10 августа 1985 года - черный день в истории Тихоокеанского флота и судоремонтной промышленности Приморья. На атомной подводной лодке «К-431» (675-й проект) произошел взрыв в ядерном отсеке.
Менее чем за год до Чернобыля в СССР произошла авария на атомной подлодке, масштабы которой по своим последствиям специалисты до сих пор сравнивают с аварией на реакторе АЭС. Наступившая эпоха гласности и перестройки так и не открыла эту аварию стране. О крупнейшей радиационной катастрофе на атомоходе К-431 заговорили только после развала Советского Союза.
Закладка К-31 состоялась 11 января 1964 года на судостроительном заводе в Комсомольске-на-Амуре. 8 сентября того же года корабль был выведен из цеха и спущен на воду. Заводские швартовые испытания продлились с декабря 1964 по 19 мая 1965 года, государственные испытания завершились 30 сентября 1965-го.
С 1965 по 1984 год атомная подлодка совершила семь автономных походов на боевую службу, в том числе и в Индийский океан. В 1968–1971 годах прошла плановый ремонт. В 1974–1975 годах были перезагружены активные зоны реакторов. В 1981–1982 годах прошла ремонт. Всего за время службы прошла 181 051 миль за 21 392 ходовых часа. В 1978 году лодка в связи с изменением оперативно-тактической нумерации флотских боевых кораблей была переименована в К-431. Выведена из строя после радиационной аварии в бухте Чажма (посёлок Шкотово-22), когда во время перезарядки реактора лодки произошёл тепловой взрыв.
На ракетной атомной подводной лодке К-431 проекта 675, которая на Чажминском СРЗ была оформлена как «заказ №-175», заканчивался процесс перезарядки реакторов (К-431 была оснащена двумя реакторами на тепловых нейтронах типа «ВМ-А» мощностью 72 МВт). 15 марта 1985 года ПЛА пр.675 К-431 была поставлена на 30 СРЗ для перезарядки реакторов бухте Чажма.
В апреле 1985 г. резервный 298-й экипаж дивизии подводных ракетоносцев ТОФ, базировавшихся в заливе Владимира, принял К-431. Это была одна из серийных, хорошо освоенных ПЛ. Она несла восемь ПУ КР и имела два реактора на тепловых нейтронах типа ВМ-А мощностью по 72 МВт.
Экипажу предстояло отработать полный курс задач боевой подготовки АПЛ. Для этого необходимо было заменить отработанное топливо ядерных реакторов. К-431 перешла с места постоянного базирования в б. Чажма и встала в СРЗ-30.
Перегрузкой зоны занималась береговая техническая база. К-431 встала на заводском пирсе №4 левым бортом третьим корпусом к ПКДС (плавающему контрольно-дозиметрическому судну) и АПЛ К-42 «Ростовский комсомолец» пр.627А. Четвертым корпусом по правому борту к ней поставили несамоходную плавучую техническую базу ПТБ-16 пр. 326М с открытым наименованием «Плавмастерская ПМ-133», на которую возлагалась перегрузка.
Эта операция, на которую обычно отводится 45 суток, изрядно затянулась: по плану работы должны были закончиться еще в конце мая, однако из-за различных накладок не управились и к августу. В этот срок не укладываются. К-431 не была исключением.
19-20 июля 1985 года в носовой и кормовой реакторы загружены новые активные зоны типа ВМ-2АГ. В начале августа лодку поставили на перезарядку активных зон реакторов.
Операция была обычной, рутинной, перезарядку проводили офицеры специальной базы технического обеспечения.
К этому времени вся и без того небогатая инфраструктура атомного подводного флота страны пришла в негодность, могильники для жидких радиоактивных отходов на Тихоокеанском и Северном флотах текли, заводы для их переработки не ремонтировались и восстановлению не подлежали.
