Вне всякого сомнения, англичане, проектируя свои корабли «all-big-gun» «Дредноут» и «Инвинсибл», предназначили их для боя на больших дистанциях. Но возникает интересный вопрос: какие дистанции англичане тогда считали большими? Чтобы ответить на него, необходимо разобраться в том, каким образом стреляли англичане в начале века.
Удивительно, но до 1901 г. практически весь Королевский флот, а до 1905 г. значительная его часть, вела учебные стрельбы велась на фиксированную дистанцию — 1000 ярдов. Это 914,4 метра, или почти 5 (ПЯТЬ) кабельтовых. Методически это выглядело так: орудие заряжали, затем ему устанавливали нужный прицел, после чего наводчик должен был уловить момент, когда корабль окажется на ровном киле и тогда (не раньше и не позже!) дать выстрел. Стрелять следовало, когда совмещались три точки: прорезь целика, мушка и мишень. Малейшее опоздание (или, наоборот, преждевременный выстрел) приводили к тому, что снаряд летел выше цели, или падал в воду перед ней.
Уловить момент выстрела было очень сложно, и среди многих командиров флота бытовало мнение, что наводчика невозможно обучить: «наводчиками рождаются, а не становятся». Во всяком случае, при существующих методах «управления» огнем даже обученные наводчики не могли гарантировать сколько-то эффективную стрельбу на расстоянии свыше 5 кабельтовых.
Интересно, что в британском флоте уже появлялись оптические прицелы, но они были совершенно не востребованы на кораблях. Дело в том, что при существующих методах стрельбы прицеливание с помощью оптики приводило к тому, что цель попадала в поле зрения совсем ненадолго и быстро исчезала из нее. Традиционные целик и мушка были куда удобнее.
Организация артиллерийских стрельб была примитивна до крайности уже хотя бы тем, что они производились на одной и той же дистанции в 1000 ярдов (лишь в одном источнике автору попалась фраза о «стрельбе менее чем на 2 000 ярдов», но, вообще говоря, 1000 ярдов тоже меньше 2000 ярдов). Подготовленные расчеты показывали при этом 20-40% попаданий.
Удивительно, но подобное (совершенно нетерпимое) положение в Королевском флоте считались нормой. Подавляющее большинство офицеров и адмиралов Королевского флота вообще не считали артиллерийские стрельбы сколько-то важным делом и часто относились к ним как к неизбежному злу. Случаи, когда снаряды, предназначенные для артиллерийских учений, попросту выбрасывались за борт, были не так уж редки. Т. Ропп писал:
«Командиры кораблей считали едва ли не главнейшей своей задачей доведение их внешнего вида до идеала… В те годы «нарядный вид был необходим для продвижения по службе» и среди моряков ходила шутка, что французы всегда смогут узнать о приближении британского Средиземноморского флота по исходящему от его кораблей сиянию… Стрельба из пушек была для этих прекрасных кораблей настоящей катастрофой. Когда флагманские офицеры сходили на берег, чтобы избежать участия в стрельбах, на кораблях стремились израсходовать положенное количество боеприпасов настолько быстро, насколько это возможно, причинив как можно меньше вреда краске».
Вероятно, первым человеком, который попытался что-то изменить в сложившейся практике, стал пятидесятилетний кэптен Перси Скотт. Он усовершенствовал станки, на котором расчеты отрабатывали заряжание орудий, с тем чтобы обучить их быстрее доставлять боеприпасы к орудию и быстрее его заряжать, но наиболее известным его изобретением является «отметчик Скотта» или «доттер». Работало это устройство так: один матрос перемещал мишень по вертикально поставленной дощечке перед прицелом орудия. При этом на стволе орудия монтировалось специальное устройство, выталкивающее вперед карандаш при нажатии спуска. В результате в момент «выстрела» карандаш ставил точку (по-английски dot, откуда, собственно, и пошло название «доттер») напротив мишени, и позднее можно было видеть, куда на самом деле было наведено орудие в момент открытия огня.
В результате использования этих приборов крейсер «Сцилла», которым командовал кэптен Перси Скотт в 1899 г. продемонстрировал феерическую точность, добившись 80% попаданий.
Однако, несмотря на эти, вне всякого сомнения, впечатляющие результаты, настоящая заслуга П. Скотта заключается в другом. Как-то раз, когда его крейсер стрелял при сильном волнении, он обратил внимание, что наводчик не пытается уловить момент выстрела, а подкручивает вертикальную наводку орудия, с тем чтобы пытаться удерживать мишень в прицеле постоянно. И П. Скотт немедленно принял этот метод на вооружение.
