Взятие Ижевска и Воткинска

Заяц Н. Тупик третьего пути: очерк об Ижевско-Воткинском восстании, 2012.

Приложение 4

Взятие Ижевска и Воткинска  http://scepsis.net/library/id_...

7 октября главнокомандующий силами Республики Вацетис представил Ленину доклад о стратегическом состоянии страны, в котором первостепенное внимание уделялось Восточному фронту. На Урале в это время шло медленное, но верное выдавливание сил белогвардейцев с фронта. В этих условиях мощь 2-й армии, занятой в тылу, могла пригодиться. Поэтому доклад содержал и такие строки:

«Из всех очередных задач Восточного фронта наиболее важна задача 2-й армии по подавлению мятежа в Ижевско-Воткинском районе, где сосредоточены значительные силы. По ликвидации этого мятежа вся 2-я армия может быть брошена в направлении Екатеринбург — Челябинск, что, несомненно, закрепит наше положение на Урале и в Западной Сибири»[1].

В результате части армии поторопили с наступлением.

Карта из книги: Ненароков А.П., «Восточный фронт. 1918». М., Наука, 1969 г.

Командование 2-й армии проделало большую организационную работу по увеличению боеспособности своих частей. Войска состояли не только из местного населения, но и рабочих. 21-24 октября влилось 2 тыс. большевистски настроенных рабочих из взятого красными Симбирска[2].

На 15 сентября в пехоте Вятской дивизии числилось всего 1 407 человек — a вся 2-я армия имела всего 7-9 тыс. человек. Но благодаря мобилизации пяти возрастов было призвано около 7 тыс. Из запасного батальона в Вятке в Володарский полк было прислано 2 тыс. человек. Общая численность Особой Вятской дивизии на 20-е октября составляла 8,8 тыс. бойцов: 1-й Вятский, 2-й Володарский, 3-й Святогорский, 4-й Новгородский, 5-й Ижевский полки, 7-й Латышский Баусский полк в 778 штыков, взвод политработников Воткинска, артдивизион из 6 батарей по 6 орудий тов. Нечаева, конная разведка, политотдел, отдел снабжения, особый отдел, санитарная часть. 17-го октября прибыл присланный Главкомом 6-й сводный полк численностью 1,5 тыс. человек из отрядов ЧК Москвы, Тамбова, Рязани, Саратова, Смоленска и др. городов. Комиссаром дивизии была назначена Раиса Моисеевна Азарх.

2-я сводная дивизия Азина, которой поручалось взять Ижевск, в сентябре составляла 3,5 тыс., а на 30 октября: штыков — 4 424, сабель — 849, орудий — 27, два бронепоезда и другие вспомогательные части[3]. Численность её возросла во многом благодаря мобилизациям местного населения, которое составило в итоге 40% от общего числа военнослужащих. Только 13 октября в дивизию вошла 1 тыс. человек из местных деревень[4]. Большинство командных постов занимали демобилизованные унтер-офицеры и офицеры военного времени Вятской губернии. Насчитывалось и большое количество интернационалистов разных национальностей: австрийцев, венгров, немцев, китайцев, чехов, сербов, хорватов, татар, башкир и т.д. Дивизия насчитывала следующие полки: 1-й Смоленский, 1-й Полтавский, 3-й Революционный полк А.И. Северихина, 4-й полк Чеверева. При дивизии было 22 орудия, кавполк, бронепоезд «Свободная Россия». Кроме того, командованием 2-й армии была сформирована дивизия Максимова, правда, в наступлении участия не принимавшая. Всего силы 2-й армии насчитывали 17,5 тыс. человек. По распоряжению Каменева 2-я армия получила подкрепление в виде бронепоезда «Свободная Россия» под командованием Шомина. Были направлены маршевые роты и ещё три полка: 2-й Мусульманский, 5-й и 6-й сводные. К операции был подключён и Тамбовский авиаотряд[5].

21 октября Шорин проинспектировал 2-ю сводную дивизию. На следующий день он провел совещание по выработке плана окружения Ижевска. 29 октября командиром 4-го полка был назначен Ю. Рейнфельд.

