Был ли Маркс антисемитом?

Вопрос старый и дискуссионный.

То обстоятельство, что Маркс - потомок целой галереи раввинов, навязавший христианскому миру свою разрушительную классовую теорию исключительно в интересах Кагала,  Ротшильдов и неразумных хазар - весьма утешительное и нравоучительное соображение. Осознание этого обстоятельства способствует перерастанию настроений классовой борьбы в настроения классового сожительства и оппортунистического холуйства. Но это для грубого большинства Маркс - изощрённый в своём коварстве жЫд, а для утончённого меньшинства не вредно представить его и антисемитом, что уже давно и сделано.

Вот что пишет Краткая еврейская энциклопедия:

<<Маркс был внуком раввинов и потомком нескольких поколений ученых-талмудистов, но был совершенно чужд еврейской культуре и традициям, а его отношение к евреям и иудаизму было крайне отрицательным. В статье «К еврейскому вопросу» (см. выше) Маркс не только называет еврейство химерической национальностью, но и пишет, что «деньги — это ревнивый бог Израиля, перед лицом которого не должно быть никакого другого бога». Для Маркса мирской культ еврея — торгашество; в еврейской религии содержится презрение к теории, искусству, истории, презрение к человеку как самоцели. Эти формулировки, очевидно, были заимствованы Марксом у М. Гесса, который высказывал их в свой младогегельянский период. Отождествление еврейства с буржуазным началом, общепринятое среди французских социалистов и немецких младогегельянцев, приводит Маркса к парадоксальному выводу, что «эмансипация евреев в ее конечном значении есть эмансипация человечества от еврейства», то есть эмансипация предполагает полный отказ евреев от своего духовного наследия, исчезновение «еврейских начал» из жизни и культуры человечества.

Маркс никогда открыто не отрекался от этих выраженных в статье 1843 г. идей, хотя в посвященном возникновению современного капитализма историческом обзоре «Капитала» евреи совсем не упоминаются. Это дало возможность многим последователям Маркса, стремившимся доказать, что Маркс не был антисемитом, утверждать, что содержащееся в его ранних работах (в том числе «Святом семействе») понятие «юдентум» («еврейство») — не историческое еврейство, а социальная категория. В социалистических кругах в 1890-х гг. эти работы Маркса не переиздавались и считались принадлежащими к его «домарксистскому» периоду. Антиеврейские высказывания и оценки встречаются у Маркса и в последующие годы: в личной переписке (в частности, отзывы о Ф. Лассале), в нескольких статьях в газете «Дейли трибюн», где говорится об опасности для мира, которая кроется в деятельности еврейских банкиров. Даже погромы в России (1881) не вызвали с его стороны никакой видимой реакции. Маркс писал о евреях с сочувствием лишь один раз, описывая в газетной заметке их бедственное положение в Иерусалиме. Как еврейское происхождение, так и антиеврейская настроенность Маркса были и продолжают оставаться катализаторами антисемитских взглядов и выступлений правого, а в новейшее время и «левого» толка.>>

Маркс Карл Генрих

КЕЭ, том 5, кол. 115–118

Опубликовано: 1990   http://jewishencyclopedia.ru/?...

А вот что писал С.Н. Булгаков, популярный отечественный христианский писатель (ранее - "легальный марксист"):

<<Мы не можем пройти молчанием суждений Маркса по еврейскому вопросу, в которых жесткая прямолиней­ность и своеобразная духовная слепота его проявляются с особенною резкостью. С той же легкостью, с какой он топит личную индивидуальность в «родовом существе» во славу «человеческой эмансипации», он упраздняет и национальное самосознание, коллективную народную личность, притом своего собственного народа, наиболее прочную и нерастворимую в волнах и ураганах истории, эту ось всей мировой истории.

Еврейский вопрос для Маркса есть вопрос о процентщике-«жиде», разрешающийся сам собой с упразднением процента. На меня то, что написано Марксом по еврей­скому вопросу, производит самое отталкивающее впечатление. Нигде эта ледяная, слепая, однобокая рассудочность не проявилась в таком обнаженном виде, как здесь.>>

Карл Маркс как религиозный тип (Его отношение к религии человекобожия Л. Фейербаха), Москва, 1906.; Варшава, 1929. http://dopoln.ru/other/208681/...

Тут самое время почитать самого Маркса. Большая статья Маркса "К еврейскому вопросу" написана осенью 1843 года и напечатана в журнале «Deutsch-Franzosische Jahrbucher», 1844 г. Статья помещена в 1 томе Сочинений Маркса и Энгельса.  Маркс разбирает работы Бруно Бауэра, посвящённые еврейскому вопросу и высказывает свои суждения о перспективах освобождения еврейства в результате "политической эмансипации" и "человеческой эмансипации" (в предисловии ИМЛ к первому тому сочинений Маркса и Энгельса указано, что под этими "эмансипациями" следует понимать буржуазную и социалистическую революции соответственно).