На ответственных лиц, занимающихся перезарядкой, вышестоящим командованием постоянно оказывалось давление на ускорение срока перезарядки ядерных реакторов. 9 августа, когда уже была установлена на место и уплотнена тяжелая верхняя крышка реактора, обнаружилась ее негерметичность; при гидравлических испытаниях крышка ЯР стала пропускать теплоноситель (причиной течи стал огарок электрода, который был оставлен на комингсе стыковочного узла под прокладкой). Спешка и халатность сварщика и начальника смены перегрузки, который был обязан лично удостовериться в отсутствии посторонних предметов на комингсе, положили начало дальнейшим трагическим событиям.
При гидравлических испытаниях 1 контура давлением 250 кгс/см кв после загрузки новых активных зон и закрытии крышки на носовом реакторе 3 августа была обнаруженна неплотность основного разъема. Для устранения неплотности было принято решение о подъеме крышки реактора и замены уплотнительной прокладки. 9 августа был демонтирован и снят нижний фланец носового реактора. При осмотре уплотнительной прокладки руководителем перезарядки были обнаружены вдавленный сварочный электрод, конец которого длинной 3-4 см был загнут на корпус реактора, окалина и оплавленные продукты сварки. Об обнаруженных постороних предметах на уплотнительной прокладке руководитель работ никому не доложил и записи в журнале не сделал.
В ночь с 9 на 10 августа были демонтированы и выгружены штатные гильзы СУЗ со стержнями АЗ и АР и установлены, как это требуется по регламенту, 20 нештатных стержней-поглотителей из комплекта оборудования ОК-300ПБ.
10 августа начали работы по подрыву крышки носового реактора. Для обеспечения безопасности подъема крышки было смонтировано штатное перегрузочное оборудование ОК-300ПБ, исключающее перемещение компенсирующей решетки. Установка этого оборудования была произведена с нарушением штатного относительного расположения балок и стоек, а также способа крепления их друг с другом. Вследствие этого не была обеспечена соосность упора, предназначенного для исключения перемещения КР вверх при подъеме крышки реактора со штоком КР.
Проверка и приемка монтажа перегрузочного оборудования не производились и актом не оформлялись.
Произвели подрыв крышки носового реактора гидравлическими домкратами на высоту 55 мм. Далее принималось решение на установку траверсы для дальнейшего подъема крышки, но траверса оказалась в разобранном состоянии. Руководителем работ принимается решение в нарушении технологического процесса поднимать крышку реактора стропами. Крышка была остроплена за четыре рыма вместо штатной траверсы ОК-300ПБ и начат ее подъем. Подъем крышки краном производился в несколько приемов. Далее происходит следующее: движение КР вместе с крышкой реактора произошло за счет заклинивания (сцепления) штока КР и упора в стойке крышки под воздействием «заневоленого» упора. При этом в начале подъема, когда усилие сцепления было недостаточным, крышка, преодолевая это усилие, не увлекала за собой КР. По мере продвижения крышки вверх сцепление штока КР с крышкой усиливалось и стало достаточным для подъема КР. В районе критического положения КР произошел разрыв тросика, посредством которого были соединены балка с опорой стойки. Крышка резко пошла вверх вместе с жестко закрепленной в ней КР за счет натяжения тросов подъемного крана. При подъеме КР на 25-30 мм выше критического положения в нижней части активной зоны на высоте 180-200 мм от нижних упоров возникла самоподдерживающая цепная реакция с коротким периодом нарастания мощности. Большие тепловыделения в нижней части активной зоны привели к быстрому разогреву теплоносителя с образованием пара и резкому возрастанию давления теплоносителя в реакторе. Этим давлением подбросило крышку реактора - произошел первый взрыв. Выброс значительной части теплоносителя из каналов снизил реактивность активной зоны, благодаря чему цепная реакция стала глохнуть. КР, выталкиваемая из активной зоны давлением теплоносителя, высвободила избыточную реактивность, вследствие чего вновь стала развиваться цепная реакция и произошло повторное резкое повышение давления теплоносителя, которым из корпуса реактора выбросило крышку и промежуточные плиты с КР и остатками технологических каналов. Таким образом произошло два паровых взрыва. Полное глушение реактора произошло вследствие большого разрушения активной зоны.