1 ноября в районе д. Волково прошёл сильный бой, в ходе которого повстанцы пытались занять Волково. На помощь Рейнфельд прислал 2-й батальон и одну роту 3-го батальона, а сам начал готовить тяжелую артиллерию. В ночь с 1 на 2 войска удержались, но с утра атаки возобновились. В конце концов белые были отбиты[6].

Задачей Вятской дивизии было ведение активные боев в районе Воткинска, чтобы оттянуть на себя большую часть сил повстанцев. В конце октября — начале ноября части дивизии вели упорные затяжные бои в районах деревень Мишкино и Денежный Ключ. 3 ноября латышский полк занял д. Кленовку, а 6-го он взял Осиновку и Сидоровку, продвинувшись более чем на 10 вёрст. Но 7 ноября батальон Болонкина смог отбить наступление, обратив в бегство фланговые части Ижевского полка, составленного из казанских татар. Латышский полк был вынужден отойти в Кленовку. 9 ноября полку с двумя батальонами было приказано взять Воткинск, а третьему батальону — д. Неумойно на правом берегу Камы. 12 ноября, когда повстанцы уже эвакуировались из города, Воткинск был занят передовым отрядом красных[7].

Активно использовалась и Волжская флотилия, несмотря на то, что её силы были значительно ослаблены: ещё 20 октября по приказу Главкома миноносцы были отправлены под Царицын. В Сарапуле были оставлены пароходы «Волгарь-доброволец», «Память Володарского», канлодка «Кубань». «Атаман Разин» остался в Камбарке, у устья Белой караулил выход «Товарищ Маркин» (бывший «Добрый»). Ситуация осложнялась тем, что вскоре повстанцы, подтянув подкрепления, снова заняли Гольяны. Пристань пришлось брать вторично. 23 октября отряд судов в составе «Волгарь-доброволец», «Память Володарского», «Товарищ» и катеров «Пересвет» и «Фрам» обстрелял Гольяны. Батарея противника у церкви била прямой наводкой. Части с берега не успели подойти, и корабли отошли. На следующий день морские и сухопутные части согласовали наступление, и Гольяны были заняты суда флотилии.

Теперь их главной задачей было прикрывать наступление на Ижевск, выступая в качестве заслона между Ижевском и Воткинском. Для этого флотилия регулярно совершала обстрел берегов в районе д. Докша-Мерзляки-Паздеры, уничтожая обозы противника и препятствуя переброске сил повстанцев. Последние же предпринимали такие попытки неоднократно, понимая, что Гольяны являются важнейшим звеном связи между двумя армии. Так, 28 октября под прикрытием ночи отряд повстанцев в числе 400 человек, обойдя караул красных, выставил пикет с пулемётами у пристани. На рассвете они открыли огонь по кораблям, и те были вынуждены отойти. Красноармейцы на берегу пошли на пулемётную заставу в атаку. 48-линейную батарею, которая подошла к повстанцам на помощь, уничтожила артиллерия флотилии. Противник отступил, потеряв 100 убитыми, несколько пленными, свыше сотни винтовок и повозку с саперным имуществом[8]. Продвинуться вперед к Воткинску флотилия, однако, не могла, так как около д. Паздеры повстанцы перегородили реку затопленными баржами с камнями, а по краям вбили сваи с якорными цепями. Заграждение с берега обороняла артиллерия.

30 октября из штаба Полтавского полка сообщили, что белые пошли на Гольяны из Забегаево. После удачной стрельбы они откатились, преследуемые конницей[9]. В тот же день бойцы Полтавского полка обнаружили телефонный провод и, подключившись, узнали, что выше Гольян в Докше повстанцы грузят хлеб для своих частей. Корабли помешали им сделать это. 1 ноября удалось выяснить, что в д. Мерзляки находится батарея противника, с помощью которой белые собираются опять идти на Гольяны. «Волгарь-доброволец» опять обстрелял Мерзляки и Докшу. Противник ответил массированным огнём, а утром повёл наступление, но был отогнан. В тот же день суда вели огонь по дд. Паздера, Мерзляки, Докша. К концу дня к флотилии присоединилась канлодка «Ваня-коммунист». 2-3 ноября шли бои около Гольян — суда вели корректируемый с берега огонь по пехоте. К вечеру 3 ноября к кораблям присоединился «Рошаль», и сопротивление противника было сломлено.

