В статье «Героизм и трагедия 112-ой стрелковой дивизии» показаны и проанализированы боевые действия в июне-июле 1941 года 112-ой стрелковой дивизии 1-го формирования (Пермская), входившей в состав 51-го стрелкового корпуса 22-ой армии. Дивизия вела бои в Латвии на стыке Западного и Северо-Западного фронтов, в частности, осуществляла оборону города Краслава.
.
Материал по запросу: 112 стрелковая дивизия 1 формирования, 112 стрелковая дивизия, 416 стрелковый полк, кунгурский полк, бои под краславой, бои в июне 1941, бои в прибалтике 1941
.
ГЕРОИЗМ И ТРАГЕДИЯ 112-ой СТРЕЛКОВОЙ ДИВИЗИИ
Вспоминая о нашей Великой Победе 1945 года, чаще всего говорят о битвах, изменивших ход войны и в итоге спасших мир от фашистского порабощения. И вместе с тем, остаются незаслуженно забытыми оборонительные бои Красной Армии в 1941 году.
А ведь и тогда были героические моменты, подвиги солдат. Именно в июне-июле 1941 года Красная Армия начала «перемалывать» отборные гитлеровские дивизии, которые победным маршем прошли через всю Западную Европу и завоевали ее.
Упорство и стойкость первых защитников, которые по-солдатски честно выполнили свой долг, обеспечили стране возможность мобилизоваться и в дальнейшем одерживать победы.
Всем известно о героизме защитников Брестской крепости. Но не меньший героизм проявили в начале войны солдаты и командиры 112-ой стрелковой дивизии, оборонявшей латвийский город Краславу. Об этом мы узнали из воспоминаний нашего отца, Барминского Василия Васильевича, который был призван в ряды Красной Армии после окончания рабфака при Архангельском лесотехническом институте в 1940 году. Для прохождения службы его направили в 416-й стрелковый полк, входивший в состав 112-й стрелковой дивизии, размещавшейся в Пермской области.
Дивизия была сформирована в 1939 году. В то время из-за обострившейся международной обстановки в Красной Армии стали создаваться новые воинские соединения.
В докладной начальнику Генерального штаба Красной Армии от 19 августа 1939 года командующий войсками Уральского военного округа Ершаков Ф.А. отмечал, что 112-я стрелковая дивизия развертывается из 210-го стрелкового полка, дислоцировавшегося в Свердловске. Передислокация в Пермь вызвана наличием жилищного фонда для кадров в связи с уходом 72-го стрелкового полка в другой военный округ.
112-я стрелковая дивизия формировалась в составе пяти полков (три стрелковых и два артиллерийских), отдельного истребительно-противотанкового дивизиона, отдельного разведбатальона, отдельного зенитно-артиллерийского дивизиона, саперного батальона, отдельного батальона связи.
Штаб дивизии, 385-ый стрелковый полк, 436-ой артиллерийский полк, 449-ый гаубичный артиллерийский полк и все отдельные спецподразделения располагались в г.Пермь. 416-ый стрелковый полк находился в г.Кунгур, а 524-ый стрелковый полк — в г.Березняки.
Поэтому дивизию неформально называли Пермской, тем более что она комплектовалась в основном из призывников Пермской области.
С сентября 1939 года по январь 1940 года дивизией командовал полковник Рубцов Федор Дмитриевич, с января по весну 1940 года — полковник Алексеев Василий Михайлович, а весной 1940 года дивизию принял комбриг Адамсон Ян Семенович.
Отец вспоминал, что после войны с Финляндией требования в армии значительно возросли. Бойцов обучали в условиях, приближенных к военному времени. Они овладевали оружием, знакомились с военной тактикой. Много внимания уделялось физической закалке и выносливости.
В эти годы впервые были введены зимние лагеря. Туда бойцы выезжали на несколько месяцев, учились ходить по азимуту на лыжах с полным снаряжением. Участвовали в учениях с боевой стрельбой, находились под артиллерийским и минометным огнем — привыкали не бояться заунывного воя боевых снарядов и мин. Ночевали в зимнем лесу. Учились делать шалаши из снега и хвои, совершали марш-броски на большие расстояния. Периодически для бойцов проводились лыжные кроссы на десять и более километров с полной экипировкой.
