Почему антиутопии XX века сбываются, а утопии — нет?

Как получилось, что новое тысячелетие принесло человечеству не рай на Земле, а повод перечитывать антиутопии ХХ века? Кто виноват, что история «пошла не туда», и что теперь делать? Свой ответ дает японский фантаст и мастер психологического детектива Наоки Урасава — в манге «Парни XX века»

Новая власть

Великий фантаст XX века Рей Бредбери на вопрос о том, почему вместо его утопий сбылись только его антиутопии, ответил:

«Потому что люди — идиоты… Человечеству дали возможность бороздить космос, но оно хочет заниматься потреблением — пить пиво и смотреть сериалы».

И правда, капиталистическое общество говорит нам: стремись к своим мечтам! Рынок и демократия позволяют реализовать любое начинание — если только приложить к этому достаточно усилий. Ты не счастлив только потому, что не хочешь быть счастлив.

Стать космонавтом? Не вопрос! Быть честным полицейским? Нужно только желание! Жить как чистый и независимый художник? Проще простого! Заниматься фундаментальной наукой, а не отчетами в офисе? Просто дайте нам знать! Занять место коррумпированного чиновника и решать все по справедливости? Именно такие кадры во власти и ищут!

Ведь вам «дали возможность» выбирать хорошую профессию, честно трудиться, справедливо управлять, менять мир к лучшему, устремлять человечество к звездам. Каждый шаг в сегодняшней жизни удаляет вас прочь от коррупции, создания видимости деятельности, борьбы за пропитание — к творческой и полезной для общества жизни… Или все-таки нет?

Или все-таки человек, не согласный со стремлением к потреблению, с обманом, несправедливостью и т.п. современного общества, — оказывается в роли неудачника, «не вписавшегося в рынок»? Может быть, люди не становятся массово космонавтами, писателями, художниками, учителями и врачами — не потому, что они злые и глупые, а потому, что им не дает этого делать общество, в которое они входят, его общественно-экономическая система и люди, задающие в нем «правила игры»?

Рок

Как получается, что человек, даже воспитанный на великой классике, на утопиях фантастов, желавший стать космонавтом, творцом, быть честным и добрым, — однажды внезапно осознает, что стал кем-то совсем другим? Ответ на это дает другой фантаст, гуманист, мастер триллера и детектива японец Наоки Урасава — в манге «Парни XX века», написанной на рубеже столетий и ставшей поистине культовой.

Детство главных героев приходится на эпоху покорения космоса, на время больших надежд и ожиданий; юность — на годы рока и хиппи, с их несогласием жить по законам капиталистического мира. Дальше же начинается «нормальная» жизнь, работа, семья — маленькое буржуазное счастье; музыка, которая, по словам одной перестроечной песни, «длилась бы вечно», если бы «заменили батарейку». Вот только к концу ХХ века, после распада СССР и захвата капитализмом всего мира, герои внезапно обнаруживают, что общество дошло до крайней черты — и новое тысячелетие начнется с построения настоящей, конкретной вселенской антиутопии. Перед мечтателями, отрекшимися от мечты, встают вопросы: кто виноват и что делать?

Урасава является создателем своего, особого жанра, который можно назвать «эпическим психологическим детективом». Формально, сюжет его произведений обычно строится вокруг поиска убийцы. Так или иначе, герои Урасавы обнаруживают, что имеют с преступником некую личную, даже интимную связь, и разрешение загадки для них всегда сопряжено с «самокопаниями» и ответом на какую-то персональную проблему. Однако, как убийца совершает злодеяния не локального, а почти мирового масштаба, влияющие на прошлое, настоящее и будущее мира, — так и «психологические» проблемы оказываются не уделом отдельных неуравновешенных личностей, а вызовами, стоящими перед целыми поколениями или даже всей историей человечества. Герои уже не ищут деревенского убийцу, а решают, куда дальше идти миру. «Парни 20-го века» является в этом ряду произведением, в котором все перечисленные авторские черты раскрываются в полную силу.

