Сормовский дракон

опытный ОТ-34-85 на испытаниях . 1946 г.

Жаль , что танки Т-34-85 с башенными огнемётами не успели на войну. В Берлине они бы пригодились. 

оригинал потырен тут «А ночью бомбардировщики сбрасывали мины». Траки для сормовских танков везли из Сталинграда . Воспоминания о самых «жарких» годах Великой Отечественной
Текст: Алексей Волков. Фото: из фондов фотолаборатории завода «Красное Сормово»

Отмечая 75-летие победы Красной армии в Сталинградской битве, вспомнился рассказ прадеда моих детей Михаила Фадеева. Его в 1942 году командировали на Сталинградский тракторный завод для вывоза траков для сормовских танков. Михаил Николаевич для музея завода в 1977 году написал очерки о своей работе на заводе «Красное Сормово». Очерк командировки в сражающийся Сталинград он озаглавил «Незабываемое».


Т-34 образца 1942 года

В середине 1942 года, Постановлением Правительства, Горьковский автозавод перестал поставлять на «Красное Сормово» траки для гусениц танков. Завод вынужден был в спешном порядке организовать своё литейное производство траков. Освоение нового производства требовало времени, выпуск танков замедлился.


В годы Великой Отечественной войны на завод «Красное Сормово» были мобилизованы женщины

НаркомТанкоПром принял решение поставлять траки со Сталинградского тракторного завода. Вот тогда М.Н. Фадеева и командировали в Сталинград за траками. Шли они на пароходе «Володарский». В Сталинграде сормовичей поразило то, что, несмотря на жесточайший обстрел фашистами города, завод работал в полную силу. Под огнём противника на пассажирские пароходы грузили траки и отправляли их в Сормово. Однажды при выходе из завода сормовичи встретили группу военачальников, среди которых узнали Жукова, Рокоссовского, Ворошилова.


Вот на таких пассажирских судах из Сталинграда отправляли траки на завод «Красное Сормово»

Приехавший на завод замнаркома танковой промышленности А.А. Горегляд объявил, что из рабочих формируются танковые экипажи и отправляются в бой. Он приказал сормовичам загрузить все имеющиеся траки и убыть в Горький.

Загрузили на пароход траки. Началась посадка эвакуировавшихся женщин и детей. Вот оно, грустное расставание, плакали дети, вытирали платками слёзы женщины. Все понимали, что многим уже не увидеть живыми своих близких родственников.

Днём над Волгой летали фашистские самолёты-разведчики, выискивая цели — пароходы с эвакуированными и баржи с грузами. А ночью бомбардировщики сбрасывали мины по фарватеру реки и бомбили обнаруженные суда. Поэтому ночью пароход причаливал к берегу, прячась в тень деревьев, растущих на берегу, и тщательно маскировался. Пассажиры высаживались на берег и так коротали ночь. Михаил Николаевич так описывает эти ночи: «Хорошо то, что ночи были сухие и тёплые, но луна обливала наш пароход своим светом, и нам казалось, что она светит много ярче обычного. Самолёты противника шли часто над нами, но, к счастью, не замечая наш пароход. Утром тральщики-катера ВМС очищали фарватер от мин, после чего давали «добро», и пароход в светлое время дня шёл своим рейсом, а вечером опять маскировался и пассажиры высаживались на берег до рассвета».

В таком виде поступали на завод танки с полей войны для ремонта

На пятый день пути пароход подошёл к Камышину. Этой ночью сормовичи стали свидетелями массированного налёта вражеской авиации на город. Вот ещё одна выдержка из воспоминаний М.Н. Фадеева: «Бомбёжка шла в течение полутора часов, и хорошо было видно, как безнаказанно вражеская авиация расстреливала мирный город. Среди ночи вдруг вспыхнул пожар. Огромные факелы горевшей баржи с бензином освещали и город, и наш пароход. Неожиданно, совсем близко от нас, после взрыва загорелись ещё две большие нефтеналивные баржи. Уже утром, проходя мимо них, мы видели бушующее море пламени, горели баржи от носа до кормы. Огонь потребовал от капитана объявить пожарную тревогу и привести все противопожарные средства в боевую готовность, так как идя от них на расстоянии ста метров, пароход нагревался от пламени барж. Успокаивало лишь то, что горевшие баржи стояли на якорях, иначе эти «два пылающих костра» могли бы причинить много бедствий».

На пристани в Камышине сормовичи узнали, что был разбомблён пассажирский теплоход «Александр Невский» с эвакуированными сталинградцами, в большинстве там были дети. Также пароход «Марксистка» подорвался на мине.

Пришла ещё одна беда, закончилось продовольствие. В Камышине хлебные карточки отоварить не удалось. «Делились продовольствием все пассажиры между собой, но и это кончилось, а дети хотели есть. Мы с Василием Павловичем раздали все, что имели с собой съестное, а хлебные свои карточки отоварили лишь в Саратове, придя в город глубокой ночью», — пишет в своих мемуарах Михаил Николаевич.


Испытание огнемёта установленного на танк. Видно здание школы №117 и каланча на Союзном переулке

Закончил свой очерк автор словами: «В истёкшем году в мемориале Волгограда на Мамаевом кургане я ещё раз преклонился перед величием нашего народа, не покорённого врагом».

К концу 1942 года завод «Красное Сормово» выпускал 9-10 танков ежесуточно. В месяц завод давал фронту до 350 танков. А за весь 1942 год построил 2584 боевые машины и ещё 222 танка капитально отремонтировал.


Директор завода Е.Э. Рубинчик вручает передовикам производства правительственные награды

В январе 1943 года Президиум Верховного Совета СССР за успешное выполнение задания по производству танков и бронекорпусов наградил завод «Красное Сормово» орденом Ленина.


Мемориальная доска на доме в Сормове, на улице Рубинчика

Источник