают, по мере надобности, иногда на одну, иногда на две, а иногда и на три мили и более. Ставят ее очень скоро, не нуждаясь притом ни в плотнике, ни в каком-либо инструменте, ибо отдельные доски так сделаны, чтобы прилаживать их одну к другой. Эта крепость представляет стреляющим хорошую защиту против неприятеля, особенно против татар, которые не берут с собой в поле ни пушек, ни других орудий, кроме меча, лука и стрел. Внутри крепости ставят даже несколько полевых пушек, из коих стреляют, смотря по надобности. Полагают, что ни один из христианских государей не имеет такого хорошего запаса военных снарядов, как Русский царь, чему отчасти может служить подтверждением Оружейная палата в Москве, где стоят в огромном количестве всякого рода пушки, все литые из меди и весьма красивые».

Джильс Флетчер, английский дипломат (1548 - 1611 гг.)

«Я думаю, что нет под солнцем людей более привычных к столь суровой жизни, как русские: никакой холод их не смущает, хотя им приходится проводить в поле по два месяца в такое время, когда стоят морозы и снега выпадает более чем на ярд. Простой солдат не имеет ни палатки, ни чего-либо иного, чтобы защитить свою голову. Наибольшая их защита от непогоды - это войлок, который они выставляют против ветра и непогоды, а если пойдет снег, то воин отгребет его, разводит огонь и ложится около него. Так поступает большинство воинов великого князя, за исключением дворян, имеющих особые собственные запасы. Однако такая их жизнь в поле не столь удивительна, как их выносливость, ибо каждый должен добыть и нести провизию для себя и для своего коня на месяц или на два, что достойно удивления. Сам он живет овсяной мукой, смешанной с холодной водой, и пьет воду. Его конь ест зеленые ветки, стоит в открытом холодном поле без крова и все-таки работает и служит ему хорошо. Много нашлось бы среди наших хвастливых воинов таких, которые могли бы пробыть с ними в поле хотя бы только месяц? Я не знаю страны поблизости от нас, которая могла бы похвалиться такими людьми».

Ричард Ченслер, английский мореплаватель (1554 г.)

«В России вообще народ здоровый и долговечный. Недомогает он редко, и если приходится кому слечь в постель, то среди простого народа лучшими лекарствами, даже в случае лихорадки с жаром, являются водка и чеснок... Здесь мало слышали об эпидемических заболеваниях, и встречаются здесь зачастую весьма старые люди».

Адам Олеарий, немецкий ученый, путешественник (1599 -1671 гг.)

«Многие из Русских доживают до 80, 100, 120 лет, и только в старости знакомы с болезнями. Врачебные пособия употребляют только царь и некоторые важнейшие вельможи; а простолюдины считают даже нечистыми многие лекарственные вещи: пилюли принимают очень неохотно, промывательное же, мускус, выхухоль и другие подобные средства ненавидят. Чувствуя себя нездоровыми, они обыкновенно выпивают хорошую чарку вина, всыпав в нее заряд ружейного пороха или смешав напиток с толченым чесноком, и немедленно идут в баню, где в нестерпимом жару потеют часа два или три. Так лечится простой народ во всех болезнях».

Якоб Маржерет, французский наемник (1590 - 1606 гг.)

«Могу доказать, когда надобно, что баня российская, конечно, заступает место двух третей лекарств, описанных во врачебной науке и в большей части аптекарских сочинений».

Антонио Санхец, португальский врач

«За все время брака он (Лжедмитрий) ни разу не сходил в баню, хотя она и готовилась для него ежедневно. Немытый ходил он в церковь, сопровождаемый многими собаками, чем осквернял их святыню. Недостаточно низко кланялся он святым иконам и вообще совершал еще многое другое, причиняя русским сердечное страдание, так что они поняли, что обмануты».

Адам Олеарий, немецкий ученый и путешественник (1599 - 1671 гг.)

«Странно сказать, а при такой беспорядочной жизни в Московии многие доживают до глубокой старости, не испытав никогда и никакой болезни. Там можно видеть сохранивших всю силу семидесятилетних стариков, с такой крепостью в мускулистых руках, что выносят работу вовсе не под силу нашим молодым людям. Надо думать, что здоровый воздух много помогает такому крепкому здоровью, не расстроенному ни у кого из них ученьем, как у нас. Московитяне говорят, однако ж, будто бы это больше оттого, что они пренебрегают врачебным искусством. Во всей Московии нет ни одного врача, ни аптекаря, и хотя в мое время Царь давал при своем дворце довольно щедрое содержание трем врачам, но это надобно приписать только его подражанию иноземным Государям, потому что ни сам он никогда не пользуется их трудами, ни кто-либо другой из Московитян. Захворавшие презирают все правильные средства Иппократа, едва дозволяя прикладывать себе наружные лекарства. Скорее прибегнут к заговорам старух и татар. А при отвращении от пищи и для утоления жара употребляют водку и чеснок».

Августин Мейерберг, австрийский дипломат (1622 - 1688 гг.)

«Россия — большая страна на севере. Живут тут христиане греческого обряда. Тут много царей и свой собственный язык; народ простодушный и очень красивый; мужчины и женщины белы и белокуры».

Марко Поло, итальянский путешественник (1254 – 1324 гг.)

«А на Руси, по Божией воле, все люди, как самые бедные, так и самые богатые, едят ржаной хлеб, и рыбу, и мясо. Так что крестьянам и бедным рукодельцам живется на Руси намного лучше, нежели во многих местах Греческой, Испанской и других подобных земель, в которых кое-где мясо, а кое-где рыба слишком дороги, а дрова продаются на вес, и люди, живущие в этих теплых странах, в зимнее время от мороза страдают больше, чем страдают жители Руси. Ибо там спят в студеных избах без печей и без огня, а здесь живут в топленых избах».

Юрий Крижанич, хорватский писатель (1618 - 1683 гг.)

«Простой народ в делах торговых умен, оборотлив, презирает все иностранное, а все свое считает превосходным».

Адольф Лизек, австрийский дипломат (1675 г.)

«О себе московиты имеют самое высокое мнение. Они считают, что их страна и образ жизни самые счастливые из всех».

Антонио Поссевино, итальянский дипломат (1534 - 1611 гг.)

«В Швецию, Данию и в окрестные государства, также в земли около Каспийского и Черного морей, отправляют они огромные запасы хлеба и других произрастаний. Туда же посылают они железо, воск, сало, пеньку, поташ и разной доброты мягкую рухлядь (меха), имея все это в излишестве».

Иоанн Кобенцель, австрийский дипломат (1575 г.)

«Как только доехали мы до границы Московской земли, все содержимое на нас стало даровое, так что мы совсем не тратились ни на кушанье, ни на подводы: так уж у них водится».

Николай Варкоч, австрийский дипломат (1589 г.)

«Послы же от дружеских держав с момента их прибытия к границе России поступают на полное содержание Царя, и их провожают до столицы царства, осыпая всякого рода проявлениями гостеприимства».

Яков Рейтенфельс, курляндский дворянин (1676 г.)

«Нет народа более гостеприимного, чем славяне».

Адам Бременский, германский купец (1081 г.)

«Ничто не может сравниться с гостеприимством русских. Ни разу не случалось нам делать утренние визиты, не получив при этом приглашения на обед. Вначале мы считали это простой любезностью и ждали вторичного приглашения, но вскоре мы убедились, что это лишнее и мы обрадуем хозяев, если явимся к ним без всякой церемонии».

Уильям Кокс, английский историк (1748 - 1828 гг.)

«Русские слывут людьми глубоко порядочными, их слово надежно, а доверенные им товары и золото они никогда не присвоят. В этом отличие русских земель от земель скандинавских язычников и жителей Юга».

Ламберт Херсфельд, немецкий путешественник (1077 г.)

«Русским можно верить за их отменную честность и справедливость».

Фридрих I, император Германии (1657 – 1713 гг.)

«В Новгороде, как и везде на Руси, можно оставлять золото или другие ценные вещи на улицах и в кабаках».

Адам Бременский, германский купец (1081 г.)

«Они, кажется, лучше нас следуют учению евангельскому. Обмануть друг друга почитается у них ужасным, гнусным преступлением; прелюбодеяние, насилие и публичное распутство весьма редки, противоестественные пороки совершенно неизвестны, а о клятвопреступлении и богохульстве вовсе не слышно».

Альберт Кампензе, нидерландский писатель (1490 – 1542 гг.)

«Если наши дипломаты будут носить кресты на шее (а в Московии все носят их под рубашкой), нужно остерегаться, чтобы они не свисали с груди на живот. Московиты считают самым большим позором, если святой крест свисает ниже пояса. Мало того, если они увидят, что четки со вделанными в них крестами свисают с пояса, то, по их мнению, это величайшее оскорбление святыни, так как они прикреплены на позорном месте. Они считают недопустимым класть святые иконы вместе с другими мирскими вещами или одеждой, чистить и вытирать их, поплевав на них, топтаться на одном месте, ходить с открытой грудью, шагать нескладной и необычной походкой».

Антонио Поссевино, легат святейшего престола (1534 - 1611 гг.)

«Святых почитают они с величайшим благочестием и призывают в молитвах как ходатаев пред Богом за человеков. Святой Николай - особенный их покровитель, и иконы его пользуются в Москве величайшим почтением».

Иоанн Кобенцель, австрийский дипломат (1575 г.)

«В каждом жилом доме на почетном месте у них находятся образа святых. Когда один из них приходит к другому, он тотчас обнажает голову и оглядывается кругом, ища, где образ. Увидев его, он трижды осеняет себя крестным знамением и, наклоняя голову, говорит: «Господи, помилуй!» Затем он приветствует хозяина такими словами: «Дай Бог здоровья». Потом они протягивают друг другу руки, целуются и кланяются, причем один все время смотрит на другого, чтобы видеть, кто из них ниже поклонился и согнулся, ибо никто не хочет уступить другому в вежливости».

Сигизмунд Герберштейн, австрийский дипломат (1486 - 1566 гг.)

«Крестьяне стали выражать неудовольствие, что они более не в состоянии служить у полковницы Лесли: она им в постные дни, в противность русской вере, дает мясо, трудной работой удерживает их от хождения в церковь, бьет и, что отвратительней всего, взяла икону со стены и бросила в пылающую печь, где она и сгорела. Перед русскими последнее обвинение было великим и страшным».

Густав Армфельдт, шведский дипломат (1757 - 1814 гг.)

«Когда русский отправляется к другому в дом или комнату, он сначала воздает честь Богу. Только после этого он начинает говорить с людьми. В дом он входит, как немой, ни на кого не обращая внимания, хотя бы даже десять и более человек находились в помещении. Он прежде всего обращается к иконе».

Адам Олеарий , немецкий ученый, путешественник (1599 - 1671гг.)

«Подобно тому, как они не придают никакого значения иностранцу сравнительно с людьми собственной своей страны, точно так же полагают они, что ни один государь в мире не может равняться с их главою своим богатством, величием, знатностью и достоинствами».

Адам Олеарий, немецкий ученый, путешественник (1599 - 1671 гг.)

«Из различных иных особенностей, которыми Цари Московские отличаются от прочих государей Европы, особенно следует упомянуть о том, что они никоим образом не соглашаются искать себе жен у чужестранцев. И соблюдают они этот дедовский обычай и поныне весьма строго».

Яков Рейтенфельс, курляндский дипломат, путешественник (1670 - 1673 гг.)

«Русские кланяются начальству неторопливо и важно. Нет в них той униженности перед правителями, которая характерна для моей родной Германии».

Адам Бременский, германский купец (1081 г.)

«Из различных предметов роскоши, отличавших русскую знать, ничто так не поражает нас, иностранцев, как обилие драгоценных камней, блестевших на различных частях их костюма. В большей части европейских стран эти дорогие украшения - кроме немногих знатнейших или самых богатых лиц - составляют почти исключительную принадлежность женщин, но в России мужчины в этом отношении соперничают с женщинами. Многие из вельмож почти усыпаны бриллиантами: пуговицы, пряжки, рукоятки сабель, эполеты - все это с бриллиантами, шляпы их нередко унизаны бриллиантами в несколько рядов, звезды из бриллиантов здесь не кажутся чем-то особенным. Страсть к драгоценным камням, по-видимому, распространена и между низшими слоями общества; даже в семьях средней руки они не составляют редкости, на простой русской мещанке можно иногда видеть убор или пояс, богато украшенный жемчугом и другими, обыкновенно, драгоценными, камнями».

Уильям Кокс, английский историк (1748 - 1828 гг.)

«Люди даже низшего сословия подбивают соболями целые шапки и шубы, а что можно выдумать нелепее того, что даже чёрные люди и крестьяне носят рубахи, шитые золотом и жемчугом?.. Шапки, однорядки и воротники украшают нашивками, шариками, завязками, шнурами из жемчуга, золота и шёлка… Следовало бы запретить простым людям употреблять шёлк, золотую пряжу и дорогие алые ткани, чтобы боярское сословие отличалось от простых людей. Ибо никуда не гоже, чтобы ничтожный писец ходил в одинаковом платье со знатным боярином… Такого безобразия нет нигде в Европе. Наигоршие чёрные люди носят шёлковые платья. Их жён не отличить от первейших боярынь…»

Юрий Крижанич, хорватский богослов и философ (1617 - 1683 гг.)

«У русских не устраиваются публичные дома с блудницами, от которых, как то, например, водится в Персии и некоторых иных странах, власти получают некоторый доход. У них имеется правильный брак, и каждому разрешается иметь только одну жену».

Адам Олеарий, немецкий путешественник ( 1599 - 1671 гг.)

«У русских нет недостатка в хороших головах для учения. Между ними встречаются люди весьма талантливые, одаренные хорошим разумом и памятью».

Адам Олеарий, немецкий ученый и путешественник (1599 - 1671 гг.)

«О, если бы наши смелые бунтовщики были бы в таком же подчинении и знали бы свой долг к своим государям! Русские не могут говорить, как некоторые ленивцы в Англии: «Я найду королеве человека, который будет служить ей за меня», или помогать друзьям остаться дома, если конечное решение зависит от денег. Нет, нет, не так обстоит дело в этой стране; они униженно просят, чтоб им позволили служить великому князю, и кого князь чаще других посылает на войну, тот считает себя в наибольшей милости у государя; и все же, как я сказал выше, князь не платит никому жалования. Если бы русские знали свою силу, никто бы не мог соперничать с ними, а их соседи не имели бы покоя от них. Но я думаю, что не такова божья воля: я могу сравнить русских с молодым конем, который не знает своей силы и позволяет малому ребенку управлять собою и вести себя на уздечке, несмотря на свою великую силу; а ведь если бы этот конь сознавал ее, то с ним не справился бы ни ребенок, ни взрослый человек».

Ричард Ченслер, английский мореплаватель (1554 г.)

«Московитяне уступают литвинам в силах, но превосходят их трудолюбием, любовью к порядку, умеренностью, храбростью и прочими достоинствами, которыми упрочиваются королевства».

Михалон Литвин, литовский летописец (1551 г.)

«Русские в крепости являются сильными боевыми людьми. Происходит это от следующих причин. Во-первых, русские — работящий народ: русский в случае надобности неутомим во всякой опасной и тяжелой работе, днем и ночью, и молится Богу о том, чтобы праведно умереть за своего государя. Во-вторых, русский с юности привык поститься и обходиться скудной пищей; если только у него есть вода, мука, соль и водка, то он долго может прожить ими, а немец не может. В-третьих, если русские добровольно сдадут крепость, как бы ничтожна она ни была, то не смеют показаться в своей земле; в чужих же землях они не могут, да и не хотят оставаться. Поэтому они держатся в крепости до последнего человека, скорее согласятся погибнуть до единого, чем идти под конвоем в чужую землю. Немцу же решительно все равно, где бы ни жить, была бы только возможность вдоволь наедаться и напиваться. В-четвертых, у русских считалось не только позором, но смертным грехом сдать крепость».

Бальтазар Рюссов, ливонский хронист (1542 – 1602 гг.)

«Венгерцы с немцами не в состоянии справиться с Печерским монастырем. Тамошние монахи творят чудеса храбрости и сильно бьют немцев. Было два штурма и оба несчастны. Печерцы удивительно стойко держатся, и разнеслась молва, что русские или чародействуют, или это место действительно святое, потому что едва наши подошли к пробитому в стене пролому, как стали все, как вкопанные и далее идти не смели, а между тем русские стреляли в них, как в снопы. Во всяком случае, подвиги монахов достойны уважения и удивления. Боюсь, что немцы ничего не поделают с этими монахами».

С. Пиотровский, польский аббат (1581 г.)

«Москвитяне, при обороне крепостей, своею стойкостью и мужеством превосходят все прочие нации... В литовских крепостях находили московских ратников, которые, едва дыша от утомления и голода, еще оборонялись от осаждающих, чтобы до конца не нарушить верности своему государю».

Стефан Баторий, польский король (1533 - 1586 гг.)

«Русские при защите городов не думают о жизни, хладнокровно становятся на место убитых или взорванных действием подкопа и заграждают проломы грудью, день и ночь сражаясь; едят один хлеб, умирают с голоду, но не сдаются».

Антонио Поссевино, легат святейшего престола (1534 – 1611 гг.)

«Народ выказывал во время войны невероятную твердость при защите и охранении крепостей, а перебежчиков было вообще весьма мало. Много, напротив, нашлось и во время этой самой войны таких, которые предпочли верность князю, даже с опасностью для себя, величайшим наградам… В характере русских, кроме верности князю можно отметить еще крайнюю выносливость при всякого рода трудах, при голоде и при других тягостях, а также презрение к самой смерти».

Рейнгольд Гейденштейн, немецкий историк (1556 – 1620 гг.)

«Насколько решительно русские защищают крепости и города! Даже женщины часто выполняют обязанности солдат: приносят воду заливать начавшийся пожар, бросают со стены собранные в кучи камни или скатывают бревна, заранее приготовленные для этого. Этим они приносят большую пользу своим, а врагам наносят большой урон. Если кого-нибудь из защитников при натиске врагов разрывает при взрыве на части, его место занимает другой, второго — третий. В конце концов никто не щадит ни сил, ни жизни. Они привычны к холоду, часто защищаются от дождей, снега и ветра только лишь с помощью какого-нибудь плетня из веток или плаща, натянутого на вбитые колья. Кроме того, они очень терпеливо переносят голод, довольствуясь намешанной в воде овсяной мукой, куда добавляют немного уксуса — вместо питья, и хлебом в качестве пищи. Польский король рассказал мне, что в ливонских крепостях находились такие, которые питались таким образом очень долго, так что почти все уже пали. Оставшиеся же в живых, хотя чуть дышали, держались до последнего момента, беспокоясь лишь о том, как бы не сдаться осаждающим, по-видимому, чтобы хранить верность своему государю до самой смерти. Именно поэтому они стремятся своей храбростью одолеть более многочисленных врагов или по крайней мере обессилить их своей выносливостью и терпением».

Антонио Поссевино, легат святейшего престола (1534 – 1611 гг.)

«Полководец шведского короля Яков де ла Гард принудил эту русскую крепость (Орешек) сдаться. Осажденный гарнизон держался несколько дней до тех пор, пока у него совсем не осталось защитников, а когда по условию сдачи, войско должно было выйти из крепости, то в живых оказалось вcero два солдата, которые на вопрос «Где же прочие?» отвечали: «Мы одни только и остались, а все другие погибли».

Адам Олеарий, немецкий ученый, путешественник (1599—1671 гг.)

«Не так крепки стены русских, как их твердость и способность обороняться… Пушки у них отличные и в достаточном количестве; стреляют ядрами в сорок полновесных фунтов, величиною с голову: достанется нашим батареям и насыпям… Ночью русские употребляют удивительные хитрости против наших солдат: не довольствуясь безостановочной пальбой, они бросают в окопы факелы и каленые ядра, так что не только причиняют вред нашим, но и освещают местность около стен и тем заставляют наших работать под навесами — иначе все видно. Переговариваются также с нашими со стен, безобразно ругаясь: «Мы, — говорят, — не сдадимся, а похороним вас в ваших же ямах, которые вы, как псы, роете против нас»… Кто-то из наших пустил в город стрелу со сломанным острием; русские обратно пустили ею в наш лагерь, с надписью: «Худо стреляете, б...и, с…и!» И то правда, что худо! У русских больше пороху, чем у нас. Решительно не понимаю, как это у москалей достает ядер, стреляют день и ночь...»

С. Пиотровский, аббат, участник осады Пскова (1581 - 1582 гг.)

«Московитяне превосходят литовцев деятельностью и храбростью; у них нет недостатка в преданности своему делу в особенности к самопожертвованию... Московитянин один без всякого оружия смело выходит на дикого медведя и, схватив его за уши, таскает до тех пор, пока тот в изнеможении не повалится на землю».

Михалон, литовский историк (XVI в.)

«Об отважных делах русских подробно и последовательно рассказывают не только их собственные, но иноземные летописи... Я не буду говорить здесь о давних, равно как и новейших военных походах русских против литовцев, поляков, турок, шведов, греков, римлян и других народов, в которых они всегда сражались весьма храбро. Поистине они, нисколько не став менее отважными, и по сию пору усердно поддерживают войною свою прежнюю славу».

Яков Рейтеифельс, курляндский путешественник, дипломат (1670—1672 гг.)

«Русские любят более мир, чем войну, и говорят про тех, кто на них нападал: это, конечно, должно быть, сумасшествие - бросить свою собственную землю, ехать в другие земли, терпеть там нужду, насилие и, наконец, дать себя убить».

Карл Поммеренинг, шведский дипломат (1647 - 1650 гг.)