Антиутопия

Формальный главный герой манги Эндо Кенжи — типичный мечтатель, на которого «работала» вся культура 1960—70-х годов: он хотел полететь в космос, стать супергероем или независимой рок-звездой. В детстве он с компанией друзей собирался в шалаше (на «тайной базе») и рисовал все возможные варианты будущего. Почему-то дети уже тогда перебирали различные варианты антиутопий: от стихийного бедствия, уничтожающего Землю, — до нападения инопланетян. Каждый сценарий Кенжи отвергал, заявляя, что он будет сражаться — и не допустит подобного исхода. Главный герой даже расписывал, какие именно меры нужно для этого предпринять.

Шло время, земля, на которой стоял шалаш, была выкуплена местным капиталистом, и на ней построили клуб для боулинга. Космическая эра закончилась, началась эпоха хиппи и рока — на минуту захватившая Кенжи, но вскоре отпустившая: часть людей стала коммерчески успешными рок-звездами, часть — «опустилась», часть — вернулась в «нормальную» жизнь. Главный герой был среди последних.

Реальная история движения «любви и мира» известна: из протестного против капитализма и захватнических амбиций Запада движения оно быстро превратилось в часть капиталистического же миропорядка. «Идейные» люди подсели на наркотики и сбились с пути; более «ушлые» — стали делать на этом бизнес. Урасава, конечно, намекает на разочарование, связанное с хиппи и роком, — его переживает и главный герой. Но главной образ здесь другой: тема той «музыкальности», о которой писали русские революционные интеллигенты, вроде Александра Блока.

Новый рок

Кенжи пытается поймать музыку эпохи, но понимает, что это слишком большой вызов для него, его уже слишком тяготит мещанство. Пойдя против системы в 1999-м, он снова берет в руки гитару и пытается играть еще плохо понятую им самим музыку прохожим — без особого отклика. Когда же он восстанет против состоявшейся антиутопии (ни много ни мало в 2017 году!), то его музыка «пробьется» ко всем обиженным и угнетенным, она будет буквально открывать ворота и обрушивать дворцы новой фашистской элиты. Из мелодии, которую рабы слушают на сломанном радио, не разбирая слов, лишь предугадывая мелодию, — она разрастется в гимн нового мира.

Но пока что главного героя «заедает быт», он погружается в сон — который даже не назовешь мещанским, поскольку Кенжи еле сводит концы с концами. Главному герою не повезло вдвойне: с одной стороны, он родился в простой семье, мелкий бизнес которой (как обычно) не «взлетел». С другой — Кенжи, отбросив все цели и мечтания детства и юности, тем не менее цепляется за какие-то остатки совести и человечности. Он заботится о ребенке, брошенном сестрой, — из-за чего не может ни «ударно» работать, ни устроить «семейное счастье». Его преследует чувство разочарованности и какой-то ненужности, он не может жить так же просто и расчетливо, как окружающие (которые, правда, тоже живут не слишком хорошо).

Из накатанной колеи Кенжи выбивает смерть друга детства — одного из тех немногих, кто внутренне не сдался и пытался действительно «спасти мир». Аналогичные происшествия возвращают «на путь истинный» и других его соратников. Главный герой понимает, что, пока он «спал» и плыл по течению, в мире реализовывались самые страшные предсказанные им антиутопии.

Уснувший мир привел к власти силы, цель которых — окончание гуманизма. Они промывают мозги, лгут, заменяют реальную, живую музыку — коммерческой подделкой. Их цель — построить мир для избранных, для узкой элиты: благо, развитие технологий позволяет не только летать в космос, но и ликвидировать необходимость в миллиардах рабочих рук. В принципе, в какой-то момент «Злодеи» и достигают цели: Земля разделяется на феоды, которыми владеют новые феодалы, ни в чем себе не отказывающие. Подкуп, обещание роскошной жизни элите, терроризм — их путь к власти. Уничтожение «лишних людей» и увековечивание власти немногих избранных — их задача. Фактически Урасава описывает реальную логику прихода к власти фашистов и их предельные цели.

Катастрофа

Фашизм является необходимым порождением капитализма: элита, получившая в руки богатства и власть, должна как-то решить проблему вечного их сохранения. Мир, в котором жил Кенжи, сам по себе не мог не прийти к антиутопии. Собственно, до начала манги, в 1930—40-е, он к ней и пришел. Тогда потребовалось существование СССР, соцлагеря и сильного мирового коммунистического движения, чтобы не дать капиталистическому миру превратиться в фашистский (а пытались почти все и довольно давно).

