САМОБОГИ. Миниатюра.

Людям прошлого было скучно, и они создали себе богов. Людям настоящего стало скучно, и они делают богами себя.

Лето здесь заканчивалось – не потому, что оно должно было закончиться как время года на какой-нибудь дикой планете, а только лишь потому, что создатель пространства захотел себе немного разнообразия.

Вокруг шумел карликовый лес, что любой казался великаном, и был слышен ручей. «Настоящий»? – первая мысль. Впрочем, вряд ли здесь будет иллюзия.

М. шагал, переваливаясь от несносной гравитации, по причудливой тропинке, собранной из калейдоскопа камней к огромной горе, что сияла белоснежной вершиной в лучах голубого солнца. С каждым шагом гора становилась все ближе – и меньше, говоря о высшем мастерстве пространственной инженерии – сама ткань земли была не ровной, не обычной. Наконец, показалось само жилище – огромная гора на закате оказалась небольшого размера острым холмом, на вершине которого сияли светоотражатели. У подножия расположился уютный дом стиля «всё вместе». Две башни по бокам были рождены в разных культурах, а пространство между ними заняла каменная, обвитая родичем плюща постройка с покатой крышей.

У дома, так не похожего на каюты родины М. из астероидного пояса, стоял переливающийся сиренево-синими цветами диск, а у него – бестелесное создание – модный прозрачный робот. Здесь, видно, он выполнял роль слуги.

Голос в голове пробудил М. от размышлений. «Вас ждут» - тихо, но властно голос подтолкнул М. к двери. Полупрозрачный робот с лицом ребенка и такого же роста улыбнулся. М. улыбнулся в ответ, но улыбка у него мигом померкла. Он резко развернулся и ударил робота по «лицу». Тот вывернулся и скрылся в диске, налившись краснотой. Ничего, переживет. М. вошел в здание.

Строение внутри было не только огромным. Оно оказалось сотканным из тысяч разноцветных огней, которые при приближении формировали нормальный коридор, возможно, даже какого-то из древних стилей. Пройдя метров сто, робот повернул налево. М., не отставая, шел следом, разглядывая узоры. Стили коридора менялись: сперва его встречали нависающие колонны, потом же – что-то из готики, а в самом конце стены были украшены причудливыми сюрреалистичными картинами. Смотря в картины, М. внутренне содрогался. Он знал их, и некоторые даже понимал. Постепенно стены уходили в сторону, и спутники вышли к огромному залу, который был плотно залит светом с потолка, имитировавшего небо. Стены зала были покрыты меняющимися узорами, а пол представлял собой травянистое поле.

Имитация, узоры, игра пространства – во всем этом можно было узнать стиль мастера. Раулюсь Низандер сидел в самом центре на траве, играясь с ребенком лет трех.

М. с роботом остановились около него. Раулюсь посмотрел на пришедших и кивнул роботу. Тот развернулся и словно испарился в воздухе. М. смотрел на доктора изучающе. Тот же – улыбаясь.

- Здравствуйте, доктор.

- И вам привет.

- Надеюсь, вы знаете, зачем я здесь. – М. повинуясь кивку доктора, тоже присел на траву.

- Да. Чая не хотите? Мой Нус приготовит для вас.

Игравший в игрушки ребенок повернул голову к М.. Тот содрогнулся. Это тоже был робот. Нус встал, оправил одежду – совсем по-детски – и пошел к столику с чайными приборами. М. посмотрел на него с едва скрываемым отвращением.

Низандер поправил волосы.

- Как я знаю, вы хотите Его назад.

- Да, это было бы прекрасным решением. Меня обманули, и сделки уже не будет. Я знаю Вас, и я знаю, что Радик был передан вашей… как у вас говорят? Исследовательской группе.

Низандер хмыкнул.

- Знаете, как удивительно говорить с человеком из другой культурной среды. Вы даже говорите так, как люди из моего детства.

- Если Вам, конечно, триста лет.

- Двести пятьдесят.

М. промолчал. Низандер взял чай из рук подошедшего Нуса. М. сделал тоже самое – с отвращением.

- Тем не менее, мой сын у вас. И я хочу его обратно. – нужно подбирать слова. Низандер с точки зрения соплеменников М. – практически бог. Впрочем, цивилизация ушла далеко вперед, а народ астероидов застрял так глубоко, что кто здесь бог, а кто – сантехник, разобраться М. вряд ли смог.

- Да, такой прекрасный экземпляр. Создатель миров получше любого современного мне психа. Машина может создать кусок вселенной, населить его газом, твердой материей, перемешать все элементы, чтоб появились планеты. Но только человек, такой особенно, как Вас Радик… он может создать самое главное – жизнь. Удивительный пример чистого аутиста. Но – Низандер помедлил, - зачем же он Вам, господин М.?

Что? Как смеет этот мерзкий лысый деградант…

- Я не понял Вашего вопроса. Радик – мой сын, этого мне достаточно. Вы отдадите его мне, потому что сделка, а я специально узнавал, что она в вашем мире священна, не совершена. Вы…

- Не я.

- Хорошо. Мне говорили, что Радик будет изучен, и будет изучен временно. Нам с женой обещали, что его вылечат. Аутистов у вас лечат! – М. начал распаляться. – и что же? Три года мы ждали, еще год я до вас добирался.

- Это был, я понимаю, трудный путь?

- Почти невозможный. – улыбка Низандера начала бесить. Это плохо. В мире с полностью усовершенствованной генетикой буйных нет. А М., значит, кажется всем дикарем.

- Да, но использовать его в полной мере можем только мы. Или у вашего племени есть своя Машина?

- И всё же, - М. достал из своей сумки светящийся – «голографический» - договор – и подал ему Низандеру.

- Условия нарушены. Сделка не должна совершаться.

- И те люди, что провели Вас ко мне, очень хорошо рассказали юридические тонкости. Низандер держал в руках договор с выражением легкой усмешки. М. не выдержал.

- Так что вы ответите? Где мой ребенок?

- Вы так и не поняли? Он везде.

Полупрозрачный робот с лицом и телом ребенка десяти лет подошел к М. и стал смотреть на него немигающим взглядом. То же сделал робот-малютка трех лет.

Свет с потолка как будто стал ярче. Низандер улыбнулся.

- А, может, Рад сам не хочет, чтобы его тревожили? Особенно те, с кем у него связаны плохие воспоминания?

Картины, лица роботов, даже узоры стен смотрели на М. осуждающе. У всех были одни черты лица. Его сына.