«Затем перешли к вопросу о пленных. Московиты просили, чтобы оба государя свободно отпустили всех. Королевские послы протестовали и говорили, что это дело может совершиться только так: то есть солдат должен обмениваться на солдата, отряд на отряд, воевода на воеводу. Если останется кто-либо сверх этого, их выкупать за деньги или менять на тех ливонцев, которые находятся в Москве. Тогда московиты сказали: кровь христианскую не выкупают за деньги».

Антонио Поссевино, легат святейшего престола (1534 – 1611 гг.)

«На Руси, слава Богу, ни один честный муж не посадит палача за свой стол хлеб есть, разве что только пьяница, вор и бесчестный человек. А немцы их и в Думу сажают, и, что еще хуже, в давние времена немецкие князья сами были палачами и собственноручно огромными ножами отрубали головы преступникам, и гордятся, если ведут свой род от этих головорезов».

Ю. Крижанич, хорватский писатель (1618—1683 гг.)

«Потом Ходкевич уже не смог больше ничего доставить полякам в Кремле и не мог снова отбить и отогнать московитов, чтобы вызволить поляков в крепости, ибо русских чем дальше, тем становилось больше, и они усилили осаду Москвы, не жалея ни старания, ни усердия, ни труда, ни крови, чтобы вернуть ее себе. Польское войско с каждым днем уменьшалось и слабело. Московиты в конце концов многократными, длительными и ужасающими штурмами отвоевали и снова захватили московский Кремль - местопребывание Царей».

Конрад Буссов, немецкий наемник (1552 – 1617 гг.)

«Русские запаслись терпением и сносили с тяжелым сердцем все, пока не нашли способа добыть свою свободу. Собравшись в большое войско, они напали на поляков и поставили их в опасное положение: грабили, убивали и истребляли их. Так они очистили всю страну».

Джером Горсей, английский дипломат (1550—1626 гг.)

«Тем, которые составили себе понятие, стоит только прочесть русскую историю семнадцатого столетия, за то время, когда честолюбие Годунова и происки поляков разделили нацию на несколько партий и поставили царство на край погибели… Несмотря на эти бедствия, русские, своими разумными действиями, сумели избавиться от владычества двух, столь могучих в то время врагов, каковы были Швеция и Польша. Менее чем в пятьдесят лет, они завоевали снова все земли, отнятые у них во время этих смут, а между тем при этом у них не было ни одного министра, ни одного генерала из иностранцев. Размышляя об этих событиях, нетрудно сознаться, что столь важные предприятия не могут быть задуманы и выполнены глупцами».

Христофор Манштейн, немецкий генерал (1711 – 1757 гг.)

«Стоит только поговорить с русским, чтобы найти в нем здравый смысл и рассудительность; Русский весьма способен понимать все, что ему ни предлагают, легко умеет находить средства для достижения своей цели и пользуется предоставляющимися случайностями с большой сметливостью. Наконец можно с уверенностью сказать, что русские мещане или крестьяне выкажут во всех обстоятельствах более смышлености, чем сколько она обыкновенно встречается у людей того же сословия в прочих странах Европы».

Христофор Манштейн, немецкий генерал (1711 – 1757 гг.)

«Русская земля по сравнению с Польской, Литовской и Шведской землями гораздо плодороднее и урожайнее. Растут на Руси большие и хорошие огородные овощи, капуста, редька, свекла, лук, репа и иное. Индейские и домашние куры и яйца в Москве крупнее и вкуснее, нежели в упомянутых выше странах. Хлеб, действительно, на Руси сельские и прочие простые люди едят намного лучший и больше, нежели в Литве, в Польской да Шведской землях. Крестьяне и горожане живут на Руси намного лучше и удобнее, нежели в тех пребогатых странах... Ни в одном королевстве простые люди не живут так хорошо, и нигде не имеют таких прав как здесь».

Юрий Крижанич, хорватский богослов, философ (1618—1683 гг.)

«Изобилие хлеба и мяса здесь так велико, что говядину продают не на вес, а по глазомеру. За один марк вы можете получить 4 фунта мяса, 70 куриц стоят червонец, и гусь не более 3 марок. Зимою привозят в Москву такое множество быков, свиней и других животных, совсем уже ободранных и замороженных, что за один раз можно купить до двухсот штук».

Барбаро Иосафат, венецианский торговец, дипломат (1413 - 1494 гг.)

«Вообще по всей России, вследствие плодородной почвы, провиант очень дёшев, 2 копейки за курицу, 9 яиц получали мы за копейку… Так как пернатой дичи у них имеется громадное количество, то её не считают такой редкостью и не ценят так, как у нас: глухарей, тетеревов и рябчиков разных пород, диких гусей и уток можно получать у крестьян за небольшую сумму денег».

Адам Олеарий, немецкий дипломат, путешественник (1603 – 1671 гг.)

«Мы пробыли в городе восемь дней, причём нас так обильно угощали, что кушанья приходилось выбрасывать за окно. В этой стране нет бедняков, потому что съестные припасы столь дёшевы, что люди выходят на дорогу отыскивать, кому бы их отдать…»

Орудж-бек Баят (Урух-бек), персидский посол (16 в.)

«Куропатки, утки и другие дикие птицы, которые составляют предмет удовольствия для многих народов и очень дороги у них, продаются здесь за небольшую цену, например, можно купить куропатку за две или за три копейки, да и прочие породы птиц приобретаются не за большую сумму».

Иоанн Корб, секретарь австрийского посла (1699 г.)

«Здесь каждый имеет земли больше, чем может обработать. Русский крестьянин, далёкий от городской жизни, трудолюбив, весьма смекалист, гостеприимен, человечен и, как правило, живёт в достатке. Когда он завершит заготовку на зиму всего необходимого для себя и своей скотины, он предаётся отдыху в избе… Здесь царит простота нравов и довольный вид никогда бы не покидал людей, если бы мелкие чинуши или крупные собственники не проявляли жадности и рвачества. Продовольствие стоит так дёшево, что, получая два луидора, крестьянин живёт весьма зажиточно…»

Шарль Жильбер Ромм, французский путешественник (1750 – 1795 гг.)

«Русская армия хороша, что касается состава. Солдаты не дезертируют и не боятся смерти».

Лопиталь, французский дипломат

«Когда шведские корабли вошли в Белое море, то они стали искать лоцмана, который сопровождал бы их в дальнейшем пути в этих опасных водах. Два русских рыбака предложили тут свои услуги и были приняты на борт. Но эти рыбаки направили суда прямо к гибели шведов, так что два фрегата сели на песчаную мель. За это оба лоцмана были избиты возмущенным экипажем. Один был убит, а другой спасся и нашел способ бежать. Шведы взорвали на воздух оба фрегата и затем возвратились в Готенбург. Царь Петр тотчас вслед за этим поспешил в Архангельск, одарил деньгами, а также из собственной одежды рыбака, который с опасностью для жизни посадил на мель шведские корабли».

А. Фриксель, шведский историк (XIX в.)

«Сегодня утром в 11 часов я атаковал русских. Мы прогнали их до еврейского кладбища во Франкфурте. Все мои войска вступили в сражение и показали чудеса. Но это кладбище стоило нам невероятного количества наших людей... Русских можно скорее перебить, чем победить… В конце я думал сам оказаться в плену и был вынужден покинуть поле битвы. Мой камзол весь в дырах от пуль, две лошади были убиты подо мной, моё несчастье заключается в том, что я ещё жив. Наши потери очень значительны. Из войска в 48000 человек я не имею и 3000. В этот момент, когда я об этом говорю, бежит всё, и я больше не господин моим людям. В Берлине сделают хорошо, подумав о своей безопасности. Это жестокий перелом. Я его не переживу. Последствия этой битвы будут ужасней, чем сама битва. У меня больше нет никаких резервов и, по правде говоря, я верю в то, что всё потеряно. Гибели своего Отечества я не переживу. Прощайте навсегда».

Фридрих Великий, король Пруссии (1712 – 1786 гг.)


«Не могу надивиться подвигами русских войск».

Герцог Йоркский (1799 г.)

«Русский солдат считает большим бесчестьем и позором оставить наших, т. е. своих товарищей и все русское войско в опасности, и способен на самые большие жертвы по отношению к ним. Однажды русская гвардейская пехота, находящаяся в резерве, чуть было не бросилась в атаку, вопреки приказу, ропща: «Наши там кровь проливают, а нас держат позади, стыдно!» В такой же ситуации прусская гвардия не проявила ни малейшего беспокойства, когда их войска истекали кровью. Русские сильны словом «наши».

Франц Меринг, немецкий историк (1846 – 1919 гг.)

«Многие, будучи простреленными насквозь, не переставали держаться на ногах и до тех пор драться, покуда их могли держать на себе ноги; иные, потеряв руку и ногу, лежали уже на земле, а не переставали еще другою здоровою рукою обороняться и вредить своим неприятелям... Русские полегли рядами, но когда их рубили саблями, они целовали ствол ружья и не выпускали его из рук».

Де Катт, французский дворянин на прусской службе

«Русские способны на такое величие, на которое, увы, не способны даже мои солдаты».

Фридрих Великий, король Пруссии (1712 – 1786 гг.)

«В период Семилетней войны русская армия приобрела полностью всю провинции Восточной Пруссии… Померанию и Бранденбург, захватила Берлин. Почти всегда она разбивала наголову прусские войска... — словом, Россия поставила прусское правительство на край гибели... Результатом же было для прусского государства и непосредственно для всей Германии не что иное, как зависимость от России...»

Франц Меринг, немецкий историк (1846 – 1919 гг.)

«Здесь не знают множества одежды и сковывающих движение бинтов, которыми пеленают и связывают детей во Франции. Они не только вредят развитию мускулов, но и являются главной причиной того, что в других странах Европы встречается большое количество уродов, в то время как в России они редки. Именно по этой причине люди там менее подвержены недугам. Воспитание физическое, которое я наблюдал в Сибири, практикуется по всей России».

Шапп Клод, французский механик (1763 – 1805 гг.)

«Русские женщины сколько красивы, столько и умны, но все румянятся».

Лизек Адольф, австрийский дипломат (ХVII в.)

«Попадая в Святую Русь, в эту колоссальную империю с безграничными пространствами, мы, европейцы, живущие в тесноте, испытываем такое чувство, точно покинули нашу планету и очутились в безбрежном мире».

Хельмут фон Мольтке, германский генерал-фельдмаршал (1800 — 1891 гг.)

«На славянах лежит печать глубокой, седой старины; они ревностно стоят на страже ее и не порывают с прошлым. Их язык, их семейный уклад, религия, нравы, суеверия и права наследования могут служить для изучения глубочайшей древности».

В. Ген, немецкий историк (1813 – 1890 гг.)

«Русский солдат привычен ко всем переменам погоды и нуждам, к самой худой и скудной пище, к походам днем и ночью, к трудным работам и тяготам. Солдаты упорно храбры и легко возбуждаются к славным подвигам, преданы своему государю, начальнику и отечеству, набожны, но не омрачены суеверием, терпеливы и сговорчивы. Природа одарила их самыми лучшими существенными способностями для военных действий; штык есть истинное оружие русских, храбрость их беспримерна».

Вильсон, французский дипломат

«Чего захотят русские, то уж хотят усердно. Впрочем, двор их безкорыстен, верен, и видна чудная единость действия во всей столь огромной машине. На слово, как на силы, полагайся верно».

Юсуф-Ага, турок

«В Унгени я заметил часового, караулившего двух турецких пленных. У меня были пироги с говядиной, и я предложил часовому. Думая, что у меня только один пирог, он отказался и предложил мне дать его турку, который, по его мнению, был голоднее, чем он. Когда турок, получив пирог, начал молиться, то часовой, обратясь к другим своим товарищам, шепотом проговорил: «Тише, молчите, турка молится». Все замолчали».

Лютеранский пастор, очевидец Освободительной войны (1877 - 1878 гг.)

«Когда русский нападает на неприятеля, то он почитает своим долгом или победить, или умереть. Искусный маневр и предусмотрительные отступления вовсе ему не нравятся. Он не знает, что такое отступить, а сильно разумеет только слово - вперед. Необходимый жар, соединенный с народным духом, также особенная доверенность к судьбе – «чему бывать, того не миновать» - поставляет пехоту российскую на первейшие степени в Европе. Русский начинает битву хладнокровно, но лишь только у них падает один, то раздаются тысячи голосов: наших бьют; солдаты требуют дозволения броситься на неприятеля, от чего тогда весьма трудно воздержать их. В очевидной опасности русский солдат идет равнодушно, будучи уверен, что с ним ничего не сделается, если Бог не допустит, но верит, что если время не пришло, то пуля не возьмет. Русский особенно отличается от прочих народов удивительным терпением, перенесением всего, и, без сомнения, он крепче всех европейцев. Суворов, хорошо знавший сие свойство, нападал на неприятеля тотчас после самых тягостных переходов, без роздыха, а особливо в Италии под самым жарким небом. И французы всегда обманывались, когда хотели утомить русских…»

Шторх, немецкий дипломат

«Конечно, не было другого примера такого события: одни лишь русские войска могли совершить такое чудо. Какая храбрость! Какая дисциплина! Какие кроткие, любезные нравы! Здесь в Неаполе боготворят их, и память о русских останется в нашем отечестве на вечные времена».

Мишеру, неаполитанский государственный деятель

«Не станем много говорить о тех, которые ставили себе в обязанность унижать все то, что относится до Славян, в особенности же до Руссов; к этим недобросовестным лицам принадлежат: Байер, Мюллер, Шлецер, Гебгарди, Паррот, Галлинг, Георги и целая фаланга их последователей. Они все русское, характеристическое усвоили своему племени и даже покушались отнять у Славяно-Руссов не только их славу, величие, могущество, богатство, промышленность, торговлю и все добрые качества сердца, но даже и племенное их имя — имя Руссов, известное исстари как Славянское, не только всем племенам азийским, но и израильтянам, со времени пришествия их в обетованную землю. И у них Руссы стоят во главе не только римлян, но и древних греков — как их прародители. Однако же не попустим им присваивать себе родное русское и величаться чужою силою, славою, могуществом и знаниями! Отнимем у них доводами те факты, которые они так насильственно приурочили к истории своих предков, ограбив историю Славяно-Руссов! Мы знаем, что история не должна быть панегириком, но не дозволим же и им обращать Русскую историю в сатиру».

Е. Классен, немецкий историк (1795 – 1862 гг.)

«В 1468 году славянами были основаны следующие города в Италии: Montemiro, Sanfelice, Tavenna, Serritello…»

Иован де Рубертис, итальянский историк

«Славяно-руссы, как народ, ранее римлян и греков образованный, оставили по себе во всех частях старого света множество памятников, свидетельствующих об их там пребывании и о древнейшей их письменности, искусствах и просвещении. Памятники пребудут навсегда неоспоримыми доказательствами; они говорят нам о действиях русских предков на языке, им родном, составляющем прототип всех славянских наречий, сливающихся в нем, как в общем своем источнике».

Е. Классен, немецкий историк (1795 — 1862 гг.)

«Ученые претыкались на эти памятники и напрасно трудились до нашего времени разбором их надписей по алфавитам греческому и латинскому, и видя неприложимость таковых, напрасно искали ключа в еврейском языке, потому что таинственный этот ключ ко всем неразгаданным надписям находится только в славянском первобытном языке... Как далеко простиралось в древние времена жительство Славян в Африке, пусть докажут славянские надписи на камнях Нумидии, Карфагена и Египта».

Тадеуш Воланский, польский археолог (1785 – 1866 гг.)

«Характерными национальными чертами славянских народов являются веселый, музыкальный нрав, милосердие, гостеприимство, любовь к свободе. Славяне никогда не стремились к порабощению других народов, по своей природе это народ глубоко миролюбивый. Другие же народы совершали по отношению к ним несправедливость, пытаясь их завоевать».

Иоганн Гердер, немецкий философ и писатель (1744-1803 гг.)

«Этому народу всегда можно верить! А что я знала о русских раньше? Два-три придворных анекдота из быта Екатерины Великой да короткие знакомства с русскими барами в Париже, где они наделали долгов и сидели в полиции. Одно-другое красное словцо Дидро внушили французам убеждение, будто Россия состоит лишь из развращенного двора, из офицеров, камергеров и из рабского народа. Это большая ошибка… А теперь эта страна спасет не только меня, но и всю Европу от Наполеона...»

Мадам де Сталь, французская писательница (1766 – 1817 гг.)

«Из всех моих сражений самое ужасное то, которое я дал под Москвой. Французы в нём показали себя достойными одержать победу, а русские стяжали право быть непобедимыми… Из пятидесяти сражений, мною данных, в битве под Москвой французами выказано наиболее доблести и одержан наименьший успех».

Наполеон Бонапарт, французский император (1769 – 1821 гг.)

«В первый раз пришлось нам признать, что русские действительно были, как говорили про них, стены, которые нужно было разрушить. Русский солдат, в самом деле, превосходно выдерживает огонь, и легче уничтожить его, чем заставить отступить».

Барон Жиро, французский офицер (1812 г.)

«Русского солдата мало убить, его еще и повалить надо».

Огюст Коленкур, французский генерал (1777 – 1812 гг.)

«Французы! Вы разбиты! Вы позволили покрыть себя бесчестьем и позором! Только одною кровью русской вы сможете смыть это пятно! Через два дня я вновь дам сражение, еще более кровопролитное, нежели вчера; пусть погибнут в нем трусы, я хочу командовать только храбрыми!»

Обращение Наполеона к солдатам после Бородинской битвы

«Весь вечер 14 сентября Наполеон провел в ожидании бояр. Он говорил: «Может быть, жители этого города даже не умеют сдаваться?»

Эрнест Лависс, французский историк (1842 – 1922 гг.)

«Наполеон рассчитывал встретить среди русских в России много сторонников и даже пособников своего вторжения в Россию. Он надеялся, что все, почему-либо недовольные русским правительством, все опальные из дворян примут сторону французов. Он рассчитывал и на недовольство крестьян, которых думал склонить на свою сторону обещанием скорого освобождения. Но опасность, предстоявшая всему государству Российскому, сплотила все умы в пользу национального дела... Крестьяне стали охотиться за французами. Они вооружались, чем могли, и нередко нападали даже на отряды, ходившие на фуражировку. Это враждебное отношение населения было особенно чувствительно частям, расположенным в окрестностях Москвы, — они, решительно, умирали с голоду, особенно же пострадала кавалерия. Более десяти тысяч коней пало от недостатка корма...

Газо, начальник обоза армии Наполеона

«В Россию легко входишь, а выйти - не выйдешь, а если и выйдешь, то, как я, чтобы попасть в Инвалидный дом…»

Сержант французской армии

«В осенние, глубокие и темные ночи, жители московские убивали французов великое множество, кидая их в колодези, подвалы, погреба, пруды и другие места. Французы отсиживались за толстыми церковными стенами, не смея показаться на улицу. Эта скрытная война обошлась Наполеону в 20 тысяч человек».

Федор Корбелецкий, очевидец пожара Москвы

«Я сам видел, как двадцать два казака, из которых самому старшему служившему второй год было лишь двадцать лет, расстроили и отправили в бегство конвойный отряд в пятьсот французов».

Стендаль, французский писатель (1783 – 1842 гг.)

«Они, подобно людям Востока, выказывают необычайное гостеприимство иноземцу: его осыпают подарками, а сами часто пренебрегают обыкновенными удобствами личной жизни. Поэтому русские так мужественно смогли пережить московский пожар, который повлек жертвы, ведь они не изнежены роскошью. А в целом – в народе этом есть что–то исполинское, обычными мерами его не измерить… отвага, пылкое воображение русских не знают предела, у них все более колоссально, чем соразмерно, во всем более смелости, чем благоразумия; и если они не достигают цели, которую себе поставили, то это потому, что они перешли ее… Русских часто сравнивают с французами, что, по моему мнению, глубоко ошибочно. Гибкость позволяет русским подражать англичанам, французам, немцам, но никогда они не перестают быть русскими, т.е. пылкими и в то же время осторожными, более способными к страсти, чем к дружбе, более гордыми, чем мягкими, более склонными к набожности, чем к добродетели, более храбрыми, чем рыцарски–отважными, и такими страстными в своих желаниях, что никакие препятствия не в состоянии удержать их порыва... Русский народ не боится ни усталости, ни физических тягот. Он терпелив и деятелен, весел и задумчив. Этот народ нельзя назвать забитым и темным, а страну их варварской! Русские полны огня и живости. В их стремительных танцах я заметила много неподдельной страсти... Есть что-то истинно очаровательное в русских крестьянах, в этой многочисленной части народа, которая знает только землю под собой да небеса над ними. Мягкость этих людей, их гостеприимство, их природное изящество необыкновенны».

Мадам де Сталь, французская писательница (1766—1817 гг.)

