В Раю

Система пробуждения перешла на третий уровень, и спальню заполнил многоголосый весенний птичий гомон. Петр потянулся всем телом, быстрым рывком спрыгнул на пол и полюбовался в огромное зеркало на свое молодое красивое тело. Душа на мгновение сладострастно сжалась в комочек, а потом разлилась по телу волной удовольствия и чувства благодарности к Нему.

- Спасибо тебе, наш Повелитель. Слава тебе, - прошептал Петр, а потом добавил, - какой я красивый…

Еще раз окинув себя взглядом, он зашел в умывальную кабину и через пару минут вышел оттуда помытым, побритым, с уложенными волосами и начищенными зубами. Кабина все сделала за него сама. Он снова полюбовался на свое отражение в зеркале, а затем, с сожалением натянув на себя шорты, протянул руку в сторону окна. Стекла из молочно-матовых сделались прозрачными. Петр машинально выглянул за окно и обомлел.

Дворик перед его коттеджем накрывала густая тень, а в небе над поселком висели гигантские фигуры ангелов. Их было восемь. Они занимали полнеба с юга до севера. Невероятно огромные, ангелы слегка трепетали и словно облака неуловимо меняли очертания, в целом оставаясь неизменными. Один из них лениво помахивал кадилом, а остальные семь держали в руках длинные трубы.

На лужайке перед домом стояли два шезлонга. В одном из них уже устроился Митяй, друг и сосед Петра. Он жил в соседнем коттедже, а дворик был у них общий, один на два дома. Митяй потягивал через соломинку апельсиновый сок из высокого стакана и неотрывно смотрел на ангелов.

- Кофе, - приказал Петр, выходя из спальни, и спустился на первый этаж. Кофемашина вытолкнула из себя фарфоровую чашечку эспрессо. Петр подхватил ее на ходу и вышел из дома на лужайку.

- Привет, Митяй, - обозначил свое присутствие Петр. Сосед вздрогнул и оторвал взгляд от неба.

- Ты только прикинь, какая мощь у Повелителя, - проговорил он, - Я за последние три года, кажется, уже ко всему привык, но это…

- А что, разве очень сложно? – Петр, опускаясь в шезлонг, скользнул взглядом по обнаженному торсу соседа и, как обычно, ревниво задержался на прокаченном прессе Митяя.

Сосед полулежал, поэтому его рельефные кубики не могли предстать перед Петром во всей своей красе, но все-равно Петр мысленно поморщился. Пресс Митяя был постоянным предметом его зависти. Обладая прекрасным атлетическим телом, он беспрестанно ревниво сравнивал себя с соседом и ему казалось, что они оба отлично сложены, вот только пресс у Митяя был идеален, а у Петра просто хорош.

- Я пятьдесят лет отработал в метеорологии, - начал объяснять Митяй, - Еще в советской академии наук на допотопных машинах климат просчитывал. Эти ангелы не проекция на небо. Они сформированы. Я даже не представляю, сколько нужно потратить энергии, чтобы удерживать составляющие их частицы в неизменной форме. А тот что с кадилом – вообще шедевр. Смотри, он же реально кадит. Как такое возможно?

- Что невозможно человеку, то возможно Повелителю, - напомнил Петр.

- Слава Повелителю, - согласился Митяй.

- Слава, - подтвердил Петр, - а они разве из частиц составлены? Я думал, что это фигуры гигантские, типа шаров воздушных.

- Ага, дирижбобили, - усмехнулся Митяй, - смотри, как у них контуры меняются. Они из окрашенного водяного пара или опилок каких-нибудь, металлических или пластиковых. Не представляю даже себе.

Петр проглотил одним глотком крепкий кофе и выбросил чашку в кусты.

- Интересно, зачем их Повелитель создал? – пробормотал он и вытянулся в шезлонге.

- Во Славу свою и во благо наше, - пояснил Митяй.

- Во истину так, - согласился Петр. – Дай соку глотнуть.

- После кофе апельсиновый сок? – удивился Митяй, - ты, что, из аристократов?

- Из дегенератов, - отшутился Петр и, отодвинув соломку, глотнул сока через край стакана. – Вчера с соседской Тонькой так накувыркались, что с трудом из койки вылез. Кстати, куда она делась?

Он встревоженно приподнялся в шезлонге и обернулся на свой дом.

- Тонька не проходила? - спросил он у соседа.

- Тонька не проходила, - ответил Митяй, - а вот твою бывшую я вчера в городе видел.

- А, - равнодушно отозвался Петр.

- А она оказывается у тебя христианка, - добавил Митяй.

- Я знаю, - согласился Петр. - Дура баба. Вроде бы раньше умная была, а после Пришествия Повелителя дурой оказалась.

Он поморщился от воспоминаний о бывшей жене, но потрогав свои твердые грудные мышцы, успокоился.

- Она так расстроила меня, - продолжил Митяй. – Представляешь, иду себе к Храму, вокруг все молодые, красивые, желанные, все радостно торопятся на Службу, и, вдруг, навстречу баба старая идет. Ей сколько сейчас, шестьдесят?

- Пятьдесят пять или шесть, не помню, - ответил Петр и прикрыл глаза рукой.

- Пятьдесят пять раньше было не много, - задумчиво протянул Митяй, - а сейчас, на контрасте с нормальными людьми - это ужас и караул. Она же выглядит, как тяжело больная! И это среди людей, которые вообще не болеют.