5 ноября наступление всё ещё продолжалось. Но из-за заморозков флотилию решено было увести на зимовку. В Гольянах остался только «Товарищ Маркин» и «Крестьянин-товарищ», которые поддерживали наступление пехоты. Наконец, утром 7 ноября началась высадка матросского десанта. Повстанцы открыли по ним огонь, но были вынуждены переключиться на корабли.

Волжская флотилия оставалась на Каме до 12 ноября. 11 ноября она дошла до Паздер, но плывущий лёд не помог убрать преграду. На следующий день Воткинск был оставлен противником, и все корабли ушли на зимовку в Нижний Новгород[10].

3 ноября Шорин издал приказ № 200 о переходе в наступление, в котором подробно до мелочей прописал все действия частей. На Гольянский тракт и железную дорогу Воткинск — Ижевск были посланы Полтавский полк и Волжская флотилия для заслона, на случай, если воткинцы попытаются прийти Ижевску на помощь. Частям также было поручено оказать помощь Смоленскому полку, наступающему с тяжёлой артиллерией на Завьялово. Части Особой Вятской и Особого Отряда Аплока должны были вести демонстрационное наступление, имитируя главный удар и сковывая основные силы Воткинской армии.

Главная же задача выпадала 2-й дивизии Азина. Она должна была окружить Ижевск и захватить его своими силами. Мусульманский полк с гаубичной полубатареей и лёгкой батареей должен был наступать через Верхние Кены, Нижний Чультем. 3-й Сводный полк с гаубичной батареей и легкой батареей — на Старую руссу и Пирогово. Два батальона 4-го Сводного полка с батареей — на Лудорвай — Шудья — Кирхнерово; Советский полк — Постол — Курегово для содействия 3-му и 4-му полкам. 5-й и 6-й полк оставались в резерве. 2-й кавполк наступал между Смоленским и Мусульманским полком, поддерживая связь между ними.

Флотилия и 1-й полк Крымкина держали под заградогнём дорогу Паздеры — Гольяны. Уже через несколько часов после прибытия в Динтем-Чабью 6 ноября оказалось, что противник наступает большими силами. Он вовремя был встречен массированным огнём[11].

Первый день наступления назначался на 6 ноября — полки должны были достичь указанных рубежей, а запасные — продвинуться к линии наступления: 5-й полк — на Лудорвай, 6-й — на высоты севернее Юсек. 7 ноября после артподготовки предписывалось взять город. Основные позиции противника были на линиях Яшур, Шудзя, Завьялово, Гондырево, Пирогово, Cепыч, Вуко-Шудзя. Позиции представляли собой два-три ряда окопов с блиндажами, оборудованных лесом, землянками, проволочными заграждениями, пулемётами. Дно окопов было выстлано ржаной соломой.

5 ноября части Азина сбили противника у Бахил, Вотских Бисарок, Малой и Старой Веньи, Шудзи и Лудорвая.

6 ноября в 6 часов утра началась артподготовка из 4-х орудий по Завьялову. Затем огонь был перенесён на Пирогово и Кирхнерово. После артподготовки 3-й полк пошёл в атаку. Он выбил противника у Старкова Бора, отбил два пулемёта, занял Старую и Малую Венью, укрепился у д. Пирогово. Наступила ночь и атака прекратилась.

К 7 ноября туман не рассеялся. Так как левый фланг отставал, Азин послал приказ 4-му полку подтянуться под прикрытием тумана и присоединиться к 3-му полку. 4-й полк Рейнфельда шёл от Каравай-Норьи через Подшивалово на Александровский починок. Два батальона по 800 человек с 20 пулемётами должны были идти через поле и реку дальше на возвышенности. Линии окопов противника находились на крутом берегу реки. Как только цепи красных показались на холме, неприятель открыл огонь из ружей и орудий. Рейнфельд приказал бойцам сделать короткий бросок вперёд и укрыться под сенью ещё не рассеявшегося тумана около реки. Враг не успел заметить маневра, поэтому красные, достигнув реки, быстро перешли вверх и короткой атакой взяли вражескую артиллерию, которую тут же развернули на противника. В этот момент поднялись батальоны красных, и позиция была взята.