«Я не стану касаться спорного вопроса, сами ли русские это сделали, грабители-мародеры или пьяные французы, намеренно или по ошибке. Дело не в этом. А в том, что если в городе, состоящем из деревянных строений, из 300.000 его жителей остается несколько тысяч, – он должен погибнуть. Уже сам уход москвичей означал, что они жертвуют своим имуществом. И тем не менее: с каким само собой разумеющимся спокойствием, без всякой позы, свершался этот величайший в истории жертвенный акт! Ни одна столица мира, которую доселе покорял Наполеон, не оказывала ему такого приема. Берлинцы стояли шпалерами, когда тот вступал в город, и кланялись. Русские и на себя и на врага нагоняли ужасы апокалипсиса. При этом ни одна столица не имеет такого значения для народа, как Москва для русских. Она значит для него больше, чем Париж для француза. Это священный город для русских. И тем не менее! Наполеон сразу почувствовал, что является свидетелем необычайного явления, какое когда-либо представало взору европейца, – это был взрыв на редкость своеобразного мироощущения, устремленного не на обладание и власть, а на конец конечного, на сверхчувственную свободу. Крепостной мужик 1812 года знал об этой свободе больше, чем парижский гражданин 1790-го, у которого слово свобода было постоянным на устах. Надо прочесть рассказы очевидцев, например, воспоминания графа Сегюра, – чтобы представить весь ужас, обезкураживший Наполеона, когда он сентябрьскими ночами 1812 года впервые заглянул в бездну московской души. «Что за люди! И это они натворили сами! Какое неслыханное решение, сущие скифы!». Никогда потом не покидал его этот ужас; даже на острове Св. Елены у него осталась эта дрожь в сердце, и из этого внутреннего потрясения родились пророческие слова: «Россия – это сила, которая гигантскими шагами и с величайшей уверенностью шагает к мировому господству»... Это был его рок – потерпеть крушение на Востоке. Победа 1812 года была достигнута не полководческим гением: Кутузов не мог меряться силами с Бонапартом; она досталась и не храбростью русского солдата: его противники были не менее храбры, лучше вооружены, превосходили в тактической ловкости. Победа была завоевана русскими исключительно благодаря их совершенной внутренней свободе, которую европеец не может и даже не хочет иметь».

В. Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг.)

«Русский солдат - спартанец, он воздержанием в пище и питье походит на испанца, терпением - на чеха, гордостью - на англичанина, мужеством - на шведа, предприимчивостью и энтузиазмом - на француза или на венгерца. В нем нет жестокости. Никогда не слышен ропот в среде русских солдат; во имя России и царя они всегда готовы на геройские подвиги».

Ланжероп, граф

«Русский народ отличается неслыханной настойчивостью в борьбе с природой и полчищами врагов. Необходимость делает русских терпеливыми и непобедимыми. Русские не знают опасностей. Для них нет ничего невозможного... Народ, который сто лет тому назад отстоял свою бороду, в наше время сумеет отстоять и свою голову... Невозможно было достаточно надивиться той силе сопротивления и решимости на пожертвования, какие выказывал русский народ. Русские ни на кого не похожи! Я ехала сюда, когда Наполеон перешагнул через Неман, словно через канаву, а в деревнях еще водили беспечальные хороводы и всюду слышались песни русских крестьян. Наверное, это в духе российского народа: не замечать опасности, экономя свою душевную энергию для рокового часа...»

Мадам де Сталь, французская писательница (1766—1817 гг.)

«По чести, можно сказать, что одни русские умеют так жестоко драться... Дайте мне русского солдата, и я покорю весь мир».

Наполеон Бонапарт, французский император (1769 -1821 гг.)

«Россия - не такая страна, которую можно действительно завоевать, т. е. оккупировать. Такая страна может быть побеждена лишь собственной слабостью и действием внутренних раздоров. Поход 1812 года не удался потому, что неприятельское правительство оказалось твердым, а народ оказался верным и стойким, т. е. потому, что он не мог удаться... Французская армия в России оказалась совершенно уничтоженной, а большего результата себе и представить нельзя».

Карл фон Клаузевиц, немецкий стратег (1780 – 1831 гг.)

«Наша артиллерия была взята в плен в битве под Тарутиным, артиллеристы обезоружены и уведены. В тот же вечер захватившие их казаки, празднуя победу, вздумали закончить день, радостный для них и горький для нас, национальными танцами, причем, разумеется, выпивка не была забыта. Сердца их размягчились, они захотели всех сделать участниками веселья, радости, вспомнили о своих пленных и пригласили их принять участие в веселье. Наши бедные артиллеристы сначала воспользовались этим предложением, как отдыхом от своей смертельной усталости, но потом мало-помалу под впечатлением дружеского обращения присоединились к танцам и приняли искреннее участие в них. Казакам это так понравилось, что они совсем разнежились, и когда обоюдная дружба дошла до высшей точки, французы наши оделись в полную форму, взяли оружие и после самых сердечных рукопожатий, объятий и поцелуев расстались с казаками, их отпустили домой».

Французский офицер, участник наполеоновского похода

«Русские различно толкуют о своём полководце и своём Императоре. Мы же, как враги, можем судить о наших врагах лишь по их действиям. Каковы бы ни были их слова, но они согласовались с поступками. Товарищи, воздадим им должное! Они всё принесли в жертву без колебаний, без поздних сожалений. Впоследствии они ничего не потребовали в оплату даже посреди вражеской столицы, которой они не тронули! Их доброе имя сохранилось во всём величии и чистоте, они познали истинную славу...»

Филипп-Поль де Сегюр, французский генерал (1780 – 1873 гг.)

«Солдаты русской армии не питают ненависти к врагу, не помышляют мести за унижение родного края. Жители столицы не могут вообразить, что Париж подвергнется участи Москвы... По мере того, как войска продвигаются по бульварам, ликование парижан возрастает. Можно подумать, что французы обрели вторую родину и эта родина - Россия».

Анри Труайя, французский писатель (1911 – 2007)

«Русские так сильно пленяют нас, когда мы общаемся с ними у них дома, именно потому, что они еще очень близки к природе; но по этой же причине они так часто нас изумляют. Они охвачены энтузиазмом, самоотверженны, добры и сердечны, как юноша в двадцать лет, но они так же непостоянны и беспечны, как этот юноша, и так же легко впадают в уныние. Как у юношей, чувства у них дольше сохраняют живость, а страсти отличаются большей глубиной; в то же время им чужды раздумчивость и умеренность, приходящие с годами; радости их более шумны, слезы более горьки, отчаяние более мучительно, иллюзии более пленительны, чем у нас; они способны на грубость, на какую не способны мы, но они же обладают неисчерпаемым запасом сострадательной нежности, какую мы не способны выказать, даже если по случайности и сохранили ее на дне души; порой их охватывают порывы безумной доверчивости, вызывающие у нас снисходительную улыбку, а порой — припадки уныния, нам непонятные; они отважны, мы осторожны; они великодушны, мы расчетливы».

Жюль Легра, французский писатель (1866 – 1938 гг.)

«В то время как славянская раса наливается силой на востоке Европы, западные нации, которые сегодня еще способны ненадолго привлечь к себе внимание всего мира, с каждым днем все больше приходят в упадок. В то время как славянский мир объединяется под властью деспотизма, мир германо-латинский разлагается под властью анархии. В то время как каждый русский — настоящий солдат, покорно занимающий свое место в строю и готовый ринуться в бой, каждый гражданин цивилизованного мира — всего лишь собственник, который желает сохранить свой клочок земли, или философ-социалист, который гордо отстаивает свое право участвовать в разрушении существующего порядка. В то время как Север находится еще на стадии завоевательных войн и конфликтов между нациями, мы уже давно истощаем силы в войнах гражданских, в столкновениях общественных принципов; мы не способны даже к обороне. Эти противоборствующие тенденции были продемонстрированы как нельзя более явно в последней большой европейской войне. Армия завоевателей прокатилась по Европе, не встретив ни малейшего сопротивления; из недр нашего славного отечества не вышло даже горстки людей достаточно деятельных, достаточно патриотичных, достаточно презирающих интересы материальные, чтобы превратить плодородные поля, по которым предстояло двигаться неприятелю, в пустыни. В то время как русские, в порыве дикого воодушевления, сожгли Москву, французы не сумели даже защитить Париж. Полвека назад во Франции еще встречались патриотизм и энтузиазм, пылкое юношество и восхищение великими полководцами, поклонение отчизне и славные знамена, под которыми армии шли в бой. Алчное торгашество и безнравственные спекуляции имели над нами куда меньше власти, чем сегодня. И тем не менее даже тогда, в расцвете славы, имея позади пятнадцать лет непрерывных побед, Франция пала под натиском России, сосредоточившей в себе мощь Священного союза. Что же сможет противопоставить сегодняшняя буржуазная Франция той же России, лишь безмерно усилившейся. Она не продержится и полугода…

Поживем-увидим! Что до меня, то я утверждаю: совершается только то, что может совершиться; я ставлю не на деньги, а на силу. Мы спорим о том, не пора ли нам организовать оборону, в тот момент, когда на наших флангах уже льется кровь. Русские же пользуются самым ничтожным поводом, чтобы перейти в наступление... Мы живем на юге, а они на севере. Так вот, никому не удается завоевать север! Никто не может там удержаться! Того, кто осмеливается сунуться на север, поджаривают на огне, как Наполеона в Москве! — Напротив, северные расы устремляются на юг и обновляют его. Они ныне в том возрасте, когда кровь резво бежит по жилам и стучит в висках, когда нации и люди грезят о славе и свободе. — А мы состарились, меч выпадает из наших слабеющих рук, и защищаемся мы исключительно на словах. У нас воспаленный мозг, восторженная душа и хрупкое здоровье; силу мы считаем излишеством. Повторяю еще раз: пусть казаки научат нас жить. Мы истощены лишениями всякого рода, болезнями наследственными и благоприобретенными, мелочным развратом, отравленными наслаждениями. Мы рождаемся увядшими; наши юноши движимы порочными инстинктами стариков. Славяне молоды и могучи, и мы именуем их варварами только потому, что руки их по-прежнему сильны, а ум здрав. У них кости из железа, а у нас из папье-маше. Мы учимся плавать по книжкам, мы ездим верхом по науке, мы даже любовью занимаемся по прописям. Мы — искусственные люди, герои газетные и дуэльные, салонные и тепличные. Славяне остались такими, какими создала их природа. Мы обожаем Ученость; они поклоняются Мечу. Настало их время: час Меча пробил!»

Эрнест Кёрдеруа, французский писатель (1825-1862 гг.)

«Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят за своими деньгами. И когда они придут — не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть».

Отто фон Бисмарк, немецкий канцлер (1815 – 1898 гг.)

«Даже самый благоприятный исход войны никогда не приведет к разложению основной силы России, которая зиждется на миллионах русских… Эти последние, даже если их расчленить международными трактатами, так же быстро вновь соединяются друг с другом, как частицы разрезанного кусочка ртути…»

Отто фон Бисмарк, немецкий канцлер (1815 – 1898 гг.)

«Известно, что многие крепостные невероятно богаты; более того, некоторые из них — миллионеры, но такие крепостные обычно занимаются торговлей и живут в больших городах. Любому крепостному, желающему покинуть деревню, чтобы стать ямщиком (кучером), извозчиком (владельцем дрожек), торговцем либо заняться чем-то иным в городе или у моря, господин должен выдать паспорт, и крепостной этот, пока исправно платит оброк, свободен ничуть не менее, чем воздух, которым он дышит; итак, понятие рабства по существу лишь жупел; слово куда более страшно, нежели реальное положение вещей. Русский крепостной по натуре скиталец, и это доказывают огромные расстояния, какие он покрывает, доставляя свои товары на рынок».

Чарльз Колвилл Френкленд, капитан (1797 - 1876 гг.)

«Русские — самый чистоплотный народ, потому что каждую неделю моются в паровой бане».

Ф. А. Уэллеслей, английский военный атташе (1844-1931 гг.)

«Я частенько видал, как и мужчины, и женщины, чрезвычайно разгоряченные, выбегали вдруг нагими из очень жаркой бани и с ходу прыгали в холодную воду или какое-то время катались в снегу, остывая, сколь бы ни был силен мороз. После этого они считают себя совершенно здоровыми и бодрыми. Поэтому русские моются очень часто; пожалуй, нет ни одного домишки или хижины, даже самой бедной, при которой бы не стояла баня. Иного лечения они не знают».

Неизвестный немецкий автор (1710 - 1711 гг.)

«У русских по всей их стране всего-навсего три доктора, лечат они от всех болезней и прибегают к ним все, как больные, так и здоровые: первый доктор - это русская баня, второй - водка, которую пьют почти все, кому позволяют средства, и третий - чеснок, который русские употребляют не только как приправу ко всем кушаньям, но и едят сырой среди дня».

Юль Юст, датский посол (1709 - 1712 гг.)

«Удивительно смотреть, несколько эти люди природно закалены. Когда они выходят из бани, то они часто по всему телу красны, как раки, да еще усаживаются на изрядное время в снег. И так же приучают к купанию своих совсем маленьких детей. Так как у нас обычай мыться неизвестен, я и сам часто участвовал в таковом, что мне очень нравилось. В общем, ни в одной почти стране не найдешь, чтобы так ценили мытье, как в этой Москве».

Ганс Мориц Айрман, шведский дипломат (1669 г.)

«Мы, немцы пользуясь баней, этим целебным средством, никогда даже не упоминаем ее названия, редко вспоминаем, что этим шагом вперед в культурном развитии обязаны нашему восточному соседу - России».

Макс Плотен, немецкий врач

«Русский крестьянин не знает препятствий для выполнения порученного приказания. Вооруженный топором, он превращается в волшебника и вновь обретает для вас культурные блага в пустыне и лесной чаще. Он починит вам экипаж, он заменит сломанное колесо срубленным деревом, привязанным одним концом к оси повозки, а другим концом волочащимся по земле. Если телега ваша окончательно откажется служить, он в мгновение ока соорудит вам новую из обломков старой. Если вы захотите переночевать среди леса, он вам в несколько часов сколотит хижину и, устроив вас как можно уютнее и удобнее, завернется в свой тулуп и заснет на пороге импровизированного ночлега, охраняя ваш сон, как верный часовой, или усядется около шалаша под деревом и, мечтательно глядя ввысь, начнет вас развлекать меланхолическими напевами, так гармонирующими с лучшими движениями вашего сердца, ибо врожденная музыкальность является одним из даров этой избранной расы».

Астольф де Кюстин, французский писатель (1790-1857 гг.)

«Русские долго запрягают, но быстро едут».

Отто фон Бисмарк, немецкий канцлер (1815-1898 гг.)

«Народ русский достаточно красив. Мужчины чисто славянской расы отличаются светлым цветом волос и яркой краской лиц, в особенности же совершенством своего профиля, напоминающего греческие статуи. Рот, украшенный шелковистой, золотисто-рыжей бородой, в правильном разрезе открывает ряд белоснежных зубов, большей частью совершенно ровных… Славяне — по крайней мере, красивые представители расы — обладают стройной и изящной фигурой, внушающей вместе с тем представление о силе. Глаза у них миндалевидные, чаще всего черные или голубые, всегда ясные и прозрачные. Когда эти глаза смеются, они становятся живыми, подвижными и очень привлекательными. Чем ближе подъезжаешь к Ярославлю, тем красивее становится население. Я не уставал любоваться тонкими и благородными чертами лиц крестьян. Замечательно приятен и их голос, низкий и мягкий, вибрирующий без усилия. Он делает благозвучным язык, который в устах других казался бы грубым и шипящим».

Астольф де Кюстин, французский писатель (1790—1857 гг.)

«Манеры русских вежливые, спокойные, совершенно городские. Я удивился, что здесь были в курсе всех мельчайших подробностей нашей литературной жизни. Русские много читают, и какого-нибудь малоизвестного во Франции автора здешние читатели прекрасно знают. С легкостью, вообще характерной для славян, они читают и говорят на разных языках. Многие читали в подлиннике Байрона, Гете, Гейне, и, если их знакомят с писателем, они умеют удачно выбранной цитатой показать, что читали его произведения и помнят об этом».

Теофиль Готье, французский поэт (1811 - 1872 гг.)

«Безо всяких колебаний говорю я, что положение здешнего крестьянства куда лучше состояния этого класса в Ирландии. В России изобилие продуктов, они хороши и дёшевы, а в Ирландии их недостаток, они скверны и дороги, и лучшая их часть вывозится из страны… Здесь в каждой деревне можно найти хорошие, удобные бревенчатые дома, огромные стада разбросаны по необъятным пастбищам, и целый лес дров можно приобрести за гроши. Русский крестьянин может разбогатеть обыкновенным усердием и бережливостью, особенно в деревнях, расположенных между столицами».

Джон Кокрейн, английский капитан (1824 г.)

«Не только в одной Ирландии, но и в тех частях Великобритании, которые, считается, избавлены от ирландской нищеты, мы были свидетелями убогости, по сравнению с которой условия русского мужика есть роскошь... Есть области Шотландии, где народ ютится в домах, которые русский крестьянин сочтёт негодными для своей скотины…»

Роберт Бремнер, английский путешественник (1839 г.)

«Я люблю Россию. Она для меня в некотором смысле есть нечто большее, чем моя родная страна. Иногда мне кажется, что я счастливый принц, нашедший Спящую Красавицу».

Стивен Грэхем, английский писатель (1884 – 1975 гг.)

«Разве может западноевропейский человек и христианин считать себя образованным, не испытывая почтительного трепета перед культурой России?»

Карл Шпиттелер, швейцарский поэт (1845 – 1924 гг.)

«До последнего вздоха я буду помнить Россию, и возносить за нее молитвы».

Жозеф де Местр, французский дипломат, философ (1753 – 1821 гг.)

«Англичане ведут себя в Азии менее цивилизованно, чем русские; они слишком презрительно относятся к коренному населению и держатся на расстоянии от него... Русские же, напротив, привлекают к себе народы, которые они включают в свою империю, знакомятся с их жизнью и сливаются с ними».

Отто фон Бисмарк, канцлер Германии (1815 - 1898 гг.)

«Россия безспорно обладает замечательным даром добиваться верности и даже дружбы тех, кого она подчинила силой. Русский братается в полном смысле слова. Он совершенно свободен от того преднамеренного вида превосходства и мрачного высокомерия, который в большей степени воспламеняет злобу, чем сама жестокость. Он не уклоняется от социального и семейного общения с чуждыми и низшими расами. Его непобедимая беззаботность делает для него легкой позицию невмешательства в чужие дела; и терпимость, с которой он смотрит на религиозные обряды, общественные обычаи и местные предрассудки своих азиатских собратьев, в меньшей степени итог дипломатического расчета, нежели плод врожденной безпечности. Замечательная черта русификации, проводимая в Средней Азии, состоит в том применении, которое находит завоеватель для своих бывших противников на поле боя. Я вспоминаю церемонию встречи Царя в Баку, на которой присутствовали четыре хана из Мерва в русской военной форме. Это всего лишь случайная иллюстрация последовательно проводимой Россией линии, которая сама является ответвлением от теории «объятий и поцелуев после хорошей трепки» генерала Скобелева. Ханы были посланы в Петербург, чтобы их поразить и восхитить, и покрыть орденами и медалями, чтобы удовлетворить их тщеславие. По возвращении их восстановили на прежних местах, даже расширив старые полномочия. Англичане никогда не были способны так использовать своих недавних врагов».

Керзон Джордж, министр иностранных дел Великобритании (1859 – 1925 гг.)

«Нет класса людей на свете более добродушного и миролюбивого, чем русское крестьянство. Русский крестьянин точно создан для мирной, земледельческой колонизации. Среди нецивилизованных племен он добродушен, вынослив, миролюбив, способен терпеть крайний недостаток и отлично умеет приноравливаться к обстоятельствам. У него в характере вовсе нет высокомерного сознания личного и национального превосходства и непреодолимого стремления к господству, которое часто превращает преклоняющихся перед законом, свободолюбивых британцев в жестоких тиранов, когда они приходят в соприкосновение с более слабой расой. У него нет желания управлять, и он вовсе не хочет обратить туземцев в дровосеков и водовозов. Он желает получить только несколько десятин земли, которые он мог бы сам обрабатывать; пока он может спокойно работать, он не станет тревожить своих соседей. Будь поселена на финской земле англо-саксонская раса, она, вероятно, уже завладела бы землею и обратила бы туземцев в земледельческих рабочих. Русские поселенцы удовлетворились самым скромным и самым безобидным образом действий; они мирно поселились между туземным населением и очень быстро слились с ним».

Дональд Уоллес Макензи, английский писатель (1870 -1875 гг.)

«Даже если Россия расширяет свои владения за счёт сопредельных колоний, в отличие от остальных колониальных держав она отдаёт этим своим новоприобретениям больше, чем берёт от них. И не потому, что ею движет некая филантропия или что-то в этом роде. Изначальные устремления всех империй мало разнятся, но там, где появляется русский человек, всё чудесным образом получает совсем иное направление. Выработанные у восточных славян ещё с дохристианских времён нравственные нормы не позволяют русскому человеку насиловать чужую совесть и посягать на имущество, ему по праву не принадлежащее. Чаще из коренящегося в нем неистребимого чувства сострадания он готов отдать с себя последнюю рубашку, чем у кого-то её отнять. Поэтому, каким бы ни было победоносным русское оружие, в чисто меркантильном плане Россия всегда остаётся в проигрыше. Побеждённые же ею или взятые под защиту в конечном итоге обычно выигрывают, сохраняя в неприкосновенности свой образ жизни и духовные институты, вопреки их явной недостаточности для прогресса, в чём легко убеждаешься, познакомившись с ними более-менее основательно, приумножая своё материальное достояние и существенно продвигаясь по пути цивилизации. Показательны примеры тому хотя бы Эстландия и Кавказ, в продолжение веков презираемые и насилуемые своими соседями, но занявшие почётное место среди народов и достигших несравнимого с прежним благосостояния под покровительством России, между тем как от приобретения Эстландии и Кавказа положение русского народа, то есть коренного населения метрополии, не улучшилось нисколько. Последнее нам кажется парадоксом, но такова реальность, первопричины которой кроются, несомненно, в особенностях русской морали».

Родерик Мурчинсон, шотландский учёный (1792 – 1871 гг.)

«Российские мусульмане, без нравственного обрусения, без приобщения к русской культуре и русской жизни (с сохранением своего языка и верности своим обычаям!) обречены на незавидное существование».

Исмаил Гаспринский, татарский писатель (1851 – 1914 гг.)

