Что произошло на планете Земля после ядерного конфликта и взрыва Йеллоустонской кальдеры? Кто такие фароны? Почему сидит взаперти младшая жена Старшего отца? - об этом и многом другом с юмором рассказано в первой части Фантастической трагикомедии.
Глава 2.
А «девчонка брата Давида» по имени Элис спала. И видела счастливые сны. Ей приснился Поль. Она не видела его несколько месяцев, и не удивительно, что он сбрил бороду, но отрастил пышные усы. Поль сидел за пультом управления погрузчиками в огромном ангаре – наверху, в комнате со стеклянными окнами. Наверное, он уже задал погрузчикам задание, и ему оставалось только наблюдать. Элис порхнула к нему во сне и прижалась своей невидимой щекой к его щеке. Он грустно улыбнулся. Улыбка осталась той же – как в то их единственное свидание, когда он вот так же улыбался ей – а она же не думала, что это в последний раз и подумала – «как преданный пес»… Но сейчас тепло ее души передалось ему, Элис в это верила, и он улыбался, вспоминая ее.
Они ходили в одну школу, но он был старше на два года. У Поля было неважно с химией, а без хорошего знания химии какой из него фармацевт? Вот он и решил после школы выучиться на суперкарго. С техникой он ладил всегда. А детьми они – Элис, ее младший брат Иеремеия, его еще звали Ерёма, Поль и сестра Поля Мэриэнн – всегда играли вместе – бегали по полям и лесам – на острове был большой тропический лес, и детей туда отпускали только со старшими – и Поль был за старшего. Девчонки выросли в девушек, и родители Элис с одобрением посматривали на Поля – видный парень, чем не жених!
Семья Бархейм не была особо богатой. Вот семья брата Джозефа – Файлинги – те были богачами. Генетические модификации вошли в моду, и к ним приходили самые причудливые заказы со всех миров Ойкумены. Файлинги, поговаривали, делали что-то даже для рептилоидов, хотя общение с негуманоидными расами приравнивалось у фаронов к колдовству. Работа велась через посредника из мира Демократии. Но фармацевты Бархеймы обслуживали только фаронов. А те были скуповаты, понимая, что химиков полно везде, и что своим можно платить меньше. Поэтому-то отец Элис и не обзавелся второй женой. Его единственная супруга, мать Элис и Еремы была не молода, да и болела. У нее было сердечное заболевание, требующее операции, но и на операцию, даже в клинике фаронов, денег не было. Надежды на замужество Элис и выкуп, конечно, оставались, но этот Поль… когда он еще встанет на ноги и накопит денег!
Старшим отцом у Бархеймов был брат Илия. Незадолго до их перелета он скончался – утонул во время ночной рыбалки. Вместо него семьей стал править его средний брат Ефрем. У Ефрема была всего одна жена, Сара, вторая жена умерла во время родов, но наследство в виде старой жены брата Илии его скорее огорчило. Вздыхая, он возложил на Эсфирь обязанности следить за гаремом – он надеялся, что скоро жен в семье прибавится. Это было не мудро. Сара рассчитывала на место старшей по гарему и не смогла снести такой обиды. Начались конфликты.
Сначала Сара и Эсфирь вели себя, как две помоечные кошки в драке из-за дохлой вороны: свары, жалобы, подсыпанная соль в утренний кофе – все пришлось пережить бедняге под насмешки других старших отцов. Ефрем забыл даже думать о новой жене, понимая, что Сара и Эсфирь сожрут бедняжку заживо. К ним взывали, их ругали, даже наказывали – ничего не помогало. Ефрем смирился, загрустил, стал болеть. Перестал даже приглашать жен в свою постель, вот до чего довели его сварливые женщины! Такая строптивость была удивительна для фаронов, но Ефрем утешал себя тем, что во многих семьях есть нестроение, просто там жены не потеряли стыд настолько, как его, и не делают свои свары достоянием гласности.
