Московское мифотворчество, как, впрочем, и мифотворчество любого мегаполиса, давно уже стало самостоятельным жанром. Велик соблазн чуть-чуть подправить историю, особенно в те эпохи, от которых осталось так мало заслуживающих доверия свидетельств.
Вот и превратился нынешний район арбатских улочек и переулков в тот "черновик" истории, который каждый переписывает по-своему. Ну вот, например. Якобы именно сюда, до начала Большой Молчановки, доходил подземный ход из Кремля, в котором, по одной из версий, размещалась полулегендарная библиотека Ивана Грозного — "Либерея", которую ищут до сих пор. Правда, версий, где она спрятана, сегодня можно насчитать более шестидесяти...
Здесь же, на Большой Молчановке, романтики-москвоведы помещают и избушку на курьих ножках, где окопалась то ли Баба-яга, то ли какая-то другая нечистая сила...
КУРЬИ НОЖКИ
По одной из версий, на развилке Смоленской дороги в Средневековье стояла кузница. Эта развилка и похожа была на картах на куриную лапку, а кузнецы, укрощающие огонь, всегда и на Руси, и в Европе считались людьми, знающимися с нечистой силой. Такой вот парадокс: подкова, выкованная кузнецом, приносила удачу, а сам он вызывал опасение.
Правда, была в ходу и еще одна версия: домик тот стоял на деревянных чурбачках, напоминающих "ножки". В любом случае кузница, из трубы которой валил дым, пользовалась у москвичей дурной славой, и они предпочитали ее объезжать, лишь бы не отправляться мимо нее в дальнюю дорогу. По поводу "курьих ножек" на Большой Молчановке можно насчитать еще с десяток версий, каждая из которых столь же приблизительна, сколь и вполне возможна. Некоторые, например, считают, что здесь был царский двор, где готовили блюда к столу монарха, а куриные ноги, естественно, выбрасывали.
Однако многие столичные любители старины, а также ученики школы № 1234 на Большой Молчановке вовсе не считают, что место это "попорчено" нечистой силой. Ведь с начала XVII века и до 1934 года здесь стояла знаменитая церковь Николы, что на Курьих ножках (церковь Николая Чудотворца, что на Курьих ножках).
Последовательный борец с нечистой силой патриарх Московский Иоаким в 1681 году распорядился поставить на этом месте церковь, посвященную главному "арбатскому" святому — Николаю Чудотворцу, которому здесь уже были посвящены два храма. За два с половиной века район, взятый когда-то Иваном Грозным в опричнину, превратился в интеллектуальный московский оазис, а в числе прихожан церкви Николы, что на Курьих ножках была, например, семья Пушкиных, жившая по соседству.
Колокольный звон церкви Николы, что на Курьих ножках слышал в свое время и юный Михаил Лермонтов, приходивший сюда с бабушкой из скромного по современным меркам деревянного особнячка на соседней улице: Малая Молчановка, дом 2. Здесь Михаил Юрьевич написал более ста стихов и пережил свою яркую первую влюбленность в соседку Вареньку Лопухину. В то время Михаил Лермонтов не мог знать, что его кумир, Александр Пушкин, в детстве жил совсем рядом: в домике священника церкви Николы, что на Курьих ножках на Большой Молчановке.
Когда уже совсем взрослым Александр Сергеевич писал свое "Лукоморье", наверное, он знал о многих мифах, связанных с местом, где прожил часть своего детства. Можно сказать, что "избушка на курьих ножках" в XV веке находилась почти около его московского дома на Большой Молчановке. "Избушка там на курьих ножках стоит без окон, без дверей". Правда, и окна, и двери в ней были, а вот Бабы-яги не наблюдалось. Но если даже во времена Пушкина многие исторические подробности были неизвестны, то уж точно само название церкви Николы, что на Курьих ножках не могло его оставить равнодушным.
Кстати, если бы не кропотливая работа историков, то и само место рождения Александра Сергеевича тоже можно было бы приписать улице Большой Молчановке. По крайней мере, он лично говорил об этом своим друзьям. Но двенадцать переездов и рождение за время жизни в Москве шестерых детей не оставили в семье Александра свидетельств, где именно кто из них родился. И хотя сейчас Большая Молчановка потеряла почетный статус места рождения великого поэта, зато доподлинно известно, что именно отсюда он уезжал учиться в Царское Село.