3-й полк наступал по линии Малая и Старая Веньи и Пирогово. Правее был Мусульманский полк. В 12 часов дня, когда туман рассеялся, началась артподготовка. Противник, предупреждая атаку, сам пошёл в наступление. Мусульманский полк, находившийся у Чултема, проявил неустойчивость, впал в панику и откатился с позиций, разграбив собственный обоз. Командный и политический состав, правда, до последнего оставался на местах. Противник захватил 2 гаубицы, 4 лёгких орудия, пулемёты и винтовки.

Бегство Мусульманского полка поставило под удар фланг красных, но решительными действиями Азина положение удалось выправить: направленная под Чултем кавалерия быстро отбила орудия у противника.

В этот день на Пироговских высотах состоялась т.н. «психическая атака», которую в советской литературе описывали приблизительно так:

«В 12 часов дня, когда туман полностью рассеялся, началась артподготовка красных. Но противник, предупредив атаку красных, сам перешел в наступление… Со стороны противника появились цепи и колонны наступающих. Шли они ровными рядами под бой барабанов и ритмы духовых инструментов, неся впереди красно-зелёные знамёна и хоругви. Шеренга за шеренгой ровно и четко, чеканя шаг, приближались батальоны к цепи красных, которые на первых порах смотрели на это красивое, одновременно жуткое зрелище с недоумением и нарастающим страхом… Да, это была первая психическая атака белых в гражданскую войну. Враг готовил её как козырную карту в своей колоде с тем, чтобы сокрушить красных и обратить их в бегство. Но эта атака уже была актом отчаяния…

Офицерские батальоны с отчаянием обреченных шли ещё в психическую атаку…»[12].

По донесениям красных, завязался двухчасовой рукопашный бой, после которого повстанцы были отбиты. Бронепоезд «Свободная Россия», подошедший на помощь, быстро восстановил сожжённый мост и, влетев на ст. Александрово, своим пулемётным огнём отогнал противника, отступившего в нагорные улицы[13].

Опасаясь уличных боёв, командование приказало пехотным частям заночевать вокруг города, и входить в него лишь на следующий день. Около шести часов вечера в Ижевск влетела кавалерия Турчанинова, которую встретили пустые улицы. Азин помчался к бронепоезду и на нём отправился к железнодорожному телеграфу. Вскоре в Москву была отправлена победная реляция, в которой говорилось, что Ижевск был взят штурмом в 17 часов 40 минут[14]. На следующий день дивизия получила поздравление с победой от VI Всероссийского съезда Советов и от Ленина лично.

Донесение, безусловно, было неверно — основные силы дивизии в город не вошли. Тем не менее именно 7 ноября вошло в советскую историю как дата взятия Ижевска[15]. Более того, сейчас есть основания полагать, что повстанцы не сдались так легко и попытки удержать город или, по крайней мере, арьергардные бои продолжились и на следующее утро. Это подтверждают некоторые косвенные обстоятельства. В первую очередь, это выявленные не так давно списки потерь во время боёв, часть из которых приходится на 8 ноября[16]. Стоит обратить внимание на то, что сами повстанцы позднее считали, что Ижевск был ими оставлен 8 ноября. Так, газета «Приуральский вестник» за 1 апреля сообщала, что

«Так тянулось страдное время до 7-го ноября. В этот день была одержана большая победа полк. Власова (бессмертные). С утра 8-го ноября противник повёл наступление густыми колоннами и когда раздался тревожный гудок, призывающий всех граждан взяться за оружие, то было поздно: неприятель уже открыл по заводу ураганный огонь из орудий».

В другом номере газета сообщает, что 8-го ноября Власов был ранен, хотя принято считать, что это было 7-го[17]. Наконец, известно, что содержащиеся в ижевской тюрьме коммунисты были освобождены советскими войсками утром 8 числа, а ещё вечером предыдущего дня их пытались расстреливать[18].

Так или иначе, Ижевск пал. Понимая это, повстанцы очистили город и спешно начали отступать на восток. По официальным документам 2-й дивизии, красные захватили 6 орудий, 60 бомбомётов, 23 пулемёта, несколько тысяч винтовок, бронепоезд, 30 узкоколейных локомотивов, бронепоезд, 5 млн рублей[19].

