2 марта 1818 года родился Константин Петрович фон Кауфман русский военный деятель, инженер-генерал, генерал-адъютант, руководивший завоеванием и колонизацией Средней Азии.
Его отец Петр Федорович фон Кауфман принимал участие в Отечественной войне 1812 г. и заграничном походе русской армии, в русско-турецкой войне 1828–1829 гг. и венгерской кампании 1848 г. 3 марта 1818 г. в местечке Демблин, которое наряду с другими бывшими польскими землями по решению Венского конгресса перешло к России, у него родился сын, получивший имя Константин. С малых лет юному Кауфману довелось познакомиться с тонкостями бивачной и походной жизни, поскольку отец постоянно брал его с собой.
По достижении 14 лет Константин был определен на учебу в Главное инженерное училище. Сын генерала хорошо проявил себя в науках, был исполнителен и дисциплинирован. В 18 лет Константин Петрович фон Кауфман получил свой первый офицерский чин – полевого инженер-прапорщика. Еще через год, с отличием закончив офицерские классы и получив звание инженер-поручика, был направлен в армию. Одним из соучеников молодого Кауфмана был блестящий в будущем инженер, герой обороны Севастополя, Эдуард Тотлебен.
В последующие после выпуска годы Кауфман служил последовательно в Ново-Георгиевске и Брест-Литовске. В 1843 г. получил назначение на Кавказ, в Тифлисскую инженерную команду. Эта территория в тот момент являлась театром военных действий между русскими войсками и действовавшими против них горскими племенами. Вскоре Константин Петрович был повышен до штабс-капитана с назначением старшим адъютантом при штабе отдельно Кавказского корпуса. Кауфман провел на Кавказе почти 13 лет, и годы эти мало походили на спокойную гарнизонную службу где-нибудь в центральных губерниях. Он регулярно участвовал в различных боевых операциях, походах и взятиях аулов. В годы Крымской войны, командуя кавказским саперным батальоном, стал непосредственным участником осады хорошо укрепленной при участии англичан крепости Карс в 1855 г.
В 1865 г. Кауфман был назначен Виленским генерал-губернатором вместо ушедшего в отставку М. Н. Муравьева. Однако этот пост он занимал относительно недолго – уже осенью 1866 г. генерал-лейтенанта вызывают в Петербург. В октябре 1866 г. высочайшим указом Кауфман был отправлен в 11-месячный отпуск с сохранением звания генерал-адъютанта. У императора Александра II были на этого талантливого человека далеко идущие планы. Россия все больше вникала в запутанные и очень не простые среднеазиатские дела, где нередко посреди саксауловых зарослей виднелись модно подстриженные английские бакенбарды. Ситуация была сложной и в преддверии проникновения России в глубины Центральной Азии, строительства железой дороги, борьбы с не брезгующими работорговлей местными ханствами в Туркестане нужен был талантливый наместник. Он должен был сочетать в себе одновременно волевые и дипломатические качества, быть отличным организатором и, самое главное, хорошим военным.
В Петербурге решили, что Константин Петрович как нельзя более подходит под эти широкие требования. Поэтому еще до окончания положенного длительного отпуска 14 июля 1867 г. генерал-лейтенант фон Кауфман был назначен генерал-губернатором Туркестана и командующим войсками Туркестанского военного округа. Он получил широкие полномочия с правом начинать боевые действия и заключать мир, исходя из обстановки. В октябре 1867 г. после решения организационных вопросов генерал-лейтенант Кауфман отбыл из Петербурга к новому месту службы. Маршрут следования им был выбран на первый взгляд не самый быстрый и оптимальный, коим являлся путь в Ташкент через Оренбург. Кауфман отправился кружным путем: через Семипалатинск, Сергиополь и центр Семиреченской области – крепость Верный. Это было сделано намеренно, чтобы во время следования лучше вникнуть в местные дела и познакомиться с обширным краем и его обычаями. Особенное внимание уделялось местной администрации. 7 ноября Кауфман прибыл в Ташкент. Так началось его губернаторство.