Нынешняя школа № 1234 построена как раз на месте церкви Николы, что на Курьих ножках. Все ученики и выпускники двух школ, которые когда-то и объединили в одну под номером 1234, уверены, что их актовый зал находится как раз на месте домика священника церкви Николы, что на Курьих ножках, который и снимала семья Пушкиных. Потому традиционный школьный театральный фестиваль, если следовать этому почти подтвержденному факту, и проходит именно там, где жил Сашенька Пушкин.
Из двух объединенных школ на Большой Молчановке вышло немало театральных деятелей. Народную артистку СССР Людмилу Касаткину обожал весь Советский Союз. Павел Хомский, художественный руководитель Театра имени Моссовета, играл в школьных спектаклях с Аллой Парфаньяк, которая стала заслуженной артисткой РСФСР и женой Михаила Ульянова. Павел Хомский сидел за одной партой с будущим знаменитым политическим обозревателем Валентином Зориным. Театральный режиссер Петр Суворов и актриса Мария Миронова — тоже выпускники этой арбатской школы.
Есть здесь еще одна легенда, которая поддерживается и специалистами. Считается, что от той самой церкви Николы, что на Курьих ножках уцелела часть старой ограды. Поэтому неудивительно, что около школы можно встретить фрагмент совсем старого забора. Нынешние ученики обсуждают свои секреты там, где в течение нескольких лет каждый день проходил маленький Пушкин.
СКАЗКИ СТРЕЛЕЦКОЙ УЛИЦЫ
Жаль, но приходится признать, что историки не только "аннулировали" предполагаемое место рождения Пушкина на Большой Молчановке, но и нашли существенные неувязочки в арбатском мифе насчет Бабы-яги. Во всех сказках ее избушка стояла либо в лесу, либо на опушке, а тогдашний район Молчановки и прилегающих переулков назывался до XV века Вспольем, что означало пахотную землю, а вовсе не лес. Потом же и вовсе никакого леса быть не могло, ведь с начала XVI века здесь размещались стрелецкие слободы. Не случайно Большая Молчановка раньше была Стрелецкой улицей. Собственно говоря, и свое нынешнее название две Молчановки получили по имени стрелецкого головы Михаила Молчанова. Под его началом находилось 500 стрельцов, которых он повел в 1612 году к Арбатским воротам поддержать ополчение Дмитрия Пожарского и Кузьмы Минина в страшной битве против польских войск.
Стрельцы не раз попадали в произведения последующих жителей двух Молчановок. Остались наброски плана Пушкина "Повести о стрелецком сыне", а Алексей Толстой подробно описал стрелецкий бунт в "Петре Первом". По забавному стечению обстоятельств оба они, жившие в десяти минутах ходьбы друг от друга, только разделенные целым веком, написали и о стрельцах, и об избушке на курьих ножках. У Алексея Толстого она попала в пересказанную им русскую народную сказку "Пойди туда — не знаю куда, принеси то — не знаю что". Именно эту сказку потом переложил в шутливой форме Леонид Филатов. Только у него она — "Про Федота стрельца, удалого молодца", а у Алексея Толстого — про Андрея-стрелка. "Избушка, избушка, повернись ко мне передом, к лесу задом", — приказывал Андрей-стрелок, отправленный незнамо куда. Правда, потом очень удачно оказалось, что его жена, волшебница и просто красавица Марья, была дочерью Бабы-яги, которая и помогла зятю взять правильное направление.
Алексей Толстой, живший в доме № 8 на Малой Молчановке с 1915 по 1918 год, тоже захаживал в церковь Николы, что на Курьих ножках, находившуюся от его дома буквально в пяти минутах.
Наверное, и его не могло не заинтересовать такое необычное название. "Ничего роднее, милее Молчановки нет", — писал Алексей Толстой, поживший потом и в Париже, и в апартаментах, выделенных ему советской властью после возвращения. Молодость на Малой Молчановке осталась в его памяти как лучшее время жизни.