Евреи в христианской сословной прусской монархии были ограничены в правах по причине иудейского вероисповедания. Б. Бауэр укоряет их в эгоизме за стремление добиться полноправия в рамках христианской сословной прусской монархии.

<<Немецкие евреи добиваются эмансипации. Какой же эмансипации добиваются они? Государственно-гражданской, политической эмансипации.

Бруно Бауэр отвечает им: никто в Германии не эмансипирован политически. Мы сами несвободны. Как же нам освободить вас? Вы, евреи, — эгоисты, когда требуете для себя, как для евреев, особой эмансипации. Как немцы, вы должны были бы работать для дела политической эмансипации Германии, как люди — для дела человеческой эмансипации, и особый род вашего угнетения и вашего позора должен был бы восприниматься вами не как исключение из правила, а, наоборот, как подтверждение правила.

Или, быть может, евреи требуют уравнения в правах с христианскими подданными? В таком случае они признают правомерным христианское государство, признают, следовательно, систему всеобщего порабощения. Почему же им не нравится их особое иго, если всеобщее иго им по душе? Почему немец должен интересоваться освобождением еврея, если еврей не интересуется освобождением немца?

Христианское государство знает только привилегии. Еврей пользуется в этом государстве привилегией быть евреем. Как еврей, он имеет права, которых нет у христиан. Почему же он добивается прав, которых нет у него, но которыми пользуются христиане?

Когда еврей хочет эмансипироваться от христианского государства, то он тем самым требует, чтобы христианское государство отказалось от своего религиозного предрассудка. Но разве он, еврей, отказывается от своего религиозного предрассудка? Имеет ли он, в таком случае, право требовать от других этого отречения от религии?

Христианское государство по своей сущности не может эмансипировать еврея; но — прибавляет Бауэр — еврей по своей сущности не может быть эмансипирован. До тех пор, пока государство остаётся христианским, а еврей остаётся евреем, оба так же мало способны дать эмансипацию другим, как и получить её от других.

Христианское государство может относиться к еврею лишь так, как это свойственно христианскому государству, т. е. по принципу привилегий, позволяя еврею обособиться от прочих подданных, но заставляя его зато испытывать гнёт других обособленных сфер, и с тем большей остротой, что еврей находится в религиозной противоположности к господствующей религии. Но и еврей может относиться к государству только по-еврейски, т. е. относиться к государству как к чему-то чуждому, противопоставляя действительной национальности свою химерическую национальность, действительному закону — свой иллюзорный закон, считая себя вправе обособляться от человечества, принципиально не принимая никакого участия в историческом движении, уповая на будущее, не имеющее ничего общего с будущим всего человечества, считая себя членом еврейского народа, а еврейский народ — избранным народом.

Итак, на каком основании вы, евреи, требуете эмансипации? Ради вашей религии? Она — смертельный враг государственной религии. Как граждане государства? В Германии вообще нет граждан государства. Как люди? Вы в такой же мере не люди, как и те, к кому вы апеллируете.>> (1, 382-383)

Маркс (вслед за Б. Бауэром) признаёт неполноправие евреев в христианской прусской монархии. Но при этом учитывается он и то обстоятельство, что в рамках монархии евреи естественным образом образуют сословие и требовать качественного улучшения своего сословного положения при сохранении сословного устройства в целом - значит проявлять национальный эгоизм и, пожалуй, национальный утопизм. 

Маркс, вслед за Бауэром, весьма критически оценивает иудаизм, но, во-первых, правомерно ли критику национальной религии отождествлять с враждебностью к данной нации? Во-вторых, противопоставляет ли Маркс иудаизм христианству как менее "качественную" религию? 

Нет, иудаизм и христианство рассматриваются им как закономерные этапы развития религиозной мысли человечества. Иудаизм и христианство в современности образуют, по мнению Маркса, некое единство, органическую систему. Две религии дополняют друг друга, каждая из них выражает сокровенные тайны другой.

<<Наиболее упорная форма противоположности между евреем и христианином есть религиозная противоположность. <...> Как сделать религиозную противоположность невозможной? Для этого надо уничтожить религию. Как только еврей и христианин начинают рассматривать свои, друг другу противостоящие религии всего лишь как различные ступени развития человеческого духа, как различные змеиные кожи, которые сбрасывает с себя история, а самого человека — как змею, меняющую кожу, — с этого момента, полагает Бауэру еврей и христианин находятся уже не в религиозном, а в критическом, научном, человеческом взаимоотношении.>> (1, 384)

<<... в бауэровском понимании еврейский вопрос имеет общее значение, не зависящее от специфически немецких условий. Это — вопрос об отношении религии к государству, о противоречии между религиозной ограниченностью и политической эмансипацией.>> (1, 384)

<<Итак, Бауэр требует, с одной стороны, чтобы еврей отказался от иудейства, а человек вообще — от религии, для того чтобы эмансипироваться в качестве гражданина государства.