«Однажды ко мне обратился наш поэт Бадави. Меня удивляют эти русские, - сказал он, - они такие беспечные, будто живут сегодняшним днем и не думают о завтрашнем. Это в каком смысле? - поинтересовался я. Понимаешь, ни золото их не интересует, ни богатства, радуются, веселятся, такие довольные... Да, неприхотливы русские, жизни умеют до глубины радоваться. Нам, горцам, воспитанным в семьях, где родители старались что-нибудь да выкроить и отложить на черный день, такое не могло не показаться странным».

Абу-Бакар, даргинский писатель (1931 – 1991 гг.)

«Бедный мой народ, вы вместе со мною искали покоя в войнах, переживая одни несчастья. Оказывается, покой можно найти только в мирной земной жизни, и не только здесь, но и там, в горах. В отношении с русскими следуйте моему примеру, ибо их деяния, если поставить на чашу весов справедливости, перетянут больше в сторону добра».

Шамиль, имам Чечни и Дагестана (1799 - 1871 гг.)

«Я не могу поверить, что какое бы то ни было большое бедствие может сломить Россию. Это великий народ; несомненно, он не в нашем вкусе, но таков факт. Никакой враг не осмелится вторгнуться на его территорию, если не считать захвата таких ничтожных кусочков, какие мы теперь заняли».

Коллин Кэмпбелл, английский генерал (1776 – 1847 гг.)

«Русские с каждым месяцем дерутся не хуже, а лучше. Их энергичная и умная оборона заставляет нас уважать нацию, против которой у нас никогда не было серьезных обид... Мы все теперь уважаем солдат, которые сражаются так храбро. Мы выступаем против этого врага только по приказу, без большого энтузиазма, и потому, что желаем покончить с бедствиями осады».

Эмануил Вимпфен, французский генерал (1811 – 1884 гг.)

«Я был взят в плен, не успев вынуть руки из карманов, чтобы схватить поводья моей лошади, но я не предполагал, чтобы сорок человек моего конвоя разбежались от восьми казаков».

Лорд Дункан, участник штурма Севастополя

«Наш майор говорит, что по всем правилам военной науки давно пора капитулировать. На каждую их пушку – у нас пять пушек, на каждого солдата – десять. А ты бы видел их ружья! Наверное, у наших дедов, штурмовавших Бастилию, и то было лучшее оружие. У них нет снарядов. Каждое утро их женщины и дети выходят на открытое поле между укреплениями и собирают в мешки ядра. Мы начинаем стрелять. Да! Мы стреляем в женщин и детей. Не удивляйся. Но ведь ядра, которые они собирают, предназначаются для нас! А они не уходят. Женщины плюют в нашу сторону, а мальчишки показывают языки. Им нечего есть. Мы видим, как они маленькие кусочки хлеба делят на пятерых. И откуда только они берут силы сражаться?! На каждую нашу атаку они отвечают контратакой и вынуждают нас отступать за укрепления. Не смейся над нашими солдатами. Мы не из трусливых, но когда у русского в руке штык – дереву и тому я советовал бы уйти с дороги.

Я иногда перестаю верить майору. Мне начинает казаться, что война никогда не кончится. Вчера перед вечером мы четвертый раз за день ходили в атаку и четвертый раз отступали. Русские матросы погнались за нами. Впереди бежал коренастый малый с усиками и серьгой в одном ухе. Он сшиб двух наших – одного штыком, другого прикладом – и уже нацелился на третьего, когда хорошенькая порция шрапнели угодила ему прямо в лицо. Рука у матроса так и отлетела, кровь брызнула фонтаном. Сгоряча он пробежал еще несколько шагов и свалился на землю у самого нашего вала. Мы перетащили его к себе, перевязали кое-как раны и положили его в землянке. Он еще дышал. «Если до утра не умрет, отправим в лазарет, – сказал капрал. – А сейчас поздно. Чего с ним возиться!»

Ночью я внезапно проснулся, будто кто-то толкнул меня в бок. В землянке было совсем темно, хоть глаз выколи. Я долго лежал, не ворочаясь, и никак не мог уснуть. Вдруг в углу послышался шорох. Я зажег спичку. И что бы ты думал? Раненый русский матрос подполз к бочонку с порохом. В единственной своей руке он держал трут и огниво. Белый как полотно, со стиснутыми зубами, он напрягал остаток своих сил, пытаясь одной рукой высечь искру. Еще немного, и все мы, вместе с ним, со всей землянкой взлетели бы на воздух. Я спрыгнул на пол, вырвал у него из руки огниво и закричал не своим голосом. Почему я закричал? Опасность уже миновала. Поверь, впервые за время войны мне стало страшно. Если раненый, истекающий кровью матрос, которому оторвало руку, не сдается, а пытается взорвать на воздух себя и противника – тогда надо прекращать войну. С такими людьми воевать безнадежно».

Французский пехотинец, участник Крымской войны

«Мы пережили ужасный день. После двенадцатичасовой стрельбы наши инженеры вообразили, что неприятельские орудия приведены к молчанию; поэтому нам было велено штурмовать 3-й бастион и Садовые батареи. Предводительствуя одной из штурмовых колонн я должен был двигаться с ней по совсем открытому месту, причем необходимо было пройти около 800 ярдов. Мои солдаты и офицеры падали дюжинами… Когда колонна приблизилась к брустверу, она была так ослаблена в составе, что и речи не могло быть о штурме бастиона. Подоспели еще две колонны, но и они оказались не в лучшем состоянии. Почти все люди вокруг меня были убиты или ранены... В конце концов у меня осталось пять-шесть человек, и я тогда подумал, что время уходить. Всю дорогу русские нас обстреливали... Мы потеряли около сорока офицеров и много людей, — говорят, три тысячи... Русские были прекрасно подготовлены для встречи с нами; ни одно их орудие не было приведено к молчанию; они все исправили в течение ночи... Это — большое поражение. Я не думаю, чтобы нас опять позвали на штурм. В некоторых из наших полков осталось только по два офицера…»

Лэйсонс, генерал, участник штурма Севастополя

«Чтобы понять, что такое были наши противники, вспомните о шестнадцати тысячах моряков, которые, плача, уничтожали свои суда с целью загородить проход в бухту и которые заперлись в казематах бастионов со своими пушками под командой своих адмиралов – Корнилова, Нахимова, Истомина. К концу осады от них осталось восемьсот человек, а остальные и все три адмирала погибли у своих пушек… Женщины и дети, как и мужчины, принялись рыть землю днем и ночью, под огнем неприятеля, никогда не уклоняясь. А наряду с этими рабочими и моряками солдат, особенно пехотинец, снова оказался таким, каким мы его узнали в битвах при Эйлау и под Москвой…»

Ф. Канробер, французский маршал (1809 – 1895 гг.)

«Русские люди неустанно работают на преображение себя и окружающих от человекообразия к Человечности!»

Александр Дюма, французский писатель (1802 - 1870 гг.)

«Провидение снабдило и северного и южного россиянина хорошим и полным телом, хорошим воздухом, хорошею землею, хорошею водою и, наконец, хорошим умом. Полны зверей леса Руси, полны стад поля, полны рыб реки; не бывать нищете на Руси, сказало провидение, даря русский народ земными благами; жить Руси долговечным и здоровым, сказало оно, подавая им здоровое тело и чистый воздух; жить Руси счастливым, сказало оно, одарив их сметливым глазом, светлым умом и добрым сердцем. Оно ввело его во владение обширной его усадьбы; богаты и изобильны были его угодья: то поле, то зверинец, то пруд и река. Судьба дала русину все блага и наконец прибавила ум-наставник, как пользоваться ими».

Боплан Вильгельм, французский офицер-артиллерист (ХIХ в.)

«Русское государство обладает тем преимуществом перед другими, что оно управляется непосредственно самим Богом, иначе невозможно понять, как оно существует».

Христофор Миних, генерал-фельдмаршал (1683 – 1767 гг.)

«Дух русских войск показался мне превосходным; люди сильны, хорошо натренированы, полны мужества, с прекрасными, светлыми и кроткими глазами».

Кастельно Франсис, французский генерал (1876 г.)

«Россия – единственная страна, у которой в настоящее время есть будущность, которая может ждать, может обещать! Россия - явление обратное жалкой нервности мелких европейских государств».

Фридрих Ницше, немецкий философ (1844 – 1900 гг.)

«Русские, властители мира! Лишь у такого народа, как русский, могла появиться такая великая, возвышенная и благородная литература, восемь великих русских писателей – это восемь горячих неиссякаемых источников. Нам всем понадобится немало времени, чтобы только освоиться с ней и к ней приблизиться».

Кнут Гамсун, норвежский писатель (1859 - 1952 гг.)

«Думаю, почему в России в классическом смысле не существовало философской школы? Да, были и Булгаков, и Соловьев, и Бердяев. Но самые крупные русские философы - это Толстой, Достоевский, Пушкин! И вы единственная страна, где это произошло. У России особая роль в мире».

Мариа Дориа де Дзулиани, итальянский культуролог

«Трудиться на благо народа, всего человечества - это по-русски»

Никколо Макиавелли, итальянский мыслитель (1469 - 1527 гг.)

«Как раз из глубины своих безпримерных страданий Россия будет черпать столь же глубокое познание людей и смысла жизни, чтобы возвестить о нем народам Земли. Русский обладает для этого теми душевными предпосылками, которых сегодня нет ни у кого из европейских народов... В судьбе своего собственного народа они, русские, не увидели бы никакого смысла, если бы этим одновременно не раскрывался для них смысл судеб всего мира... Можно без преувеличения сказать, что русские имеют самую глубокую по сути и всеобъемлющую национальную идею – идею спасения человечества».

Вальтер Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг.)

«Америка многим обязана России, она состоит должником России во многих отношениях, и в особенности за неизменную дружбу в годины ее испытаний. С упованием молим Бога, чтобы эта дружба продолжалась и на будущие времена. Ни на минуту не сомневаемся, что благодарность России и её государю живёт и будет жить в сердцах американцев. Только безумный может предположить, что Америка когда-либо нарушит верность этой дружбе предумышленно несправедливым словом или поступком».

Марк Твен, американский писатель (1835 - 1910 гг.)

«На небе - Бог, а на земле – Россия!»

Сербская пословица

«Вместе с русскими нас 150 миллионов, а без русских – два фургона».

Черногорская поговорка

«Наши надежды на Россию всегда были непоколебимы и велики, теперь им нет предела».

Иларион, предстоятель черногорской митрополии (ХIХ в.)

«С англичанами разговор кончается беседой о спорте, с французом — беседой о женщине, с русским интеллигентом — беседой о России, а с крестьянином — беседой о Боге и религии».

Стивен Грэхем, английский писатель (1884—1975 гг.)

«Всюду яркое освещение, всюду прекрасное пение - чудные голоса, глубокое религиозное чувство. На всех лицах отражение глубокой, мечтательной, смиренной и сосредоточенной набожности».

Морис Палеолог, французский посол (1859 – 1944 гг.)

«То, что я люблю и чему удивляюсь в русском народе, имеет не варварский, живописный или экзотический характер, но представляет собою нечто вечное, общезначимое и великое - именно его любовь к человеку и веру в Бога. Русская душа полна человеческой христианской любви, более теплой, простой и искренней, чем я встречал у других народов… Русский крестьянин глубоко религиозен, видит Бога во всех вещах и считает ненормальным, неумным человека, не верующего в Бога».

Морис Бэринг, английский поэт, писатель (1874 – 1945 гг.)

«Россия же, уже теперь, может быть, сильнейшая держава среди прочих, в лоне своём заключает небывалые возможности развития своей интенсивной природы».

Георг Гегель, немецкий философ (1770 – 1831 гг.)

«Положительные свойства русского народа: пластичность и в связи с ней гуманность, гибкость ума, искренность, свобода мысли и нравов, энергия и смелость мысли. Отсутствие чувства меры, реализм и здравый смысл, терпение и единство цели; в русском человеке сочетаются Петр Великий, князь Мышкин и Хлестаков».

Морис Бэринг, английский поэт, писатель (1874 – 1945 гг.)

«Русская душа – это котел, в котором смешаны самые разные ингредиенты: печаль и безумства, героизм и слабость, мистика и здравомыслие, и вы можете оттуда выудить все, что угодно, даже то, чего совсем не ожидаете. Если бы вы знали, как низко эта душа может пасть и как высоко подняться! И как ее швыряет из стороны в сторону!»

Виконт де Вогюэ, французский дипломат, литератор (1848–1910 гг.)

«У русской души есть свой рай и свой ад. Нигде нет ада более страшного, и нигде нет рая более дивного, чем в русской душе. Ни один человек не падает так глубоко, до последнего зла, как русский человек; но точно так же ни один человек не достигает так высоко, выше вершин, как русский человек. История свидетельствует: русская душа мечется между самым черным адом и самым светлым раем. Мне кажется, что из всех душ на земле, у русской души самый жуткий ад и самый чарующий рай. В драме русской души участвуют не только все ангелы неба, но и все дьяволы ада. Русская душа — самое драматическое поприще, на котором безпощадно борются ангелы и дьяволы. За русскую душу ревниво бьются миры, бьются Сам Бог и сам сатана».

Иустин Попович, сербский архимандрит (1894 – 1978 гг.)

«Русский народ один из всех европейцев обладает непосредственным отношением к душе своего ближнего. Поэтому среди русских легко завязываются знакомства: через час кажется, что они были знакомы чуть ли не всю жизнь».

Герман Кайзерлинг, немецкий путешественник, писатель (1880 – 1946 гг.)

«Русские гораздо человечнее и шире, чем народы всех европейских и восточных стран, и, будучи человечнее, их способность понимания больше, так как поразительная быстрота, с которой они всё постигают, идёт больше от сердца, чем от головы. Они самый человечный народ в Европе, или выражаясь иначе, в России больше доброты и гуманности, чем в какой бы то ни было стране».

Морис Беринг, английский поэт, писатель (1874 – 1945 гг.)

«Я не знаю народа более обаятельного, чем русские».

Габриэль Моно, французский историк (1844 – 1912 гг.)

«За время своего пребывания в России я увидел как наихудшие, так и наилучшие черты этой страны и народа. Итогом всего, что я увидел и узнал, стало чувство непреодолимой притягательности страны и неописуемого обаяния народа. Обаяние происходило частично от самой страны, частично от образа жизни, частично — от природы людей. Качества, преимущества которых я познал на опыте, показались мне наиболее ценными из всех существующих, добродетели — самыми добродетельными; блеск красоты — редчайшим в своем роде; песни и музыка — самыми запоминающимися и сердечными; поэзия — самой близкой к природе и человеку; человеческое милосердие — сродни божественному. Вот в чем, возможно, разгадка — в том, что русская душа полна христианского милосердия, которое в некотором роде теплее и сильнее, и выражена с большей непосредственностью и простотой, чем у других народов. Именно наличие этого качества и придает обаяние русской жизни».

Морис Беринг, английский поэт, писатель (1874 – 1945 гг.)

«В России много женщин. Они расцветают и вянут, однако новые расцветают тут же, как цветы на обочинах жизненной дороги. В них сила русского народа, душа его красоты. Рождаются они в семьях бедняков. С ранних лет они привыкают к нужде; работают дома и в поле, кормят коров, качают люльки, рубят дрова, пекут хлеб, собирают урожай; много раз на дню обращаются к Богу с молитвами; отправляются в дальние паломничества; выйдя замуж, рожают крепких детей, вновь уходят на богомолье, а потом наступает день, когда они умирают. В течение всей своей жизни они ни на миг не забывают о Боге, ничем себя не пятнают, зло не может ввести их в соблазн. Просто и спокойно живут эти женщины, чьи глаза излучают свет, ибо сердца их целомудренны. Благодаря им крестьянин силен и счастлив. Благодаря им сильна Россия. Благодаря им солнце светит ясно и поют птицы. Благодаря их святости мужчинам отпускаются грехи мирской жизни. Сама Россия, как уже замечали, воплощает женское начало. Россия — жена западного человека, материнское лоно народов. Благодаря ее святости и простоте нам дозволено заниматься светскими науками и жить в городах. Она дает нам хлеб и молится за нас. И никогда не ропщет. Она — наше ровно бьющееся сердце. Женщина — святая святых нашего сознания, внутренний храм наших душ, прибежище, где мы скрываемся от внешнего мира. Женщина — это церковь. Приближаясь к ней, мы обнажаем голову и смиряем душевные страсти. Точно так же и Россия — церковь, святилище, где западному человеку дано умиротворить смятенную душу и направить свой взор на красоту жизни… И я радовался душой, ибо они искупали мои грехи; радовался за Европу, ибо они были ее тылом. Нет, не напрасно сияла лампада, брели по дороге паломники, тяжко ворочали веригами отшельники, опускался на колени монах. Здесь, в душе Европы, в сумеречном храме, творят молитву стоящие на коленях монах и женщины. Если когда-нибудь их заставят подняться и уйти, Европа погибнет».

Стивен Грэхем, английский писатель (1884 - 1975 гг.)

«Русским людям нужна Правда, и они ищут её, прежде всего в жизни».

Франсуа де Ларошфуко, французский писатель (1613-1680 гг.)

«Жить по Правде - это по-русски!»

Уильям Томсон, английский физик (1824-1907 гг.)

«Нет другого такого народа, столь многообещающего как в области науки, искусства и литературы, так и в области практических знаний и общего развития! Великое будущее ожидает эту великую страну! Будем же благоразумны, как ради нашего собственного благополучия, так и ради судеб всего человечества, и ответим Ему дружески на Его дружеские чувства по отношению к нам!».

Кассиус Клей, американский посол в Петербурге (1861 - 1869 гг.)

«Когда попадаешь в Россию, диву даешься, какая встречается масса выдающихся талантов и самобытных, богато одаренных людей».

Уайт Эндрю, посол США (1892 - 1894 гг.)

«Все давным-давно порешили, что много ожидать от участия России в выставке не приходится, и забыли даже думать об этом. Но вот в главном здании выставки под ловкими руками искусных рабочих и мастеровых из Москвы и С.-Петербурга выросло, как в царстве грез, нечто удивительно прекрасное. Открытие русского раздела произвело сенсацию. Посетители с восторгом ознакомились с внезапно возникшей, словно по мановению волшебной палочки, превосходной экспозицией в павильоне машиностроения. Многочисленные модели новых типов кораблей и уникальные изобретения наглядно показали, как глубоко проникла Россия в тайны моря».

«Бостон Ивнинг Джорнел», американская газета (1876 г.)

«На всемирной выставке 1862 года в Лондоне первая русская стальная пушка не только получила золотую медаль, но и превзошла по качеству металла все представленные там орудия западноевропейских стран и США. Можно ручаться, и я отвечаю за это, что на всей Лондонской выставке нет ни одного металлического изделия, которое по качеству металла могло бы сравняться с обуховской пушкой».

Неизвестный горный инженер, англичанин

«В области идей русский предприимчив и смел. Он не признает общепринятых пределов и границ; развивает свою мысль до логического конца. Однако ни канадцам, ни американцам, например, такая поразительная подвижность и переменчивость темперамента вовсе не свойственна, хотя перепадами климата Канада и Америка России не уступят. Так или иначе, эта переменчивость, что бы ни было ее причиной, характерна для русского, а с нею тесно связана и другая, возможно, наиболее приметная его особенность, отчасти присущая всем славянским народам. Я имею в виду пластичность русского — гибкость и восприимчивость, наделяющие его способностью к пониманию, усвоению и подражанию… Попытайтесь объяснить русскому что-то новое: правила игры в карты, диалектное или жаргонное выражение иностранного языка, — например, слово prig, — и вы будете потрясены тем, как быстро, на лету, он схватит суть дела: в случае с игрой — различные приемы и комбинации, в случае со словом или выражением — тончайшие оттенки смысла. Попробуйте провести такой же эксперимент с умным немцем, и вы будете неприятно удивлены».

Морис Бэринг, английский поэт, писатель (1847–1945 гг.)

«Одаренность славян более высока, чем одаренность немцев. Немцы вошли в ряд одаренных наций благодаря сильной примеси славянской крови».

Фридрих Ницше, немецкий философ (1844 – 1900)

«Русские, в греческих горах, как и на сербской равнине, ваша легендарная храбрость никогда не изменяла вам!»

Морис Саррайль, французский генерал (1856 – 1929 гг.)

«После краткой подготовки к бою «Варяг» снялся с якоря. Когда русский корабль проходил по внутреннему рейду, команды иностранных моряков выстроились во фронт. Военные оркестры играли «Боже, царя храни!». В какой-то момент французы сломали строй и подбрасывая в воздух свои береты, провозгласили «Виват!»… Мы салютовали этим героям, шедшим столь спокойно и гордо на верную смерть...»

Виктор Сенэ, капитан французского крейсера «Паскаль»

«Варяг» шел впереди и казался колоссом, решившимся на самоубийство. Волнение итальянских моряков было неописуемо. Палубы всех иностранных судов были покрыты экипажами; некоторые из моряков плакали. Никогда не приходилось видеть подобной возвышенной и трогательной сцены. Вот японский адмиральский корабль поднимает сигнал с требованием о сдаче. И тотчас же на «Варяге» моментально взвились русские флаги. Это знак сражения… Борта, палуба, мостики «Варяга» были поражаемы выстрелами, как градом, красавец корабль исчез в облаках дыма, чтобы через некоторое время появиться почерневшим, с начинающимся пожаром…»

Итальянский журналист, очевидец сражения «Варяга»

«Наверх, вы, товарищи, все по местам,

Последний парад наступает.

Врагу не сдаётся наш гордый «Варяг»,

Пощады никто не желает!..