Ефрем стал все чаще проводить время у своего младшего брата Давида, все реже радовал жен своим присутствием. Сара и Эсфирь закручинились и решили примириться друг с другом, чтобы привлечь супруга обратно. Тем более настал их черед покидать Землю, и ссориться в тесноте корабля было глупо. Дома можно было хоть разойтись по разным концам дома, а на корабле что? По разным концам общей гостиной? Примирение было отмечено совместным чаепитием, и обе женушки, причесавшись и надев лучшие платья, отправились к Давиду за своим супругом.
Эсфирь была постарше Сары, среднего возраста. Светло-русые прямые волосы с рано пробившейся сединой, угловатая, костлявая – она в молодости была привлекательна, но, родив единственную дочь (больше не смогла забеременеть), утратила приятную округлость, высохла. Злой ее нрав сказывался и на внешности. Сара была маленького роста, рыжая, стройная – ни грамма лишнего жира. Серо-зеленые злые глаза, сурово поджатые губы, истерический визгливый голос – бедному Ефрему не на кого было глаз положить. Его вторую жену, бедняжку Ханну, прибрал Господь – ребеночек умер в ее утробе, и сама она умерла во время вызванных родов. Ефрем мог поклясться, что во время похорон его Сара, уронив носовой платок, не успела спрятать довольную улыбку, но это было настолько немыслимо в их религиозной общине, что Ефрем уговорил себя, что ему помстилось.
И вот, после вечернего чая, принарядившиеся Сара и Эсфирь шли по улице городка Бахрейн к их деверю Давиду, надеясь застать там супруга и объявить ему о примирении. Встречные, поздоровавшись, долго оглядывались на парочку – все знали, что они даже за один стол садились только по большим праздникам, когда собиралась вся семья.
Давид и Ефрем играли в шахматы за рюмочкой ликера, когда помощник брата Ефрема, исполнявший обязанности верного адъютанта, негромко постучав, вошел и тихо сообщил, что госпожи жены Старшего отца Ефрема сидят в гостиной и просят Ефрема к ним выйти.
Братья в печали переглянулись.
- Ты что – сказал им, что я здесь? – шепотом спросил помощника Ефрем.
- Да! – так же шепотом ответил помощник.
- Болван! – прошептал Ефрем.
- Так точно, брат Ефрем! Но они не спрашивали, они вошли, расселись и сказали, что будут вас ждать.
Давид грустно посмотрел на брата:
- Ефрем, пойдем?
Ефрем допил ликер, с тоской посмотрел на шахматы и, вздыхая, направился в гостиную брата, Давид и помощник за ним.
Жены чинно сидели на одном диване, что уже было поразительно. Ефрем застыл в дверях, и Давиду пришлось его подтолкнуть вперед, чтобы пройти самому.
- Здравствуйте, госпожи! - сурово произнес Давид.
Госпожи вскочили и присели в старинном реверансе – этот обычай фароны также оставили с древних времен.
- Господин! – Сара, как первая жена, начала речь. – Мы пришли повиниться перед тобой, наш муж, наш Старший отец, наш повелитель! Мы с Эсфирью осознали, что вели себя недостойно, мы позорили твое имя, мы вели себя, как курицы…
- Как драные кошки… - вставила Эсфирь.
- Прости нас, наш муж! Мы просим тебя вернуться к нам.
- Мы исправимся! – прогудела Эсфирь.
- Мы будем терпеливы друг к другу….
- Окружим тебя вниманием…
- Не будем позором общины, да? – не удержался Давид и тут же об этом пожалел.
Сара выпрямилась во весь свой маленький рост и даже как будто стала выше.
- А ты, Давид, помолчи. Мы разговариваем со своим мужем! – глаза ее сощурились и позеленели от злости, и Давид подумал: «Брат Ефрем, живи, пожалуйста, долго – не дай Бог, она достанется мне в наследство! И что мне с ней тогда делать?»
Так в семье Старшего отца наступил мир. У самого Давида жены пока не было. Он считался юношей, да и не приглянулся ему никто. Когда их семья улетала на «Ковчеге» с космодрома в Сингапуре, со слезами прощаясь с родной Землей, ему и в голову не приходило, что то, чего он так боялся, случится, и скоро.