За умелое руководство боями и проявленный героизм ВЦИК РСФСР наградил орденом Боевого Красного Знамени командарма Шорина, начдива Азина, комполка-4 Чеверева, комфлота Раскольникова. 3-й и 4-й полки были награждены Почётными Красными Знамёнами.

Понимая, что судьба армии решена, руководство Воткинска сразу после падения Ижевска срочно отдало приказ об эвакуации завода. Для этого через Каму спешно устанавливался понтонный мост, сооружённый из шести барж, на которых поместили укреплённые мартеновским железом доски. Для добычи материала были срочно мобилизованы крестьяне, которые вырубали вековой костоватовский лес, затем его отправляли на галевскую лесопилку. Работами руководил инженер-механик флота Вологдин.

К 14 ноября мост был готов. Перейдя по нему, повстанцы сожгли переправу и ушли на соединение с армией Колчака. Ещё 12 ноября в Воткинск прибыли передовые заставы красных, которых встретили местные рабочие, а на следующий день в город вошли войска Вятской дивизии.

Примечания

1. 2-я армия в боях за освобождение Урала и Прикамья. с. 249

2. Эйхе Г.Х. Уфимская авантюра Колчака. М., Воениздат, 1960. с.27

3. ЦГАСА. Ф.169. Оп.1. Д.90. Л.186: Куликов К.И. В боях за Советскую Удмуртию. с. 124

4. 2-я армия в боях за освобождение Урала и Прикамья. с. 244-245

5. Шабалин В.И. Указ. соч. с. 217

6. Куликов К.И. В боях за Советскую Удмуртию. с.153-154

7. Там же.с. 102-103.

8. Волжская военная флотилия в борьбе за власть Советов (1918-1919). Сб.док. Горький, 1979. с. 137-138

9. Куликов К.И. В боях за Советскую Удмуртию. с.139-140

10. Волжская военная флотилия в борьбе за власть Советов (1918-1919). Сб.док. Горький, 1979. с. 138-139

11. Куликов К.И. В боях за Советскую Удмуртию. с.155-156.

12. Куликов К.И., Дмитриев П.Н. Мятеж в Ижевско-Воткинском районе. Ижевск, 1992 г. с. 260, 267.

13. ЦГАСА. Ф.169. Оп.1. Д.26. Л.45: Там же. с.158-161.

14. Шабалин В.И. Указ. соч. с. 217

15. Впрочем, нужно учесть, что у противников советской историографии, а именно – белоэмигрантских описателей восстания, тоже отмечались попытки «героической хронологии». Так, А. Ефимов утверждает, что 14 ноября был «100-м днем борьбы в родных местах», т.к. именно в тот день повстанцы переправились через Каму. Таким подсчетом получается, что восстание победило… 10 августа. В другом месте он рассказывает, что участники взятия в 1919 г. Воткинска не могли договориться, когда был взят завод – 6 апреля, накануне Пасхи, или 7 апреля, на день Благовещения (Ефимов А.Г. Указ. соч. с. 84, 119).

16. Ренев Е.Г. «Книги мертвых» Ижевска о последних днях Ижевско-Воткинского восстания//Гражданская война на Востоке России: материалы Всероссийской научной конференции. Пермь, 2008. с. 240-244. Также интернет-версия: http://www.permgani.ru/publikatsii/konferentsii/grazhdanskaya-vojna-na-vostoke-rossii/e-g-renev-knigi-mertvyh-izhevska-o-poslednih-dnyah-izhevsko-votkinskogo-rabochego-vosstaniya.html

17. «Приуральский вестник», 1 апреля 1919 г.; 21 марта 1919 г. О том, что Власов был ранен в сражении 7 ноября во время атаки «сводной роты» из 300 человек (видимо, она и послужил основой мифа о «психической атаке»), указывает со слов рассказчиков и А.Г. Ефимов (Ефимов А.Г. Указ. соч. с. 79).

18. Сапожников Н. Указ. соч. с. 38-39.

19. Владимир Азин. Ижевск, 1958. с. 49

Приложение 5

Интернационалисты и партизаны  http://scepsis.net/library/id_...