Не скажет ни камень, ни крест, где легли

Во славу мы Русского флага,

Лишь волны морские прославят одни

Геройскую гибель «Варяга»!

Рудольф Грейнц, австрийский поэт (1866 – 1942 гг.)

«Русская армия дерется очень хорошо, а руководят ею гораздо лучше, чем можно было ожидать. Эти парни все время наступают… Русские атакуют неукротимо и неизменно наносят поражение австрийцам, у нас начинают сдавать нервы».

Альфред фон Тирпиц, немецкий гросс-адмирал (1849 – 1930 гг.)

«Русская кавалерия была достойным противником. Личный состав был великолепен. Особенно хороша она была в разведке. Ее дозоры и разъезды появлялись повсюду и отличались умением хорошо применяться к местности... Охранение русской конницы сжимало наши разъезды в железные тиски, постоянно стремясь их отрезать, обойти и отогнать. Русская кавалерия никогда не уклонялась от боя верхом и в пешем строю. Русские часто шли в атаку на наши пулеметы и артиллерию, даже когда их атака была обречена на поражение. Они не обращали внимания ни на силу нашего огня, ни на свои потери».

Фон Позек, немецкий генерал (1915 г.)

«Было бы смешно говорить с неуважением о русских летчиках. Русские летчики более опасные враги, чем французские. Русские летчики хладнокровны. В атаках русских может быть отсутствует планомерность также, как и у французов, но в воздухе русские летчики непоколебимы и могут переносить большие потери без всякой паники. Русский летчик есть и остается страшным противником».

Военный обозреватель австрийской газеты «Pester Loyd» (1915 г.)

«Русский выдерживает любые потери и дерется даже тогда, когда смерть является для него уже неизбежной».

Немецкая пресса (1915 г.)

«Немногие армяне уцелевшие от погромов, искали спасения в других странах. 300 тысяч человек, в том числе множество сирот, приютила и обогрела Россия, где были созданы комитеты помощи беженцам из Западной Армении. И благодаря братскому участию русского народа, беженцы были спасены от голодной смерти».

Лейлин, армянский публицист (ХХ в.)

«В начале описываемых бедствий 1915 года, по личному приказанию царя, русско-турецкая граница была приоткрыта и громадные толпы скопившихся на ней измученных армянских беженцев были впущены на русскую землю... Сохранились рассказы очевидцев о душераздирающих, разыгравшихся при этом сценах, о незабываемых проявлениях безмерной радости и слезах благодарности со стороны страдальцев, падавших на русскую землю и неистово ее целовавших, о русских солдатах-бородачах, стыдливо прятавших увлажненные слезой глаза и кормивших из своих котелков изголодавшихся армянских детей, о матерях, целовавших сапоги русских каазаков, бравших в седло по одному, по два армянских ребенка и спешно увозивших их подальше от этого ада, о рыдавших от счастья стариках, обнимавших русских солдат… Здесь же было налажено кормление голодных людей из полевых кухонь и раздача одежды нуждающимся. Русские врачи и сестры милосердия раздавали лекарства и оказывали неотложную помощь больным, раненым и беременным. Всего, таким образом, было тогда пропущено через границу и нашло спасение в России более 350 тысяч турецких армян».

Г. Тер-Маркариан, армянский писатель

«Я лично приехал сегодня в Думу, чтобы с ее трибуны поблагодарить неустрашимые русские войска, спасшие Италию!»

Андреа Карлоти, итальянский посол (1914 г.)

«Если Франция и не была стерта с карты Европы, то в первую очередь благодаря мужеству русских солдат».

Фердинант Фош, французский маршал (1851 – 1929 гг.)

«Англичанин смотрит на окружающий мир как на собственное предприятие, француз – как на салон, немец – как на казарму. Русский смотрит на окружающий мир как на божественный храм».

Вальтер Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг.)

«Каждый, кому довелось жить рядом с ними, не может не полюбить русских людей и не восхититься их сопротивлением в войне против человеческой личности и духовной природы человека...»

Дж. А. Александер, австралийский посол

«Сила русского народа состоит не в его численности или организованности, а в его способности порождать личности масштаба И. Сталина. По своим военным и политическим качествам Сталин намного превосходит и Черчилля, и Рузвельта. Это единственный мировой политик, достойный уважения. Наша задача - раздробить русский народ так, чтобы люди масштаба Сталина не появлялись».

Адольф Гитлер, фюрер третьего рейха (1889 – 1945 гг.)

«Мы получили начальное образование на Хасане, среднее – на Халхин-Голе, как люди азиатские с получением высшего можем подождать, пусть его получает Гитлер».

Фусима, начальник японского морского штаба

«Если говорить о боеспособности русских солдат, то эти невысокие крутые ребята с бесстрастными лицами, будут для противника крепким орешком...»

Йен Флеминг, британский журналист

«На следующий день, - говорил нам Юрий, - все мальчишки с нашего двора взяли свои сумки и пошли в военкомат проситься в армию. Мы приходили туда каждый день и, возмущенные отказом, в конце концов написали Сталину: «Разве это не священная война всего народа? Почему не хотят нас брать в армию?»

Вюрмсер Андре, французский журналист

«Своеобразие страны и своеобразие характера русских придает кампании особую специфику. Первый серьезный противник».

Вальтер фон Браухич, немецкий генерал-фельдмаршал (1881 – 1948 гг.)

«На Восточном фронте мне повстречались люди, которых можно назвать особой расой. Уже первая атака обернулась сражением не на жизнь, а на смерть».

Ганс Беккер, танкист 12-й танковой дивизии

«В такое просто не поверишь, пока своими глазами не увидишь. Солдаты Красной Армии, даже заживо сгорая, продолжали стрелять из полыхавших домов».

Из воспоминаний пехотного офицера 7-й танковой дивизии

«Бой за овладение крепостью ожесточенный - многочисленные потери. Уже погибло 2 командира батальона, 1 командир роты, командир одного из полков получил серьезное ранение... Вскоре, где-то между 5.30 и 7.30 утра, стало окончательно ясно, что русские отчаянно сражаются в тылу наших передовых частей. Их пехота при поддержке 35-40 танков и бронемашин, оказавшихся на территории крепости, образовала несколько очагов обороны. Вражеские снайперы вели прицельный огонь из-за деревьев, с крыш и подвалов, что вызвало большие потери среди офицеров и младших командиров... Там, где русских удалось выбить или выкурить, вскоре появлялись новые силы. Они вылезали из подвалов, домов, из канализационных труб и других временных укрытий, вели прицельный огонь, и наши потери непрерывно росли... За первые сутки боев в России дивизия потеряла почти столько же солдат и офицеров, сколько за все шесть недель французской кампании… Русские в Брест-Литовске дрались исключительно настойчиво и упорно, они показали превосходную выучку пехоты и доказали замечательную волю к сопротивлению».

Выдержка из немецкого рапорта, посвященного боям за Брестскую крепость

«Потери жуткие, не сравнить с теми, что были во Франции... Моя рота, начиная с 23 июля, участвовала в боях за танковую автостраду № 1. Сегодня дорога наша, завтра ее забирают русские, потом снова мы, и так далее. Никого еще не видел злее этих русских. Настоящие цепные псы! Никогда не знаешь, что от них ожидать. И откуда у них только берутся танки и все остальное?!»

Из дневника немецкого солдата группы армий «Центр»

«Их трудно взять в плен… Когда нет патронов, они бьют прикладами, а если у них вырвут винтовку, кидаются на тебя с ножом или даже с кулаками. Убитые русские бойцы и те немногие, которые живыми попадали в плен, были до предела истощены. Они шатались от голода и выглядели ходячими скелетами. При виде этих живых мертвецов трудно было поверить, что они в состоянии держать оружие, стрелять и драться врукопашную. Измученные, истощенные люди продолжали борьбу в крепости - стреляли, бросали гранаты, кололи штыками и глушили прикладами наших автоматчиков штурмовых батальонов 45-й немецкой дивизии. Что давало им силы - это было для нас непостижимо».

Немецкий офицер, участник боев за Брестскую крепость (1941 г.)

«Вчера вечером освободил от должности командира дивизии, сообщившего, что русские отбили его атаку, сражаясь молотками и лопатами».

Фон Бок, фельдмаршал (1880 – 1945 гг.)

«Несмотря на то, что мы продвигаемся на значительные расстояния, - нет того чувства, что мы вступили в побежденную страну, которое мы испытали во Франции. Вместо этого – сопротивление, сопротивление, каким бы безнадежным оно не казалось».

Офицер 18-й танковой армии вермахта

«То, что далее последовало, было последним боем армии, который не мог ни изменить ее судьбы, ни принести какой-либо пользы Советам с точки зрения общей оперативной обстановки. Даже для сохранения чести оружия этот бой был бы излишен, ибо русский солдат сражался поистине храбро! Но противник продолжал бесполезную борьбу».

Эрих фон Манштейн, немецкий фельдмаршал (1887 – 1973 гг.)

«Русские солдаты и младшие командиры очень храбры в бою, даже отдельная маленькая часть всегда принимает атаку. В связи с этим нельзя допускать человеческого отношения к пленным. Уничтожение противника огнем или холодным оружием должно продолжаться до тех пор, пока противник не станет безопасным... Фанатизм и презрение к смерти делают русских противниками, уничтожение которых обязательно...»

Из приказа командования 60-й моторизированной пехотной дивизии

«Пробыв здесь, в этой стране столько времени, я не мог не восхищаться силой духа этого народа, которого казалось, ничто не в состоянии сломить - ни жертвы, ни страдания. Две молоденькие фанатичные русские студентки-подпольщицы сами накинули себе на шеи петли и спрыгнули с со скамьи не дожидаясь, пока палач выбьет из под ног. Подобным мужеством трудно не восхититься».

И. Гофман, немецкий ветеран

«Плотной массой, ведя отдельных солдат под руки, чтобы никто не мог отстать, бросались они на наши линии. Нередко впереди всех находились женщины и девушки комсомолки, которые, тоже с оружием в руках, воодушевляли бойцов».

Эрих фон Манштейн, немецкий фельдмаршал (1887 – 1973 гг.)

«Как только стало известно о начале операции «Барбаросса», практически все до одного военные специалисты предсказали скорый крах России. Американские военные эксперты рассчитали, что Советский Союз продержится не больше трех месяцев. Черчилля засыпали такими же неточными прогнозами: фельдмаршал сэр Джон Дилл, начальник Имперского генерального штаба, дал Красной армии всего шесть недель. Посол Великобритании в Москве Стаффорд Криппс считал, что она продержится месяц. Самыми неточными были оценки английской разведки: она считала, что русские продержатся не больше десяти дней. Прорицатели могли смело запечатывать конверты со своими предсказаниями скорой победы вермахта: Польша была завоевана за 27 дней, Дания — за 24 часа, Норвегия — за 23 дня, Голландия — за 5, Бельгия — за 18, Франция — за 39, Югославия — за 12, Греция — за 21 день и Крит — за 11. Разве этих цифр было недостаточно для того, чтобы подсчитать, что Гитлер будет в Москве задолго до Рождества?.. Германия не только не победила Советский Союз к рождеству 1941 года, но и, потеряв семь из каждых своих восьми дивизий на Восточном фронте, вынуждена была сдаться на милость СССР».

Лен Дейтон, британский разведчик, историк

«Войска нашей 3-й танковой группы понесли большие потери. Моральный дух личного состава подавлен… Русские появляются повсюду и ожесточенно обороняются».

Герман Гот, генерал вермахта (1885 – 1971 гг.)

«Здесь мы впервые встретились с русскими танками… Они храбры, эти русские танкисты. Из горящей машины они стреляют по нам до последней возможности».

Дитрих, обер-ефрейтор 21-го танкового полка

«Во время атаки мы наткнулись на легкий русский танк Т-26, мы тут же его щелкнули прямо из 37-миллиметровки. Когда мы стали приближаться, из люка башни высунулся по пояс русский и открыл по нам стрельбу из пистолета. Вскоре выяснилось, что он был без ног, их ему оторвало, когда танк был подбит. И, невзирая на это, он палил по нам из пистолета!»

Из воспоминаний немецкого артиллериста противотанкового орудия

«Нам было очень трудно составить ясное представление об оснащении Красной Армии... Гитлер отказывался верить, что советское промышленное производство может быть равным немецкому. У нас было мало сведений относительно русских танков. Мы понятия не имели о том, сколько танков в месяц способна произвести русская промышленность. Трудно было достать даже карты, так как русские держали их под большим секретом. Те карты, которыми мы располагали, зачастую были неправильными и вводили нас в заблуждение. О боевой мощи русской армии мы тоже не имели точных данных. Те из нас, кто воевал в России во время Первой мировой войны, считали, что она велика, а те, кто не знал нового противника, склонны были недооценивать ее».

Гюнтер Блюментрит, немецкий генерал (1892 – 1967 гг.)

«Примерно сотня наших танков, из которых около трети были T-IV, заняли исходные позиции для нанесения контрудара. С трех сторон мы вели огонь по железным монстрам русских, но все было тщетно... Эшелонированные по фронту и в глубину русские гиганты подходили все ближе и ближе. Один из них приблизился к нашему танку, безнадежно увязшему в болотистом пруду. Безо всякого колебания черный монстр проехался по танку и вдавил его гусеницами в грязь. В этот момент прибыла 150-мм гаубица. Пока командир артиллеристов предупреждал о приближении танков противника, орудие открыло огонь, но опять-таки безрезультатно. Один из советских танков приблизился к гаубице на 100 метров. Артиллеристы открыли по нему огонь прямой наводкой и добились попадания - все равно, что молния ударила. Танк остановился. «Мы подбили его», - облегченно вздохнули артиллеристы. Вдруг кто-то из расчета орудия истошно завопил: «Он опять поехал!» Действительно, танк ожил и начал приближаться к орудию. Еще минута, и блестящие металлом гусеницы танка, словно игрушку впечатали гаубицу в землю. Расправившись с орудием, танк продолжил путь, как ни в чем не бывало».

Райнгарт, командир 41-го танкового корпуса

«Оценка обстановки подтверждает вывод о том, что русские решили в пограничной полосе вести решающие бои и отходят лишь на отдельных участках фронта, где их вынуждает к тому сильный натиск наших наступающих войск... Русские ищут любую возможность, чтобы ударить по нашим флангам. Особенно пытаются отсечь наши танки от наступающей за ними пехоты. Положение становится таким запутанным, что мы не понимаем, то ли мы окружаем противника, то ли он нас… Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека».

Ф. Гальдер, начальник главного штаба сухопутных войск вермахта (1884 – 1972 гг.)

«Вечером 16 февраля во 2-м батальоне 113-го мотопехотного полка оставалось 60 человек. Шестьдесят из 600!.. Немногим лучше обстояли дела у 1-го мотопехотного полка. На перекличках в ротах доходили до десяти, самое большее до двенадцати. Многие офицеры всех частей погибли в бою... Когда обер-ефрейтор Фитшен прибыл в 6-ю роту, то обнаружил, что рота сократилась до 75 боеспособных людей. До семидесяти пяти! Десять дней назад во Франции в поезд погрузилось 240 человек... В середине дня 27 октября 73-я пехотная дивизия доложила, что у них осталось 170 человек — одна сотая ее прежнего состава!.. 111-я пехотная дивизия сократилась до 200 человек. Тяжелое вооружение дивизий и корпусов было потеряно на 60%. Вся армия располагала только 25 боеспособными танками и штурмовыми орудиями...»

П. Шмидт, оберштурмбаннфюрер СС

«Первые сражения в июне 1941 г. показали нам, что такое Красная армия. Наши потери достигли 50 процентов. Пограничники защищали старую крепость в Брест-Литовске свыше недели, сражаясь до последнего человека, несмотря на обстрел наших самых тяжелых орудий и бомбежку с воздуха… Поведение русских даже в этой первой битве являло собой поразительный контраст с поведением поляков и западных союзников, когда те терпели поражение. Даже будучи окруженными, русские сражались за свои позиции до конца… Теперь политическим руководителям Германии важно было понять, что дни блицкрига канули в прошлое. Нам противостояла армия, по своим боевым качествам намного превосходившая все другие армии, с которыми нам когда-либо приходилось встречаться на поле боя».

Гюнтер Блюментритт, немецкий генерал (1892 – 1967 гг.)

«Начав свой поход на Советский Союз, мы очутились лицом к лицу с непредсказуемым противником, чьи поступки, сопротивление или преданность невозможно было предвидеть или даже оценить. Временами мы сталкивались с фанатическим сопротивлением горстки солдат, которые сражались до последнего патрона и, даже исчерпав все запасы, отказывались сдаваться в плен... Вспоминаю, как однажды, оказавшись в ловушке в старом медном руднике возле Керчи, несколько офицеров и солдат Красной Армии продолжали оказывать сопротивление в течение всей оккупации полуострова. Когда в их опорном пункте были исчерпаны запасы воды, они стали слизывать влагу с мокрых стен, пытаясь спастись от обезвоживания. Несмотря на жестокость, которую проявляли их соперники на Русском фронте, у противостоявших им германских военных возникло чувство глубокого уважения к этим уцелевшим бойцам, которые отказывались сдаваться в течение недель и месяцев упорного сопротивления».

Г. Бидерман, ветеран вермахта

«Мы почти не брали пленных, потому что русские всегда дрались до последнего солдата. Они не сдавались. Их закалку с нашей не сравнить...»

Из воспоминаний офицера, служившего в танковом подразделении

«Советское правительство в тылу врага организовало борьбу 6200 партизанских отрядов с составом до 1 млн. чел. Борьба с русскими партизанскими отрядами была чудовищной реальностью… В июле 1943 г. в России было взорвано 1560 железных дорог, в сентябре – 2600. То есть 90 – в день».

Гюнтер Юст, немецкий писатель

«Силы, которые нам противостоят, являются по большей части решительной массой, которая в упорстве ведения войны представляет собой нечто совершенно новое по сравнению с нашими бывшими противниками. Русская пехота проявила неслыханное упорство, прежде всего, в обороне стационарных укрепленных сооружений. Даже в случае падения всех соседних сооружений некоторые доты, призываемые сдаться, держались до последнего человека. Мы вынуждены признать, что Красная Армия является очень серьезным противником...»

Из рапорта командования группы армий «Юг»

«17 июля 1941 года. Сокольничи, близ Кричева. Вечером хоронили неизвестного русского солдата. Он один стоял у пушки, долго расстреливал колонну танков и пехоту, так и погиб. Все удивлялись его храбрости… Полковник перед могилой говорил, что если бы все солдаты фюрера дрались, как этот русский, то завоевали бы весь мир. Три раза стреляли залпами из винтовок. Все-таки он русский, нужно ли такое преклонение?»

Хенфельд, обер-лейтенант 4-й танковой дивизии

«На Восточном фронте боевые действия продолжаются. Усиленное и отчаянное сопротивление противника... У противника много убитых, мало раненых и пленных... Повсюду идут тяжелые, ожесточенные бои. О «прогулке» не может быть и речи. Красный режим мобилизовал народ. К этому прибавляется еще и баснословное упрямство русских. Наши солдаты еле справляются».

Йозеф Геббельс, министр пропаганды третьего рейха (1897 – 1945 гг.)

«Примечательным является все время проявляющийся наступательный порыв русской авиации, хотя в настоящее время она и уступает германской авиации в количественном и качественном отношении».

Хейнц Гудериан, командующий немецкой танковой армией (1888 – 1954 гг.)

«Качественный уровень советских летчиков куда выше ожидаемого... Ожесточенное сопротивление, его массовый характер не соответствуют нашим первоначальным предположениям... Советские пилоты - фаталисты, они сражаются до конца без какой-либо надежды на победу и даже на выживание, ведомые лишь собственным фанатизмом».

Гофман фон Вальдау, начальник штаба командования люфтваффе

«Советские летчики игнорировали чувство самосохранения… Русские ВВС своей упорной решительностью и жертвами (вспомним их тараны!) смогли предотвратить свое полное уничтожение и заложить предпосылки своего будущего возрождения».

В. Швабедиссен, генерал люфтваффе

«Когда русский истребитель врезался в мой мессер, показалось, что на меня обрушилось небо!.. До сих пор снится мне тот удар, просыпаюсь в холодном поту. Найдите мне того летчика, что таранил меня под Киевом 23 июля 1943 года. Мы примем его как родного!»

Юган Яров, ас люфтваффе

«У нас большие потери среди летчиков-истребителей, поскольку русские сражаются самоотверженно. Их бомбардировщики атакуют плотными группами, не обращая внимание на сильный огонь зенитной артиллерии. Мы сами подвергаемся сильному противодействию советской авиации, целыми днями отражаем атаки их истребителей...»

Г. Кортен, генерал, начальник штаба 4-го воздушного флота

«У Бородина фельдмаршал фон Клюге напомнил французским добровольцам, как во времена Наполеона французы и немцы сражались здесь бок о бок против общего врага. На следующий день французы смело пошли в бой, но не выдержали ни мощной атаки противника, ни сильного мороза и метели. Французский легион был разгромлен».

Гюнтер Блюментрит, немецкий генерал (1892 – 1967 гг.)

«Мой командир был в два раза старше меня, и ему уже приходилось сражаться с русскими под Нарвой в 1917 году, когда он был в звании лейтенанта. «Здесь, на этих бескрайних просторах, мы найдем свою смерть, как Наполеон», - не скрывал он пессимизма... Менде, запомните этот час, он знаменует конец прежней Германии».

