Как я пришла сюда.

Было время, когда Даши не было, а была Душа. Я сидела на том свете, и мне захотелось на этот. Там, в общем-то, нормально. Не холодно и не жарко, не голодно, потому что есть вообще не хочется и не надо. И, само собой разумеется, в сортир не нужно ходить, что весьма радует. И делать ничего не нужно, в смысле ходить на работу. Можно целый день лежать на облаке и плевать в потолок. Или ворон считать. И то же самое на следующий день… Полная свобода передвижения – лети куда угодно и делай что угодно. В пределах Солнечной системы. Дальше тоже можно, однако никто из тех, кто полетел дальше, пока еще не вернулся. Там рехнуться можно – миллион лет можно лететь. Десять миллионов. Сто… Представляете? Летишь, летишь… сто миллионов лет. И ничего не происходит. Ты только летишь. И еще неизвестно куда прилетишь. Не исключено, что туда, откуда ты и вылетел… Потому что все эти наши видимые галактики заключены в некое подобие сферы, образовавшейся при первовзрыве. Вырваться за пределы этой сферы тоже можно, если разогнаться до третьей межгалактической скорости, это где-то порядка тысячи скоростей света – и тогда ты попадешь в сферу соседнего первовзрыва. Но сколько времени на все это тебе потребуется? Вот почему и не вернулся еще никто из тех, кто решил посмотреть. Летите, голуби, летите!.. Меня в эти дали не тянуло. Я ленивая, романтики во мне никакой, мне бы чего попроще. Я наблюдала за Землей, и мне этого хватало. А когда стало не хватать, я поняла, что уже достаточно отдохнула и мне пора возвращаться.

Возвращаются по разному. Одни, и их большинство, просто сидят и ждут, когда подойдет их очередь. Ждать можно и сто лет, и двести, и тысячу… спешить все равно некуда. А другие начинают колдовать – то есть сами ищут себе свою судьбу. Именно так поступила и я. Колдовать не запрещается, скорее наоборот. А есть и такие души, которые на этот свет категорически не хотят. Если их не трогать, то они так и будут сидеть на том. А че они на этом не видали? Некоторых из них знают по именам – например, душа Александра Македонского. Не желает. 

…Прежде всего мне нужно было найти себе папика. Как только я его найду, так все остальное само по себе приложится.

И я искала его, пока не нашла.

Вот этот.

Уже достаточно взрослый, МНС, врач, не пьет, не курит, по бабам не шляется, порочащих связей не имеет, много читает, думает и пишет диссертацию. Происходит из хорошей семьи – то есть наследственность не отягощена. Зовут Коля.

Теперь мне нужно было найти себе маменьку. Это уже легче. Она должна быть где-то в поле зрения папика. Вот она. Студентка пока еще, будет детским врачом. Молоденькая, хорошенькая, стройненькая, умненькая. Папика знает уже полгода, они даже здороваются при встречах, но с ним не общается и ни о чем таком вообще не думает.

- Так,- сказала я папеньке,- видишь эту прелестную юную девственницу? Женись!

- Не хочу,- ответил папик.- Она брюнетка, а я всю жизнь мечтал о блондинке!

Тут я так на него посмотрела, что он понял, что он неправ и назначил маменьке свидание.

И началось. Если бы я не контролировала ситуацию, если бы я пустила процесс на самотек, то я до сих пор так бы и сидела на том свете. И считала бы там ворон.

…Маменька была настолько потрясена фактом назначения свидания, что перепутала место и пришла на 200 метров левее, чем следовало. Папенька, явившись, не дождался маменьку, хотя ждал долго, и в ярости на весь белый свет, на всех особ женскаго полу вообще и конкретно на маменьку в особенности, с места встречи ушел. Но его направляла я, и через 200 метров он нос к носу столкнулся с маменькой, которая тоже была в ярости – назначил свидание, а сам не пришел. И это была наша самая первая семейная сцена.

- Разбирайтесь теперь!- сказала я.

Я сидела совсем рядом с ними – на голове одного балбеса, это был памятник. На голове у него постоянно сидели, мне даже пришлось согнать двоих. Я приняла вид голубя. Я топталась на голове и даже говорила ур-р-р-р… Но они меня не замечали. Им было не до меня.