Даже сегодня дом, на пятом этаже которого жил Толстой, явно выделяется среди остальных. А с 1913 года он был чуть ли не самым красивым домом на двух Молчановках. Седьмой этаж этого "дома со львами" считался одним из самых богемных мест в Москве в начале ХХ века. Причем именно весь этаж. Одну квартиру в нем занимали сестры Сергея Эфрона, мужа Марины Цветаевой, а другую — эпатажная мать поэта Максимилиана Волошина. Они подружились еще в Коктебеле, где, собственно, и началась любовь Марины и Сергея. Музицирование, декламация стихов и розыгрыши перемещались с крымского берега на Малую Молчановку.
"Пра", от слова "праматерь", как все называли мать Волошина, умела и на своем настоять, и веселье поддержать. Здесь было действительно весело: Максимилиан в своих вечных бархатных штанах до колена, и "Пра", элегантно носящая мужские костюмы для верховой езды, а вокруг них шумная творческая молодежь. Когда их гости, "волошинцы", объединялись с гостями Эфронов, куда часто захаживала Марина Цветаева, то буквально весь дом сотрясался от смеха. Подчеркнуто сдержанный Алексей Толстой в шутку называл своих шумных соседей "обормотами". Так и весь солидный "дом со львами" в среде московской богемы превратился в "обормотник". Но креативные "обормоты" не придумали для самого Алексея Толстого никакого запоминающегося прозвища, кроме скучного "Алехан".
ВЛЮБЛЕННЫЕ ПОЭТЫ, ЦЕНЗОРЫ И УЧЕНЫЕ
Постоянная гостья "дома со львами" Марина Цветаева когда-то писала:
Москва! — Какой огромный
Странноприимный дом!
Всяк на Руси — бездомный.
Мы все к тебе придем.
Таким странноприимным временным домом в XIX веке оказалась Малая Молчановка еще для одного писателя — Сергея Аксакова. Прошли для него времена Сивцева Вражка, когда он по субботам собирал у себя по 30 гостей, среди которых бывали Гоголь, Щепкин, Верстовский. Тогда еще уважаемый цензор Московского цензурного комитета, а ныне — уволенный по распоряжению самого Николая I литератор. То ли недоглядел, то ли сознательно пропустил опасную рукопись, вот и лишился места. Но характер не переделаешь, и восстановленный в 1830 году в должности Сергей Тимофеевич опять дает добро на три рукописи, вызвавшие недовольство императора. А журналу "Европеец" с пропущенной им в печать статьей пришлось вообще закрыться после третьего номера. Такой он, оказывается, был газетный либерал, автор "Аленького цветочка".
Пушкин, Аксаков, Алексей Толстой — все они помимо прочего сочиняли и сказки. Только один знаменитый поэт, с именем которого связан район Молчановок, сказок после себя оставить не успел, зато написал здесь более ста стихов. Речь, конечно, идет о Михаиле Лермонтове. Его дом на Малой Молчановке настолько дорог русской литературе, что на нем висят аж две мемориальные доски, находящиеся на расстоянии двух метров друг от друга. На одной выбиты даты 1829–1832 годы, а на другой — 1830–1832-й. Одна отмечает годы проживания Михаила с бабушкой в этом доме. А другая — годы учебы поэта в Московском университете.
Здесь протекала яркая романтическая влюбленность Михаила Юрьевича в соседку по Большой Молчановке Вареньку Лопухину. Усадьба Лопухиных с роскошным садом находилась на пересечении Большой Молчановки и Серебряного переулка. От нее не осталось и следа еще в начале ХХ века. Сейчас на том самом месте красуется элитный жилой дом 15/12...
Много позже Лермонтов напишет свое знаменитое стихотворение "Нет, не тебя так пылко я люблю...", обращенное к другой светской красавице — Екатерине Быховец. Вспоминал же он при этом как раз о первой своей любви на Большой Молчановке, дом которой находился в двух шагах от его собственного, на Малой Молчановке.