Туркестанский наместник
Вверенную ему территорию Константин Петрович принял в отнюдь не блестящем виде. Отбившаяся от рук и надзора администрация чувствовала себя верховной и поэтому неподконтрольной инстанцией. Процветал не край, а взяточничество, казнокрадство и разнообразные хищения. Все вышеперечисленное не могло не сказаться на отношении местного населения к русским. Внешнеполитическая обстановка тоже не располагала к спокойствию – Туркестан окружали феодальные ханства, лучшим способом диалога с которыми являлось применение силы.
Некогда богатое и сильное Кокандское ханство теперь было ослаблено неудачной попыткой выяснить отношения с русскими, предпринятое в 1860 г. Итогом ее были несколько чувствительных поражений кокандцев и падение 15 июня 1865 г. Ташкента. Они болезненно восприняли учреждение русского генерал-губернаторства, считая, что теперь их начнут притеснять и уничтожат. Началось массовое бегство населения на территорию соседних ханств и Китая. Столкнувшись с таким непрекращающимся переполохом, Кауфман счел нужным отправить кокандскому хану письмо, где в доступных выражениях объяснил ему всю пользу дружбы с русскими, и что в случае враждебных действий хана не спасут никакие укрепления и армии. Особо подчеркивалось, что Россия не собирается завоевывать его страну и уничтожать ее население.
Несколько более трудные взаимоотношения складывались с воинственным и по-прежнему недосягаемым Хивинским ханством. Расположенное в труднодоступных, пустынных районах, оно продолжало донимать соседей – в первую очередь Россию и в некоторой степени Персию, – занимаясь систематическим грабежом торговых караванов и работорговлей. Решать эту проблему надо было уже в ближайшем будущем, поскольку через территорию ханства планировали тянуть железную дорогу. Начинаясь от восточного побережья Каспийского моря, дорога должна была связать Россию и Туркестан.
Из крупных образований имелась еще и довольно проблемная Бухара. Местные власти предержащие были сильно испуганы взятием Ташкента и начали грозить русским представителям священной войной. Сложные дипломатические перипетии привели к задержанию русского посольства во главе с чиновником министерства иностранных дел Струве в качестве заложников. Немедленным ответом на такое событие закономерно явилась военная экспедиция, взятие в 1866 г. крепости Хаджент, освобождение посольства и мольба эмира Музаффара о мире.
Переговоры в Оренбурге не привели к каким-то внятным результатам, шайки бухарцев по-прежнему бесчинствовали, нападая на караваны и укрепленные пункты, и оренбургский генерал-губернатор Н. А. Крыжановский возобновил военные действия. В Петербурге эти действия были восприняты с неодобрением и ворчаньем по поводу превышения полномочий. Туркестан был изъят из его юрисдикции, а на его территории образовано генерал-губернаторство, во главе которого и поставили Константина Петровича фон Кауфмана. Таким образом, вместе с новым назначением наместник в наследство получил еще и не оконченную войну с Бухарой.
Прибыв в Ташкент и успокоив кокандского хана, Кауфман предъявил бухарскому эмиру условия заключения мира, которые тем были предсказуемо отвергнуты. Боевые действия возобновились. В конце апреля 1868 г. вместе с 8-тысячным отрядом, располагавшим 16 орудиями, Кауфман выступил из Ташкента по направлению к Самарканду, где бухарский эмир, по данным разведки, собрал многочисленное войско. К началу мая русские войска подошли к столице Бухарского эмирата. 1 мая 1868 г. пехотинцы генерала Головачева прямо на глазах у противника форсировали реку Зеравшан и ударили в штыки. Бухарская армия, превосходящая своего противника численностью, но абсолютно уступающая в уровне дисциплины и организации, быстро обратилась в бегство.