На маменьку смотреть было просто страшно. Подружки, когда узнали, что она идет на свидание, постарались одеть ее наилучшим образом, дали ей самую красивую кофту, наложили на лицо макияж и тени… папенька ее с трудом узнал. Сам папенька тоже был хорош. Перед таким важным событием он побывал в парикмахерской, и там тетка отхватила ему ножницами огромный клок волос прямо на темени. Это бросалось в глаза. Тетка впала в прострацию, потому что не сомневалась, что папик ее прям счас разорвет, но папик довольно спокойно сказал, что он по волосам плакать уже не собирается… Но все равно они мне очень нравились, потому что это были мои папенька и маменька.

Однако момент был критический. Папик был вспыльчивый, а маменька была тоже горячая, и они сейчас запросто могли обменяться парочкой громов с молниями и на том бы все и кончилось.

-Ур-р-р-р,- сказала им я и покрутилась на своей голове. Это означало – не вздумайте! Это же я, ваша дочка! Так что полегче, полегче…

- Папик,- сказала ему я,- но ведь ты же понимаешь, что она так обрадовалась, получив от тебя приглашение на свидание, что перестала соображать! Потому и перепутала место. Чем же она виновата? И вообще – это же твоя жена!

- Маменька,- сказала я потом,- он опоздал на свидание потому, что именно тебя он столько времени ждал на другом месте. А как он сильно переживает из-за того, что тебя не дождался? А клок волос ему отстригли потому, что он был в таком нервном состоянии, что это передалось тетке! Вот она его ножницами и хватанула! А у нее 30 лет стажа! И вообще не злись на собственного мужа из-за таких пустяков!

Короче, ни грома, ни молний там не произошло.

Когда они остыли, папенька сразу же маменьке и сказал, зачем свидание назначил – чтоб она вышла за него замуж. Маменька тут же согласилась и через месяц они расписались.

Самое главное я сделала, теперь можно было и отдохнуть. Я, вообще-то, отдыхала уже давно, весьма давно, даже надоело. Так что еще несколько лет по сравнению с этим сроком были пустяком. Нас было уже трое. Хотя они меня к себе старательно не подпускали – предохранялись, то есть. Папик врач, маменька без пяти минут педиатр – они предохранялись грамотно. Вообще-то для меня это не преграда, я все равно бы влезла, но мне не хотелось так. Ну зачем мне ставить их перед фактом? Мне совсем нетрудно подождать… И вовсе я не боялась, что они меня выкинут. У них иногда бывали ложные тревоги, маменька ужасно переживала, а папик смеялся и говорил – да ты что?! Мы же с тобой МУЖ и ЖЕНА! Мы имеем право! Мы просто его родим – и все!.. Естественно, они бы меня родили. Только не его, а ее. Но мне нужно было, чтобы они сами захотели. И я дождалась.

Они стали смотреть на чужих мелких. Увидят, и смотрят, смотрят!.. Потом друг на друга и улыбаются.

Они стали соблюдать режим, прогулки-витамины-ни капли спиртного, даже пива, и тому подобное. Диету себе подобрали – чтоб мальчик был. Я только плечами пожала. И настал момент, когда я с того света переселилась уже на этот.

Они решили, что это или Сашка, или Дашка. Им почему-то больше хотелось Сашку. Почему-то все хотят сына, и никто не хочет дочь. Но их мнением никто не собирался интересоваться.

Они занялись моим образованием. Папик читал вслух умные книги, для меня. Маменька поначалу возмущалась, но он разрешил ей во время чтения спать, потому что он не для нее читал. Для Сашки. А Дашка слушала. Удивительно, откуда Платон так много знает о жизни на том свете?.. А маменька играла для меня на гитаре. Простенькие вещицы Карулли, Каркасси, Джулиани… мне очень нравилось. Внутри прекрасно слышно. Я, когда подросла, могла уже и потребовать, чтобы она мне поиграла. Я начинала пинать ее изнутри. По чем попало. Если попадало по печени, то маменька тут же брала в руки гитару, а я успокаивалась.

- Ишь, как Сашка разошелся, - говорил папик,- сразу видно, мальчишка!,- и тоже слушал гитару.

Вот так мы и жили девять месяцев.

А потом папик отвез нас с маменькой в роддом. И я появилась на свет. Не Сашка, а Дашка. Но папик, с первого же момента, как меня увидел, так и полюбил на всю жизнь. А я его.

- До-о-оча!

- Папик!

-==-