1830 год, которым отмечена вторая мемориальная доска на доме Лермонтова, был страшным годом для Москвы. Эпидемия холеры унесла жизнь каждого шестидесятого москвича, и это считалось еще счастьем, ведь в Астрахани от холеры погиб каждый десятый житель. Михаил Лермонтов с бабушкой не покинули холерную Москву. Неудивительно, что вместо юношеских восторженных стихов Лермонтов начинает работать над "Демоном", а появившийся тогда трагизм больше не покидал его творчество.
Надо сказать, что тогда Москва быстро учла уроки остальной России и организовала настоящую оборону против холеры. На ее передний край был призван будущий житель аристократической Малой Молчановки, а тогда нищий молодой доктор Александр Иванович Овер. Именно после феноменальных показателей выздоравливаемости ему доверили управлять знаменитой Первой градской больницей. Позже, считаясь самым дорогим врачом Москвы, доктор Овер до конца жизни бесплатно лечил бедняков. Не случайно еще спустя сто лет после его смерти москвичи искренне верили, что в случае болезни нужно мысленно обратиться к доктору Оверу. Уже став признанным и высокооплачиваемым доктором, Александр Иванович Овер поселился в престижном доме на Малой Молчановке, пополнив список ее знаменитых жителей.
Даже, казалось бы, далекие от писательства жители Молчановок и то рано или поздно приобщались к литературному труду. Во флигеле под номером девять на Малой Молчановке жил Климент Тимирязев, почетный член десятка зарубежных университетов, успешно работавший по восьми научным направлениям. Шесть российских научных институтов вообще обязаны ему своим появлением, среди которых, кстати, и Московские высшие женские курсы. Те самые, которые положили начало женскому высшему образованию в России. Их соучредителем был все тот же профессор с Малой Молчановки.
И при всем этом у него хватило времени написать целое искусствоведческое исследование, издать биографии великих ученых и в духе времени посвятить два своих литературных труда революционерам: один — Гарибальди, а другой — Марату. Неудивительно, что в 1915 году Максим Горький даже предложил Тимирязеву возглавить отдел науки в журнале "Летопись". Своей помощницей Климент Аркадьевич взял никому тогда не известную скромницу Надежду Крупскую.
"ПЬЕТУКОВИ НОГ"
Среди выпускников школы № 1234, той самой, что стоит на месте церкви Николы, что на Курьих ножках, тоже немало писателей. Окончил ее и Борис Заходер, который, как и другие обитатели Молчановок, любил писать сказки. И не только писать, но и переводить. Именно в его переводе все дети Советского Союза полюбили Винни-Пуха и узнали о приключениях Алисы в стране чудес. А раз сказки, то куда же без Бабы-яги?
У крокодила есть друзья,
И есть подруги у ворон,
А у Яги одни враги,
Одни враги со всех сторон.
Так в "Песне Бабы-яги" Бориса Заходера жаловалась обитательница избушки на курьих ножках.
Еще до начала 90-х ученики школы № 1234 особо не обращали внимания на требующий ремонта особнячок, находящийся буквально в двух шагах: Борисоглебский переулок, дом 6.
Поделенный на коммунальные квартиры, он потерял все прежнее дореволюционное очарование, а его жителей, занятых каждодневным выживанием, никак не интересовал тот факт, что именно здесь с 1914 по 1922 год жила Марина Цветаева. Кто тогда мог увлекаться стихами модной до революции поэтессы, эмигрировавшей в Европу?
Марина возвратилась в СССР в 1939 году, а уже в 1941-м покончила жизнь самоубийством. Она не нашла себя в Европе и потеряла в России. Ее счастливое время в Борисоглебском переулке прошло под колокольный звон церкви Николая Чудотворца, что на Курьих ножках, рядом с домом Пушкина, которого она боготворила, и неподалеку от дома Лермонтова, которого она обожала. Подрастала дочь Ариадна, Сергей Эфрон влюблен в свою жену, издано уже несколько поэтических сборников.