Эрих Менде, обер-лейтенант пехотной дивизии

«Нельзя не подчеркнуть одно обстоятельство: сколь ужасной ни была русская зима и сколь ни бесспорно, что советские войска оказались лучше подготовлены к ней, чем немцы, фактором, определившим исход сражения, явилась не погода, а ожесточенное сопротивление советских войск, их неукротимая воля не сдаваться. Это подтверждается дневниковыми записями Гальдера и донесениями командующих с фронтов, в которых постоянно находит отражение изумление перед решимостью и ожесточенностью русских атак и контратак и отчаяние по поводу немецких неудач и понесенных потерь».

У. Ширер, американский историк, писатель

«Почти все авторитетные военные специалисты полагали, что русские армии вскоре потерпят поражение и будут в основном уничтожены. Президента Рузвельта сочли очень смелым человеком, когда он в сентябре 1941 года заявил, что русские удержат фронт и что Москва не будет взята. Замечательное мужество и патриотизм русского народа подтвердили правильность этого мнения».

Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании (1874 – 1965 гг.)

«От фельдмаршала фон Бока до солдата все надеялись, что вскоре мы будем маршировать по улицам русской столицы. Гитлер даже создал специальную саперную команду, которая должна была разрушить Кремль. Когда мы вплотную подошли к Москве, настроение наших командиров и войск вдруг резко изменилось. С удивлением и разочарованием мы обнаружили в октябре и начале ноября, что разгромленные русские вовсе не перестали существовать как военная сила. В течение последних недель сопротивление противника усилилось, и напряжение боев с каждым днем только возрастало... Из остатков потрёпанных в тяжёлых боях армий, а также свежих частей и соединений русское командование сформировало новые сильные армии. В армию были призваны московские рабочие. Из Сибири пребывали новые армейские корпуса … Сталин со своим небольшим штабом остался в столице, которую он твёрдо решил не сдавать. Всё это было для нас полной неожиданностью…»

Гюнтер Блюментрит, немецкий генерал (1892 – 1967 гг.)

«Русские держались с неожиданной твердостью и упорством, даже когда их обходили и окружали. Этим они выигрывали время и стягивали для контрударов из глубины страны всё новые резервы, которые к тому же были сильнее, чем это предполагалось… Противник показал совершенно невероятную способность к сопротивлению».

Курт Типпельскирх, немецкий генерал (1891 – 1957 гг.)

«В общем, теперь ясно, что русские не думают об отступлении, а напротив, бросают все, что имеют в своем распоряжении, навстречу вклинившимся германским войскам… Характерно малое число пленных… Следует отметить упорство отдельных русских соединений в бою. Имели место случаи, когда гарнизоны дотов взрывали себя вместе с дотами, не желая сдаваться в плен».

Ф. Гальдер, начальник главного штаба сухопутных войск вермахта (1884 – 1972 гг.)

«Где же тот бедный анемичный русский пехотинец, оказавшийся в Финдляндии без сапог? И где эти немые орды, разгромленные немцами в прошлой войне? И где эти кустарные фабрики, выпускающие любительские ружья и ржавые патроны?.. Теперь, наконец, русские были вынуждены раскрыть карты. Их картами были эти молодые люди, каждый – настоящий атлет, с их железной дисциплиной, новеньким современным оружием и отличным здоровьем. У них было то, что редко можно увидеть на лицах молодых людей. Это была смесь юношеской силы и духовной решимости и что-то еще – может быть гордость. Прежде я такого не видел».

Алан Морхед, французский журналист

«Храбрость - это мужество, вдохновленное духовностью. Упорство же, с которым большевики защищались в своих дотах в Севастополе, сродни некоему животному инстинкту, и было бы глубокой ошибкой считать его результатом большевистских убеждений или воспитания. Русские были такими всегда и, скорее всего, всегда такими останутся».

Йозеф Геббельс, министр пропаганды третьего рейха (1897 – 1945 гг.)

«Гудериан и летом 1945 года был способен думать лишь военными категориями, и в его мышлении для политического видения войны не было места. Так, Москва для него была не сердцем России, а всего лишь стратегически важным центром путей сообщения, связи и промышленности. Он отстаивал мнение, что при наличии определенных предпосылок он или командующий группой армий «Центр» могли бы взять Москву в 1941 году. Ему не приходила в голову мысль, что русские продолжали бы воевать и в случае падения Москвы».

Штрик Вильфри, немецкий историк, военнослужащий вермахта (1941-1945 гг.)

«Русский народ, который может так сильно бороться за свою идею, я говорю, - почти святой: Русские люди, должно быть, имеют чувство чего-то вечного в их душах. Снова я повторяю, они почти боги!»

Чарли Чаплин, американский актер (1889 – 1977 гг.)

«После того, что я здесь побыл целый месяц, я все еще продолжаю говорить, что здесь народ действительно борется с гитлеризмом, мы же в целом ничего не делаем насчет второго фронта, чтобы помочь этим людям».

Джеймс Эрбертс, английский моряк (1942 г.)

«Нашими солдатами установлено, что такого организованного проявления упорства никогда не встречалось в Первую мировую войну. Вполне вероятно, что люди на востоке сильно отличаются от нас по расово-национальным признакам, однако за боевой мощью врага все же стоят такие качества, как своеобразная любовь к отечеству, своего рода мужество и товарищество, безразличие к жизни».

Начальник полиции и безопасности СД III управление

«Русские солдаты имеют при себе только теплую одежду, документы и свое оружие и все равно наступают почти без горячей еды и тепла в условиях арктической зимы».

Тур Хейердал, норвежский солдат

«В 1943 г. поражения Вермахта подавались победами. Показывались «кладбища» советских танков, автомашин, убитые и пленные. В кинохронике после нескольких выстрелов русские пускались в бегство. Но в кинозалах, где сидели раненые немецкие фронтовики, поднимался свист, крики враньё!.. Ни один солдат или офицер не говорит теперь пренебрежительно об Иване. Солдат Красной Армии с каждым днём всё чаще действует как мастер ближнего боя, уличных сражений и искусной маскировки».

И. Видер, немецкий ветеран

«Русский остается хорошим солдатом всюду и в любых условиях. Полевая кухня, почти святыня в глазах солдат других армий, для русских является всего лишь приятной неожиданностью и они целыми днями и неделями могут обходиться без нее. Русский солдат вполне удовлетворяется пригоршней проса или риса, добавляя к ним то, что дает ему природа. Такая близость к природе объясняет способность русского стать как бы частью земли, буквально раствориться в ней. Солдат русской армии – непревзойденной мастер маскировки и самоокапывания, а также полевой фортификации... Сила русского солдата объясняется его чрезвычайной близостью к природе. Для него просто не существует естественных препятствий: в непроходимом лесу, болотах и топях, в бездорожной степи всюду он чувствует себя как дома. Он переправляется через широкие реки на самых элементарных подручных средствах, он может повсюду проложить дороги. В несколько дней русские строят многокилометровые гати через непроходимые болота».

Фридрих Вильгельм фон Меллентин, немецкий генерал (1904 – 1977 гг.)

«Близкое общение с природой позволяет русским свободно передвигаться ночью в тумане, через леса и болота. Они не боятся темноты, бесконечных лесов и холода. Им не в диковинку зимы, когда температура падает до минус 45. Сибиряк, которого частично или даже полностью можно считать азиатом, еще выносливее, еще сильнее... Мы уже испытали это на себе во время Первой мировой войны, когда нам пришлось столкнуться с сибирским армейским корпусом… Русский солдат предпочитает рукопашную схватку. Его способность ие дрогнув выносить лишения вызывает истинное удивление. Таков русский солдат, которого мы узнали и к которому прониклись уважением еще четверть века назад».

Гюнтер Блюментрит, немецкий генерал (1892 – 1967 гг.)

«Западные понятия о непроходимости местности для русских имеют лишь очень ограниченное значение. Здесь дух немецкого солдата, его храбрость, инициатива, самоотверженность боролись против отчаянного сопротивления противника, сила которого заключалась в невероятной стойкости и выносливости русского солдата».

Эрих фон Манштейн, немецкий фельдмаршал (1887 – 1973 гг.)

«Если в подразделении больше половины нерусских, оно становится небоеспособным и подлежит расформированию».

И. Х. Баграмян, маршал Советского Союза (1897 – 1982 гг.)

«Прошу немедленно направить на Крымский фронт 15-тысячное пополнение из русских или украинцев… Прошу вас отправить его особой скоростью, дать пополнение именно русское и обученное… Требую очистить дивизии от кавказцев, - такой смешанный национальный состав дивизий создает огромные трудности, - и заменить их военнослужащими русской национальности».

Л. З. Мехлис, представитель Ставки Главнокомандования (1889 – 1953 гг.)

«Русские с самого начала показали себя как настоящие воины, и наши успехи в первые месяцы войны объяснялись просто лучшей подготовкой. Обретя боевой опыт, они стали первоклассными солдатами. Русские сражались с исключительным упорством, имели поразительную выносливость».

Эвальд фон Клейст, немецкий фельдмаршал (1881 – 1954 гг.)

«Мы старались добыть русский автомат ППШ. Его называли «маленький пулемёт». В диске было, кажется, 72 патрона, и при хорошем уходе это было очень грозное оружие... Мне под Севастополем выдали снайперскую русскую винтовку Симонова. Это было очень точное и мощное оружие. Вообще русское оружие ценилось за простоту и надёжность... Однозначно русская артиллерия намного превосходила немецкую. Русские части всегда имели хорошее артиллерийское прикрытие. Все русские атаки шли под мощным артиллерийским огнём. Русские очень умело маневрировали огнём, умели его мастерски сосредоточивать. Отлично маскировали артиллерию. Танкисты часто жаловались, что русскую пушку увидишь только тогда, когда она уже по тебе выстрелила. Вообще, надо было раз побывать под русским артобстрелом, чтобы понять, что такое русская артиллерия. Конечно, очень мощным оружием был «шталин орган» - реактивные установки. Особенно, когда русские использовали снаряды с зажигательной смесью. Они выжигали до пепла целые гектары... О русских танках. Нам много говорили о Т-34. Что это очень мощный и хорошо вооружённый танк. Я впервые увидел Т-34 под Таганрогом. Двух моих товарищей назначили в передовой дозорный окоп. Сначала назначили меня с одним из них, но его друг попросился вместо меня пойти с ним. Командир разрешил. А днём перед нашими позициями вышло два русских танка Т-34. Сначала они обстреливали нас из пушек, а потом, видимо, заметив передовой окоп, пошли на него, и там один танк просто несколько раз развернулся на нём и закопал дозорных заживо. Потом танки уехали. Мне повезло, что русские танки я почти не встречал. На нашем участке фронта их было мало. А вообще у нас, пехотинцев, всегда была боязнь перед русскими танками. Это понятно. Ведь мы перед бронированными чудовищами были почти всегда безоружны. И если не было артиллерии сзади, то танки делали с нами, что хотели... О штурмовиках. Мы их называли «русише штука». В начале войны мы их видели мало. Но уже к 43-му году они стали сильно нам досаждать. Это было очень опасное оружие. Особенно для пехоты. Они летали прямо над головами и из своих пушек поливали нас огнём. Обычно русские штурмовики делали три захода. Сначала они бросали бомбы по позициям артиллерии, зениток или блиндажам. Потом пускали реактивные снаряды, а третьим заходом они разворачивались вдоль траншей и из пушек убивали в них всё живое. Снаряд, взрывавшийся в траншее, имел силу осколочной гранаты и давал очень много осколков. Особенно угнетало то, что сбить русский штурмовик из стрелкового оружия было почти невозможно, хотя летал он очень низко».

Гельмут Клаусман, немецкий ефрейтор

«Нас обвиняют в том, что мы считали русских недочеловеками. Это неправда. Я привлекал к работе русских механиков из числа военнопленных — они были умны и изобретательны. Например, они сами догадались заменить рессоры наших автомобилей «Хорх-Кюбельваген» рессорами танков Т-34. Почему я должен был обращаться с ними как с неполноценными? Я решительный антибольшевик, но никогда ничего не имел и не имею против русских. Если, как говорят некоторые, Гитлер вначале недооценивал русских, то он совершил большую ошибку. У рейха была более хорошая стратегия ведения войны, наши генералы лучше знали проблемы взаимодействия моторизованных дивизий и обладали лучшим воображением. Однако, начиная с рядового солдата и до командира роты, русские были равны нам. Они были мужественными, находчивыми, одаренными маскировщиками, а кроме того, ожесточенно сопротивлялись и всегда готовы были пожертвовать своей жизнью».

Отто Скорцени, немецкий диверсант (1808 – 1975 гг.)

«Представьте себе удивление наших солдат и офицеров, проходящих по России и встречающих только блондинов с голубыми глазами, точный тип совершенных арийцев, которыми их учили восхищаться. Блондины. И блондинки! И какие блондинки! Высокие деревенские девушки, прекрасные, крепкие, с голубыми глазами, более естественные и здоровые, чем все те, что были в гитлерюгенде. Нельзя было себе представить более типичную арийскую расу, если следовать самым строгим канонам гитлеризма».

Л. Дегрелль, генерал Ваффен СС (1906 – 1994 гг.)

«Наша пропаганда всегда преподносит русских как тупых и глупых. Но я здесь установил противоположное. Во время работы русские думают и совсем не выглядят глупыми. Для меня лучше иметь на работе 2 русских, чем 5 итальянцев»...

Немецкий директор из Бейреута

«В одном имении советский военнопленный разобрался в двигателе, с которым немецкие специалисты не знали что делать: в короткое время он запустил его в действие и обнаружил затем в коробке передач тягача повреждение, которое не было еще замечено немцами, обслуживающими тягач».

Из доклада, поступившего из Франкфурта-на-Одере

«Направленные сюда остарбайтеры сразу же демонстрируют техническую осведомленность и не нуждаются в более длительном обучении, чем немцы».

Директор силезской льнопрядильни, г. Глагау

«Из бросающегося в глаза большого числа студентов среди остарбайтеров немецкое население приходит к заключению, что уровень образования в Советском Союзе не такой уж низкий, как у нас часто это изображалось. Немецкие рабочие, которые имели возможность наблюдать техническое мастерство остарбайтеров на производстве, полагают, что в Германию, по всей вероятности, попадают не самые лучшие из русских, так как большевики своих наиболее квалифицированных рабочих с крупных предприятий направили за Урал. Во всем этом многие немцы находят определенное объяснение тому неслыханному количеству вооружения у противника, о котором нам стали сообщать в ходе войны на востоке. По мнению многих немцев, нынешнее советское школьное образование значительно лучше, чем было во времена царизма. Сравнение мастерства русских и немецких сельскохозяйственных рабочих зачастую оказывается в пользу советских».

Из доклада, поступившего из Франкфурта-на-Одере

«У русских имеется чувство, похожее на товарищество. Однажды, выступая перед остарбайтерами я сказал, что они должны трудиться с еще большим прилежанием. Один из остарбайтеров выкрикнул: «Тогда мы должны получать больше еды». Я потребовал, чтобы выкрикнувший встал. Сначала никто на это не отреагировал, но затем поднялось около 80 мужчин и 50 женщин».

Начальник лагеря при заводе «Дойчен Асбест-Цемент А.Г.»

«Народ, где 90 процентов девушек до 20 лет - девственницы, победить нельзя».

Генрих Гиммлер, рейхсфюрер СС (1900 – 1945 гг.)

«Русские зарекомендовали себя умелыми выносливыми и бесстрашными солдатами, разбивая в пух и прах наши былые предрассудки о расовом превосходстве».

Генрих Метельман, канонир немецкого артиллерийского дивизиона

«Русские – это великий народ. Когда мы пришли на вашу землю, то были уверены, что встретимся с унтерменшами-азиатами. Так внушала нам наша пропаганда. Но вскоре мы поняли, что это ложь. Русские и украинцы – великие европейские народы: мужественные, благородные и великодушные. Идея колонизации России стала представляться опасной и ненужной иллюзией, русские были должны войти в состав Рейха на равных с германскими народами основаниях. Я попытался донести эту мысль до Гитлера и Гиммлера… Но у них были сильны пангерманские предрассудки... А русских я считаю единственным европейским народом, способным к национальному возрождению и спасению всей Европы».

Л. Дегрелль, генерал Ваффен СС (1906 – 1994 гг.)

«В ходе войны русские постоянно совершенствовались, а их высшие командиры и штабы получали много полезного опыта, изучая опыт своих врагов и немецкой армии. Они научились быстро реагировать на всякие изменения обстановки, действовать энергично и решительно. Безусловно, в лице Жукова, Конева, Ватутина, Рокоссовского и Василевского Россия имела высокоодаренных командующих армиями и фронтами...»

Фридрих Вильгельм фон Меллентин, немецкий генерал (1904 – 1977 гг.)

«Генштаб предоставляет мне книгу с биографическими данными и портретами советских генералов и маршалов. Из этой книги нетрудно почерпнуть различные сведения о том, какие ошибки мы совершили в прошедшие годы. Эти маршалы и генералы в среднем исключительно молоды, почти никто из них не старше 50 лет. Они являются чрезвычайно энергичными людьми, а на их лицах можно прочитать, что они имеют хорошую народную закваску... Короче говоря, я вынужден сделать неприятный вывод о том, что руководители Советского Союза являются выходцами из более хороших народных слоев, чем наши собственные… Я сообщаю фюреру о предоставленной мне для просмотра книге Генштаба о советских маршалах и генералах, добавляя, что у меня сложилось впечатление, будто мы вообще не в состоянии конкурировать с такими руководителями. Фюрер полностью разделяет мое мнение. Наш генералитет слишком стар, изжил себя, что говорит о колоссальном превосходстве советского генералитета».

Йозеф Геббельс, министр пропаганды третьего рейха (1897 – 1945 гг.)

«Я не понимаю, почему русские на размытых дорогах продвигаются вперед, а немцы застревают в грязи?! Мои генералы разучились командовать, в этом всё дело! Они могли бы поучиться у русских, как надо командовать!»

Адольф Гитлер, фюрер третьего рейха (1889 – 1945 гг.)

«Красная Армия воплощает в себе то, что вызывает волнение, что движет всеми войнами: храбрость, готовность отдать свою жизнь за родину, стойкость в испытаниях, неугасимый огонь решимости... Это – основополагающие военные достоинства, которые составляют величие и порождают бессмертие».

Дуглас Макартур, американский генерал (1880 – 1964 гг.)

«Вести из района Сталинграда самые обнадеживающие, и я, пользуюсь случаем, хочу выразить свое восхищение отвагой, стойкостью и воинской доблестью великих русских армий».

Франклин Рузвельт, президент США (1882 – 1945 гг.)

«Население взялось за оружие. На поле битвы лежат убитые рабочие в своей спецодежде, нередко сжимая в закоченевших руках винтовку или пистолет. Мертвецы в рабочей одежде застыли, склонившись над рычагами разбитого танка. Ничего подобного мы никогда не видели».

Адам Вильгельм, немецкий полковник, адъютант 6-й армии, окруженной под Сталинградом

«Оснащённый самым современным оружием, русский наносит нам жесточайшие удары. Это яснее всего проявляется в боях за Сталинград. Здесь мы должны в тяжёлых боях завоёвывать каждый метр земли и приносить большие жертвы, так как русский сражается упорно и ожесточённо, до последнего вздоха…»

Из письма немецкого ефрейтора Отто Бауэра

«Сталинград – это ад! Каждый день атакуем. Но даже если утром мы продвигаемся на двадцать метров, вечером нас отбрасывают назад… Физически и духовно один русский солдат сильнее целого нашего отделения… Пятьдесят восемь дней мы штурмовали один-единственный дом! Напрасно штурмовали… Никто из нас не вернется в Германию, если только не произойдет чудо. Время перешло на сторону русских».

Из дневника убитого немецкого солдата

«Когда мы пришли в Сталинград, нас было 140 человек, а к 1 сентября, после двухнедельных боёв, осталось только 16. Все остальные ранены и убиты... Днём из-за укрытий показываться нельзя, иначе тебя подстрелят, как собаку. У русского острый и меткий глаз... У нас нет ни одного офицера, и командование подразделением вынужден был взять на себя унтер-офицер. Из Сталинграда ежедневно вывозится в тыл до тысячи раненых…»

Из письма немецкого солдата Генриха Мальхуса

«Да, здесь приходится благодарить Бога за каждый час, что остаёшься в живых. Здесь никто не уйдёт от своей судьбы. Самое ужасное, что приходится безропотно ждать, пока наступит твой час. Либо санитарным поездом на родину, либо немедленной и страшной смертью в потусторонний мир. Лишь немногие, богом избранные счастливцы благополучно переживут войну на фронте под Сталинградом…»

Из письма немецкого солдата Пауля Больце

«На переднем крае сущий ад. Ничего подобного я не видел на этой войне. А я ведь с самого начала в ней участвовал. Иван не отступает ни на шаг. Путь к позициям русских устлан их трупами, но и немало наших подохнут раньше. В сущности, здесь нет настоящих позиций. Они дерутся за каждую развалину, за каждый камень… В Сталинграде мы разучились смеяться. Самое худшее – это ночные бои. Русские используют каждый бугорок для обороны и ни одной пяди не отдают без боя».

