По следам Гумилёвского стиха.

Из поэтов серебряного века целиком и полностью я люблю только двоих – Ахматову и Гумилёва. Бог весть, почему. Может потому, что они были очень цельные и настоящие? Без «неврастении и намёков на содержимое выеденного яйца?»

Словом, стихи Н. Гумилёва я в юности почитывала и кое что знаю наизусть до сих пор. Помню, читала стихи «Однажды вечером» и мне было край интересно, кто такой «холодный поэт» Леконт де Лиль. Но… в книге никаких ссылок не было, а интернет тогда я только в кино видела. Время шло ( оглядываясь назад кажется, что не просто шло, а прямо просвистело, оглянулась – ан уж полтинник за плечами!), стихи уступили место прозе и в жизни, и на книжной полке, подзабылось и старое любопытство, как вдруг, на склоне лет, опять я начала читать Гумилёва…

И опять вылез Леконт де Лиль. Только теперь у меня есть Википедия, и тайна «холодного» поэта перестала быть тайной.

Впрочем, начать то следует с источника?

Итак – Николай Гумилёв.

Однажды вечером.

В узких вазах томленье умирающих лилий.

Запад был меднокрасный. Вечер был голубой.

О Леконте де Лиле мы с тобой говорили,

О холодном поэте мы грустили с тобой.

Мы не раз открывали шелковистые томы

И читали спокойно и шептали: не тот!

Но тогда нам сверкнули все слова, все истомы,

Как кочевницы звезды, что восходят раз в год.

Так певучи и странны, в наших душах воскресли

Рифмы древнего солнца, мир нежданно-большой,

И сквозь сумрак вечерний запрокинутый в кресле

Резкий профиль креола с лебединой душой.

«Креол с лебединой душой» родился 1818 году на принадлежащем Франции острове Бурбон. Нынешнее название Реюньон. Район Маскаренских островов, из которых Реюньон самый большой. Рядом Мадагаскар и Сейшельские острова, что намекает на роскошь природы и всяческие красоты окружавшие мальчика в детстве.

 Желающие обозреть эти красоты, Вам сюда: https://www.tourister.ru/respo...

Заведшиеся среди пышной природы французы, не мудрствуя лукаво, принялись устраивать крупные плантации, сводя природу под корешок, а поскольку своих рук не хватало, их прихватывали с Мадагаскара и из Африки, позабыв спросить согласия прихватываемых. Так, что во времена Лиля населяли остров чёрные рабы и  помеси французов с англичанами, индусами, неграми, арабами и мадагаскарцами, и назвались эти помеси – креолы.

Такая богатая креолка, владелица плантаций стала матерью Леконта де Лиля. Отцом же стал чистокровный француз, фельдшер Наполеоновской армии, благоразумно уехавший в колонии во времена реставрации Бурбонов. Выгодно женившись, фельдшер присвоил себе титул - Leconte de L’isle. Как сочетались у него идеалы французской революции, все эти фратерните, либерте и эгалите с жизнью богатого плантатора-рабовладельца неизвестно. Однако известно, что его сын, уехавший в метрополию учиться в 19 лет, по дороге посетил остров св. Елены, где умер Наполеон,  был ярым сторонником отмены рабства на острове и способствовал его отмене в 1848 году.

Поступив на юридический и освоив латынь, парень быстро понял, что древнегреческих и древнеримских поэтов предпочитает древним судебниками и древнеримской судебной системе. Он и сам пытался писать стихи, и даже редактировал журнал «Варьете». Поначалу увлекался идеями революционеров и социалистов, но быстро разочаровался в них. Точнее – в их вождях. По поводу же своего участия в переустройстве мира к лучшему он писал – «Не говори мне, будто борьба между моральными принципами, в которые мы веруем, и несправедливостями истории началась только сейчас. Она ведется уже много веков и продолжится до тех пор, пока земной шар не рассеется пылью в космических пространствах. Но существует не один-единственный способ в ней участвовать... Меня привлекает мысль, что вклад творений Гомера в нравственные усилия человечества зачтут как более весомый, чем сочиненное Бланки, да простится мне это чудовищное сближение... В день, когда тебе удастся создать прекрасное произведение искусства, ты докажешь свою любовь к справедливости и праву убедительнее, чем написав двадцать трудов по экономике».