С другой стороны, Бауэр последователен в том, что политическое упразднение религии принимает за упразднение религии вообще. Государство, предполагающее религию, не есть ещё истинное, действительное государство.>> (1, 385-386)

Проследовав за Бауэром до этого пункта, Маркс обнаруживает, что необходимо продвинуться ещё дальше: 

<<Ни в коем случае нельзя было ограничиться исследованием вопросов: Кто должен эмансипировать? Кто должен быть эмансипирован? Критике следовало бы сделать ещё и третье. Она должна была задаться вопросом: О какого рода эмансипации идёт речь? Какие условия вытекают из сущности требуемой эмансипации? Лишь критика самой политической эмансипации является исчерпывающей критикой еврейского вопроса и его действительным превращением во «всеобщий вопрос времени». >> (1, 386)

<<... по нашему мнению, ошибка Бауэра состоит в том, что он подвергает критике лишь «христианское государство», а не «государство вообще», что он не исследует отношение политической эмансипации к человеческой эмансипации и потому выдвигает условия, которые находят своё объяснение лишь в некритическом смешении; политической эмансипации с общечеловеческой.>> (1, 386)

Религиозный вопрос не является основным, исходным, коренным вопросом в деле освобождения всего человечества и отдельных народов. 

<<Религия для нас уже не причина мирской ограниченности, а лишь её проявление. Поэтому мы объясняем религиозные путы свободных граждан государства их мирскими путами. Мы не утверждаем, что граждане государства должны покончить со своей религиозной ограниченностью, чтобы уничтожить свои мирские путы. Мы утверждаем, что они покончат со своей религиозной ограниченностью только тогда, когда уничтожат свои мирские путы. Мы не превращаем мирские вопросы в теологические. Мы превращаем теологические вопросы в мирские. После того как историю достаточно долго объясняли суевериями, мы суеверия объясняем историей. Вопрос об отношении политической эмансипации к религии становится для нас вопросом об отношении политической эмансипации к человеческой эмансипации.

Мы критикуем бессилие политического государства в отношении религии, критикуя политическое государство в его мирской форме, независимо от его бессилия в отношении религии.>> (1, 388)

<<Человек политически эмансипируется от религии тем, что изгоняет её из сферы публичного права и переносит её в сферу частного права. Она уже не является духом государства, где человек — хотя и в ограниченной степени, в особой форме и в особой сфере — ведёт себя как родовое существо, в сообществе с другими людьми; она стала духом гражданского общества, сферы эгоизма, где царит bellum omnium contra omnes (война всех против всех. Ред. ). Её сущность выражает уже не общность, а различие. Религия стала выражением отделения человека от той общности, к которой он принадлежит, от себя самого и других людей, — чем и была первоначально. Она является всего только абстрактным исповеданием особой превратности, частной прихоти, произвола. Так, бесконечное дробление религии в Северной Америке даже внешним образом придаёт религии форму чисто индивидуального дела.>> (1, 392)

Доктринальные различия христианства и иудаизма существуют в рамках некоего единства, речь идёт не об абсолютной пропасти, а о единстве в противоречиях. И, кроме того, эти различия не исходны, не первичны, они сами лишь отражают противоречия мирской жизни.

<<Постараемся вглядеться в действительного еврея-мирянина, не в еврея субботы, как это делает Бауэр, а в еврея будней.

Поищем тайны еврея не в его религии, — поищем тайны религии в действительном еврее.

Какова мирская основа еврейства? Практическая потребность, своекорыстие.

Каков мирской культ еврея? Торгашество. Кто его мирской бог? Деньги.

Но в таком случае эмансипация от торгашества и денег — следовательно, от практического, реального еврейства — была бы самоэмансипацией нашего времени.>> (1, 408)

<<Организация общества, которая упразднила бы предпосылки торгашества, а следовательно и возможность торгашества, — такая организация общества сделала бы еврея невозможным. Его религиозное сознание рассеялось бы в действительном, животворном воздухе общества, как унылый туман. С другой стороны, когда еврей признаёт эту свою практическую сущность ничтожной, трудится над её упразднением, — тогда он высвобождается из рамок прежнего своего развития, трудится прямо для дела человеческой эмансипации и борется против крайнего практического выражения человеческого самоотчуждения. >> (1, 408)