И. Видер, немецкий ветеран

«Русские танки обходят нас и атакуют с фланга и тыла. Все в панике бегут… Погода становится всё хуже. Одежда замерзает на теле. Три дня не ели, не спали. Фриц рассказывает мне подслушанный им разговор: солдаты предпочитают перебежать или сдаться в плен…»

Из дневника фельдфебеля полевой жандармерии Гельмута Мегенбурга

«После обеда нас невероятно обстреливали русские самолёты. Ничего подобного мы ещё не переживали. А немецких самолётов не видно ни одного. Это ли называется превосходством в воздухе?.. Наша рота потеряла половину своего состава. Русские танки разъезжают по нашей позиции. Это просто неописуемый ужас…»

Из дневника немецкого унтер-офицера Германа Треппмана

«В последние дни бывает так: нас атакуют шесть или девять «СБ-2» или «Ил-2» с двумя-тремя истребителями. Не успеют исчезнуть, как выплывают следующие и низвергают на нас свои бомбы. Эта музыка слышится постоянно. Ночью как будто должно бы быть спокойней, но гуденье не прекращается. Эти молодцы летают иногда на высоте 50–60 м, немецких зениток не слышно. Боеприпасы израсходованы полностью. Русские стреляют из авиапушек и сметают наши блиндажи с лица земли… Я видел толпу наших отступающих солдат, они плетутся в самых разнообразных мундирах, намотав на себя всевозможные предметы одежды, лишь бы согреться. Вдруг один солдат падает в снег, другие равнодушно проходят мимо... Вдоль дороги и на полях, в блиндажах и около блиндажей лежат умершие от голода, и затем замёрзшие немецкие солдаты…»

Из дневника офицера связи, обер-лейтенанта Гергарда Румпфинга

«Из Сталинграда движутся непрерывным потоком автомашины и обозы. Дома, продовольствие и одежда сжигаются. Говорят, мы окружены. Вокруг нас рвутся бомбы. Многие повесили головы. Некоторые уже твердят, что застрелятся… У нашей дивизии есть собственное кладбище под Сталинградом, где уже похоронено свыше 1000 человек. Это просто ужасно. Людей, направляемых сейчас из транспортных частей в пехоту, можно считать приговорёнными к смерти…»

Из дневника убитого немецкого офицера

«Советская стратегия оказалась настолько выше нашей, что я вряд ли мог понадобиться русским хотя бы для того, чтобы преподавать в школе унтер-офицеров. Лучшее тому доказательство – исход битвы на Волге, в результате которой я оказался в плену».

Фридрих Паулюс, фельдмаршал (1890 – 1957 гг.)

«Мужество, искусство, решимость и дух самопожертвования, которыми проникнута русская армия, служат источником вдохновения для народов всего мира. Оборона Сталинграда, блестящая стратегия, приведшая к переходу от обороны к наступлению, ожесточенность атаки, отбросившей назад, а затем уничтожившей нацистские армии, имеет мало параллелей в истории. Только что мы были свидетелями одного из самых решительных сражений всех времен».

П. Паттерсон, заместитель военного министра США

«Для Германии битва под Сталинградом была тягчайшим поражением в её истории, для России - её величайшей победой. Под Полтавой Россия добилась права называться великой европейской державой, Сталинград явился началом её превращения в одну из двух величайших мировых держав».

Ганс Дёрр, генерал-майор Вермахта

«В то время как мощь Германии и ее престиж поколеблены, солнце русской славы восходит к зениту. Весь мир убеждается в том, что этот 175 миллионный народ достоин называться великим, потому что он умеет сражаться, то есть превозмогать невзгоды и наносить ответные удары».

Шарль Де Голль, французский генерал (1890 – 1970 гг.)

«В настоящий момент цивилизация возлагает все свои надежды на славные знамена русской армии. За свою жизнь я принимал участие в целом ряде войн, а также подробно изучал кампании, которые велись выдающимися полководцами. Нигде я не встречал таких примеров, когда тяжелейшим ударам, наносимым противником, не знавшим поражений, оказывалось бы столь эффективное противодействие, за которым последовало сокрушительное контрнаступление. Размах и величие этих усилий превращают русское сопротивление в величайшее достижение мировой истории».

Дуглас Макартур, американский генерал (1880 – 1964 гг.)

«История не знает большего примера храбрости чем тот, что был показан людьми Советской России...»

Генри Л. Симпсон, министр обороны США

«Наши внуки, сидя за своими учебниками истории, будут думать о прошлом, полные восхищения и благодарности перед героизмом великого русского народа».

Эрнст Бевин, премьер-министр Великобритании (1881 – 1951)

«Сегодня я присоединяюсь к народам Советского Союза в искреннем воздании должного героическим качествам и великолепному руководству, благодаря которым Красная Армия в своей борьбе против наших общих врагов своими славными победами вписала новые страницы в историю. Упорное сопротивление Сталинграда повернуло события и послужило предвестником сокрушительных ударов, которые посеяли смятение среди врагов цивилизации и свободы. Для того чтобы отметить глубокое восхищение, испытываемое мной и народами Британской Империи, я отдал приказ об изготовлении почетного меча, который я буду иметь удовольствие преподнести городу Сталинграду. Я надеюсь, что в грядущие счастливые дни этот дар будет напоминать о несгибаемом мужестве, в котором город-воин закалился в борьбе против сильных и упорных атак своих врагов, и что он будет символом восхищения не только народов Британской Империи, но и всего цивилизованного мира».

Георг VI, король Великобритании (1895 – 1952 гг.)

«Русские армии сражались очень мужественно и в обороне своей родины проявили огромную мощь, какой в них никто не подозревал… Именно русская армия выпустила кишки из германской военной машины и в настоящий момент сдерживает на своём фронте большую часть сил противника… Я никогда не считал, что мы в состоянии разгромить крупные контингенты германских войск на Балканах без помощи русских… Мы все здесь очень рады тому, что русские армии оказывают такое сильное, смелое и мужественное сопротивление совершенно неспровоцированному и безжалостному вторжению нацистов. Храбрость и упорство советских солдат и народа вызывают всеобщее восхищение».

Уинстон Черчилль, премьер министр Великобритании (1874 – 1965 гг.)

«Мы никогда не считали, что наша помощь по ленд-лизу является главным фактором в советской победе над Гитлером на восточном фронте. Она достигнута героизмом и кровью русской армии».

Гарри Гопкинс, американский политический деятель (1890 – 1946 гг.)

«С точки зрения большой стратегии трудно уйти от того очевидного факта, что русские армии уничтожают больше солдат и вооружения противника, чем все остальные 25 государств объединённых наций вместе взятых...»

Франклин Рузвельт, президент США (1882 – 1945 гг.)

«Я отмечаю продвижение Красной Армии по карте… Естественно, я испытываю колоссальный трепет от той силы, с которой она уничтожает вооруженную мощь врага».

Д. Эйзенхауэр, американский главнокомандующий (1890 – 1969 гг.)

«Умение и агрессивный боевой дух русских солдат вызывают восхищение американской армии...»

Джордж Маршал, начальник американского генерального штаба (1880 – 1959 гг.)

«Мы привыкли к такому противнику, как русские и были поражены контрастом. За всю войну я никогда не видел, чтобы солдаты разбегались так, что только пятки сверкали, хотя даже, по существу, ничего особенного не происходило... В конце концов, пятеро русских представляли большую опасность, чем тридцать американцев. Мы уже успели это заметить за последние несколько дней боев на Западе».

Отто Кариус, немецкий танкист, воевавший как на Восточном, так и на Западном фронте

«Победы в Африке, какими бы быстрыми и важными они ни были, не должны отвлечь нашего внимания от изумительных ударов, которые наносят русские на восточном фронте... Мы поражены мощью русского сопротивления и искусством, с которым оно ведётся. Мы искренне восхищаемся доблестью, стойкостью и патриотическим самопожертвованием русского народа. Подвиги советских Вооруженных Сил, партизан, труды и страдания советского гражданского населения в обороне своего Отечества войдут в историю на все времена».

Уинстон Черчилль, премьер министр Великобритании (1874 – 1965 гг.)

«Россия явилась истинным испытанием для наших войск. Это была тяжелая школа. Человек, который остался в живых после встречи с русским солдатом и русским климатом, знает, что такое война. После этого ему незачем учиться воевать».

Гюнтар Блюментритт, немецкий генерал (1892 – 1967 гг.)

«Они проходили по Москве нескончаемыми колоннами — 57 600 немецких военнопленных. С семнадцатью генералами во главе. Очень многолюдно на тротуарах. Усилители просят толпу сохранять спокойствие. Напрасные хлопоты. Иностранцы поражаются достоинством, выдержкой толпы. А ведь какой другой народ столько вынес от зверств немцев! Летом в хорошую погоду русские надевают белые рубашки и платья светлых тонов. И вот землистая, грязно-серая река побежденных текла между двумя человеческими берегами, как будто сделанными из цветов, и где гул приглушенных голосов напоминал шум летнего ветра. Русские — человечный народ. Перед лицом поверженного врага они смиряли свой гнев. Лица скорее выражали вопрос, чем возмущение. Неужели это шествие оборванцев и есть та армия, которая претендует на завоевание мира? Неужели этот парад завшивевших нищих и есть раса, заявлявшая о своем праве владычествовать над планетой?»

Блок Жан Ришар, французский писатель (1884 – 1947 гг.)

«Сегодня мои ноги совсем не шагали. Я еле переставлял их. Иногда кто-нибудь в колонне падал и уже не мог встать. К упавшему тотчас подскакивал наш переводчик (из таких же пленных) и начинал орать, а то и пинал ногами. «Проклятая свинья», - выругался на переводчика ветеринар. «Я еще ни разу не видел, чтобы красноармеец ударил пленного, а этот мерзавец лупит почем зря...» И действительно, советские солдаты, сопровождавшие колонну пленных, вели себя очень корректно. Красноармейцы подгонял нас лишь криками «Давай-давай», не больше. А если какой-нибудь пленный падал, русский солдат подходил к немцу, помогал ему встать, а потом докладывал своему офицеру о случившемся. И обессиленный немец получал место на санях!»

Отто Рюле, немецкий военврач

«Пленные поняли, какой особый народ русские. Все рабочие, а особенно женщины, относились к нам как к несчастным, нуждающимся в помощи и покровительстве. Иногда женщины забирали нашу одежду, наше белье и возвращали все это выглаженным, выстиранным, починенным. Самое удивительное было в том, что сами русские жили в чудовищной нужде, которая должна была бы убивать в них желание помогать нам, их вчерашним врагам».

Бергер Отто, австрийский военнослужащий, после 1945 г. находился в советском плену

«Русские прежде всего заботятся о налаживании нормальной жизни города и об обеспечении населения продовольствием. Вы знаете, меня тронуло это мероприятие русского командования. Я уже дважды плакал в присутствии своих детей».

Штиммен, немец (1945 г.)

«3 января с фронта приезжал в отпуск мой сын. Он служил в частях СС. Сын несколько раз говорил мне, что части СС в России творили невероятные дела. Если придут сюда русские, то они не будут вас «обливать розовым маслом». Получилось иначе. Побежденному народу, армия которого так много причинила несчастья России, победители дают продовольствия больше, чем нам давало свое правительство. На такой гуманизм, видимо, способны только русские».

Елизабет Шмеер, немка (1945 г.)

«После опубликования новых норм питания жителям Берлина все врачи находились в возбужденном состоянии и просто торжествовали. Мы не ожидали такого великодушия к немецкому народу, который заслуживает наказания за тот вред, который он причинил русским».

Шефер, немецкий врач (1945 г.)

«Все говорят, что такие высокие нормы нас поразили. Особенно высокие нормы на хлеб. Каждый понимает, что мы не может претендовать на такое питание, которое установлено русским командованием, поэтому с приходом Красной Армии мы ждали голодной смерти и отправку оставшихся в живых в Сибирь. Население опасается только одного - не перейдут ли эти районы американцам и англичанам. Это будет крайне неприятно. От американцев и англичан ждать хорошего не приходится».

Бургомистр одного из немецких городов

«Все же то, что национальное величие существует реально, очевидно; и то, что русский народ обладает им в высшей степени, не вызывает сомнений. Нигде на поверхности земли слабое пламя веры, достоинства и людского милосердия не трепетало так прочно под напором ветров, рвавших его на части; оно не погашено сегодня даже в глухих уголках русской земли; и кто бы ни изучал борьбу русского духа в продолжение столетий, он может только склонить голову в восхищении перед теми русскими людьми, которые пронесли этот свет ценой самопожертвования и страданий».

Кеннан Джордж, американский посол в СССР (1904 – 2005 гг.)

«Я хочу провозгласить тост в честь самого важного человека во второй мировой войне. Джентльмены! Предлагаю выпить вместе со мной за рядового солдата великой Красной Армии!»

Джон Эйзенхауэр, американский военнослужащий

«Недавно я беседовал с вашим генералом Андерсом, и мне кажется, что он тешит себя надеждой, что после разгрома Германии союзники затем разобьют Россию. Это сумасшествие. Русских разбить невозможно!.. В вашем упорстве вы не видите того, чем рискуете... Я не буду заниматься вашими делами. Думайте о них сами, если вы хотите оставить на произвол судьбы ваш народ. Если вы хотите завоевать Россию, то действуйте самостоятельно. Вас следует посадить в больницу для умалишенных...»

Уинстон Черчилль, премьер министр Великобритании (1874 – 1965 гг.)

«Я не хочу умереть, не увидев счастливую Европу. Не увидев, как два слова, которые непреодолимая сила с каждым днем растаскивает все дальше друг от друга, – слова «Россия» и «Счастье» – вновь встретятся на моих губах… И вот в день, когда я увижу, как вновь окрепший мир наденет, как ордена, слова «Россия» и «Счастье», я хотел бы умереть».

Жан Жироду, французский писатель (1882 – 1944 гг.)

«На улице шумно. Проезжают танки и автомобили славной русской армии. Ребята усталые, запыленные. Всюду ликование. Слышны крики: «Ура!», «Слава!», машут сотни рук. При виде каждого танка поднимается буря приветственных криков. Когда колонна останавливается, один из русских солдат начинает играть на гармони, несколько его товарищей пляшут. Танки засыпаны цветами сирени…»

Ярослав Вацата, чешский служащий (1945 г.)

«Россия - это сама жизнь!»

Жан-Ришар Блок, французский писатель (1884 – 1947 гг.)

«Жить по совести – это по-русски».

Уинстон Черчилль, премьер министр Великобритании (1874 – 1965 гг.)

«Предсказать, как поведет себя Россия, - невозможно, это всегда загадка, больше того - головоломка, нет - тайна за семью печатями».

Уинстон Черчилль, премьер-министр Великобритании (1874 – 1965 гг.)

«Я предвижу громадную будущность России. Конечно, и ей придется пройти через известные встряски и, может быть, тяжелые потрясения, но все это пройдет, и после того Россия воспрянет и сделается оплотом всей Европы, самой могущественной, может быть, во всем мире державой».

Теодор Рузвельт, президент США (1858 – 1919 гг.)

«Что касается людей, то у них хороший цвет лица и эта чисто славянская мощность. Никаких признаков физиологического упадка. Это первое впечатление сильной расы, крепкого народа. Всюду наблюдается массовое движение вперед».

А. Монзи, французский сенатор (ХХ в.)

Я всем сердцем полюбил русский народ за то главное, что в нем есть — за мужество, честность, свободолюбие, за самые передовые идеи нашего времени. Поэтому-то мне доставляет величайшую радость каждый успех, которого он добивается».

Лакснесс Хадльдоур Кильян, исландский писатель (1902 - 1998 гг.)

«Молодой 27-летний русский парень - Юрий Гагарин. Он облетел вокруг всего мира. Пронесся над океанами и континентами. Сообщив просто: «Полет проходит нормально. Чувствую себя хорошо». Кого не расшевелит такое мощное достижение?.. Сегодня мы чествуем русских – и Дикую утку – так переводится фамилия Гагарин. Сын плотника, сегодня – в то время как мир лежит у его ног – он шагает по Земле, как величайший, храбрейший первопроходец в истории».

Тони Майлс, английский журналист (1961 г.)

«Существует ли какая-либо отрасль, в которой мы сможем догнать русских? Что можно сделать? Можно облететь Луну раньше их? Можно запустить человека на Луну раньше их?.. Можно ли их перегнать?.. Есть кто-нибудь, кто бы мог сказать, как их догнать! Давайте найдем кого-нибудь, кого угодно. Мне все равно, будь это даже сторож, но чтобы он знал, как это сделать!»

Джон Кеннеди, президент США (1917 – 1963 гг.)

«Всех нас позвал в космос Гагарин!»

Нил Армстронг, американский астронавт

«В этом Дальнем Востоке есть нечто от американского Дальнего Запада, в этом «истерне» есть что-то от «вестерна»: мужество людей, освоение новых земель, приключенческий дух, стремительный рост новых городов, широта размаха. Но в «истернах» нет кабаков, проституток, бешеной скачки по главной улице поселка, нет шерифов, нет истребления краснокожих, нет стрельбы из пистолетов по бутылкам; и не надежда напасть на золотую жилу привела эту молодежь в край, где семь месяцев в году стоит мороз, где юноши и девушки, инженеры и землекопы, шоферы и бетонщики работают то при сорока градусах мороза, то в пятидесятиградусную жару».

Андре Вюрмсер, французский журналист (1899 - 1984 гг.)

«Вы не говорите об основном. О вашей первенствующей роли в мире. В 1939 г. вы, русские, были умными, а мы, японцы, дураками. В 1949 г. вы стали еще умнее, а мы были пока дураками. В 1955 году мы поумнели, а вы превратились в пятилетних детей. Вся наша экономическая система практически полностью скопирована с вашей, с той лишь разницей, что у нас капитализм, частные производители, и мы более 15% роста никогда не достигали, а вы же — при общественной собственности на средства производства — достигали 30% и более. Во всех наших фирмах висят ваши лозунги сталинской поры».

Хероси Теравам, японский миллиардер (1991 г.)

«Должен сказать, что нигде не встречал лучшего типа женщин и мужчин, чем в русских деревнях, и даже среди рабочих. И я всегда чувствовал себя среди них в полной безопасности».

А. Саймонс, американец (ХХ в.)

«Я хочу сразу сказать о красоте русских женщин: я знаю их тридцать лет, поэтому это для меня не новость».

Пеле, бразильский футболист

«Русские женщины одеваются женственно, двигаются женственно, разговаривают женственно. Чаще всего — но не всегда — они делают это совершенно бессознательно, это некое требование общества к ним. Все их существо дышит иной чувственностью, нежели моя и моих финских сестер по полу. Мы-то практически родились в резиновых сапогах... У большинства русских определенно есть стиль и вкус, и они одеваются элегантно, подчеркивая свою индивидуальность. В целом гораздо лучше, чем финки. Русским женщинам присуще то очарование, которое резко отличает их от других женщин, особенно скандинавских. Это качество может привести мужчин-иностранцев в совершенный восторг. Особенно скандинавских мужчин. Мои финские друзья-мужчины чуть шею себе не свернули, когда навещали меня в Москве: здесь слишком много стильно одетых девиц на выданье, их можно рассматривать постоянно. «Сколько вообще красивых женщин в России? Это же невероятно!» — переводит дух мой приятель Андерс на второй день своего пребывания в Москве. Он говорит, что женщины в России красивы иначе, нежели в Финляндии. Они просто-напросто больше женщины. Более мягкие, эмоциональные, а главное — у них гораздо лучше развито чувство пола».

Анна-Лена Лаурен, финская журналистка

«Никакая другая женщина, по сравнению с русской, не может быть одновременно возлюбленной, матерью и спутницей жизни. С англичанкой делит она наклонности к свободе и самостоятельности без того, чтобы превратиться в синий чулок. С француженкой ее роднит духовная подвижность без претензий на глубокомыслие; она обладает хорошим вкусом француженки, тем же пониманием красоты и изящества, однако без того, чтобы становиться жертвой тщеславной пристрастности к нарядам. Она обладает добродетелями немецкой домашней хозяйки без того, чтобы вечно коптеть над кухонной посудой; она имеет материнские качества итальянки, не огрубляя их до обезьяньего любвеобилия».

Вальтер Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг.)

«Русская культура не приемлет разврат».

Иоганн Гёте, немецкий поэт (1749 – 1832 гг.)

«Русский язык — язык, созданный для поэзии, он необычайно богат и примечателен главным образом тонкостью оттенков».

Проспер Мериме, французский писатель (1803 – 1870 гг.)

«Когда я был молодым, я открыл для себя прекрасную русскую литературу с ее изумительным языком, который отражает любые эмоции и страсти, любые интонации, идущие от сердца и от разума одновременно. В те же годы я полюбил Пушкина. Это привело к тому, что я перевел «Евгения Онегина».

Жак Ширак, президент Франции

«Как бы я хотел, чтобы Панини, великий грамматист Индии, живший около 2600 лет назад, мог бы быть здесь со мной в России и слышать язык своего времени, столь чудесно сохраненный со всеми мельчайшими тонкостями!»

Бурга Прасад Шастри, индийский лингвист, исследователь санскрита

«Кажется, нет ни пяди Русской земли, где не покоились бы великомученики, страдальцы за Православную веру, за Богородицу, за Христа и святых Его угодников. Бесконечные сонмы полчищ, во все времена идущие на Россию войной, все это «мировое окаянство» шло против Христа, образ которого и поныне пребывает незамутненным в сердце каждого истинно русского человека. Без Бога русский человек не мыслил и не мыслит себе подлинной жизни. А они все лезут и лезут на Русь, посягая не только на ее землю и ее богатства, но и на души наши, и детей наших».

Фазиль Ирзабеков, азербайджанский писатель, принявший православие

«Земляне вполне готовы принять идеологию Большого Удовольствия, хотя все религии вопиют — это будет царством Зла. Однако кто из Землян внемлет древним пророчествам? Но есть одна держава, которая сможет противостоять приближающейся апостасии. Россия. Не являясь ни Западом, ни Востоком, но и Востоком и Западом — Россия единственная, кто может консолидировать все силы для борьбы с тотальным злом. Не являясь ни варварской и ни цивилизованной, но и варварской и цивилизованной — Россия единственная, кто сейчас может изменить ход деградирующей истории. Все взоры обращены на Русь. Как поведут себя Русские? Там, где-то под Саратовом, решается судьба всей Цивилизации…»

Жан Парвулеско, поэт, мистик

«Нет силы, которая смогла бы сломить Россию. Россия будет развиваться, расти и крепнуть. Все растает словно лед, только одно останется нетронутым - слава России. Слишком многое принесено в жертву, Никто не сможет остановить Россию. Все сметет она на своем пути и не только сохранится, но и станет властелином мира».