Самарканд открыл ворота, и 2 мая войска Кауфмана ступили в один из самых древних городов Средней Азии. Местное руководство, почувствовав силу пришельцев и поэтому быстро и правильно сориентировавшись в ситуации, преподнесло русскому командующему хлеб-соль и свои самые, без сомнения, искренние пожелания перейти в подданство императору Александру II. За взятие Самарканда Кауфману, кроме монаршего благоволения, был пожалован орден Святого Георгия 3-й степени. Константин Петрович хорошо знал цену искренности самых пылких и проникновенных заявлений о преданности и верноподданности. Поэтому его отряд продолжал оставаться в Самарканде, ожидая подхода подкреплений из Ташкента.
К бухарскому эмиру были направлены парламентеры – с предложением начать мирные переговоры. Однако письмо осталось без ответа, а над посланниками была совершена жестокая расправа. Еще раз убедившись, что никакого диалога с эмиром наладить не удастся, военная операция была продолжена. Оставив в Самарканде гарнизон, Кауфман выдвинулся на юг, где 18 мая нанес поражение бухарцам при Катта-Кургане. Как обычно, противник многократно превосходил русские экспедиционные силы, уступая в количестве и качестве огнестрельного оружия. Понеся огромные потери в последних сражениях, эмир вынужден был сменить тон и выслать на переговоры своих послов, очевидно, зная наверняка, что им-то кровожадные русские голов не отрубят.
Делегация бухарцев вначале качала права, будто не было вовсе падения Самарканда и многочисленных поражений войск эмира Музаффара. Пришлось объяснить им, что эмират находится далеко не в радужном положении, и поэтому ему предлагается два варианта на выбор. Согласно первому, эмир выплачивал России в течение 8 лет более 4 миллионов рублей контрибуции, после чего ему будут возращены все завоеванные русскими земли. Согласно второму, Музаффар возмещал только военные издержки в размере 120 тыс. рублей, но признавал все военные завоевания России. Денег в казне эмира не было, и бухарская сторона согласилась на второй вариант.
Послы попросили десять дней для сбора необходимых средств, однако очень скоро бухарская сторона нарушила перемирие, внезапно совершив нападение на русские войска. Стало ясно, что для приведения Музаффара в договоропригодное состояние потребуются новые усилия. 2 июня 1868 г. в жестоком бою на Зарабулакских высотах армия эмира потерпела жестокое поражение. Русских войск было не более 2 тыс. человек, им противостояли многократно превосходящие силы, которые были разбиты и обращены в бегство.
Офицеры советовали Кауфману идти вглубь территории противника и нанести удар непосредственно по Бухаре. Однако Константин Петрович не считал достаточными собственные и без того изнуренные силы, чтобы совершить поход на крупный город. Кроме того, его все более беспокоила обстановка оставленного в тылу Самарканда. С тех пор как основные силы русских войск покинули город, ситуация там начала постепенно накаляться. Муллы вели все более становившуюся явной агитацию, направленную на восстание. Многочисленные сигналы от представителей персидской и еврейской общин о надвигающейся опасности попросту игнорировались.
2 июня, день сражения у Зарабулакских высот, Самарканд восстал, и оставленный Кауфманом небольшой гарнизон под командованием майора Штемпеля (не более 600 человек) оказался осажденным в городской цитадели. Положение защитников оказалось весьма сложным – они располагали ограниченным боекомплектом, численность атакующих превосходила их на порядок – к жителям Самарканда присоединились кочевые племена, лояльные эмиру. Все попытки сообщить Кауфману о случившемся не увенчались успехом – гонцы, в основном из местных, успешно перехватывались. Отряд Кауфмана двигался к Самарканду, но скорость его движения была бы выше, располагай командующий какой-либо информацией о событиях в городе.
Лишь 7 июня, находясь примерно в 20 км от Самарканда, очередной смельчак смог наконец добраться до русского лагеря и сообщить, что гарнизон цитадели осажден и нуждается в срочной помощи. На следующий день отряд Кауфмана вошел в город, рассеяв толпы мятежников. Измученный гарнизон цитадели восторженно встретил своих освободителей. К слову сказать, среди осажденных оказался прапорщик Верещагин, состоявший при Кауфмане художником.
