«Мечта моя сокровенная о президентстве СССР ещё в далёком 1984» Или правдивый, почти, рассказ одного из организаторов приватизации муниципальной собственности в Екатеринбурге»

И в первую сессию мне по­везло с высшей математикой, так как профессор уехал на повышение квалификации, а экзамен принимала уже женщина, которая оценила мои знания предмета на «хорошо».

Этим я был очень счастлив!

С юности мне нравилась музыка в стиле рок-н-ролл, которую удавалось слушать по «западным голосам», где часто к политическим темам антисоветской направленности транслировали популярные шлягеры, тем самым привле­кая к прослушиванию и молодёжь.

Качество звучания на старой радиоле было плохим, да и во времена «холодной войны» подобные радиостанции подвергались глушению, но мы с братом, настроившись на волну, учились танцевать шейк перед зеркалом.

Поэтому я был рад воспользоваться прелестями предлагаемых увеселений ресторанами и кафе большого города. В первый год со своей девушкой Ниной я часто ходил в ресторан "Центральный", где в одном из залов вечером всегда было варьете и "живая" музыка.

Посещение подобных мероприятий сос­тоялось лишь по большим праздникам, потому что денег на жизнь хва­тало в обрез. А иногда мне приходилось выполнять разовые, в основ­ном, погрузочно-разгрузочные работы.

Как-то в составе бригады, из шести человек, я принимал участие в разгрузке железнодорожного 60-ти тонно­го рефрижератора со свиными тушами, чтобы во время обеденного перерыва вдоволь бесплатно поесть в столовой товарной базы, а после выгрузки вагона получить на руки около 12 рублей, когда стипендия состав­ляла 45 рублей в месяц. При таких деньгах особо не разгуляться, по­этому бутылку водки брали с собой, а в ресторане спиртного заказы­вали немного.

Однажды на этом нас застукали.

Официантка сказала, что если я ей не оплачу 50процентов стоимости бутылки водки, то она пригласит дежурившего в зале дружинника, который составит про­токол о нарушении правил торговли - и с институтом мне придётся расстаться.

Ультиматум пришлось удовлетворить, а посещения ресторанов прекратить.

На первом курсе лектор по истории КПСС, примерно из 500 студен­тов потока, выбрал меня и ещё одного из местных жителей, поставив перед нами задачу, чтобы мы написали работу на межвузовский кон­курс по любой из крупных операций Великой Отечественной Войны.

Те­му раскрыл в полном объёме и сдал работу в срок, получив положи­тельную оценку и похвалу от профессора.

Но я жил на квартире, а денег в нашей семье было в ограниченном количестве, так как своих троих сыновей мать поднимала одна, работая воспитателем в детском саду с мизерной зарплатой на полторы ставки в течение 30-летнего стажа.

Конкурсную работу я сдал в рукописном виде, а мой конкурент смог отпечатать текст, поэтому его работа и бы­ла признана лучшей для участия в конкурсе от нашего института. За­то мне итоговую оценку в диплом по истории КПСС лектор на экзамене "автоматом" поставил «отлично».

Так я подтвердил пятёрку аттестата о среднем образовании по истории, занесённую в результате описки.

На первом курсе преподаватель физкультуры заявил меня на общеинститутские соре­внования по многоборью, куда входили выступления на брусьях, перекладине, кольцах и опорный прыжок через коня.

На занятиях упражнения на трёх первых снарядах я выполнял на «хорошо» и «отлично», а вот зачёт на коне получить не мог по причине того, что от страха прыгнуть с резким усилием вдаль не получалось, поэтому руками ка­сался в середине тела коня, что являлось грубой ошибкой.

Преподава­тель надеялся, что в состязательном запале мне удастся преодолеть фобию.

На первых снарядах я получил нормальные оценки, однако конь мне так и не покорился, точнее, сознание не смогло подчинить подсознание, соот­ветственно все мои оценки в командную копилку засчитаны не были.

На следующий год моя девушка Нина поступила в техникум на очное отделение, который закончила с красным дипломом, получив специально­сть по бухгалтерскому учёту в общественном питании.

Руководство те­хникума ей предложило, чтобы она сразу приступила к работе в одном из ведомственных предприятий Новосибирска, где через полгода обе­щали предоставить отдельную, благоустроенную, но служебную квартиру.

Од­нако Нина с подругами уже запланировали поездку в Москву, где на рабфаке МГУ, отслужив в армии, учился наш одноклассник, который со мной пытался поступить в Новосибирский университет.