Ванга, болгарская ясновидящая

«Русские люди никогда не будут счастливы, зная, что где-то творится несправедливость».

Шарль де Голль, президент Франции (1890 – 1970 гг.)

«Вопрос: в чем предназначение русских на Земле? - тут же оборачивается другим вопросом: в чем предназначение человека на Земле? Русские непроизвольно связывают политические проблемы и задачи с последними вопросами человеческого бытия… Русский переживает мир не из «я», а из «мы». Сколь братским является обычай называть друг друга не по титулам и званиям, а по имени и отчеству! Это признак подлинного и внутреннего демократизма».

Вальтер Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг.)

«Запад подарил человечеству наиболее совершенные формы техники, государственности и связи, но он лишил его души. Задачею России является вернуть ее людям. Только Россия способна одухотворить человеческий род, погрязший в вещности и испорченный жаждой власти».

Вальтер Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг.)

«У меня никогда не спрашивали, богата ли я. В России, в отличие от Запада, где все строится только на деньгах, есть дружба. И это очень ценно».

Дзулиани Дориа, итальянский историк

«Русская душа – это щедрость, не знающая границ».

Далай-Лама, духовный лидер тибетского народа

«Для большинства американцев поразительно то, что люди у вас, которые имеют так мало, по западным стандартам, все же остаются такими благородными и щедрыми. Я жила в доме моих друзей, и они делились со мной буквально всем, что имели, и это очень трогательно».

Эстер Шредер, американская журналистка (ХХ в.)

«Большинство русских мужчин очень галантны. На отпуске в Финляндии меня безмерно раздражают эти до ужаса неотесанные и невнимательные финские мужчины, которые в поезде предоставляют мне самостоятельно заталкивать тяжелые сумки на полку. В России такое просто невозможно - какой-нибудь верный долгу джентльмен всегда поспешит на помощь. И такое поведение вовсе не считается рыцарским - это нечто само собой разумеющееся, как и то, что дети и подростки уступают пожилым людям место в автобусе. Социальные коды очень сильны, и иностранец так быстро привыкает к ним, что начинает воспринимать жителей Скандинавии чуть ли не как варваров... Меня больше не смущает, когда русский мужчина придерживает мне дверь или платит за мою чашку кофе — это простая вежливость, никто не собирается заводить со мной интрижку. Я больше не настаиваю, что заплачу сама, когда выбираюсь куда-нибудь со своими русскими друзьями-мужчинами — ни к чему, кроме спора, это не приведет. Они не испытывают ни малейшей признательности или понимания, если женщины предлагают поучаствовать в оплате счета, -только смущение и раздражение. Не позволить мужчинам заплатить - значит нарушить социальные коды, существовавшие в России задолго до того, как моя нога ступила на эту землю. Женщина, которая упорно навязывается со своими деньгами, отнюдь не пропагандирует скандинавское равноправие. Русский мужчина в ее поведении ничего не поймет. Он только обидится и растеряется. Скандинавских женщин жалко - в этом сходятся все русские мужчины. Никто не делает им комплиментов, потому что скандинавы перестали быть мужиками и сделались жалкими подкаблучниками, выполняют бабскую работу по дому и даже замечены на улицах катящими детские колясочки. Скандинавки же так увлеклись карьерой и равноправием, что теперь и сами выглядят как мужики — коротко стриженные, очкастые и в ботинках без каблуков. При виде обуви, в которой расхаживают финки, шведки и норвежки, русских мужчин передергивает от омерзения. Нет, разница между полами должна быть обязательно! Русские мужчины считают, что разнополый мир ярче и интереснее. И русские женщины в этом с ними согласны. Так что пока почвы для феминизма в России нет никакой».

Анна-Лена Лаурен, финская журналистка

«Только славяне протягивают всю пачку сигарет, как вы сделали минуту назад. Американцы вытаскивают одну сигарету и подают ее, держа пальцами за фильтр. Голландцы обычно врут, что у них осталась последняя, а англичане прикидываются, что не расслышали вопрос. Французы вежливо признаются — и это почти всегда соответствует действительности, — что у них уже нет сигарет, но они бы тоже охотно покурили. Итальянцы и испанцы вытаскивают сигарету изо рта и разрешают затянуться. И только русские подают всю пачку, как и другие славяне. А если у них нет сигарет, обязательно пойдут просить для вас…»

Януш Вишневский, польский писатель

«Когда тебя приглашают в гости в русский дом, это редко бывает формальной вежливостью. Приглашают тебя искренне, и хозяева бурно радуются, когда гости появляются в прихожей. Русские любят принимать гостей, потому что это означает долгий веселый вечер с друзьями — лучшее, что может быть на свете. Почти само собой разумеется, что гости должны заночевать у хозяев, иначе вечер закончится слишком рано. Лично я люблю просыпаться в собственной кровати, поэтому после московских дружеских вечеринок обычно еду домой. Каждый раз мне приходится мягко, но настойчиво выскальзывать из объятий хозяев. Сердце сжимается при виде их физиономий, когда я одеваюсь: они огорчены и разочарованы, даже если часы показывают пять утра и мы болтали без умолку десять часов подряд. А как здорово было бы и проснуться вместе!.. Обычно русские хозяева принимают гостей, выставив на стол закуски (состоящие, например, из разных салатов, нарезанного языка и ветчины, макрели в банке, сыра, колбасы и всего, что найдется в холодильнике), сок, вино и водку. Потом все садятся и общаются. Общаться означает беседовать друг с другом не умолкая и громко. Русские терпеть не могут молчать. Этим они похожи на американцев, но тут есть очень существенные отличия. Однажды на каком-то свадебном ужине меня посадили за стол рядом с американцами. Через три часа я не знала, куда деваться — американцы говорили, говорили и говорили. Как только замолкал один, вступал другой. При этом главным казалось не что говорить, а только бы не замолчать. Американцы говорили обо всем подряд, лишь бы заполнить тишину. Если уж совсем ничего нельзя было придумать, то начинали описывать свой последний поход в супермаркет. В конце концов я так устала и стала такой рассеянной, что вечеринка превратилась в героическую попытку сделать вид, что мне интересно. Русские тоже говорят много и охотно, но они крайне редко описывают походы в супермаркет. Русские говорят о жизни, о любви и смерти, о друзьях и врагах, родных и близких, о войне, насилии и ужасах, о литературе, поэзии и призраках, о пожарах, катастрофах и китайской мифологии. Они никогда не говорят о приземленном. Они всегда увлечены и захвачены темой беседы».

Анна-Лена Лаурен, финская журналистка

«Русские — нормальные ребята. Катаются на лыжах, гуляют по городу, устраивают вечеринки, пьют водку. Но кто её не пьёт? Мне Россия очень понравилась, особенно люди. Они у вас открытые, душевные и немножко ку-ку — как раз в моем стиле!»

Джонни Депп, американский актер

«Голливудские фильмы изображают вас террористами и мафией, но уж я-то, как никто другой, знаю — таких хороших людей, как русские, ещё надо поискать».

Анжела Девис, американская правозащитница, писатель

«Солидарность русских мужчин несокрушима. Ни при каких обстоятельствах они не критикуют друзей. Русские мужчины защищают приятеля в любой ситуации, даже если им доподлинно известно, что приятель неправ. Мужская дружба относится к тому надежному, что есть в русском обществе. Если с кем-то подружишься, то на всю жизнь, и приятели помогают друг другу и в радости, и в горе. Постоять за друзей — дело чести. Не велик грех изменить жене; предать друга - такое не прощается».

Анна-Лена Лаурен, финская журналистка

«Больше всего в России мне нравятся люди. В Москве я не была семнадцать лет. И немного боялась, что не найду того, что так нравилось раньше. Но оказалось, что люди такие же. Они все человечные. Они хотят открыть нам все, что у них есть. И я чувствую себя совсем как дома».

Эдит Финтон-Ребер, американская пианистка

«Ещё в детстве, мальчиком, я всегда представлял себе Россию как сказочную страну. Мне казалось, что в каждом доме топится печка, а вокруг собираются обитатели этого дома, чтобы поговорить о том, о сём. А за окном снег. В доме потрескивают поленья в печи, и незримо присутствует мудрость. Вот так я всегда представлял себе Россию, край находящийся в самом центре Земли, где даже войны не смогли убить мысль мудрецов. И очень рад тому, что приехал сюда и могу здесь зажечь свой огонь, потому что видимо именно отсюда начнется тот великий огонь, в котором сгорит все зло».

Адриано Челентано, итальянский актер, певец

«Русскому и вообще славянам свойственно стремление к свободе, не только к свободе от ига иностранного народа, но и к свободе от оков всего преходящего и бренного. Среди европейцев бедный никогда не смотрит на богатого без зависти; среди русских богатый часто смотрит на бедного со стыдом. У западного человека сердце радостнее бьется, когда он обозревает свое имущество, а русский при этом чувствует порой угрызения совести. В русском живо чувство, что собственность владеет нами, а не мы ею, что владеть значит быть в плену того, чем владеешь, что в богатстве задыхается духовная свобода».

Вальтер Шубарт, немецкий философ (1897 – 1942 гг.)

«Спасти мир от финансового фашизма США могут только славяне, потому что у славян самая высокая культурная матрица и они обладают наибольшими богатствами мира. Финансовый капитал стремится захватить всю планету и ставит под угрозу саму жизнь. 90% процентов финансов — это сионистский капитал. Основной противник славян — сионо-фашизм».

Линдон Ларуш, американский экономист

«Я не удивлюсь, если на второй день войны на пороге Белого дома увижу парней в голубых беретах».

Рональд Рейган, президент США (1911 – 2004 гг.)

«Русские люди не терпят всякой мерзости».

Генри Форд, американский промышленник (1863 – 1947 гг.)

«Миссия России зарождалась и вынашивалась её передовыми идеалистами при любом режиме и, когда исполнятся сроки, будет выявлена во всей силе своей и славе на благо всего мира... Из России придет новая духовная религия, которая оправдает распятие великого русского народа. В мировом масштабе, русский народ является учеником - он учится новому сознанию, внутреннему пониманию жизни. Когда Россия закончит свое внутреннее обучение, она превзойдет другие страны. Она передаст эзотерические достижения, другим народам по-новому, без навязывания и насилия старого века, главным образом примером своей жизни. Какое Откровение даст миру Россия? Ключевое слово его - братство. Эта великая нация, являющая синтез Востока и Запада. Россия, идя своим трудным путем, просветит себя светом, который озарит весь мир».

Алиса Анна Бейли, теософ, писательница

«Миссия славянских народов, состоит в том, чтобы изменить сущность человеческих взаимоотношений, освободить их от эгоизма и грубых материальных страстей, восстановить на новой основе - на любви, доверии и мудрости. Из России в мир придет надежда - не от коммунистов, не от большевиков, а из свободной России! Пройдут годы, прежде чем это случится, но именно религиозное развитие России и даст миру надежду».

Эдгар Кейси, американский ясновидящий

«Всякий, кто хоть сколько-нибудь серьезно изучал историю России, знает, что именно русский национализм всегда обеспечивал целостность страны и ее способность справляться с многочисленными врагами и бедами».

Генри Киссинджер, американский политолог

«Вот, например, наша либеральствующая пресса критиковала лозунг «Россия – для русских». Но, если разобраться, что в этом лозунге плохого? Мне кажется, что только очень ограниченный или психологически надломленный человек может увидеть в нем что-то нездоровое. Это примерно то же самое, как увидеть что-то нездоровое или фашистское в лозунгах: «Дом Ибятовых – для семьи Ибятовых» или «Дом Ивановых – для семьи Ивановых». Для кого же должна в самом деле существовать Россия, как не для русских, которые своим трудом и своими победами создали государство? Да, существует разница между татарским, удмуртским, ногайским, чеченским и еще двумя десятками других народов с другими мироощущениями и русским мироощущением. Но что станет с Россией, если другие народы будут пытаться вынести свои частные мироощущения за двери собственных национальных квартир? Что произойдет с Россией без ее государство образующего и культурного русского стержня? Правильно, России не будет! Мне кажется, гораздо более перспективным другой путь: реализовывать свою национальную самостоятельность, всемерно развивать свое национальное мироощущение внутри собственной национальной общины, внутри собственного народа. Не нужно придавать своим узконациональным проблемам поистине вселенский масштаб. Татары, удмурты, ногайцы, калмыки и так далее – все мы именуемся своими национальными именами только внутри России, и именно благодаря Русским, которые в отличие от англо-саксов не вырезали коренные народы, а наоборот — развивали их. И после этого мы должны быть им благодарны! Русский Народ это сердце России, не будет Русских не будет России!»

Фаиль Ибятов, председатель татарской национально-культурной автономии

«Любой нормальный армянин с молоком матери получает простую мысль: сперва думай о России, а уже потом о себе. И не только о себе в лично-семейном смысле, но и в смысле Армении, армянства. И это не какие-то тонкие материи, а простой расчет: не станет России – пыли не останется и от Армении, и от армянства. Слова «Россия» и «Жизнь» на протяжении многих веков нашей истории были для нас синонимами. Можно сказать – «живем», а можно сказать – «есть Великая Россия», без всякого ущерба для смысла, потому что слова «Россия» и «жизнь» - синонимы… Русский народ – мученик и праведник – избаловал всех нас, катая на своей шее, и вздумали мы – кое-кто из армян, из тюрков – что и другие великие народы могут нас на шее катать. Вздор! Русский народ есть всемирно-историческое исключение в семье великих имперских наций. Любая другая империя баловать вас не станет, а станет бить вас палкой, отправляя на самые черные и грязные работы, и сношать, способом Богу и природе противным. И её, империи, право, будет в её силе, а не как у русских – в Правде».

Вазген Авагян, армянский экономист

«Да, я сделал запрос на получение русского паспорта, и я рад, что мой запрос был принят. Я обожаю вашу страну, Россию, ваших людей, вашу историю, ваших писателей. Я обожаю вашу культуру, ваш образ мышления. В России нет мелочности, она полна великих чувств. И за этими чувствами скрыто великое целомудрие. В вашем величии, я никогда не чувствую себя одиноким. Слава России!»

Жерар Депардье, французский актер

«В России культура, поэзия и литература встроены в жизнь. Никакой не стереотип, а совершеннейшая правда, что все читают Пушкина в школе и к тому же большинство в состоянии цитировать его. И не только Пушкина – Русская литература настолько важный предмет в школе, что большинство моих русских ровесников знают всех крупных классиков и вовсю цитируют Некрасова или Блока. Русская культура безгранично богата и животворна. Ее вклад в мировую литературу неоценим. Я уверена, что одна из причин этого именно в коллективизме. Он формирует общество, где одни и те же произведения читаются большим числом людей, благодаря чему вокруг литературы возникает живая дискуссия. Классики в России — это настоящие классики, а не нечто, существующее только в энциклопедии: это придает им больший вес, чем многим западным классикам. В Москве полно киосков под названием «Театральная касса»… такая система работает только в стране вроде России, где интерес к культуре столь велик, что имеет смысл покрыть сетью театральных киосков весь город. Мне не хочется признавать этого, но, может быть, русские, несмотря ни на что, правы? Может быть, «загадочная русская душа» существует на самом деле. Иначе как можно было пережить монгольское иго, царское самодержавие, советский террор, посткоммунистическое беззаконие и хаос? Глубокая, теплая, сильная и живая русская культура прошла через бесчисленные круги ада. Ее мучили, ломали, избивали и подвергали бесконечному систематическому разрушению. Но не сломили ее».

Анна-Лена Лаурен, финская журналистка

«Может быть, мы вспомним об истоках нашей цивилизации: семействе, религии, подвижничестве и боевом духе. Может быть, тогда мы, наконец, решимся встать на защиту чести наших предков и позаботиться о наших потомках».

Пол Хлебников, американский журналист русского происхождения

«Русские люди добросовестно и безвозмездно трудятся, если в обществе есть нравственная идея, праведная цель».

Фридрих Гегель, немецкий философ (1770 - 1831 гг.)

«В несправедливом строе, когда меньшинство паразитирует на большинстве, у русских людей нет мотивации к труду».

Шри Ауробиндо, индийский мыслитель и поэт

«Жить для себя, работать на себя, прожигать жизнь в различных удовольствиях - это не по-русски».

Мать Тереза, основательница католического Ордена милосердия

«Для меня русский народ — это прежде всего загадочная русская душа, славянская душа. Надо снова набраться сил и терпения, чтобы преодолеть все трудности. Во всех сложных ситуациях, вспомним, будь то война с Наполеоном, Гитлером, русские выигрывали. И я не сомневаюсь, что и сейчас, в смутную пору, русский народ не даст себя обидеть».

Йованич, сербский писатель

«Приятно видеть, как пожилых людей славят всем миром и так искренне, как славят девятого мая русских ветеранов. Есть вообще что-то очень располагающее в этой русской способности вместе вспоминать свое прошлое и своих ветеранов, вместе радоваться окончанию войны, не давать коллективной памяти умереть. В отличие от жителей многих западноевропейских стран, русские знают свою историю. (Мы, живущие на Западе, не всегда согласны с их толкованием истории, но это уже другой вопрос.) У русских есть стойкое чувство сопричастности к прошлому страны, того, что они участвуют в великом процессе — славном марше русского народа».

Анна-Лена Лаурен, финская журналистка

«Развитый человек русофобом быть не может. Взгляните, какие районы Украины самые экономически развитые, самые сытые? Восточные, там, где живут русофилы. А какие самые ущербные, нищие, бесперспективные, дотационные? Западная Украина, где много русофобов. Получается, не только русофобов, но и просто ограниченных, потому что экономику и свой быт они наладить не в состоянии. С чем это связано? Все очень просто. Люди учатся, развивают мозг, духовно растут и постепенно начинают понимать русскую историческую миссию. Когда русский врач Пирогов придумал анестезию (обезболивание при операциях) – он её придумал не только для русских. Для всех. И Гагарин полетел в космос для всех. И лампочка Ладыгина не только у русских горит в домах, и трактор Блинова не только русские земли пашет, и вертолеты Сикорского, и телевизоры Зворыкина… Тут и назвать все технические русские революции, произведенные в мировой науке, не представляется возможным: это будет целый фолиант, а не интервью. Именно русские цари придумали разрядку международной напряженности, разоружение и международный арбитраж, ныне воплощенные в работе ООН. А если бы они этого не придумали – войны и доселе начинались бы, как во времена Бисмарка… Впрочем, сейчас, когда Россия ослабла, так и происходит. Самые большие ценности во всем мире – миролюбие, антивоенные инициативы – это русская миссия на планете и без русских её выполнить некому. Я говорю русофобам: ну что пыжитесь, вы же без русских захлебнетесь в собственной кровавой блевотине, потому что механизма торможения органически лишены. Русофобы на Балканах, например – это ведра, наполненные вырванными глазами политических противников. Так хорватские усташи поступали с сербами. Я думаю, здесь очевидно, что хорваты – русофобы, одновременно с тем и противники всякой человеческой цивилизации, всякого гуманизма, в котором заключена забота о человеке. Я не придумал это, только подметил, и прошу вас тоже засвидетельствовать: насколько все, жестокие к русским, жестоки также и ко всем другим народам, вообще к роду человеческому. Это же очевидная взаимосвязь, между русофобией и духовным вырождением, деградацией человеческой особи. Вопрос: что делать всем нам. Я думаю: жить и утверждать жизнь. Жизнеутверждение всегда идет на пользу России и русским, а поддержка сотен, объединенных русской цивилизацией народов, словно родники, должна подпитывать великую русскую реку…»

Вазген Авагян, армянский экономист



Александр Дубровский

Конашенок попытался улететь в Армению, но был задержан в аэропорту Пулково, а позже, заикаясь от страха, записал видео, где принёс свои «глубочайшие извинения»

Сегодня и вчера стримеры наперебой извиняются за свои слова в прямом эфире, сказанные сразу после теракта. Одна женщина из Липецкой области в эфире говорила, что в Москве убили всего 113 человек, а на...

«Крокус-покус» Агаларовых: здание в кадастре не числится, а работали дети и самозанятые

Многие наверняка обратили внимание на школьников, выводивших людей из «Крокус Холла» в ходе теракта 22 марта. Они прославились на всю страну и получили уже немало наград. Правда, юридич...

Русская ракета попала "куда нужно". Варшава спешно отправила в отставку инструктора ВСУ после смерти генерала
  • ATRcons
  • Вчера 20:06
  • В топе

Решение об отстранении было принято на основании данных контрразведки Польши. Кадровые перестановки в "Еврокорпусе"  Пресс-служба Министерства обороны Польши сообщает об уволь...

Обсудить
    • Vasil
    • 1 октября 2017 г. 20:18
    Орбини все смешал в кучу. Всем миром владели Монголы, как правители "скифов". Можно смело приравнивать русских к скифам. Но славян, типичные представители которых: польская курва, украинская мразь, чех-унтерменш или прибалтийские шпроты, всю эту рабскую инфантильную массу записывать во владельцы миром? Это звучит как издевка.
  • +++
    • Sage
    • 1 октября 2017 г. 21:12
    Отличная подборка.  :thumbsup:
  • И вот что интересно:на протяжении стольких веков изучали славянский не поколебимый дух силу характера ,стойкость,и все равно не оставляют надежд на завоевание.
  • Благодарю!