- А она и есть больная, - согласился Петр. – На голову.

- Надо что-то делать. Хочешь я с ней поговорю? – предложил Митяй.

- А что вчера не поговорил? – лениво поинтересовался Петр.

- Сначала растерялся, а потом она прошла мимо. Не узнала меня. Мы же в последний раз виделись еще до Пришествия. Мне тогда было семьдесят пять и выглядел я соответственно...

- А о чем с ней еще говорить? - Зло спросил Петр. – О чем мы только с ней не говорили! Если человек не хочет признать, что Повелитель – это и есть ее Иисус Христос! Вот же вторично сошел Бог наш на землю к чадам своим. Отер слезы с глаз наших. Вернул тела нам молодые. Болезней больше нет. Войн нет. Мир, благоденствие и процветание! Повелитель дал нам жизнь вечную. Чего тебе еще надо, спрашиваю. Земля обновленная и Смерти! Смерти больше нет! Конечно не для всех, а только для агнцев, принимающих благоденствие из рук Повелителя нашего. Козлы же да отправятся во тьму кромешную! В огнь вечный!

- Тихо, тихо, чего раскипятился-то? - прервал соседа Митяй. – Смотрю переживаешь о ней.

- Да уже не очень. Но жалко ее, все-таки, - признался Петр, - По милосердию своему Повелитель и козлов кормит, но ведь она все-равно помрет вскоре и сожгут ее. И все. Была Маша и не стало. А могла бы жить вечно. Еще что обидно, так это сколько лет прожил с ней и ведь никогда ни в чем со мной не соглашалась. Всегда свое мнение имела. А кто прав оказался, а? Я прав. Говорил ей еще до Пришествия, чтобы в церковь эту не ходила. Все воскресения мне испортила. Утром проснешься, а бабы под боком нет. Ушла в церковь лбом по полу стучать. Вот и отбила последний ум свой.

- А я вообще атеистом был, - сознался Митяй.

- Тоже дурак, - постановил Петр. – Ты только подумай, какая она упертая. Против женской природы пошла. Какая нормальная баба во имя чистой идеи откажется от молодого, вечно юного тела, да еще и идеального? Это же против всех женских правил. А она отказалась. Ну как так? Я ее спрашиваю, а как я с тобой спать буду, если вокруг одни нимфы и богини, а ты у меня старуха? А она гордо ушла. У них там, где-то, община в пять человек в городе обитает. Придурки. И почему их Повелитель насильно не омолодит?

- Как же возможно насильно спасти? – удивился Митяй. – Человеку испокон веков дано было право выбора. Человек свободен в воле своей. Человек должен сам понять свою несостоятельность и ничтожество и приползти на поклон к Повелителю. Как же возможно сделать Человека счастливым без его желания? Человек должен возжелать счастья и прийти за ним сам.

- Ну да, ну да, - согласился Петр и машинально провел рукой по начертанию Повелителя на своем запястии.

- А она что говорит? – спросил Митяй.

- Пургу какую-то несет про бессмертную душу, духовный мир. – отмахнулся Петр. – Какие бессмертные души, которые никто никогда не видел, когда тебе дают бессмертные и вполне конкретные тела?

Он похлопал себя по прессу и улыбнулся.

- Ну души то у нас есть, - не согласился Митяй, - миллионами реинкарнаций человечество подняло свой уровень на достойный Повелителя, и он наградил нас всеми благами.

Он встал из шезлонга. Потянулся к небу руками и растроганно сознался:

- Повезло мне, Петруша. У меня же рак был. Еще бы пару месяцев и все. Прощай жизнь. Но тут пришел наш Спаситель и вот он я, Повелитель! Я весь твой!!!

Со слезами благодарности Митяй упал на колени и, приложив руки к сердцу, замер.

К нему присоединился Петр. Постояли молча на коленях несколько секунд. Потом поднялись.

- Ну что, на Службу пора, - проговорил Митяй.

- Ага, - согласился Петр, а потом, изучающе посмотрев на свой дом, спросил:

- Слушай, если Тонька не объявится, я к тебе сегодня на ночь покувыркаться приду?

- Давай, - согласился Митяй. – Но я, может быть, не один буду. Я же Варвару с третьего квартала наконец-то заклеил. Приходи, так даже веселей будет. А если Тонька появится, ее тоже приводи.

- Это какая Варвара? - начал было вспоминать Петр.

- Тебе то не все-рано какая? – удивился Митяй.

- Все равно, - согласился Петр и пошел домой, но, вдруг, встал, как вкопанный.

Фигуры на небе пришли в движение.

Тот из Ангелов, что был с кадильницей, взял и наполнил ее огнем с жертвенника, и поверг на землю: и произошли голоса и громы, и молнии и землетрясение.

И семь Ангелов, имеющие семь труб, приготовились трубить.

Первый Ангел вострубил, и сделались град и огонь, смешанные с кровью, и пали на землю; и третья часть дерев сгорела, и вся трава зеленая сгорела.

Второй Ангел вострубил, и как бы большая гора, пылающая огнем, низверглась в море; и третья часть моря сделалась кровью, и умерла третья часть одушевленных тварей, живущих в море, и третья часть судов погибла.

Третий Ангел вострубил, и упала с неба большая звезда, горящая подобно светильнику, и пала на третью часть рек и на источники вод.

Имя сей звезде "полынь"; и третья часть вод сделалась полынью, и многие из людей умерли от вод, потому что они стали горьки… Откр. 8:6-11.