Республиканец и либерал по убеждениям, де Лиль верил в политический прогресс, но связывал его с социальным реформированием, а не с насильственными и разрушительными потенциями плебса, его «беспросветным одичанием». Не поддержал он и восстание Парижских коммунаров, опасаясь повторения гражданской войны со всеми её ужасами, ещё худшей, чем во время Французской революции.

В конце концов, Леконт де Лиль занял позицию духовного лидера, стоящего над схваткой и жизненными неурядицами, и творящего в веках красоту, которая должна спасти мир, совсем по Достоевскому.

«Отсюда, из подобного «апостольского» настроя ума, вытекало жизненное поведение Леконт де Лиля — смесь отшельнической схимы подвижника, предающегося в кабинетной тиши своим занятиям с истовой самоотверженностью, словно это великомученичество  и жреческой ритуальности на людях, подкрепленной высокомерно-колким остроумием. Отсюда же и важнейшее для Леконт де Лиля требование «безличности» письма. Глашатаю бессмертной красоты и нетленной истины, дабы сохранить незамутненной их чистоту, надлежит воспарить над полем жгучих, но преходящих треволнений и, разместившись в горних высях вечного, взглянуть оттуда отрешенно-безучастными очами на превратности здешнего житья-бытья и дали истории». Игорь Гарин

Вот за бесстрастность Лиля и называли «холодным поэтом».

«…в наших душах воскресли Рифмы древнего солнца, мир нежданно-большой…»

Разочарованный в дне сегодняшнем, Лиль искал вдохновения в дальних странах и прошлом, "...он переводит Феокрита, издает Анакреотические оды, затем забредает в императорский Рим и высокое Средневековье, которому посвящается часть Варварских поэм, а затем вновь возвращается к истокам античности, публикуя переводы Гомера и Гесиода. В 1872 году он завершает работу над Эсхилом, одновременно публикуя стихотворные переводы Эринний. Засим следуют прозаический Софокл и два огромных тома полного Еврипида».

Сам он писал – «Всю свою жизнь, с тех лет, как я стал читать и писать, я непрестанно изучал оба языка-прародителя и большинство известных литератур, начиная с вед и обеих индусских эпопей. Я знаю мало, потому что не очень стар, но то, что я знаю, я знаю хорошо».

Леконт де Лиль и его ученики стали «иконой стиля» для многих русских поэтов-символистов (и художников мирискусников) серебряного века. Гумилёв же повторил путь самого Лиля – как тот поначалу увлекшись романтизмом затем с ним порвал, так и Гумилёв, выросши на символистах, создал затем собственный «акмеизм» и окружив себя учениками занялся оттачиванием ремесленных навыков, владение которыми в совершенстве полагал обязательными для стихотворца.

Сравните его стихи с Гумилёвскими –

Лиль

…Ни звука; все мертво. Семейства сытых львов,

за много сотен миль, спят по глухим пещерам,

и в рощах пальмовых, знакомых всем пантерам,

жирафы воду пьют из синих родников…

Гумилёв. Жираф.

… Вдали он подобен цветным парусам корабля,

И бег его плавен, как радостный птичий полет.

Я знаю, что много чудесного видит земля,

Когда на закате он прячется в мраморный грот.

Не исключено, что в конце жизни Леконт де Лиль читал Ф. М. Достоевского: его стихотворение Д о в о д ы  с в я т о г о   о т ц а можно рассматривать как парафразу к «Легенде о Великом Инквизиторе»:

Зачем ты дар отверг, в своей слепой гордыне?

зачем ты отдал мир случайностям в удел,

чтоб Правде на земле бессмертной стать отныне,

зачем ты кесаря порфиры не надел?

Нет, ты желал испить всю горечь испытаний,

и вот, под чернотой небесной пригвожден,

истерзанный, повис па высоте страданий,

и криком ужаса был твой последний стон...

Что касается резкого профиля креола - Теодор де Банвиль писал о красоте Леконта де Лиля, о божественно-покоряющем контуре головы и высоком лбе, который питается знанием и мыслями. Сухой, костистый нос, сильно выступивший вперед, «наподобие меча», две ясно обозначившихся выпуклости на лбу над глазными впадинами, насмешливая складка румяных мясистых губ; немного короткий и слегка раздвоенный подбородок,…— и, наконец, роскошная аполлоновская шевелюра, но только отступившая от высоко обнажившегося лба, с его продолжением — таков был портрет, снятый с автора «Эринний» в год их постановки.

И в наше время поэзия Леконта де Лиля не забыта и вдохновляет художников.