В исторической литературе принято воздавать хвалу П. Скотту за его приборы и настойчивость в их внедрении на флоте. Но на самом деле ключевая заслуга П. Скотта вовсе не «доттер», который, безусловно, был остроумным и полезным приспособлением, но который сам по себе изначально всего лишь позволял добиваться лучших результатов при существующей, откровенно порочной методике стрельбы. Основная заслуга П. Скотта заключается в том, что он придумал и реализовал на практике принцип непрерывного удержания цели в прицеле, реорганизовав сам процесс наведения орудия (насколько можно понять, он разделил функции горизонтального и вертикального наведения орудия, назначив на это двух наводчиков). Тем самым он создал предпосылки как для использования оптических дальномеров, так и для стрельбы на дистанции, значительно превышающие 5 кабельтовых.
Но в дальнейшем П. Скотт несколько лет вынужден был заниматься не продвижением вперед артиллерийской науки, а популяризацией уже достигнутого. Получив под свое командование крейсер «Террибл» П. Скотт обучил его комендоров по своим методикам. Его блестящие результаты все-таки привлекли внимание командиров, в результате чего корабли Китайской станции стали тренироваться по методике П. Скотта.
HMS "Terrible"
Удивительно, но факт – в Королевском флоте не считали нужным соревноваться в артиллерийской подготовке. И даже в 1903 г, когда П.Скотт, в ту пору ставший командиром Артиллерийской школы на о. Уэйл, настоятельно предлагал ввести соревнования по стрельбе между кораблями и эскадрами, высшее руководство флота отказало ему в этом и не стало делать ничего подобного. К счастью, если оно не разрешало этого, то хотя бы и не запрещало, оставляя вопросы артиллерийской подготовки на усмотрение командующих флотами. И так уж сложилось, что как раз в период успехов П. Скотта Средиземноморским флотом Великобритании командовал некий вице-адмирал (в 1902 г – полный адмирал) по имени Джон Арбетнот Фишер. Следующий шаг на пути артиллерийского прогресса предстояло сделать именно ему. Разумеется, Д. Фишер сразу же ввел во вверенном ему флоте и методики П. Скотта и соревновательные стрельбы.
Маленькая ремарка. Как только британский флот (хотя бы своей частью, т.е. кораблями Китайской станции и Средиземноморского флота) начал производить стрельбы с использованием оптического прицела, то выяснилось… что прицелы эти совершенно недееспособны. Адмирал К. Бридж отозвался о них так:
«Невозможно охарактеризовать с большей суровостью позорнейший скандал с нашими негодными прицелами; прицелы орудий кораблей Ее Королевского Величества «Центуриона» были настолько дефектными, что корабль не мог идти с ними в бой.»
Но, помимо внедрения новинок П. Скотта, именно Д. Фишер попытался увеличить дистанцию артиллерийского огня и посмотреть, что из этого выйдет. В 1901 г Средиземноморский флот начинает стрелять по щитам на большие дистанции – по некоторым данным до 25-30 кабельтовых.
Результат, конечно же, разочаровывал. Выяснилось, что навыки, полученные комендорами при стрельбе на дистанции в 5 кабельтовых, совершенно не годились для стрельбы на дистанции 2-3 мили. А уж что касается системы управления огнем…
Британские броненосцы имели следующее, с позволения сказать, СУО. Каждая 305-мм башня соединялась с боевой рубкой переговорной трубой (не телефоном!), а дюжина 152-мм орудий делилась на три группы с переговорной трубой на каждую. Группой командовал казематный офицер, в его заведовании находилось четыре пушки – но, поскольку они располагались на оба борта, обычно ему требовалось управлять стрельбой только двух орудий.
Наверху штурманской рубки устанавливался дальномер Барра и Струда, к нему из боевой рубки также была проложена переговорная труба. Предполагалось, что дальномерщик сообщает дистанцию в боевую рубку, а уже оттуда эта информация будет доведена до командиров башен и казематных офицеров. Увы, еще в 1894 г выяснилось, что передать что-либо по переговорной трубе во время стрельб совершенно невозможно – грохот выстрелов заглушал все.
