Африку поднимать — это вам не лобио кушать!

Есть один очень забавный и трагичный документальный фильм. Его снял датский журналист Мадс Брюггер. И он настоящий профессионал. Ну и тролль, конечно же.

В его фильме «Посол» 2011 года, Мадс прибывает в Центрально-Африканскую республику (ту самую, которой когда-то правил диктатор-каннибал Бокасса). И не как турист, а как консул Либерии. Как так вышло? Дело в том, что Либерия, будучи очень коррумпированной страной, приторговывает своими консульскими должностями в африканских странах. И в Европе есть люди, которые могут вам помочь стать африканским дипломатом.

Все, что для этого нужно – это 1 миллион евро (это если результат 100%). А можно и дешевле – всего за 135 тысяч евро вы можете получить необходимые документы и грамоты (впрочем, в этом случае с результатом можно промахнуться и попасть в неприятную ситуацию). Мадс пошел вторым путем, отдав требуемую сумму голландскому посреднику Тиссену – деньги Мадсу дал Ларс фон Триер, чья кинокомпания Zentropa и финансировала фильм.

Приехав в столицу ЦАР Банги, Мадс сразу же разворачивает бурную деятельность. Его настоящая цель – нелегальная добыча алмазов на севере страны. Алмазов там много и именно за ними туда и едут многочисленные европейские бизнесмены, становясь липовыми дипломатами. Дипломатический статус открывает огромные возможности: бизнесмен может вывозить до 10 миллионов долларов наличными и перевозить алмазы – ведь его никто не досматривает.

Рыжебородый, высоченный Мадс ходит в высоких кожаных сапогах, курит то сигарету с длинным мундштуком, то трубку, то сигару, закрыв глаза черными солнцезащитными очками-пилотами. Официально он всем говорит, что хочет построить в ЦАР фабрику по производству спичек (на самом деле, конечно, ничего он не построит) – это прикрытие ему нужно, чтобы свободно заниматься торговлей алмазами, что, вообще-то, для дипломатов запрещено.

К тому же, фабрика спичек в принципе республике нужна – из-за крайней бедности в страну импортируют все – от хлеба и бензина до куриных яиц и спичек. Вокруг него водят хороводы местные африканские предприниматели, один из которых становится его бизнес-партнером и выводит его контакты на уровень министра обороны страны (он же – сын президента).

Мадса навестит еще один интересный персонаж – толстый белый мужчина, руководящей госбезопасностью страны. Он 26 лет прослужил во Французском иностранном легионе, получил французское гражданство, а затем потерял. Он знает все ходы и выходы в стране, знает что и почему здесь происходит, и жадно затягиваясь толстой сигарой расскажет о том, как тут все устроено: французский посол – фактически, главное лицо в стране, все происходит с его ведома и по его желанию, президенты меняются также по желанию Парижа (что, в общем, неудивительно, если учесть, что и деньги, и семьи всех этих диктаторов и царьков хранятся во Франции, а после очередного переворота они с невероятной скоростью убегают в Париж, в свои фешенебельные апартаменты с видом на Эйфелеву башню), французы регулярно организовывают перевороты и вооружают повстанцев – чтобы пока идет бойня, можно было спокойно продолжать выкачивать алмазы и уран из страны. Грустного руководителя безопасности по ходу фильма убьют – пристрелят на стадионе. А его предшественник был отравлен.

Как ни парадоксально, Мадсу повезло. Его не убили, его не кинул бизнес-партнер, которому он дал 15 миллионов центральноафриканских долларов, его документы оказались в порядке и в итоге он получил свои бриллианты – которые были добыты на севере страны, в неспокойном регионе, практическими голыми руками (никаких спецсредств у рабочих нет – только лопаты и руки). Дальнейшая судьба бриллиантов в фильме не раскрывается (сам Мадс потом рассказывал, что продал их другому липовому европейскому дипломату). Мадс покинул страну. А уже после выхода фильма Либерия потребовала его экстрадиции из Дании – что, впрочем, вряд ли произойдет.

Брюггер рассказывал в одном интервью, что снимая этот фильм, он хотел по-другому посмотреть на Африку – современные документальные фильмы об Африке, на его взгляд, являются «порнографией для любителей страданий». И то, что у него получилось в результате очень рискованного и опасного предприятия, действительно впечатляет. Показать не теоретическую, предполагаемую коррупцию, а вот настоящую живую – это фантастический успех. Вот деловитые европейцы, приезжающие пограбить страну (если вы думаете, что там только один такой дипломат, то ошибаетесь – там весь дипкорпус такой, от французов и датчан до русских(так в оригинале!!!) и китайцев), вот разваливающийся дикий город Банги, вот грустные пьяные негры, напивающиеся сотрудники местного КГБ, царьки, говорящие о диктаторе Бокассе как о великом гуманисте и жестокие предприниматели, заставляющие своих сограждан работать как рабов добывая баснословно дорогие драгоценные камни. Все это живое, подлинное, с именами, паролями и явками.

С окончанием колониальной эпохи в 1960-х годах (сроки условные, но тем не менее) в полный рост встала проблема неоколониализма – влияние бывших колониальных метрополий на бывшие колонии с помощью корпораций, коррупции, армии, угроз и политического давления. Ни для кого не секрет, что это влияние действительно существует и никаких независимых Центрально-Африканских республик, Чадов и Конго просто не существует: это поле битвы между крупными державами, а то и корпорациями, которые жестко, а иногда и жестоко проводят в жизнь свои интересы.

Те, кто пытались сопротивляться отмене классического колониального управления – вроде белых фермеров Родезии или в ЮАР – потерпели крах. Да, они вовсе не были ангелами – эти белые фермеры. Чаще всего они были расистами и националистами. Но они действительно понимали к чему ведет отмена прямого управления – и для них, и для этих стран.

Иногда интересы крупных стран проводятся явно – как, например, несколько лет назад в Мали, но чаще всего тайно. На эту тему есть большое количество литературы, есть целое научное направление post-colonial studies, существует определенное количество активистов, пытающихся бороться с этой системой.

Но в целом – это все как слону дробина. Глобально ничего не меняется. И более того, выскажу, возможно, непопулярное мнение – но такая система гораздо лицемернее и злее, чем система прямого колониального управления. И добиваться отмены колониализма вот таким путем, как это произошло – видимо, было неправильно. Потому что когда существуют отношения метрополия-колония, то метрополия, все же, несет ответственность. Беспорядки в Конго или голод в Бенгалии – это проблема, о которой будут писать столичные газеты и которую надо будет как-то решать.

Теперь же у бывших метрополий развязаны руки. Они могут насиловать эти страны каким угодно путем, выкачивать ресурсы, держать местных диктаторов на коротком поводке (для чего в их арсенале есть огромное количество инструментов – от финансового и банковского давления до прямого насилия через «оппозиционного» лидера, вооруженных повстанцев и террористов), отменять местные электрички с целью большего вывоза и ресурсов.

И никакой моральной ответственности на них не лежит – ведь этим, формально, занимаются частные структуры (такие же, как и те, что в свое время и колонизировали эти страны). За пост-колониальный период в бывших колониях катастрофически упал уровень жизни – причем если раньше уровень жизни в колонии и метрополии могут различаться в разы, то теперь в десятки и сотни. Этими странами правят жадные и жестокие коррупционеры, а элита находится на Западе в буквальном смысле этого слова. И самостоятельно выбраться африканским странам из этого никогда не удастся.

И если у кого-то действительно есть желание развивать Африку, то он должен понимать – это возможно лишь через внешнее управление. Не неформальное, а официальное. По-другому никак.

Источник