Через три месяца после старта Старший отец Ефрем сильно простудился. Он и раньше-то чувствовал себя неважно – полысел, все время простужался, но на корабле он заболел всерьез и умер от сильной пневмонии. Его тело поместили в небольшой корабельный морг – до захоронения на Исходе. А Давид в неполных двадцать пять лет неожиданно для себя стал Старшим отцом с наследством в виде Сары и Эсфири. Первые месяцы он плотно занимался изучением хозяйственной структуры общины, их законов, истории. Он не готовился управлять семьей – братья Илия и Ефрем были не стары, и очередь править до него не дошла бы. И эти жены… нет, он был ласков с ними и даже внимателен, но прилипчивая Сара ему быстро надоела – она решила стать опекуншей молодого Старшего отца и навязчиво надавала ему кучу советов. Иногда он сбегал от нее к Эсфири, но докучливая тетка находила беднягу даже в чужой спальне. Он уже был готов ночевать в рубке корабля, когда его спас помощник, брат Иона – он подловил как-то в коридоре Сару и на пальцах объяснил ей, что она всего лишь глупая женщина, что ее советы смешны, и что лучшее достояние женщины – молчание.
Сара обиделась, плакала Эсфири в жилетку, а та, лежа на кушетке и вкушая сушеные земные фрукты и ягоды, утешала ее, говоря, что такие умницы, как Сара, на дороге не валяются, что Давид еще сам придет, и куда он денется, ведь он мужчина, ему нужно.
- А я так его люблю, - размазывая слезы по щекам, рыдала Сара, - Я столько для него сделала, а он, неблагодарный!
- Ой, ну что ты надрываешься? На вот, съешь финик! Не хочешь? Зря… У меня вот уже третий муж… Ну что же – такова наша судьба – мужчины трудятся ради нас, кормят нас, поят… Хорошо еще, что мы с тобой не работаем, как жены у Отца Файлинга! Там только сильно беременным разрешают ничего не делать… - и подумала, кладя финик в рот: «А что ты для него такого сделала, чего я не сделала? Вот интересно!»
Но Давид выкрутился. Как-то раз, проходя с братом Ионой по коридору станции, он увидел играющих в мяч (больше было негде – корабль был забит грузами, и гимнастический зал тоже был превращен в грузовой отсек) девушек. Одна из них неловко кинула мяч, и он укатился под ноги Старшему отцу Давиду.
- Ой, простите, - девушка густо покраснела и подбежала за мячом.
- Ничего, играйте, - любуясь ею, сказал брат Давид. А девушка была хороша! Невысокая, стройная, с тонкими запястьями, густыми волосами, заплетенными в косу. Шея лани, огромные серые глаза, нежные губы…
Уже у себя в каюте Старший отец Давил спросил брата Иону:
- Девушка с мячом… кто она?
Через неделю встревоженная директриса колледжа, в котором Элис училась на последнем курсе, заглянула в кабинет химии, где выпускники готовились к экзаменам, и попросила Элис пройти в ее кабинет. В кабинете ее ждали заплаканная мать и сияющий отец. Элис кинулась к маме:
- Мамочка, ты что? Что случилось?
Мать прижала девушку к себе, а отец, откашлявшись, торжественно произнес:
- Дочка, у нас большое событие.
Элис подняла голову и удивленно посмотрела на отца. Мать плачет, отец счастлив… Может, он нашел деньги на мамину операцию?
- Очень большая честь для нашей семьи… - отец взглянул на жену, но понял, что от нее толку не будет – она держалась за сердце и не могла говорить. – В общем, Старший отец Давид хочет взять тебя в жены. Ты ему приглянулась!
Элис растерялась. Старший отец Давид был настолько далек от нее – даже в своих мечтах она не видела его своим мужем. Она и не думала о замужестве, а если и думала, то с тем, кто был ей по сердцу, а пока ей самой никто не нравился… Разве что Поль? Но Поль был другом – просто другом, товарищем, ей было с ним тепло и хорошо, и все!