Многие (не без основания) считали, что мир закончится еще в Первую мировую: страшная, жестокая, а главное — бессмысленная для обычных людей война показала, что гуманизм уже «не работает» и светлого будущего у человечества нет. Тогда потребовалась череда революций, восстаний простого народа, главной из которых был Великий Октябрь, чтобы повернуть процесс. Конечно, все пошло не идеально — но уже сам факт того, что простой человек взял судьбу мира в свои руки, позволил этому миру «протянуть» еще целый век.

Кенжи и все его поколение оступается от главного принципа: что они «будут бороться». Судьба мира пускается «на самотек». Именно поэтому герои обнаруживают себя на пороге антиутопии. Часть из них к 2000 году уже достигла крайней степени разочарования: жизнь их была тяжела, перспектив не было, они чувствовали, что утратили нечто сверхценное — и ничего не приобрели взамен. Эта часть и встала на борьбу уже тогда. Но другие оказались слишком очарованы мещанством: они «обросли» работой (пусть и неблагодарной), семьей и детьми (которых надо содержать) и т.д. Они не могли отказаться от всего этого даже перед лицом смертельной угрозы. Нужно было создать на Земле настоящую глобальную антиутопию, с прямым угнетением, полицейщиной, промывкой мозгов, феодалами и убийством большинства населения, — чтобы это перевесило стремление к могильному мещанскому покою.

Персонажи неожиданно приходят ко всем тезисам, о которых пели (а песни и музыка, как было сказано, — ключевой образ для Урасавы) революционеры старшего поколения, исполняя «Интернационал» или «Марсельезу». «Никто не даст нам избавленья»: антиутопии создаются, когда простой человек молчит, отказывается от борьбы за будущее и отдает судьбы мира в руки элите. «Отречёмся от старого мира, отряхнем его прах с наших ног»: построенное общество, налаженная жизнь, — работает на элиту и против интересов «трудящегося». Необходимо вырваться из-под власти быта, сознательно пойти против течения, чтобы не оказаться в антиутопии.

«Друг»

Впрочем, автор манги Урасава — человек, живущий не только в своих размышлениях, но и в реальной Японии. Жизнь оставила на нем свой отпечаток, надломила его. Наоки, будучи честен в своих рассуждениях, не может не прийти к выводу, что мир стремится к катастрофе, так или иначе связанной с конфликтом элиты и народа. Он даже правильно определяет «противоядие»: борьбу людей за свои права, за прямую народную власть. Но Урасава сам уже не может нарисовать убедительную утопию, которая должна стать результатом борьбы низов с фашистской элитной антиутопией.

Песня, которой Кенжи и его соратники ведут людей на свержение нового феодализма, не имеет ничего общего с революцией. Фактически она воспевает все то же мелкобуржуазное мещанское счастье: дом, семью, вкусный мамин обед (буквально!) и т.п. С этого момента сам сюжет «надламывается»: мотивация персонажей, которые должны бы быть главными мечтателями и бунтовщиками, становится предельно странной. Главный шедевр Урасавы кончается отдельным комиксом, «Парни 21-го века», формально раскрывающим все детективные и сюжетные тайны, но с главной стороны — философской, психологической, политической, — оставляющим горькое послевкусие. К чему пришли главные герои? Исполнили ли они свою мечту? Что предложат герои людям и почему мир не вернется снова в мещанство, чтобы затем опять строить антиутопию?

Урасава сам на пороге нового столетия оказывается на месте своих персонажей — что и неудивительно. Он сомневается, недоговаривает, не видит будущего и не слышит отчетливо разлитую в воздухе музыку. Наоки на пике своего творчества невольно выражает все: и надежды эпохи, и ее проблемы. Перед смертью Рей Бредбери констатировал, что главная его антиутопия — «451 градус по Фаренгейту» — почти полностью реализовалась. Урасава явно разделял это чувство. Он поспешил, предсказывая, что к 2017 году в мире установится фашисткий режим. Однако теперь мировая катастрофа ближе, чем когда-либо. Главный вопрос в другом: поднимется ли народ для того, чтобы ее не допустить? Или, как предсказывает Урасава, сперва на Земле должно состояться царство антихриста, чтобы люди взялись строить утопию?

Тайная база

Источник