Моя, уже жена, Нина настроилась на отдых и не хотела сразу после получения диплома при­ступать к трудовой деятельности.

Так мы впервые лишились возможности остаться жить в Новосибирске, то есть закрепиться в большом городе.

После второго курса в августе 1976 года мы с Ниной официально зарегистрировали супружеские отношения. В сентябре я устроился ра­ботать дворником в ЖКХ своего института, при этом нам для прожива­ния предоставили закуток 4 метра квадратных у мусоропровода в но­вом студенческом общежитии, где мы счастливо и провели остаток времени до защиты мной диплома.

Около трёх лет приходилось по­дниматься в 5-6 часов утра и наводить порядок на закреплённом участке, который был одним из самых тяжёлых и ответственных, так называемый "гостевой маршрут" у главного корпуса НЭТИ. Поэтому прораб чаще всего уделял внимание качеству моей работы, а зимой приходилось в период метелей производить уборку аллей по выходным и праздничным дням, чтобы пешеходы не притоптали выпавший снег. Однажды я решил в новогодние праздники съездить на 2-3 дня в род­ной город и упросил поработать за себя в случае снегопада друзей с моей группы.

Один из них был старостой, а по комплекции напоминал актёра Шварценеггера, вторым был его друг из неробкого десятка, от­служивший в армии и занимавшийся штангой. Но после поездки, при­дя на участок, я обнаружил на аллеях частично притоптанный снег в полметра высотой. Мне пришлось изрядно попотеть, чтобы расчистить пешеходные дорожки.

Мои же товарищи сказали прорабу, что они не рабы чтобы так надрываться - пусть и за двойной праздничный тариф. Они отказались брать с меня деньги из-за неполного исполнения договор­ных обязательств с их стороны. Я же всё равно был лишён прорабом зар­платы в праздничные дни. Он чётко следил и фиксировал отношение каждого дворника к своим обязанностям по качеству уборки, а брак всегда наказывался рублём.

В начале пятого курса мне стало известно, что во вновь открыва­ющемся НИИ микробиологии, расположенном в живописном сосновом бору между городом и Академгородком, требуются специалисты по профилю мо­его диплома.

С товарищем из моей учебной группы обратились в отдел кадров НИИ, заполнили анкеты, необходимые для допуска к работе на секретном объекте, и сдали все анализы по определению состояния здоровья. Мы получи­ли положительные заключения, поэтому после распределения в инсти­туте нашим семьям обещалось в течение полугода предоставить жильё после ввода в строй нескольких 9-тиэтажек.

У друга уже подрастал сын, а ему с семь­ёй приходилось скитаться по подвальным жилым квартирам. Он откро­венно очень завидовал моим условиям проживания, однако, признавая, что работать дворником категорически не хотел, да и не смог бы.

На распределении в комиссии уже находился представитель НИИ микроби­ологии, чтобы убедиться в том, что мы дали согласие о прибытии к ним для отработки 3-х летнего срока после получения диплома.

Мой друг Александр Серебрянский женился на 4-м курсе, который при обще­нии за кружкой пива часто говорил, что после получения диплома не хочет жить в боль­шом городе, так как ему больше импонирует состояние "первого парня на деревне".

Но ближе к моменту нашего распределения его жена, окончившая институт кооперативной торговли, родители которой прожи­вали в районном центре Новосибирской области, думала иначе. Она «запилила» мужа тем, что у меня ниже средний балл диплома, а при распределении я получаю лучшее по условиям обеспечения жильем место, к тому же в Новосибирске.

Эта ситуация в семье друга мне не понравилась, поэтому я сказал Александру, чтобы он на распределительной комиссии занимал моё место, а мы с женой поедем в Удмуртию. Когда я начал отказываться от места в НИИ микробиологии, то их представитель стал убеждать,чтобы я не делал этого, говоря всем, что кого-либо вместо меня они брать уже не будут.

Я всё-таки отказался, а Серебрянский поехал по распределению своей жены к месту жительства её родителей.

Мне известно, что семье сокурсника, который устроился в НИИ микробиологии, в течение первого года его работы предоставили комнату в коммунальной квартире.

А мы с женой поехали на Сарапульский электро-генераторный завод.

Для себя решил, что надо научиться работать с людьми, о чём мне всегда говорил Андрей Голомазов, который сагитировал меня в Академгородке.

