Высший государственный совет. Коллективный орган управления Россией

После своей победы на выборах президент России Владимир Путин, как известно, встретился с бывшими соперниками. Поговорили «за жизнь» и в первую очередь о дальнейших политических процессах в стране, о том, что теперь нужно консолидировать усилия для того, чтобы страна действительно начала активно развиваться.

Одним из ньюсмейкеров (уже после) встречи стал Владимир Жириновский, занявший в итоге третье место с результатом примерно 5,6% голосов. Выйдя после беседы с президентом к журналистам, экс-кандидат от ЛДПР сообщил, что он довёл до сведения Владимира Путина мнение по поводу будущей системы управления государством.

По словам Жириновского, форма управления страной может быть изменена с «индивидуальной» на «коллегиальную» («коллективную»). Лидер ЛДПР считает, что таким коллегиальным органом управления мог бы стать Государственный совет (Высший государственный совет России – ВСГР), который бы не просто определял внешнюю и внутреннюю политику РФ, но и занимался «внутри себя» избранием на определённый срок президента. При этом у президента, избранного внутри ВСГР, уровень полномочий был бы ниже, чем у президента нынешнего, и одновременно выросли бы полномочия парламента. Тут нужно отметить, что речь не о том Госсовете, который в России уже действует.

Жириновский отметил, что «тогда и выборы президента в России были бы не нужны», имея в виду вариант со всенародным голосованием.

Мнения по оценке заявления Жириновского, как водится, разделились. Одна группа граждан восприняла слова Жириновского об усилении роли парламента и одновременном сужении объёмов полномочий президента либо как чистой воды популизм, либо как противоестественное для такой огромной страны, как Россия, предложение. Другая группа россиян увидела в инициативе Жириновского разумное зерно, полагая, что ставка не должна делаться в стране на одного единственного человека по той простой причине, что это в определённом плане рискованно.

Проблема в том, что в истории страны были периоды и абсолютной власти одного человека (династическая монархия), и коллегиального формата управления страной (Политбюро ЦК КПСС). При этом эффективность государственного управления чаще всего зависела от конкретного человека. Как известно, случалось так, что и при де-юре абсолютной монархии монархом рулили, как хотели, «коллегиалисты». А бывало и так, что коллегиальный орган являл собой нечто псевдоколлегиальное и аморфное, и тогда один человек подминал под себя и сам этот орган и его инициативы. Потому вопрос, что называется, открытый и активно обсуждаемый.

А пока тема коллегиальности или строгой индивидуальности во власти обсуждается, есть и сопутствующие вопросы. Так, например, вопрос о гипотетическом составе Высшего государственного совета. Если ВСГР (в порядке предположения) может быть создан, то по какому принципу он будет формироваться: только умные, только красивые или умные и красивые? На самом деле, ирония тут лишняя... Ведь в тех странах, где свой формат коллективного управления (хотя бы на бумаге) существует, действует развитая партийная система. Да что там партийная... Чаще всего – однопартийная.

Как пример – Китайская народная республика, где Всекитайской собрание народных представителей и прочие коллегиальные органы – плоть от плоти Компартии КНР. Тут можно возразить, отметив, что ВСНП Китая «только» на 72,2% состоит из членов КПК. 830 человек в ВСНП членами Компартии страны не являются, а входят в так называемый Патриотический единый фронт китайского народа. Однако этот самый единый фронт контролируется именно КПК – рабочим отделом единого фронта ЦК Компартии Китая. В общем, решения принимаются де-факто в лоне одной партии, которая и определяет вектор направления. Вон, на днях за бессрочное нахождение у власти председателя проголосовали, сменив конституционный пункт – и все, без малого полтора миллиарда, рады, все довольны. Может, и несогласные имеются, но в Китае их активность сведена до кухонных посиделок, а потому китайская «Болотная» не предвидится. Откуда ей взяться, особенно перед 20-й годовщиной событий на Тяньаньмэнь...

Можно, конечно, долго спорить на тему того, а чем наша нынешняя многопартийная система отличается от китайской однопартийной с наличием во всём согласных оппозиционных парламентских фракций, но всё же... Может, действительно, и ничем особым не отличается... Как, кстати, и система американская, где крупнейших партии, вроде как, две, но две этих партии, несмотря на медийную войну друг с другом, напоминают две половинки одного целого (хотя почему «напоминают» - так, в принципе, и есть). А потому партийная рулёжка в США выглядит не намного отличающейся от формата китайского ВСНП.

Итак, у нас своё «всё же»... Есть единоголосица в парламенте, но вот с лоббированием интересов в отношении отдельно взятых представителей элит эта единоголосица прекращается, особенно когда дело доходит до реализации намеченных планов и принятых законов. Принять - приняли, а исполнять... Одним – обязательно, другим – не с руки, ибо особая каста.

Потому можно вводить хоть Высший Госсовет, хоть вспоминать о «тандеме» (кто-то помнит ещё?..), хоть монархию реставрировать, только вряд ли что-то принципиально будет меняться, если не ответить на вопрос: к какой цели государство конкретно стремится? Эта цель должна быть прозрачной и понятной, как должен быть внятным и список ответственных за то, если вдруг эта цель так и будет продолжать оставаться только на бумаге. Именно ответственность и нужно для начала развить в масштабах всего чиновничьего аппарата. А уж насколько это сложно, и говорить не приходится. Кто же возьмёт ответственность, когда всегда есть возможность переобуться в воздухе и назвать себя «политически преследуемой жертвой режима»...

Источник