- Но, папа… а как же экзамены? – жалобно спросила девушка, посмотрев на директрису. Та сидела, как каменное изваяние.
- Доча, какие экзамены? Сам Старший отец берет тебя в жены! – отец повернулся к директрисе. – Она сможет сдать экзамены экстерном?
- Конечно. Как скажет Старший отец, - ответила женщина.
И тут мать зарыдала. Она прижимала дочкину голову к своей груди и, рыдая, говорила:
- Доченька, доченька… ты такая маленькая, ты любимая моя… Ты и не наигралась, не пожила еще…
- Замолчи, женщина! – закричал отец, и мать умолкла, только слезы лились из глаз, не останавливаясь, и она прижимала дочку так крепко, как будто боялась, что ее отнимут. Директриса достала успокаивающее, налила в стаканчик, разбавила водой и дала матери выпить лекарство.
- Мама, в самом деле, не плачь, пожалуйста! – Элис взяла мамины руки в свои и ласково посмотрела в ее заплаканные глаза. – Ничего страшного. Мне же нужно за кого-то выйти замуж! Брат Давид мне нравится. И еще… он же даст за меня выкуп – и его мы потратим на твою операцию!
Мать зарыдала еще горше…
На следующий день Элис не отпустили в школу. Девушки на выданье и замужние в школу не ходили, это считалось неприличным. Элис включила трансляцию урока, «виртуально» поприсутствовала, но ничего не запомнила – ее положение изменилось так стремительно, что она не могла ни о чем другом думать. Пришла портниха, забрала ее с собой в ателье, там с Элис сняли мерки - это оказалось интересным. Нужно было зайти в кабину, похожую на кабину для искусственного загара, и сканер измерил ее формы, а когда она вышла, у портнихи был уже эскиз ее фигуры.
- Элис, давай ткань подберем… - и портниха положила перед девушкой образцы тканей – оттенки от белого до сливочного, легкие с шитьем, плотные, блестящие – любые на выбор. «Для свадебного платья! - сердце Элис забилось сильнее. – Значит, все это – не сон?»
Это был не сон. И когда, незадолго до вечерних молитв, к ней забежала сестра Поля, Элис удивилась – они не виделись всего день, а ей показалось – это было давным-давно.
- Мэриэнн, привет! – Элис вскочила с дивана. – Заходи!
Мэринн смущенно застыла в дверях.
- Элис… Ты не могла бы со мной пойти в библиотеку?
Библиотекой на корабле называли отсек, в котором можно было поработать, почитать, при выходе из подпространства зайти во всемирную сеть. Элис удивилась.
- Давай здесь поговорим? Нет никого, я одна!
- Элис… Пожалуйста, сейчас еще брат твой придет… Пойдем!
Элис пожала плечами:
- Пошли, ладно!
Библиотека была недалеко. Они прошли по внешнему коридору, Мэриэнн открыла дверь в библиотеку. Девушки зашли. Элис не успела сделать пару шагов, как Мэриэнн выскользнула из помещения, и изумленная Элис осталась одна… Нет, не одна. Поль поднялся из-за стола недалеко от входа.
- Элис… не бойся, я только хотел поговорить…
- Поль, смешной, чего мне бояться!
Поль – высокий крепкий парень с темными, почти черными волосами и темно-карими глазами – был необычно грустен. Он был выше Элис на голову, и сейчас смотрел на нее сверху вниз, печально и как-то… «Как будто меня уже нет», - подумала девушка. Наконец он решился:
- Элис… ты правда выходишь замуж? – спросил он хрипло, кашлянул, собрался и повторил: - Говорят, выходишь замуж?
- Да, Поль. Неожиданно так… и все быстро… А ты хочешь меня поздравить?
Поль вздрогнул от этого вопроса.
- Нет… Элис, послушай… Ты его любишь?
- Кого? – разговор принимал странный для Элис оборот.