Об этом и сказал в отделе кадров по прибытии на завод, где с большим удовольствием предложили вакантную должность сменного мастера в сборочном цехе по выпуску готовой продукции для военно-промышленного комплекса.

Из 100 человек, работающих на вверенном мне участке, 90 были женщины в возрасте от 18 до 55 лет. Нам с женой предоставили комнату площадью 9 метров квадратных в общежитии коридорного типа, а так же, как молодого специалиста, поставили в профсоюзную очередь на улучшение жилищных условий.

По роду деятельности сменного мастера приходилось выполнять разнообразную работу, например: при отсутствии подсобного неквалифицированного работника приходилось самому вручную возить тележки с готовой продукцией со сборочного конвейера в другой цех, где производились испытания в различных режимах на соответствие техническим условиям.

Или когда наступали авральные дни, как-то: конец месяца, квартала, года, а план по сдаче готовой продукции представителям военной приёмки «горел», то мне приходилось действовать и уговорами, иногда с металлом в голосе, и обещаниями дополнительной оплаты. Очень часто, в основном женщины, ставили встречное условие о том, чтобы я лично, в сверхурочное время их работы, выполнял функции подсобного рабочего.

Они знали, что я всё сделаю осторожно, быстро и качественно, а главное, смогу уговорить работников испытательного цеха или военной приёмки, где в основном, трудились специалисты с высшим образованием, произвести соответствующие операции с изделиями без задержек, а иногда и сокращая нормативные сроки.

Всё это приводило к нервному напряжению, и через полтора года у меня развилась гипертоническая болезнь.

В течение года поиска причин заболевания, начиная с обследований в местной медсанчасти и заканчивая процедурами в пансионате города Сочи, я пришёл к выводу о том, что мне необходимо сменить род деятельности.

И я перевёлся в конструкторский отдел на должность, соответствующую специальности моего диплома о высшем образовании. Мне было поручено готовить рабочую документацию для производства электродвигателей подачи суппорта станков с числовым программным управлением, которые планировалось выпускать на нашем заводе.

Я вспомнил знания, полученные в институте, а применение их в производстве дало технологические навыки. Начальник отдела был доволен моей работой, а он знал все профессиональные тонкости, так как закончил «Уральский политехнический институт» по моей же специальности.

В этот период в центральной прессе прошла публикация о злоупотреблениях верхушки нашего завода, что руководящие должности, а затем уже соответственно занимаемому положению квартиры повышенной комфортности для блатных семей распределяются келейно среди родственников, что в народе называется кумовскими отношениями.

И опять речь шла о членах КПСС, потому что в те годы нельзя было и предположить, что на предприятии военно-промышленного комплекса в органах управления трудятся специалисты, не состоящие в рядах партии.

В профсоюзных первичных организациях периодически проводились отчётно-выборные кампании, а членами профсоюза, как правило, являлись все 100 процентов состава трудовых коллективов. Поэтому на очередном профсоюзном собрании в своём конструкторском отделе во время прений я выступил с предложением о том, что по причине допущенных нарушений норм социальной справедливости снять с должности генерального директора завода.

При голосовании коллеги одобрили мой призыв и выдвинули меня кандидатом в представители от отдела главного конструктора на общезаводскую профсоюзную конференцию. Однако здесь руководство отдела применило возможности административного ресурса, чтобы моя кандидатура не прошла в качестве представителя, так как они хорошо понимали то, чем для их карьеры грозят последствия выступления с подобным предложением.

Также в день проведения общезаводской профсоюзной конференции, которая состоялась в заводском доме культуры, расположенном за пределами проходной, заместитель начальника отдела главного конструктора получил приказ о том, чтобы я ни при каких обстоятельствах не смог проникнуть в зал заседаний.

За час до конца смены, самовольно покинув рабочее место, мне без проблем удалось пройти в зал дома культуры, предъявив профсоюзный билет, так как заседания подобных мероприятий проводились в открытом режиме, а «чёрного» списка просто не существовало.

Заместитель начальника отдела просто физически не мог постоянно дежурить на входе, чтобы своим телом преградить мне проход в зал заседаний.

В этот момент конференция подходила к началу объявления прений. Я прошёл на первый ряд и сел в свободное кресло. Основная же масса старалась разместиться в последних рядах, где преобладали представители рабочего класса.