Тушением занимались неподготовленные сотрудники — работники судоремонтного предприятия и экипажи соседних лодок. При этом у них не было ни спецодежды, ни спецтехники. Тушение пожара заняло около двух с половиной часов.
Специалисты аварийной флотской команды прибыли на место ЧП через три часа после взрыва. В результате несогласованных действий сторон ликвидаторы пробыли на заражённой территории до двух часов ночи в ожидании нового комплекта одежды на смену заражённой.
На месте аварии был установлен режим информационной блокады, завод был оцеплен, пропускной режим завода усилен. Вечером того же дня была отключена связь посёлка с внешним миром. При этом никакая предупредительная и разъяснительная работа с населением не проводилась, ввиду чего население получило дозу радиационного облучения.
В первые минуты на СРЗ никто не понял, что и где произошло. Поселок, в котором проживало свыше 12 000 человек, находился за сопкой примерно в 2 км от места трагедии и взрыва люди не слышали.
И только часа через полтора, когда с завода прибыла машина и без каких-либо объяснений стала спешно собирать представителей службы дозиметрического контроля, людей стала охватывать тревога. К вечеру поползли тревожные слухи о каком-то страшном взрыве на атомоходе.
Когда на заводе оправились от первого шока, бросились на ликвидацию аварии. На первых порах было много пустой суеты, неразберихи и бестолковщины, так как сказывалось отсутствие опыта в подобного рода делах. К 16 часам удалось потушить пожар на аварийной подводной лодке. К месту ЧП подтягивались силы из числа личного состава кораблей и судов, береговой базы перезарядки, военно-строительных отрядов, 4-й флотилии
подводных лодок, из соседних гарнизонов (всего в те дни участвовало в ликвидации последствий аварии в Чажме свыше двух тысяч человек). Нагрянувшее к вечеру 10 августа на место ЧП высокое флотское начальство, не осознавшее в полной мере случившегося и его последствий, приказало «к понедельнику ликвидировать все последствия аварии», то есть к 12 августа. А все, что с ней связано, тотчас упрятали за гриф секретности. Мало того, всех заставили расписаться в том, что произошел пожар на заводе.
Между тем, уже в первые сутки после аварии в госпитале п. Тихоокеанский и в спецотделении главного госпиталя ТОФ насчитывалось 114 человек, получивших высокие дозы радиоактивного облучения.
Часть пострадавших была переправлена спецрейсом в военно-лечебные учреждения Ленинграда.
Останки 10 погибших, собранные буквально по частям в разных местах бухты (по ним удалось опознать только флагманского механика капитана 2-го ранга В. Целуйко и командира 3-го дивизиона БЧ-5 капитана 3-го ранга Дедушкина Анатолия Николаевича – нашого земляка уроженца с. Вольная Слобода Глуховского района Сумской области, похороненого в братской могиле п. Шкотово-2, Приморского края).
Из-за немыслимой радиоактивности их тела предали огню в печи одного из заводов Большого Камня, а затем символический пепел поделили на 10 металлических капсул и захоронили на большой глубине в земле под толстым слоем бетона на территории могильника с радиоактивными отходами на мысе Сысоева. Реакторный отсек аварийной лодки также залили бетоном, чтобы ослабить излучение. К-431 поставили на понтоны и 23 августа отбуксировали в бухту Павловского, где поставили в зоне строгого режима рядом с другими аварийными атомоходами.
Работы на аварийной ПЛ продолжалась безостановочно до 16.00 23 августа. Аварийную ПЛ на плаву удержали, но очистить от загрязнения не смогли. 23 августа буксир перевел К-431 через залив Стрелок в бухту Павловского, основную базу 4-ой флотилии к нулевому пирсу. Там она находилась до недавнего времени. На корабле и по-прежнему сохранялся крайне высокий уровень радиационного заражения.