Бойцов много учили ведению разведки и наблюдению. Специально было оборудовано поле для наблюдения. Обучающимся необходимо было нанести на схему основные предметы, расположенные на поле. Через определенное время некоторые из них убирались и устанавливались новые. Предстояло обнаружить, какие перемены произошли на поле боя, и отметить их на схеме. За это выставлялась оценка.
Словом, бойцы учились всему, что требовалось на войне.
В середине июня бойцам объявили, что дивизия должна передислоцироваться на запад в связи с предстоящими большими учениями, на которых, как говорили командиры, будут применяться все рода войск.
На станции Кунгур собралось много провожающих. 416-ый стрелковый полк состоял в значительной части из кунгуряков. Как рассказывал отец, плакали женщины и дети, прощались со своими мужьями, отцами, сыновьями, словно у всех было предчувствие чего-то страшного и неотвратимого. А ведь очень многим из них и не пришлось уже больше встретить своих родных и близких!
Такие же проводы бойцов прошли в Перми и Березняках.
Поскольку передислокацию целой дивизии, расквартированной по нескольким большим городам, полностью скрыть было невозможно, пустили слух о планируемых больших учениях. А фактически, это была переброска войск для укрепления Западного особого военного округа.
Вот выдержки из Директивы от 12 июня 1941 года Наркома обороны СССР и начальника Генерального штаба Красной Армии, отправленной командующему Западного особого военного округа под грифом «Совершенно секретно. Особой важности»:
«1. На территорию ЗапОВО в период с 17 июня по 2 июля 1941г. прибудут:
51 стр.корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями 98, 112 и 153 стр.дивизий;
63 стр.корпус в составе: управление корпуса с корпусными частями и 546 ап, 53 и 148 стр.дивизий;
22 инженерный полк.
2. Прибывающие части расположить лагерем:
упр. 51 ск с корпусными частями 98 и 112 стр.див., 22 инженерный полк — Дретунь…», …,
«5. Соединения, прибывающие на территорию округа, в состав ЗапОВО не включаются и Военному Совету округа не подчиняются.
6. О прибытии на территорию округа указанных выше соединений и частей никто, кроме Вас, члена Военного Совета и начальника штаба округа, не должен знать. Открытые переговоры по телефону и по телеграфу, связанные с прибытием и разгрузкой войск, категорически запрещаю.
7. Всем частям, прибывающим на территорию округа, присвоены условные наименования».
Фактически это началось выдвижение частей второго стратегического эшелона обороны, и было реакцией на действия Германии.
Итак, 112-ую стрелковую дивизию спешно погрузили в железнодорожные эшелоны и отправили в Западный особый военный округ. С началом войны 51-ый стрелковый корпус, с входившей в него 112-ой стрелковой дивизией, включается в состав 22-ой армии, размещавшейся на оборонительном рубеже с опорой на Себежский и Полоцкий УРы (укрепрайоны).
С 17 июня 1941 года подразделения дивизии начали прибывать на железнодорожную станцию Дретунь северо-восточнее белорусского города Полоцк.
А уже утром 22 июня немцы бомбили лагерь дивизии. Несколько десятков бомбардировщиков в сопровождении истребителей шли клином, затем начали пикировать и бомбить станцию. Однако потери в дивизии были небольшие. Опытные командиры предусмотрительно рассредоточили полки по лесу, и фашисты бомбили в основном пустой лагерь. Так для отца в девятнадцать лет началась война.
Сегодня, когда в целом написана история Великой Отечественной войны, известна общая обстановка и замыслы врага.
Неотвратимость войны и тогда была понятна всем военным от генералов до рядовых солдат. Однако все надеялись, что это произойдет нескоро.
Но рано утром 22 июня 1941 года германская лавина солдат и военной техники обрушилась на дремавший Советский Союз.
Из Восточной Пруссии на 230-километровом фронте наступала немецкая группа армий «Север» под командованием фельдмаршала фон Лееба, состоявшая из 29 дивизий, в том числе трех танковых и трех моторизованных. Группе «Север» ставилась задача разгромить советские войска в Прибалтике и захватить Ленинград.