Надо уделить внимание и широко распространённому в современной апологетической литературе тезису о том, что крупную роль в подавлении восстания сыграли прежде всего части интернационалистов («наемники») из числа латышей, китайцев и венгров. Эта ксенофобская концепция утверждает, что большевики не могли опереться на местное население Удмуртии и полагались на наемников. Более того, тем самым подразумевается, что и русский народ в целом был враждебен большевикам. Тезис не новый — он широко представлен в белоэмигрантских сочинениях и пропагандировался Гутманом, Емифовым и др. популяризаторами восстания.

Однако факты не подтверждают эту точку зрения. На Ижевско-Воткинском фронте действительно были отдельные формирования интернационалистов, прежде всего со стороны 3-й армии: китайский батальон, 7-й латышский Баусский полк, команды венгров и чехословаков во флотилии. Немало иностранцев служило и во 2-й армии — неслучайно дивизию Азина в шутку называли «интернациональной». Серьёзную роль на первых порах играл и латышский батальон Рейнфельдса, кстати, наполовину составленный из «вятских» латышей Нолинского уезда. Однако, при всей своей важности, эти части не сыграли ключевой роли. Это подтверждают и современные ижевские исследования. Они же показывают, что тезис о «инородцах-наёмниках» берет начало из сочинений белоэмигрантских публицистов правого направления, а во времена Ижевского восстания был практически неизвестен[1].

Кроме того, есть примеры иностранцев, которых можно назвать интернационалистами «другого лагеря». Во всяком случае, уже после взятия Ижевска чекистами был расстрелян некий латыш — Рудольф Эрнестович Сикснэ как «обвиняемый в принадлежности к белой гвардии и агитации против Советской власти»[2]. Также А. Ефимов и В. Молчанов вспоминали о весьма необычном «интернационалисте» повстанцев — турецком армянине Якове Богдановиче Багиянце. Хотя Багиянц, естественно, не имел к «коренному населению завода» никакого отношения, он горячо принял участие в восстании, стал командиром 2-го эскадрона Ижевского кавдивизиона и дошёл с ижевцами до самого Китая. Известно также, что в Воткинской армии воевали чехи, которые даже нашивали на своих фуражках красно-белые ленточки.

Благодаря близости к занятому чехословаками региону, офицеры чехословацкого корпуса тоже смогли пробраться в район мятежа и принять участие в боях. Так, из Уфы в Воткинск прибыл «военспец» — сербский офицер Пашич, сформировавший в Прикамье отряд в 70 человек с жёсткой дисциплиной, который хорошо себя зарекомендовал в боях[3]. Два перебежчика из Воткинска, прибывшие в Пермь во второй половине сентября, рассказывали, что воткинцам помогает флотилия, ушедшая из-под Казани, в командах которой есть чехословаки и даже англичане[4].

В истории Ижевского мятежа есть даже пример распространенного в нынешней публицистической литературе «карателя-инородца». Эту загадочную личность пришлось наблюдать узнику сарапульской баржи Ефиму Малюганову в октябре 1918 года:

«Как и в день первого расстрела, на палубе баржи был выстроен взвод солдат, но группа офицеров на этот раз была значительно больше. Самым главным из них, по-видимому, был какой-то иностранец в коверкотовом френче без погон, в галифе.

На губах иностранца играла деланная улыбка, обнажая золотые зубы.

Он что-то негромко сказал окружающим, а потом ласково попросил нас: — Прошу вас, господа… кто господа большевики и комиссары — пройти в носовой часть этого судна…

Его фальшивому тону никто не поверил. Шеренга наша не шелохнулась».

Безымянный офицер лично обошел шеренгу, отбирая по одному ему известному признаку претендентов на расстрел. Двенадцать человек были поставлены к борту и казнены[5].

Убедительным признаком раскола в массах Прикамья может служить существование параллельно с «белоповстанчеством» и «красного» партизанского движения, которое представляло собой небольшие мобильные подразделения на территории ПРИКОМУЧа, состоящие из нелояльного к нему населения.

Отряды красных партизан, действовавших против повстанцев, появились уже в первые дни и недели восстания. Конечно, первоначально они были очень небольшими — всего по несколько десятков человек. Как рассказывали участники событий, в то время «их бои были бы весьма чреваты горькими для них последствиями». В некоторых сёлах отряды насчитывали всего несколько бойцов и состояли из большевиков и советских служащих, вынужденных бороться за свою жизнь. Однако позже положение изменилось. Политика ПРИКОМУЧа далеко не у всех нашла понимание и вскоре в партизаны потянулись добровольцы, прежде всего, из рабочих, а позднее и крестьян.