Соответственно, процесс доведения дистанции до комендоров происходил в традиционном, неспешном, не побоимся этого слова – викторианском стиле. Если командир башни или казематный офицер желали узнать дистанцию до противника, они отправляли посыльного в боевую рубку. Там, выслушав просьбу, отправляли посланца обратно, откуда он пришел, и направляли уже своего посыльного к дальномеру. Тот узнавал дистанцию и затем бежал в башню или каземат сообщить ее интересующемуся офицеру.
Разумеется, никакого централизованного управления огнем не существовало. Каждый командир башни и казематный офицер вели стрельбу полностью самостоятельно, не обращая внимания на остальных.
Эффективность подобной системы управления огнем крайне сложно преуменьшить. Конечно, на тысячу ярдов можно было бы стрелять и так, но с увеличением дистанции стрельбы подобный подход демонстрировал полную свою несостоятельность. Опыт стрельб эскадр Средиземноморского флота подсказал Д.Фишеру следующее:
1) Необходимость единого калибра. Корректировать огонь двух и более калибров было почти невозможно из-за сложностей распознавания всплесков на месте падения снарядов.
2) Управление огнем должно быть централизованным. Это следовало из того, что на дистанции в 25-30 кабельтовых ни командир башни, ни казематные офицеры не могли отличить падения своих залпов от залпов остальных орудий и, соответственно, не могли корректировать огонь
Почему к этому пришел Д. Фишер, а не П. Скотт? Не то, чтобы П. Скотт не понимал, что в будущем следует ожидать увеличения дистанций артиллерийского боя куда более 5 кабельтовых, но ему просто не давали возможности осуществлять свои исследования. Подобные вещи невозможно разрабатывать теоретически, без постоянной поверки практикой, и П.Скотт просил предоставить ему для опытов броненосный крейсер «Дрейк». Однако кто-то наверху счел это излишеством и П. Скотта оставили ни с чем. Вместо этого Совет Адмиралтейства поручил контр-адмиралам Р. Кастэнсу и Х. Лэмбтону, державшими свой флаг на «Венерэбле» и «Викториосе» соответственно, изучить возможности стрельбы на дальние дистанции. По результатам изучения, им следовало дать ответы на ряд вопросов, главными из которых были:
1) Нужна ли программа учебной стрельбы, или таковая не нужна? (насколько можно понять, Адмиралтейство озаботилось этим вопросом только в 1903 г.)
2) Должны ли орудия управляться централизованно, или же следует сохранить индивидуальное наведение артиллеристами и батарейными офицерами?
Как ни печально, бравые контр-адмиралы провалили полученные ими задания. Нет, они, разумеется, истратили положенное им для испытаний количество угля и снарядов, но не выяснили ничего такого, чего бы не узнал Д. Фишер после стрельб 1901 г. При этом выводы адмиралов противоречили друг другу, а самое главное – они так и не смогли предложить сколько-то дееспособной методики ведения артиллерийского огня на дистанции хотя бы 25-30 кабельтовых. Ответственные комиссии долго изучали результаты исследований и методические рекомендации по стрельбе, составленные за подписью Р. Кастэнса и Х. Лэмбтона и пришли к выводу, что на «Венерэбле» все же справились лучше. Рекомендации Р. Кастэнса были предложены к исполнению командирам Королевского флота. Причем именно предложена, потому что в них прямо указывалось, что «вместо них могут использоваться альтернативные системы». А поскольку рекомендации эти были чрезвычайно сложны (О. Паркс прямо указывает: «невозможны для выполнения») то им никто и не следовал.
Главная заслуга Д. Фишера в бытность его командования Средиземноморским флотом заключается в том, что он на практике убедился в справедливости концепции «all-big-gun». Но он не смог разработать новые методики применения артиллерии для стрельбы на увеличившиеся дистанции. Иначе говоря, Д. Фишер выяснил, ИЗ ЧЕГО следует стрелять и как НЕ НАДО стрелять, но не смог предложить, как НАДО это делать.
Почему Д. Фишер не довел свое предприятие до конца? Видимо, проблема заключалась в том, что, организовав в 1901 г свои знаменитые стрельбы, уже в 1902 г он получил новое назначение и стал вторым морским лордом, которое и занимал вплоть до конца 1904 г. Это время в истории Королевского флота называют «Эрой Фишера», потому что именно тогда он проводил свои основные преобразования. Очевидно, что заниматься еще и артиллерийскими вопросами у него просто не доставало времени и возможностей.