Когда председательствующий предложил прекратить прения, я поднялся на сцену и с трибуны обратился к делегатам с просьбой о том, что, не являясь делегатом, но состоя в профсоюзе, я хотел бы выступить в прениях!

Тут в президиуме возникло явное замешательство, однако ведущий, который занимал пост председателя профкома завода, всё-таки поставил мою просьбу на голосование. Зал осветился красными мандатами делегатов, голосующих « за » предоставление слова и сидящих, в основном, на галёрке.

А это были люди, не занимающие руководящих должностей.

И мне предоставили возможность сказать.

Волнуясь, я повторил всё то, что говорил на профсобрании трудового коллектива конструкторов с последующим предложением о снятии с должности генерального директора. Когда покидал трибуну, галёрка бурно аплодировала.

Тут же проголосовали за прекращение прений и объявили перерыв.

В фойе ко мне подходили незнакомые делегаты, жали руку и говорили, что молодец.

Конечно, ген. Директор остался при своей должности, а вот о председательствующем, который поставил на голосование мою просьбу о предоставлении слова, ходил слух, что за это он получил выговор.

Однако морально-этический фон на заводе стал таким, что должности и квартиры, нагло, среди родственников келейно уже не распределялись.

Да и мне, когда я, после необходимых трёх лет отработки по направлению института, решил уволиться и уехать из Сарапула по причине отсутствия приемлемых условий проживания моей семьи, была в срочном порядке по очереди молодых специалистов предоставлена отдельная, благоустроенная, однокомнатная квартира жилой площадью 18 метров квадратных.

И я решил дальше работать на заводе. К этому моменту наладка технологии производства на нашем предприятии электродвигателей для станков с ЧПУ была приостановлена, а вносить изменения в техническую документацию по уже отлаженной, военной продукции у меня душа не лежала.

А, в целом, к станкам с ЧПУ интерес появился, поэтому я перевёлся в отдел по обслуживанию их электронной части на рабочую сетку наладчика.

Освоил и эту профессию. Здесь сыграла большую положительную роль специальность, полученная мной на военной кафедре института, где подлежала углублённому изучению электронная начинка зенитно-ракетного комплекса ПВО.

Трудовой коллектив наладчиков был чисто мужской, в основном, комсомольского возраста. А чтобы обслуживать новую высокопроизводительную зарубежную технику, поступающую, как правило, из Италии и Японии, на полугодовую учёбу при предприятиях-изготовителях командировались опытные специалисты, которые в обязательном порядке должны были состоять в рядах КПСС.

Комсомольцы, а уж тем более беспартийные, о подобном повышении квалификации даже и мечтать не могли. Например, наш бригадир по имени Владимир, который любую неисправность, в том числе и на импортном оборудовании, мог в нормативные сроки обнаружить и качественно устранить, но в коммунистическую партию принципиально вступать не хотел. Коллеги-комсомольцы избрали меня секретарём первичной организации ВЛКСМ отдела.

При обслуживании электронной части станков с ЧПУ по технологии необходимо применение спирта, поэтому количество наладчиков любой квалификации, пьющих на рабочем месте, среди коллег в процентном соотношении было велико.

Иногда работа выполнялась в нетрезвом виде, что приводило к производственным травмам. Спирт редко использовался по прямому назначению, а в основном - внутрь.

В то время я не курил и не пил спиртного по причине того, что совсем недавно из-за нервных напряжений на производстве моё здоровье подорвалось гипертонической болезнью. Своим примером пытался освободить от объятий «зелёного змия» пьющих коллег, сил и нервов на эту борьбу уходило много, а результат выходил мизерным.

А на моём жизненном пути появлялись новые враги, которые не могли терпеть попрания своих гражданских свобод. В памяти остался эпизод при проведении очередного субботника. Нашей первичной комсомольской организации достался фронт работ по разгрузке и последующей доставке мебели по комнатам 5-ти этажного, нового, рабочего общежития.

Все комсомольцы ударно работали, самоотверженно выполняя поставленную задачу, но уже с утра находились в нетрезвом виде, предусмотрительно взяв с собой спирта.

Я же более всего переживал за то, чтобы никто из-за плохой координации движений не поранил себя либо не поломал мебель. Но всё обошлось.

А по итогам субботника наша первичная комсомольская организация среди отделов заводоуправления заняла первое место.

Секретарём первичной организации ВЛКСМ отдела я пробыл около 2-х лет и с отстающих позиций вывел её на лидирующие места.