Всего вокруг Ижевско-Воткинского региона была создано до десятка партизанских отрядов. Фланги Особой Вятской дивизии обеспечивали с левой стороны отряд И. Журавлёва, а со стороны Чутыра — отряд ижевского рабочего Якова Широбокова из удмуртов. В Закамье действовал отряд уроженца с. Ершовка, бывшего ижевского мастера, а потом сарапульского учителя — прапорщика Павла Деськова. В советское время он стал известным оптиком, строителем обсерваторий. В Афанасьевской волости действовал отряд Федора Баклушина, в районе Дебёс — отряд Кузьмы Силина, в Можге — отряд Боброва, на западе — отряды М.Н. Горелова и Г.А. Савинцева, а также отряды Барышникова, Токарёва, Городилова и другие, более мелкие. Все эти отряды составляли в совокупности около 5 тыс. человек и окружали город со всех сторон[6].

Вскоре партизанское движение начало организовывать и советское командование. Особенно впечатляет история партизанского отряда Ивана Журавлёва. Организованный в сентябре при Особой Вятской дивизии для деятельности в тылу противника он состоял всего из 13 прибывших петроградцев (включая одну медсестру), за что был прозван своими солдатами «Чёртовой дюжиной». Однако уже через несколько дней за счёт присоединившихся партизанских отрядов и добровольцев он вырос до сотни, а 15-го сентября составил 150 человек. К моменту взятия Ижевска отряд насчитывал около тысячи штыков и обеспечивал соединение дивизии с 3-й армией[7].

Вот что Журавлёв писал о действиях отряда в Петропавловской волости:

«В эту ночь, чтобы обеспечить свое пребывание вытащили всё население на улицу, устроили митинг и создали боевую дружину с дубинами и вилами вокруг села. До утра мы бодрствовали, утром я приказал собрать собрание, где объяснили — кто мы и зачем приехали. Мы говорили, что идём целой дивизией, что там два полка, а мы разведка. Петропавловск — жители наполовину русские, наполовину вотяки. Фабрика и человек 300 рабочего населения. Особенно ухаживал за мной староста. Произвели митинг и избрали Советскую власть. Староста остался, так как был середняк и хороший общественник. На прощание он заявил: “Товарищ Журавлёв, заявляю, что если впереди с вами что-то случится, то знайте — Барановка ваш надежный тыл! Фураж, продовольствие — всё будет вам доставлено”....Население Петропавловской волости по своей инициативе на собрании решило считать отряд родным и содержать отряд на средства волости. К нам пошли добровольцы с лошадьми, сёдлами и в течение 3-4 дней отряд перевалил за сотню, а 15-го сентября составил 150 человек»[8].

В первую очередь значение этих отрядов заключалось в том, что им удалось сдержать переход повстанческих частей к их поволжским союзникам и тем самым предотвратить соединение двух вражеских фронтов. Но этим их роль не ограничивается. Они показали на деле, что подвластное Ижевску и Воткинску население далеко не так лояльно, как ему того хотелось бы. Факты показывают, что власть «белоповстанцев» многих разочаровала. Так, в октябре 1918 г. агитатор политотдела армии сообщал из Трехсвятской волости Елабужского уезда:

«В деревне Полянки собрание пришлось делать ночью, когда все возвратились с поля. Несмотря на это, народу пришло очень много, все в высшей степени интересуются тем, что совершается в революционной России… К белым относятся определенно враждебно, приступлено к организации комитетов бедноты…»[9].

Подтверждают изменение настроений и многочисленные факты вступления в Красную Армию по мере её наступления. Так, в дивизию Азина записалось 470 добровольцев из Можги, 323 из Сарапула, 175 из Агрыза. 22 сентября в полк прибыло пополнение в 250 человек под командой коммуниста Доровских. Из этого пополнения была создана 3-я рота. В начале октября по дороге на Якшур-Бодью к красным присоединилась и удмуртская добровольческая дружина в 75 штыков, которая была зачислена в Володарский полк[10].