Систематические военные неудачи, волнения среди населения и к тому же отсутствие средств для продолжения враждебных действий против России сделало эмира Музаффара чрезвычайно сговорчивым. 12 июня он прислал Кауфману полное отчаяния письмо, в котором просил командующего принять его капитуляцию и позволить совершить паломничество в Мекку. Мир с правителем Бухары был заключен на щадящих условиях, несмотря на его неоднократное вероломство. К России отходили Самаркандский и Катта-Курганский округа, в течение года эмир обязывался уплатить контрибуцию в 500 тыс. рублей. Кроме того, он должен был позаботиться, чтобы на русскую территорию не совершались разбойничьи набеги. Из отвоеванных у Бухарского эмирата территорий был образован Зарафшанский округ во главе с генерал-майором Абрамовым.
В начале июля Кауфман выступил в Ташкент, где в это время распространялись упорные слухи о разгроме русских войск и захвате Самарканда войсками эмира. Появление генерал-губернатора рассеяло эти сомнения и прекратило попытки местного населения учинить бунт. В эмирате в скором времени началась междоусобная вражда. Часть знати, недовольная подписанием договора с ненавистными русскими, подняла мятеж против Музаффара, во главе которого стоял его старший сын, Абдул-Малик. В столь непростой ситуации эмир был вынужден обратиться не к кому иному, а к тем же «ненавистным русским», которые в лице генерала Абрамова и помогли справиться с мятежом.
Оставалась Хива.
Отчетливо понимая, что по-хорошему с Мухаммадом Рахим-ханом договориться не удастся, Кауфман начал лично разрабатывать план предстоящей кампании по усмирению Хивы. Центральным местом в его замысле было создание укрепленного форт-поста в Красноводском заливе, о чем было доложено в специальной записке Военному министру графу Милютину. Решение в верхах давалось нелегко – Англия болезненно относилась практически к любой русской активности в Азии, видя в этом поползновение на сохранность « жемчужины» своей колониальной империи – Индии. Наконец, власти дали добро, и в 1869 г. подполковник Столетов вместе с группой инженеров и небольшим отрядом высадился в Красноводском заливе, где был основан форт Красноводск. Хивинский правитель, почувствовав угрозу своей безопасности, ответил гневным письмом, исполненным упреками и угрозами. Подобная реакция ханства еще более убедила Кауфмана в необходимости организации вооруженной экспедиции.
Первоначально операцию планировалось провести уже в 1870 г., однако из-за волнений среди местного населения, беспорядков в Самарканде и Ташкенте сроки были перенесены. В начале 1873 г. было достигнуто соглашение о разграничении сфер влияния между Россией и Англией в Средней Азии, и уже не было никаких препятствий на пути осуществления замыслов Кауфмана. Экспедиция против Хивы началась в конце февраля – начале марта 1873 года. Русские войска наступали вглубь ханства с нескольких сторон: с побережья Каспия, из Оренбурга и Ташкента. Сам Кауфман возглавлял наиболее крупную колонну, выступившую из Ташкента. К концу мая русские силы начали сосредоточиваться у Хивы, и после бомбардировки и решительного штурма под руководством подполковника Скобелева деморализованный город был взят. Сам хивинский хан поспешил бежать к сохраняющим ему верность туркменским племенам. Однако русский командующий пригласил беглого Мухаммада Рахим-хана вернуться. С ним обращались уважительно, и вскоре был подписан мирный договор между Российской империей и Хивой, согласно которому хан признавал себя покорным слугой императора, уступал часть земель, выплачивал контрибуцию в размере 2 млн. рублей в течение 20 лет. Отдельным пунктом оговаривалось освобождение рабов на территории, подконтрольной Хиве – свободу получили около 40 тыс. человек, преимущественно персов.
Усмирение Хивы произвело на среднеазиатских ханов должное впечатление, однако спокойствие в ней оказалось явлением временным...
Источник: https://topwar.ru/110844-ustro...
Оценили 3 человека
7 кармы