<<Еврей эмансипировал себя еврейским способом, он эмансипировал себя не только тем, что присвоил себе денежную власть, но и тем, что через него и помимо него деньги стали мировой властью, а практический дух еврейства стал практическим духом христианских народов. Евреи настолько эмансипировали себя, насколько христиане стали евреями. >> (1, 409)

<<Мало того, практическое господство еврейства над христианским миром достигло в Северной Америке своего недвусмысленного, законченного выражения в том, что сама проповедь евангелия, сан христианского вероучителя превращается в товар, что обанкротившийся купец начинает промышлять евангелием, а разбогатевший проповедник евангелия берётся за торговые махинации.>> (1, 409)

<<Еврейство удержалось рядом с христианством не только как религиозная критика христианства, не только как воплощённое сомнение в религиозном происхождении христианства, но также и потому, что практически-еврейский дух — еврейство — удержался в самом христианском обществе и даже достиг здесь своего высшего развития. Еврей, в качестве особой составной части гражданского общества, есть лишь особое проявление еврейского характера гражданского общества.

Еврейство сохранилось не вопреки истории, а благодаря истории.

Гражданское общество из собственных своих недр постоянно порождает еврея.

Что являлось, само по себе, основой еврейской религии? Практическая потребность, эгоизм.

Монотеизм еврея представляет собой поэтому в действительности политеизм множества потребностей, политеизм, который возводит даже отхожее место в объект божественного закона. Практическая потребность, эгоизм — вот принцип гражданского общества, и он выступил в чистом виде, как только гражданское общество окончательно породило из своих собственных недр политическое государство. Бог практической потребности и своекорыстия — это деньги.>> (1, 410)

Иудаизм живуч не в силу особой нравственной привлекательности или особых интеллектуальных красот доктрины, а в силу того, что его положения удачно применимы к разрешению повседневных мирских задач. 

<<Еврейский иезуитизм, тот самый практический иезуитизм, который Бауэр находит в талмуде, есть отношение мира своекорыстия к властвующим над ним законам, хитроумный обход которых составляет главное искусство этого мира.

Самое движение этого мира в рамках этих законов неизбежно является постоянным упразднением закона.

Еврейство не могло дальше развиваться как религия, развиваться теоретически, потому что мировоззрение практической потребности по своей природе ограничено и исчерпывается немногими штрихами.>> (1, 411)

Но формирование многосложного гражданского общества немыслимо вне христианства.

<<Еврейство достигает своей высшей точки с завершением гражданского общества; но гражданское общество завершается лишь в христианском мире. Лишь при господстве христианства, превращающего все национальные, естественные, нравственные, теоретические отношения в нечто внешнее для человека, — гражданское общество могло окончательно отделиться от государственной жизни, порвать все родовые узы человека, поставить на их место эгоизм, своекорыстную потребность, претворить человеческий мир в мир атомистических, враждебно друг другу противостоящих индивидов.

Христианство возникло из еврейства. Оно снова превратилось в еврейство.

Христианин был с самого начала теоретизирующим евреем; еврей поэтому является практическим христианином, а практический христианин снова стал евреем.>> (1, 412)

<<Христианство только по видимости преодолело реальное еврейство. Христианство было слишком возвышенным, слишком спиритуалистическим, чтобы устранить грубость практической потребности иначе, как вознесши её на небеса.

Христианство есть перенесённая в заоблачные выси мысль еврейства, еврейство есть низменное утилитарное применение христианства, но это применение могло стать всеобщим лишь после того, как христианство, в качестве законченной религии, теоретически завершило самоотчуждение человека от себя самого и от природы.>> (1, 412)

<<Как только обществу удастся упразднить эмпирическую сущность еврейства, торгашество и его предпосылки, еврей станет невозможным, ибо его сознание не будет иметь больше объекта, ибо субъективная основа еврейства, практическая потребность, очеловечится, ибо конфликт между индивидуально-чувственным бытием человека и его родовым бытием будет упразднён.

Общественная эмансипация еврея есть эмансипация общества от еврейства.>> (1, 413)

Ну и где тут антисемитизм? Речь-то у Маркса идёт о мирских корнях иудаизма и христианства и о неразрывной связи этих верований в рамках буржуазного общества. Христианство и иудаизм могут прочно и устойчиво существовать лишь в живом и творческом единстве. А потому, кстати, эксперимент по созданию иудейского государства кажется крайне рискованным и недолговечным. Но, с другой стороны, и попытки построить полицейско-теократическое государство (Святую Русь, противостоящую Мировой Хазарии), православных верующих особенно-то радовать не должны. Подавив иудаизм полицейскими методами, христианство убьёт собственную живую душу и неизбежно захиреет, подложив политическую свинью буржуазно-монархическому государству.

Святые отцы обеих конфессий понимают свою взаимозависимость и пребывают в трогательном единении.