Черный пиар. Александр Росляков (на выборе диком)

 Крамольный публицист Александр Росляков — о том, о чем в демократическом плену долго было нельзя, неуместно и даже опасно говорить.

Парадоксально – но отмена госцензуры в итоге привела нас не к свободе слова, а к вырождению такой профессии как журналист. То есть кто, по определению, во-первых, честно излагает факты и свое к ним отношение – и, во-вторых, живет на заработок от указанных трудов. Но кто сейчас впрямь живет с того, что пишет – пишет в строго заданном его изданием ключе. Ни шагу вправо или влево, не дай Бог не в масть хвальнуть того или ругнуть другого – хоть бы он даже жрал на завтрак жареных младенцев: кому скоромно, а нашему Иван Ивановичу на здоровье! Но эта строевая обязаловка – уже не журналистика, а заказуха, пресс-обслуживание или как еще ни назови.

А кто все-таки рискует писать вольно, бесконвойно, уже на гонорары, составляющие нынче за такую вольность мизер, нипочем не проживет. И тогда он уже тоже не профессионал – а любитель, добывающий на жизнь чем-то еще.

И все опросы говорят, что львиная часть читателей не верит нынешней свободной прессе. Советской, хоть и подцензурной, но с допускавшейся еще хоть между строчек правдой, извлекавшейся оттуда наторелым глазом, больше верили. Но свято место пусто не бывает. И там, где наша прежде самая читающая в мире публика привыкла видеть этот знак печати, процвел махровым цветом так называемый «черный пиар».

Этот неологизм вполз в наш лексикон последних лет эдакой блохой на теле нашей не особо чистой сроду демократии. Но дальше та блоха выросла в чудовищного монстра, индустрию с многомиллиардным оборотом, подчинившую себе все выборы, от райсоветовских до президентских. Этот «черный пиар» у нас уже приравнивали к пропаганде Геббельса, но, думаю, мы даже далеко ушли вперед – и по числу занятых в этой индустрии лжи, и по технологиям ее творенья.

По всей стране развернулась целая армия профессиональных, высокооплачиваемых лжецов, готовых за деньги сделать из любого негодяя и вора народного героя – и наоборот. В этой армии, питаемой «черным налом», масса бывших военных и сотрудников спецслужб, выбитых со службы Родине прежде всего злой бескормицей. Родит же спрос на них расхожая уверенность, что путем этих наемников, владеющих неким магическим ключом, можно и обезьяну сделать президентом – было б вдосталь денег. И напротив – что без них уже не выбраться и самому достойному лицу.

Мне в силу уже названной погибели прямой профессии пришлось участвовать в таких пиар-десантах – где я узнал всю эту кухню изнутри. Прежде всего кандидаты, на пиаровском жаргоне «дебиленки», бывают двух сортов. Идущие от себя лично – или нанятые, как марионетки, еще кем-то. Например один магнат-еврей желал прибрать некий промышленный объект – на что и зарядил целый «пул» этих «дебиленков», кандидатов в областную думу. Победа даже части из них гарантировала принятие такого подзакона о приватизации, по которому объект доставался б магнату за гроши. Наш округ был беднющим, потому на роль «дебиленка» взяли патриота и антисемита, определив ему свой имидж и программу, как стучать перед народом в грудь. По другим округам шли демократы, яблочники – и уже по-своему стучали в свои груди.

Под кандидата создается штаб. Его начальник, чаще всего из бывших спецслужбистов, по-армейски отвечает за все – и на доверии распоряжается главной в деле «черной» кассой. Официальный кандидатский фонд в сравнении с ней – жалкая мелочь.

Бригада делится на «аналитиков» и «полевиков». В аналитики входят политолог, психолог, статистики, «креативщики», журналисты, контрпропагандисты. Чем выше уровнем выборы – тем шире круг этих непосредственных «пиарщиков», изобретателей самой приманчивой для глупого народа лжи. Здесь строят этот «креатив» – набор словес и лозунгов для кандидата: «Сильным – работу, слабым – заботу! Рынок – но с человеческим лицом! Забота о детстве – инвестиция в завтрашний день!» – и т.д. Политолог создает так называемый «слоган» – ударный посул кандидата, чтобы все, задрав штаны, помчались за него голосовать. К примеру, если кандидат – Петров, можно ударить на четыре «П»: «Петров! Порядок! Правда! Процветание!» И это ляпается на всех размашистых портретах кандидата. Контрпропагандист выискивает или вымышляет огрехи конкурентов – и дает рекомендации «на говно»: распечатать, например, фальшивую газету, повторяющую местную или центральную – и в ней забить какое-нибудь письмо от побочного ребенка конкурента: «Папа! Хочу посмотреть тебе в глаза!»

Чем больше черных денег вбито в эту кухню лжи, тем больше всякой выдумки и пакостей. Высший полет – скажем, накануне голосования, когда уже вся агитация запрещена и сопернику крыть нечем, разбросать листовки с вертолета: «Такой-то изнасиловал, а потом изжарил на мангале и сожрал свою трехлетнюю дочку». Потом судись хоть сто лет – но выборы уже проиграны.