Какой бы ни была в конечном счёте роль красных партизан Прикамья, они доказывают одно: не существовало некоей «всенародной борьбы» рабоче-крестьянского населения Прикамья против большевиков. Благодаря зажиточности многих вятских и пермских уездов, а также специфичности местного рабочего класса, население этих местностей действительно было весьма нелояльно большевикам. Неслучайно в 1919 г. колчаковцами была сделана ставка на привлечение симпатий прикамского и уральского населения — вначале, как даже казалось, небезуспешная. Но никогда эти настроения не были единодушными — насчитывалось немало людей, готовых вступить на защиту революции с оружием в руках. Среди населения Прикамья шла, таким образом, своя гражданская война. А первые победы контрреволюции показали и остальным рабочим и крестьянам, какова же реальная альтернатива режиму большевиков[11].

Примечания

1. См.: Ренёв Е.Г. (Ижевск). Латышская тема в Ижевском рабочем восстании 1918 года // Россия и Балтия. Вып. 6: Диалог историков разных стран и поколений. М., 2011; Он же. Латышские стрелки и подавление ижевского антибольшевистского восстания // Вестник РУДН. №4, 2011; Он же. Свидетельства прессы и участников Ижевско-Воткинского восстания о красных интернационалистах и современная историография. Вестник Удмуртского университета. Серия «История и филология». 2009. Вып. 2.

2. ЦГА УР. Ф.Р-3. Оп.1. Д.1а. Л.3: Ренёв Е.Г. Там же. с.193

3. «Свободная Сибирь». 3 марта 1919 г.

4. И.Быховский, Ю.Ракитин. Боевой путь камских бронефлотилий. с.52-53. Справедливости ради, версия об англичанах Волжской флотилии сомнительна. Но уже в 1919 г. на Каме действительно воевали корабли с английскими экипажами: буксир «Кент» и плабатарея «Суффолк» (названия были в честь крейсеров, с которых пришли добровольцы). Входили они в 3-й дивизион флотилии под командованием все того же капитана Феодосьева (Томас Генри Джеймсон. Экспедиция в Сибирь 1919 год. «Русская мысль», Париж. № 4340, 9 ноября 2000 г.).

5. Е.Е.Малюганов. В «Плавучей могиле»//«Юность боевая». Сб. воспоминаний участников гражданской войны. Л., 1961. с.83-84

6. Гражданская война в Удмуртии 1918-1919 гг. с.80

7. Там же. с.77-78

8. Там же. с.78; Простнев С. К. Воткинское восстание//«Верность», №141. 2010. Интернет-версия: http://www.metanthonymemorial.org/VernostNo137.html

9. КГОА. Ф.876. Оп.1. Д.4. Лл.17, 272: Быстрова А.С. Комитеты бедноты в Вятской губернии. Киров, 1956. с.34-35

10. Владимир Азин. Ижевск, 1958. с.40; Алексеев А.А. Страницы из гражданской войны. Ижевск, 1959. с.17, 21

11. Лучше всего на это отвечают письма самих крестьян, написанные после посещения их армией Колчака – причем тех самых мест, которые отличились восстаниями против большевиков: «Пришли белые банды, и мы очутились в плену у Колчака. Не дай Бог очутиться в руках этой сволочи, лучше взять в атаку и погибнуть на поле брани. Ужас, что пришлось видеть и слышать. Дня не проходило, чтобы кого-нибудь не пороли плетью. Меня спас мой листок об освобождении по болезни при Николае Кровавом, я служил ему, так у меня не было обыска» (Ижевск, 2 июля 1919 г.) «Белогвардейцы запугивали население, что красные режут всех и все, но вышло наоборот: они за 2-месячное пребывание выкололи в Воткинске 2000 женщин и детей, даже женщин закапывали за то, что они жены красноармейцев. Разве они не изверги-душегубы. А большинство казанского населения желают испытать такого же счастья. Так вот как красиво поступают цивилизованные круги. Теперь жители возвращаются с другими убеждениями и уважением к советской власти, потому что она гуманна даже со своими врагами» (Воткинск, 25 июля 1919 г.» (Частные письма эпохи Гражданской войны. Неизвестная Россия: XX век. Ч. 2 // Московское городское объединение архивов. М., 1992. с.235, 237)