- Брата Давида? Ты же за него собралась? – Поль смотрел на девушку так сурово, как никогда не смотрел раньше… Нет, смотрел. Когда она дразнила вместе с другими девчонками их одноклассницу. Та никому не нравилась – она была кривобокая, одно плечо заметно выше другого, и волосы у нее были не густые и пышные, как у всех, а реденькие, даже кожа на голове просвечивала! Элис сначала не принимала участие в травле, но подруги поставили ей ультиматум: выбирай – или наша дружба, и ты с нами идешь дразнить Уродку, или ты нам не подруга! Элис тогда испугалась, что она останется в компании с Уродкой, и что ее будут тоже дразнить, и пошла с девчонками. Когда они бежали по улице и кричали несчастной девочке вслед: «Лея, Лея, красивая шея!», они наткнулись на Поля. Он увидел, как Лея, втянув голову в плечи, шмыгая носом проскользнула в свой дом и, крепко схватив Элис, велел ей идти с ним домой. Элис попыталась вырваться, но получила подзатыльник и громко разревелась. Встречные прохожие не вмешивались – раз большой парень ведет ее за руку – значит, знает, что делает. Дойдя до дома Элис, Поль – а тогда их разница в росте была еще больше – остановился и строго спросил:
- Элис! А если бы у тебя была кривая спина и тебя бы дразнили? Ты была бы рада?
Элис плакала, бормотала, что иначе ее выгонят из компании и тоже начнут дразнить.
- Так ты еще и трусиха? – с презрением спросил Поль. - Ну что ж… Только ты помни: как ты обходишься с человеком, так и с тобой также точно поступят, – и ушел, оставив ее рыдать под апельсиновым деревом возле калитки.
Элис пришла на следующий день в школу насупленная. И когда девчонки на перемене позвали ее «дразнить убогую», набралась мужества и ответила, что дружба для нее очень важна, но она, Элис, будет после смерти сама отвечать за свои поступки, и спросится именно с нее, а их рядом, может, и не будет. И что обращаться с людьми надо ровно так, как хочешь, чтобы обращались с тобой. А она, Элис, не хочет заполучить в наказание кривую спину и насмешки. Девчонки пофыркали и убежали.
Потом Элис сама стала предметом их насмешек – они устроили ей бойкот, выдумывали про нее глупости и смеялись над ней. Так продолжалось несколько недель, пока у одной из подружек в семье не случилось горе – у ее матери родился сын с кривой от рождения ногой. И тогда уже все девочки задумались – и о судьбе малыша, и о словах Элис, и о себе. Мало-помалу они снова начали дружить. Но лучшей подругой Элис осталась «Лея – кривая шея». И хотя после нескольких операций и специальных занятий гимнастикой кривизна спины прошла, Лея не забыла, как защищала ее Элис.
И вот сейчас Поль смотрел на нее так же сурово. Элис было неловко. Она не понимала, зачем Поль затеял этот разговор. Это было не нужно, не ко времени… Наконец она ответила:
- Конечно, я люблю Старшего отца Давида, мы все его любим…
- Когда это ты успела, Элис?
- Поль, что за глупости? Мы все должны любить ближнего…
- Элис. Ты его не любишь. А тебе жить с ним всю жизнь, Элис!
- Поль, любовь придет!
- А если не придет?
- Не понимаю я тебя. Мне же все равно нужно выйти замуж. Я же женщина!
- Ага… надо выйти замуж. Понятно. И раз подвернулся такой удачный жених, ты готова бежать бегом под венец?
- Я ничего не понимаю. Поль! Ну какая мне разница? Я никого не люблю как-то особенно. И, да, если меня берет в жены Старший отец – это лучше, чем…
Поль застонал:
- Что ты говоришь, Элис, милая! Ты всю жизнь, понимаешь – всю жизнь проживешь с чужим тебе человеком!
- Поль, такова моя судьба. Судьба женщины-фаронки. Это мой долг, - Элис говорила глухо, стараясь заглушить волнение. И в самом деле, она не знает брата Давида… какой он? Что у него на душе? Злой он? Вроде нет. И эти его жены по наследству…
Поль подошел к ней совсем близко. Он смотрел на нее глазами… преданного любящего пса! Да, такими глазами смотрел на них их пес, оставленный на земле, когда они садились в катер.