Полевой штаб, на жаргоне – «ноги», занимается раздачей продуктовых подкупов, вербовкой местных активистов, обхождением квартир с рассказами о беспредельной любви кандидата «к людям», ради которых он и мать родную по частям продаст…

Сам он работает как проклятый – день тут кормит год, а то и все десять. Пресс-конференции, встречи с избирателями – лучше всего с концертом местных ложечников или привозных артистов после встречи. На все здесь своя такса: приход журналиста из газеты, ветерана, батюшки. Стыдно сказать, но я сам видел и такой прайс-лист, где значились услуги поголовно всех наших эстрадных звезд: исполнение в агит-концерте песни, двух, пожатие руки кандидата со словами: «Это мой старый друг, призываю за него голосовать!»

Еще важная часть – раздача предвыборных даров по адресам, влияющим на волеизъявление народа: компьютеры – в школы, медикаменты – в больницы, шифер – в коммунхоз. Местная головка, давно махнув рукой на всякую надежду после выборов, без этого реального клока шерсти даже не устроит зала кандидату – уж не говоря о том, чтобы подмигнуть за него в день голосования…

При этом в пору выборов многие наши СМИ превращаются в вонючий сток самой бесстыжей лжи – не от хорошей жизни тоже. В свое время они при помощи экономического костыля были поставлены в тотальную убыточность, смерть всякой собственной свободе: «Не я лгу – мошна лжет!» И свою жизнь после той смерти могли продолжить лишь на подсосе у размещающих в них свой пиар заказчиков. Даже само слово «напечатать» в нашей прессе подменилось невзначай другим: «разместить». У пиар-контор сейчас в компьютерах сидят такие же, как на услуги звезд эстрады, тарифы на это размещение: цена для каждой из газет за полосу, полполосы, треть, четверть. Полоса в самых козырных федеральных газетах стоит «по-черному» около 50 тысяч долларов, за которые там кого угодно опорочат или вознесут. И это по сути у нас сейчас и есть единственный канал свободы слова: по черной таксе заплати – и тогда точно говори все что угодно.

И эта паразитическая блоха на теле нашей демократии уже вчистую подменила собой нашу демократию. Народ, лишенный честной информации, не может выбрать правильную власть – потому и живет неправильно: беднюще, унизительно, как не в свой стране, а на какой-то развернувшейся безмерно паперти. «Добрый мужчина, дайте пожалуйста на хлеб!» – этот ужасный глас чумазых сельских карапузов, что я услышал на одной пиар-кампании, стал уже привычным в нашей вымирающей провинции.

И тут никакими запретами на вольное перемывание кандидатских косточек и прочими формальными заслонами в законодательстве не обойтись. Они не отменяют, а лишь вводят в более ухищренные русла это же блошиное вранье.

Действительная демократия, как власть народа – а не власть лохматого пиара, возможна только при действительно свободной прессе. При наличии такой профессии как честный журналист – который, хоть в погоне за сенсацией, но истинной, собьется с ног, чтобы доказать действительно, что жрет Иван Иванович младенцев. Или же не жрет. И этим заработает свой гонорар, завязанный на прибыль с тиража и авторитет у публики издания.

Как к этому прийти, я, честно говоря, не знаю. А те, кому положено по чину это знать, еще в силу своих шкурных интересов в мутной нынешней воде будут грудьми стоять за эту муть. И сейчас вся наша выборная власть куда больше ответственна перед теми черными деньгами, за которые она дается, чем перед народом и страной. Возможно, что отменить при этом губернаторские выборы – и был прямой долг главы страны, пошедшей вразнос от таких черных выборов. Но само по себе это еще не требует великого ума; и очень бы хотелось знать, что дальше на уме у нашей государственной верхушки?

Она уже настолько превратилась в эдакую «вещь в себе» и для себя, что на ее фоне все тайны сталинского, брежневского, даже ельцинского двора – просто секрет полишинеля. Непроницаемые маски Путина, Медведева и прочих высших лиц поневоле наводят на мысль о каком-то диком, как у Гюльчатай перед Петрухой, страхе показать хоть на чуток их подлинные личики. Вся выборная кампания Медведева была так отшлифована и ограждена от всяких непредвиденных теледебатов, словно он нам не свой – а в духе Штирлица разыгрывает виртуозно своего среди чужых. И только где-то взаперти, плотно задернув шторы, дает выход своим настоящим чувствам и разгримированному перед сном лицу.

Чем вызван этот страх, сквозящей в абсолютной тайне вокруг принятия высших решений и назначений, заменивших выборные плутни? Почему наша власть панически дрожит раскрыться перед своим народом? Что там за перегибы изнутри? Она действительно желает одолеть нашу державную разруху, или все ее телодвижения на этот счет – только прикрытие, легенда, под которыми она творит чью-то чужую вовсе волю?

Вот что хотелось бы, разбив сегодняшнюю скорлупу тотального пиара, допонять. Иначе эти выборы вслепую, жизнь вслепую, с опорой на один экономический костыль, становятся непродуктивны и губительны в конечном счете для души и всей страны.

http://www.roslyakov.ru/cntnt/...