Однако эти возможности Д. Фишера появились, когда он стал первым морским лордом в октябре 1904 г. Поучительна карикатура, появившаяся в том же месяце в еженедельнике «Панч». В Адмиралтействе, стилизованном под гриль-бар, находятся двое: Джон Булль (юмористический собирательный образ Англии) в качестве посетителя и «Джеки» Фишер в роли шеф-повара. Надпись под карикатурой гласит: «Больше никакого артиллерийского винегрета» («No more Gunnery Hash»)
Так оно и получилось в действительности: уже в феврале 1905 г выводит П. Скотта на должность Инспектора учебной стрельбы (заодно повысив его в звании). И в это же самое время, еще один «протеже» Джона Арбетнота Фишера – Джон Джеллико – становится Начальником морской артиллерии. К сожалению, автору настоящей статьи неизвестна, фамилия офицера, который в это время занял должность Кэптена артиллерийской школы, которую покинул П. Скотт, но без сомнения, это был человек выдающийся и разделяющий взгляды Д. Фишера и П. Скотта. По всей видимости, впервые в английской истории основные «артиллерийские» должности были заняты безусловно талантливыми и готовыми к совместной работе людьми.
И вот именно с этого момента можно говорить, наконец, о начале системной работы по совершенствованию методик стрельбы в Королевском флоте. Именно в 1905 г впервые в английской практике вводится новый экзамен, так называемая «боевая стрельба». Суть его в следующем – боевой корабль из всех стволов и в течении 5 минут ведет огонь по большой буксируемой цели. При этом еще и происходит смена курса (к сожалению, О. Паркс не указывает, менял ли курс буксировщик щита, или же это делал стреляющий корабль). Расстояние в течении стрельбы изменяется от 5 000 до 7 000 ярдов, т.е. примерно от 25 до 35 кабельтовых. Результаты оценивались в очках, начисляемых за различные достижения – точность стрельбы, скорострельность, своевременное начало стрельбы, «удержание» дистанции. Очки также могли сниматься — за неизрасходованные боеприпасы и иные недочеты.
Результаты первых стрельб, П. Скотт охарактеризовал как «плачевные». Впрочем, по-другому и быть не могло – Королевский флот в 1905 г не располагал ни правилами стрельбы, ни прицелами, отвечающими своему назначению, ни приборами управления стрельбой. Иными словами, стрелять на 25-35 кабельтовых британские артиллеристы попросту не умели.
Это же подтверждают и опытные стрельбы Д. Фишера 1901 г., о которых О. Паркс пишет
«…расстояния 5 000 – 6 000 ярдов могли стать боевыми дистанциями ближайшего будущего, а при должном управлении огнем вполне возможно получить большой процент попаданий на дистанциях 8 000 ярдов и более»
Так вот, исходя из вышесказанного, можно смело утверждать, что расхожее мнение о том, что в Великобритании приступили к созданию «Дредноута» под влиянием опыта русско-японской войны, не имеет под собой никаких оснований. В части управления стрельбой британцы и в 1905 г еще очень мало сдвинулись с мертвой точки довоенных стандартов – они знали, что так как они стреляют, стрелять нельзя, но не разобрались еще, как стрелять нужно.
И «Дредноут», и линейный крейсер «Инвинсибл» проектировались в то время, когда флот еще не научился даже стрельбе на 25 -30 кабельтовых, но уже понял, что это возможно и рассчитывал скоро освоить — если какие-нибудь умные головы объяснят флоту, как это следует делать, конечно. А уж когда-нибудь потом, при соответствующем прогрессе артиллерийской науки — чем морской диавол не шутит — может быть получится воевать и на 40 кабельтовых (8 000 ярдов), а то и более.
И потому совершенно бессмысленно задаваться вопросом, почему англичане в проекте «Инвинсибла» не приложили усилий для обеспечения огня всех восьми орудий на один борт. Это то же самое, что поинтересоваться, почему ученик четвертого класса средней школы не решает дифференциальных уравнений. Англичанам еще предстояло проделать огромное количество работы, чтобы научится стрелять на большие дистанции и узнать, что для пристрелки следует иметь не менее 8 орудий на борт, чтобы пристреливаться четырехорудийными полузалпами, перезаряжая орудия пока стреляют другие. Ну а на момент проектирования «Дредноута» их воззрения выглядели примерно так:
«Результаты стрельб на дальних дистанциях показали, что, если мы хотим иметь хорошие результаты на 6 000 ярдов (30 кбт – прим. авт.) и более, пушки должны стрелять медленно и тщательно, и прицелиться легче, когда залп дает одно орудие. Следовательно, надобность использования большого числа орудий отпадает, а преимущество нескольких хорошо прицеленных орудий большим взрывным зарядом огромно… …Предположим, для обеспечения должной скорострельности каждое 12-д (305-мм) орудие после выстрела в течении минуты наводится на цель. Если последовательно стрелять из шести орудий, то можно посылать снаряд огромной разрушительной мощи каждые 10 секунд»
О каких пристрелочных четырехорудийных залпах тут можно говорить?