- Поль, - жалобно спросила Элис, - что ты так на меня смотришь? И что ты говоришь о любви? Какая любовь? Наш долг – вот она, любовь…
И Поль заговорил быстро и горячо:
- Элис, Элис, послушай меня. Послушай… Я люблю тебя, Элис! Не убегай, так мало времени… Пожалей себя, откажись от этого замужества! Выходи за меня! Я буду работать, я заработаю денег…
- Поль, Поль, я не могу… - со слезами воскликнула девушка. Ей было так жаль своего друга.
- Я слышал, ты меня не любишь, но, Элис… Брат Давид не любит тебя, а я люблю! И моей любви хватит на нас двоих!
- Поль, подожди, что ты говоришь! Это немыслимо! А что же ты раньше молчал?
Лицо Поля горело, он сжимал кулаки:
- Да я ждал, когда ты школу закончишь! Ты же хотела выучиться, потом ты хотела на фармацевта учиться… Да и денег на выкуп хотел накопить!
- Мои родители отдали бы меня за тебя и в долг, - грустно сказала Элис. – А как я могу сейчас отказаться? Мне уже и платье сшили, и выкуп внесли…
- Выкуп! Конечно! Много за тебя дали, Элис?
- Много, Поль, - устало произнесла девушка, - много. Этих денег как раз хватит, чтобы сделать маме операцию, и она будет жить дальше…
- Элис! Да какая мать… какая мать продаст свою дочь за продолжение своей жизни! – Поль уже кричал. – Какая мать сможет жить после этого!
- Поль, это будет позор для моей семьи. Принять предложение и тут же отказаться из-за моего каприза? Как быть после этого родителям, брату?
- Это лучше, чем тебе прожить всю жизнь в рабстве!
Элис вздохнула и, опустив голову, пошла к выходу.
- Элис! – в отчаянии крикнул Поль! – Через несколько месяцев у нас стоянка, давай убежим!
Девушка обернулась к нему:
- Я не имею права. И еще… мне и так очень тяжело. Знаешь… сегодня пришли женщины из медблока и… и осматривали меня, Поль, везде, понимаешь? Как… как животное… Смотрели, нет ли у меня… изъянов. Мне тяжко, Поль. И мне была бы нужна твоя поддержка, а ты… - и с этими словами она вышла. Она не видела, как Поль метался по библиотеке, как он разбил руки, стуча кулаками по стене, как он упал на пол и затих, обхватив голову руками.
В коридоре ее поджидала Мэриэнн.
- Элис, тебя ищут! К вам собираются прийти Старший брат с семьей!
И девушки поспешили в блок семьи Элис. И правда – там уже были и брат Давид, и его помощники – секретарь брат Иона и пастор брат Фома. Эсфирь и Сара сидели в отдалении, снисходительно улыбаясь и посматривая на новых родственников. Элис вбежала в комнату, замерла, потом поклонилась и сказала:
- Простите, я заставила вас ждать?
«Откуда это ты прибежала, заноза? - мило прищурившись, подумала Сара. – Ты же должна сидеть дома… Надо будет посмотреть записи видеокамер…»
Элис, скромно потупившая глаза в присутствии таких высокочтимых гостей, даже не предполагала, как дорого ей обойдется этот разговор с Полем наедине в библиотеке. Но до этого оставались еще полгода, наполненные радостными и горестными событиями «под завязку».
Рано утром Элис разбудил звук открывающейся двери. Она проснулась мгновенно. Животный ужас охватил ее, она села на койке и забилась в дальний угол. Колотилось сердце, пот выступил на лбу и, собираясь капельками, тек по посеревшему от ужаса лицу. Вошел помощник Давида брат Иона. В руках он нес… поднос с завтраком. Молча поставил его на стол, не глядя на Элис, забрал почти нетронутый ужин и вышел.
Элис тяжело задышала. Значит, раз принесли завтрак – не сегодня, значит – не сегодня…
Глава 1 находится по ссылке https://cont.ws/@proctotanya/7...
Продолжение следует.
Благодарю за прочтение!
Оценили 34 человека
82 кармы