В результате взрыва на К-431 пострадали несколько боевых единиц ТОФ. Наиболее серьезно ПМ-133, а также дизельная и атомная подводные лодки. Причем атомная подводная лодка К-42 («Ростовский комсомолец»), которая только что заменила в реакторах активную зону, и готовилась к боевой службе, была настолько подвержена радиоактивному загрязнению, что ее пришлось также вывести из боевого состава и отправить в отстой.
В отношении руководителя работ по перегрузке ядерного топлива на К-431 Вячеслава Ткаченко было возбуждено уголовное дело. Получил он впоследствии, по приговору суда, три года условно. Учли, вероятно, что при аварии он получил большую дозу облучения, и со
здоровьем у него было совсем неважно. После чего уголовное дело под грифом «совершенно секретно» укрыли в архиве «за семью печатями».
Последствия аварии
Ось радиоактивных осадков пересекла полуостров Дунай в северо-западном направлении и вышла к морю на побережье Уссурийского залива. Протяжённость шлейфа на полуострове составила 5,5 км (далее выпадение аэрозольных частиц происходило на поверхность акватории до 30 км от места выброса). В результате аварии сформировался очаг радиоактивного загрязнения дна акватории бухты Чажма.
Область интенсивного радиоактивного загрязнения была сосредоточена в районе аварии и в пределах МЭД > 240 мкР/ч занимает площадь около 100 000 м². В центральной части очага МЭД составляет 20—40 мР/ч (максимум 117 мР/ч по состоянию на 1992 год).
Под действием течений радиоактивное загрязнение постепенно перемещалось по направлению к выходу из бухты Чажма. Радиоактивность донных отложений обусловлена в основном кобальтом-60 (вклад в загрязнение 96—99 %, период полураспада кобальта-60 примерно равен 5,27 года) и частично цезием-137. Корпус лодки К-431 дал течь, и она была отбуксирована с помощью понтонов на долговременное хранение в Павловск.
Обе аварийные ПЛА были доставлены в Большой Камень, на завод “Звезда”. Там, были выгружены АЗ обеих ПЛА и реакторные отсеки были отделены от корпусов ПЛА. Обе лодки утилизированы, а реакторные отсеки с двумя прилегающими с каждой стороны выделены в герметичные 3-х отсечные блоки. Аварийный блок К-431 захоронен в специально построенном котловане-укрытии размером 4х250х60 метров, который был забетонирован после установки туда блока.
Второй 3-х отсечный блок, менее пострадавшей при аварии, был поставлен на хранение в ангар убежище.
Вместе с ней была признана непригодной для дальнейшей эксплуатации вследствие радиационного загрязнения стоявшая рядом К-42 «Ростовский комсомолец» проекта 627А, которая была отбуксирована на ту же стоянку.
Утечка радиационных веществ в бухте Чажма — авария атомной энергетической установки на подводной лодке Тихоокеанского флота, в результате которой были человеческие жертвы и значительное радиоактивное загрязнение окружающей среды.
В обвинительном заключении военного трибунала ТОФ, прозвучавшем в июле 1986 года, значатся 86 человек, которые подверглись радиоактивному облучению различной степени. По другой информации - повышенную дозу облучения получили 290 человек. У 10 развилась острая лучевая болезнь, а еще у 39 отмечена лучевая реакция. К середине 90-х число только официально выявленных пострадавших превысило 950 человек. От лучевой болезни скончалось несколько участников ликвидации аварии. Печальный список не закрыт.
Они погибли, но спасли мир:
капитан 2-го ранга Виктор Целуйко;
капитан 3-го ранга Анатолий Дедушкин;
капитан 3-го ранга Владимир Комаров;
капитан 3-го ранга Александр Лазарев;
капитан-лейтенант Валерий Коргин;
старший лейтенант Герман Филиппов;
старший лейтенант Анатолий Ганза;
старший лейтенант Сергей Винник;
матрос Николай Хохлюк;
матрос Игорь Прохоров.
