Литовская совесть (А.Ивакин) - Sarmatian

Дряхлый старик внимательно смотрел в окно, отвернув лицо от телекамеры:

-Что было после допроса, мистер Вилкат?

-Меня били. Меня жестоко били, сэр... - старик заплакал. - Эти коммунисты, эти энкавэдешники... Меня били целый час. Сапогами. Стараясь попасть по лицу...

-А потом? - журналист не старался скрывать слезы.

-Потом я потерял сознание. И очнулся уже в вагоне. Нас везли в Сибирь.

-Это была депортация? - британец потрясенно расширил глаза.

-Да, это была депортация... Я про себя не скажу, я был просто двадцатилетним парнем, защищавшим свою Родину, но другие...

-Что другие, мистер Вилкат?

-Это... - заикаясь, сказал старик. - Это был цвет литовской нации. Журналисты. Ученые. Политики. И даже...

-Кто? Кто, мистер Вилкат?

-Даже молодых девочек они вывозили...

-Коммунисты?

-Да... Разве вина этих девочек, что они в годы нацисткой окуппации работали в публичных домах?

-Стоп, стоп, стоп! - закричал журналист. - Переснимаем! Артур, мы же договаривались!

-Простите... - утер морщинистой рукой нос дряхлый литовец. - Расчувствовался! Забылся...

Старик виновато улыбнулся.

-Ничего... Группа! Работаем! - хлопнул ладонями журналист.

--Даже молодых девочек они вывозили...

-Коммунисты?

-Да... Даже девочек... Они... - старик закрыл лицо руками. Помолчал. Потом продолжил, утирая слезы. - Они всех их изнасиловали. Эти коммунисты... Эти русские... А мы просто защищали свою землю от нацистов, а потом от коммунистов...

-Стоп! - опять закричал человек с микрофоном в руках. - Снято! Теперь на меня камеру! Памятник видно? Весь? Отлично...

За окном квартиры стоял бронзовый памятник. С непременным "ППШ" и девочкой на руках.

Потом он жизнерадостно улыбнулся в камеру и сказал:

-С вами был Фил Мартин, канал "Дискавери". Смотрите и узнайте правду!

Бригада немедленно начала сматывать кабели и укладывать аппаратуру. Из прихожей вышел маленький неприметный человечек и подошел к старику:

-Сэр Вилкат? Ваш гонорар.

-Пятьсот?

-Нет, четыреста, кризис, извините... - ухмыльнулся человечек.

Вилкат попытался встать с кресла, но...

-Сидите уже, мистер Вилкат! - человечек похлопал его по плечу и, повернувшись к нему спиной, пошел в сторону двери, топча ковры немытыми ботинками.

"Как потом полы мыть..." - вдруг мелькнула нелепая мысль в голове Артура Вилката, бывшего когда-то...

Внезапно человечек вернулся в комнату, отпихнув плечом осветителя:

-Зиг хайль, герр Вилкат, зиг хайль! - и всдернул руку к потолку. А потом засмеялся, смешно выпучив глаза. А потом вдруг замолчал и сплюнул на пол.

И как теперь полы мыть....

-Ты идиот, Артур! Как теперь полы мыть? - орал на него командир батальона... А что Артур? Он просто исполнял приказ...

Вилкат подошел к окну. Раздвинул занавески. Посмотрел вниз - британцы рассаживались по машинам. Поехали снимать передачу, как энкаведешники Хатынь сжигали. Или в Саласпилс? Молодые, веселые... Как Артур тогда...

Чайник надо поставить.

И сходить в магазин. Есть денежки... Чертовая власть! Все дорожает - вино, хлеб, мясо, шпроты! Внук из Германии третий год приехать не может... Чертова дороговизна! А все эти русские!

Чертовы русские...

Артур отсидел целых пять лет на торфяниках Кировской области. Потом работал как проклятый на верфи в Клайпеде. А после всего этого ему дали, всего лишь, однокомнатную квартиру напротив этого памятника. Как ни подойдешь к окну - а он смотрит на тебя. И кажется, что вот-вот поднимет автомат...

Вилкат побрел на маленькую хрущевскую кухонку.

Нет, вы скажите, разве можно так издеваться над людьми - пять квадратных метров, на которых надо разместить и газовую плиту, и холодильник, и стол... Проклятые коммунисты!

Он тщательно - по-стариковски - проверил - не смотрит ли через щель в занавесках памятник? Потом сел за стол.

А все-таки жаль, что он тогда не всех убил.

Дом, кажется, сорок три? Проспект Витауто... У сына там гараж потом был.

Гаражное сообщество "Летукис"... Двадцать седьмого июня... Сорок первого...

Даже немцы так не могли!

А он смог!

Он смог!!

СМОГ!!!

Думаете это просто? За час убить пятьдесят человек? Ломом! По затылкам! Оооо... Как передать этот волшебный звук? Хруст костей, всхлип мозга, всхлип мозга, хруст костей!

Раз в минуту по человеку. Да разве по человеку? По еврею!

Артур мог бы больше, но просто устал. Хоть и было ему всего шестнадцать лет. Но взмахните по черепам ломом пятьдесят раз в час, тоже устанете.

-Ты - идиот, Артур! Как теперь полы мыть? - кричал ему кто-то.

А он бил их и бил.

Детей, кстати, неинтересно убивать. Они орут и гадят под себя. Да звук черепов у них - мягкий. То ли дело у взрослых - хруст такой, что стены дрожжат. Или уши? Хрясь, хрясь... Поднимись рука! Устала?

Он схватил шланг, рыча как зверь, воткнул его в глотку какой-то еврейке:

-Соси, ссука, соси! - и открутил вентиль. Сначала у нее разорвало щеки...

-Вилкат, Вилкат, хватит! - блевал кто-то в углу.

А он схватил аккордеон, залез на груду трупов и начал петь:

- Lietuva, Tėvyne mūsų

Tu didvyrių žeme,

Iš praeities Tavo sūnūs

Tą stiprybę semia.

(...Литва, отчизна наша,

ты - земля героев,

и сыны твои на прошлом все величье строят....

Строй, Литва, строй. На прошлом величии...)