На Белоруссию на фронте 550 километров наступала наиболее сильная группа армий «Центр», которой командовал фельдмаршал фон Бок. В нее входили две армии и две танковые группы — всего 50 дивизий и две бригады. Эта группа армий имела задачу уничтожить советские войска в Белоруссии, а в дальнейшем наступать на Москву.
23 июня 112-ая стрелковая дивизия получила приказ совершить марш и занять полосу обороны от города Краслава (Латвия) до города Дрисса с целью воспрепятствовать попыткам немецких войск сходу форсировать реку Даугава (Западная Двина) на этом направлении.
Расстояние от места дислокации дивизии до рубежа обороны составляло 152 километра. Автотехники хватило только для солдат передового отряда дивизии. Остальные части совершали марш пешим ходом с полным обмундированием.
Передовой отряд дивизии под командованием капитана Зороастрова П.В. на бронемашинах выступил 25 июня и к вечеру достиг района города Краслава. В состав отряда были включены 196-ой отдельный разведывательный батальон старшего лейтенанта Шаяхметова, 156-ой истребительно-противотанковый дивизион капитана Павленко и две усиленные стрелковые роты 416-го стрелкового полка.
В эти дни стало известно, что немецкие войска прорвали оборону нашего Западного фронта и продвинулись на направлении Вильнюс - Минск до 180 километров, а на направлении Барановичи - Минск — до 250 километров.
Немецкое командование стремилось очистить северный берег Западной Двины, чтобы обеспечить следующим за механизированными частями пехотным подразделениям быстрое форсирование реки. Этому и должна была помешать 112-ая стрелковая дивизия.
В такой тяжелой оперативной обстановке части 112-ой стрелковой дивизии должны были совершить свой марш. Авиационного прикрытия не было, танков для сопровождения тоже не придавалось. Кроме того, командиры жаловались, что у них отсутствовали крупномасштабные карты пути следования. Примечательно, что в приказе №2 командира дивизии Адамсона Я.С. от 26 июня 1941 года в пункте №1 отмечено, что сведений о противнике нет! Получается — шли «вслепую».
Стояла невыносимая жара, навстречу стали попадаться группы беженцев. Однако спрашивать их о чем-либо было бесполезно, они давали противоречивые сведения. Тем более, что командование предупредило о том, что среди беженцев могут быть диверсанты.
Вечером 25 июня передовой отряд дивизии под командованием капитана Зороастрова П.В. занял оборону западнее Краславы с задачей задержать передовые группы немцев до подхода основных подразделений дивизии.
Город Краслава расположен на юго-востоке Латвии, на Латгальской возвышенности, недалеко от границы с Витебской областью Белоруссии. Местность представляет собой холмы, поросшие лесами, между которыми протекает река Даугава (Западная Двина) и разбросано большое количество озер, два из которых находятся в черте города. Южной окраиной город выходит к Даугаве, а с запада и северо-запада его закрывает Замковая гора. На горе, с которой весь город виден «как на ладони», расположен старинный замок графов Платеров. Все организовано так, что при штурме города с восточной стороны войска находятся в невыгодном положении.
26 июня в Донесении в штаб 51-го стрелкового корпуса командир 112-ой стрелковой дивизии Адамсон и начальник штаба дивизии Родионов сообщили, что к 23-00 196-ой отдельный разведбатальон занял Бигосово, а в 5-00 г.Краславу. Остальные части дивизии продолжают марш пешим ходом. Марш пехоты затрудняется из-за отсутствия обоза для пулеметов и минометов, которые приходится нести вручную.
30 июня главные силы дивизии подошли к назначенному рубежу обороны. В эти дни командиром 112-ой стрелковой дивизии был назначен полковник Копяк И.А., а Адамсон Я.С. получил новое назначение.
Уже после войны отец узнал, что волей военной судьбы их 112-ая стрелковая дивизия оказалась на самом «горячем» участке — на стыке двух наших фронтов, Западного и Северо-Западного. А ведь немцы всегда старались бить в такие стыки и потом шли на окружение советских войск.
В первые дни войны в наших штабах было много неразберихи. Часто приказы противоречили один другому.
На несколько дней приказом Ставки Верховного Главнокомандования дивизия даже передавалась из подчинения Западного фронта — Северо-Западному. Однако затем была возвращена в состав 22-ой армии Западного фронта.