На месте аварии 10 погибшим офицерам и матросам поставлен памятник-захоронение.
Эта авария, к сожалению, в августе перестроечного 1985-го так ничему и не научила советских атомщиков, ни военных, ни гражданских. Ученые называют её предвестником Чернобыльской катастрофы, которая грянула уже через девять месяцев. Главная причина обеих аварий — человеческий фактор. История, конечно, не знает сослагательного наклонения. Но все время так и просится выражение: аварии в Чернобыле могло бы и не быть, если бы советское «атомное» начальство учло ошибки, допущенные в дальневосточной бухте Чажма.
Вся информация о ядерной аварии с первого же дня была засекречена. Каждый из участников работ по ликвидации последствий аварии в бухте Чажма подписал бумагу о неразглашении государственной тайны. Работникам завода запретили писать письма, телеграммы, вести разговоры на эту тему. Под гриф «секретно» попала информация о радиационной обстановке в зоне аварии, сведения о работах по ликвидации ее последствий.
Вот только со временем, когда эти документы понадобились, оказалось, что очень многие документы по разным причинам оказались уничтоженными.
Несекретные приказы командира войсковой части 63971 об объявлении территории судоремонтного завода или его части зоной строго режима после аварии, о возобновлении работниками завода работы на своих рабочих местах, о назначении комиссии по выявлению непосредственных участников ликвидации последствий этой аварии были уничтожены по истечению установленных сроков хранения (от 3 до 5 лет). Уничтожены многие документы, касающиеся чажминской аварии, имевшиеся в штабе Тихоокеанского флота. В частности, журналы службы радиационной безопасности, с первичной информацией о радиационной обстановке в зоне аварии. Уничтоженным в 1992 году, по информации военной прокуратуры Тихоокеанского флота, оказалось и секретное уголовное дело в 2-х томах по ядерно-радиационной аварии на АПЛ К-431.
По какому принципу первоначально составлялись списки ликвидаторов чажминской аварии, сегодня сказать сложно. В России «помощь» пострадавшим от аварии, началась с отбора подписок о неразглашении сведений об этой аварии и ликвидации её последствий у всех, кто хоть в какой-то степени ими владел. Получить компенсацию за подорванное радиацией здоровье могут лишь некоторые лица из числа ликвидаторов данной аварии.
Сначала, флотское руководство издавало приказы, согласно которым к ликвидаторам относили только военнослужащих, участвовавших в аварийных работах в непосредственной близости от аварийной субмарины. Затем, дабы не забыть военные чины высоких рангов, в ликвидаторы попали некоторые начальники, которые обеспечивали по долгу службы аварийные бригады рабочей силой, техникой, горючим и другими материалами. Не забыли и об адмиралах, участвовавших в расследовании взрыва на К-431. «Ликвидаторами» с легкой руки руководства военно-морского флота стали, кроме прочих, начальник политического управления Тихоокеанского флота и начальник Главного политуправления ВМФ.
И спустя десятилетия в Шкотово-22 по-прежнему остается целый ряд локальных мест с радиоактивными аномалиями, опасными для людей. Это, прежде всего сам эпицентр аварии и бухта, на дне которой осело около 75% радиоактивного выброса. Его след под воздействием подводного течения отмечен в донных отложениях залива Стрелок и восточной части Уссурийского залива. Есть такие места и в жилой зоне, на территории промышленной зоны и примыкающего к ней леса, по побережью Чажмы.
И все же чажминская трагедия жива в памяти людей - военных моряков, которые бросились тушить ядерный пожар, не осознавая еще его радиационной опасности, военных медиков и медицинских сестер, оказывавших первую помощь пострадавшим. Жива она и в памяти гражданского персонала судоремонтного завода, который всеми правдами и неправдами заставили вернуться на свои, загрязненные радиоактивностью рабочие места и заниматься их очисткой.
Источник; гвардии п/полковник запаса Вовк Андрей Валерьевич.
Оценили 3 человека
7 кармы