В 1917 году у Марины и Сергея родилась вторая дочь — Ирина. Это было тяжелейшее время. Пока Эфрон, ушедший на фронт, воевал против красных, Марина пыталась выжить в голодной и холодной Москве. Пробовала работать в Наркомпросе, но в итоге ей пришлось уйти оттуда. Она продавала все, что могла, но есть все равно было нечего. Марине пришлось отдать Ариадну и Ирину в Кунцевский приют, сама она умирала от голода и надеялась хоть так спасти дочерей. Но в 1920 году маленькая Ирина умерла в приюте...
"Всезнающий" российский Интернет на десятках сайтов уверяет, что в церкви Николы, что на Курьих ножках Марина и Сергей крестили своего третьего ребенка — сына Георгия, которого Цветаева звала Муром. Однако родился тот уже в эмиграции, в 1925 году, а из Москвы Цветаева уехала в 1922 году, узнав о том, что муж эвакуировался в Галлиполи, попал в Константинополь, а оттуда переехал в Чехию. То есть крещение сына никак не могло состояться в этой церкви. Однако здесь вполне могли крестить вторую дочь, Ирину.
Тогда, в 1918 году, Марина наблюдала совершенно чужую, незнакомую Москву. В городе раздавались взрывы, жильцы арбатских домов организовывали круглосуточные дежурства, черные ходы заколачивали и закладывали бревнами. Именно в таких занятиях провел начало 1918 года еще один прихожанин церкви Николы, что на Курьих ножках — Иван Бунин. Он тоже жил неподалеку — на Поварской улице.
Пасхальную службу весны 1918-го он отстоял с гражданской женой Верой Муромцевой в этой церкви и сюда же пришел через несколько недель — проститься перед отъездом в Одессу, откуда позже переберется во Францию. Как оказалось, навсегда. В своем дневнике Бунин написал про свое последнее посещение церкви Николая Чудотворца: "Красота этого еще уцелевшего островка <...> всего того дивного, что все-таки создала человеческая душа и чем жива она <...> так поразила, что я плакал — ужасно, горько и сладко!"
Бунин уехал в 1918-м, тогда же эмигрировал из соседнего "дома со львами" Алексей Толстой, Марина Цветаева с Ариадной — в 1922-м. В записке о состоянии московских церквей, составленной в этом же году на имя архимандрита Крутицкого Никандра, насчет Николы, что на Курьих ножках говорится следующее: "Приход очень малочисленный — "барский". Прихожане разъехались или разорены. При церкви один священник. Диакон умер. Псаломщик ушел".
Фактически на этом и закончилась история Николая Чудотворца, что на Курьих ножках. И сегодня редкий москвич сможет вспомнить о том, что в конце XVIII века это место было увековечено в стихотворении анонимного автора, ставшем популярным среди столичных жителей. Оно было опубликовано в ежемесячном журнале "Вечерняя заря" в 1782 году. Называлось стихотворение "Французский променад". Его герой, обрусевший француз, приказал извозчику искать "пьетукови ног":
Извозчик по Москве
с французом всюду рыщет,
Ног петуховых ищет.
Только когда француз вспомнил, что на "пьетукови ног" есть церковь Николы, то тогда сразу и примчались на "курьи ножки".
* * *
Описание таких многослойных и многоликих исторических мест, как Арбат, и даже всего двух арбатских улиц, таких как Большая и Малая Молчановки, невозможно не только закончить, но и, по большому счету, начать на одной какой-то точке. К примеру, стоит только вспомнить, что двор боярина Бориса Морозова тоже располагался там, где всего несколько десятилетий спустя будет построена церковь Николы, что на Курьих ножках. Воспитатель, один из самых приближенных людей царя Алексея Михайловича Тишайшего, печально известный своими злоупотреблениями, которые привели в 1648 году к Соляному бунту. Его время хранит множество своих секретов, которые пытаются раскрыть историки. А молодое поколение двух Молчановок, динамичное и талантливое, как и все их сверстники, само фиксирует для будущих исследователей почти каждый шаг своей жизни, заполняя рассказами и селфи соцсети. Так, глядишь, и профессия литературоведа отомрет, достаточно будет просто ознакомится с "профилями" участников социальных сетей.
Источник : https://m.rusmir.media/2015/10...
Оценили 4 человека
3 кармы