Но есть и еще один аспект, который обычно упускается из виду. В военно-исторической литературе давно уже стало общим местом на чем свет стоит ругать систему подготовки артиллеристов Российского императорского флота. Но, когда высшие должностные лица Королевского флота еще только рассуждали о том, что корабли Владычицы морей в самое ближайшее время обучатся стрелять на 5 000 – 6 000 тысяч ярдов, вице-адмирал Рожественский вел вверенную его командованию Вторую Тихоокеанскую эскадру к Цусиме.
«Первые русские залпы избавили японцев от приятных иллюзий. В них не было и намека на беспорядочную пальбу, напротив, для дистанции в 9 тысяч ярдов это была необычайно точная стрельба, и в первые же несколько минут "Миказа" и "Сикисима" получили ряд попаданий шестидюймовыми снарядами..."
Согласно рапорту капитана Пэкинхема, британского наблюдателя, всю русско-японскую войну не сходившего с броненосца «Асахи», в течение пятнадцати минут с начала боя, с 14:10 до 14:25 «Микаса» получил девятнадцать попаданий — пять 305-мм и четырнадцать 152-мм снарядов. И еще шесть попаданий получили другие японские корабли. При этом дистанция между «Микасой» и головным «Князем Суворовым» составляла в момент открытия огня не менее 38 кбт (около 8 000 ярдов) и в дальнейшем увеличивалась.
Тут хотелось бы отметить вот что. Изучая отечественные и иностранные, переведенные на русский язык источники, посвященные военно-морской истории (да вот хотя бы и О. Паркса) сталкиваешься с удивительной разницей в подходах их составления. В то время как отечественные авторы считают делом чести осветить и ни в коем случае не пропустить в своих исследованиях даже самый незначительный негатив конструкции кораблей или боевой подготовки флота, то иностранные авторы либо обходят эти вопросы молчанием, либо же пишут так, что вроде бы что-то о недостатках и сказано, но складывается стойкое ощущение, что все это мелочи — пока не начинаешь анализировать текст "с карандашом в руках" .
Что должен почувствовать отечественный любитель истории военно-морского флота, воспитанный на догме о криворукости отечественных артиллеристов времен русско-японской войны, увидев такой вот график уровня артиллерийской подготовки, приведенный О. Парксом?
Разумеется, жгучее желание пасть ниц перед гением британской артиллерийской науки. А вот какое впечатление сложилось бы в том случае, если бы О. Паркс не писал в пояснении к графику расплывчатое «на одну и ту же дистанцию», а прямо указал бы, что речь идет о стрельбе с расстояния 5 кабельтовых (никакой другой она быть не может, потому что в 1897 г на большие дистанции просто не стреляли)? Впечатление СРАЗУ ЖЕ меняется на противоположное: это что же, получается, что в Королевском флоте еще и в 1907 году, спустя два года после Русско-японской войны, кто-то все еще умудрялся тренировать комендоров в стрельбе на 1000 ярдов?!
На правах ненаучной фантастики: было бы крайне интересно узнать, что бы произошло, если бы по мановению волшебной палочки в Цусимском проливе оказались вдруг не корабли Рожественского, а соответствующая им по скорости и вооружению эскадра кораблей Ее Величества с британскими моряками и командующим. И, разумеется, с ее вызывающими множество нареканий оптическими прицелами, неумением их использовать, опытом стрельб на 5 кабельтовых, снарядами, начиненными в значительной своей части дымным порохом… Но в лучших британских традициях начищенная и сверкающая от киля и до клотика. Автор настоящей статьи не берется утверждать наверняка, но, по его личному мнению, англичан в Цусиме ждал бы феерический разгром.
Спасибо за внимание!
Оценили 8 человек
7 кармы