Обстановка менялась настолько часто, что штабисты не успевали правильно сориентироваться.
Сейчас известно, что на Краславу первой начала наступление дивизия СС «Мёртвая голова», затем немцы ввели в бой 121-ую пехотную дивизию, усиленную танками (САУ). А позже на других рубежах обороны 112-ой стрелковой дивизии немцы подтянули против нее еще две дивизии, создав 3-4-кратное превосходство в силах.
И все-таки немецким частям потребовалось более 25 дней, чтобы оттеснить уральскую дивизию ценой больших для себя потерь примерно на 100 километров.
А тогда 30 июня по прибытии на место сосредоточения, 416-му стрелковому полку поставили боевую задачу — задержать противника на подступах к городу Краслава.
По воспоминаниям отца, вместо отдыха после изнурительного марша бойцы всю ночь рыли окопы на горе Замковой на западной окраине Краславы. Окоп отца, как снайпера-наблюдателя — такая воинская специальность была ему присвоена, находился метрах в ста впереди от расположения роты по направлению на кладбище. В его задачу входило наблюдение за обстановкой, раннее предупреждение бойцов на позициях о появлении противника. Затем, имея винтовку с оптическим прицелом, отец должен был меткими выстрелами поражать отдельные важные цели противника.
1 июля утром немецкие самолеты начали бомбить позиции полка. Когда улетели самолеты, заработала артиллерия противника. Потом перед расположением роты, примерно в 300 метрах, из низины выползли несколько танков. Появилась вражеская пехота. Бойцы открыли залповый огонь. Как вспоминал отец, первая атака была отбита, а затем через несколько часов и вторая.
Таким образом, 416-й стрелковый полк первым из дивизии принял удар немцев и не позволил им сходу взять Краславу, преградил врагу пути для форсирования реки Даугава.
Ночью командиры накоротке рассказали бойцам о боевой обстановке, что днем противник проводил широкую разведку боем, определяя огневые точки полка и слабые места в обороне, а завтра ожидается основное наступление фашистов.
С рассветом 2 июля началась орудийная канонада, которая не стихала весь день. Разрывы бомб и снарядов заглушили все, едкий дым расстилался по полю. Ползли отдельные темные квадраты танков, периодически изрыгающие огонь из пушек. Появились цепи вражеских солдат. Бойцы услышали резкие крики на чужом для них языке. Пьяные головорезы с закатанными рукавами шли в полный рост и вели сплошной огонь из автоматов.
Из окопов невозможно было выглянуть — над головами летели огненные струи. Немцы применили разрывные пули, рассчитанные на подавляющее волю к сопротивлению психологическое воздействие. Такие пули лопались от удара о бруствер, камни, кустарник, создавая иллюзию, что автоматчики ведут огонь совсем рядом и везде — слева, справа, впереди, в тылу окопавшихся бойцов.
В какой-то момент создалось критическое положение. Выручила вовремя и точно ударившая полковая артиллерия, которая заставила противника залечь. Этого было достаточно, чтобы бойцы открыли сильный прицельный огонь по врагу из всех видов стрелкового оружия.
Теперь инициатива перешла в руки наших бойцов. Атака противника захлебнулась, он откатился, оставив много убитых и раненых солдат, а также отдельные остовы разбитой техники.
Через несколько часов неприятель, введя в бой резервы, начал еще более яростное наступление. Ему удалось достигнуть переднего края обороны. Началась рукопашная схватка, пошли в ход гранаты. Бойцы батальона поднялись в контратаку и с криком «ура» бросились на фашистов. Все перемешалось. Были моменты, когда трудно было сразу определить, где враги и где свои. Контратаку поддержали другие подразделения, ударившие с флангов.
Враг не выдержал и начал в панике отходить, бросая убитых и раненых. Но и 416-ый стрелковый полк понес большие потери.
Поздно вечером, после еще нескольких контратак полка, не изменивших общее положение, был получен приказ оставить город и отойти на второй рубеж обороны, ввиду ухудшившейся оперативной обстановки — опасности окружения дивизии с правого фланга.
Сосредоточившись в лесу восточнее Краславы, дивизия начала готовить вторую линию обороны.
Как говорил отец, законы войны суровые — вместо отдыха после тяжелых двухдневных боев шла усиленная подготовка для общего контрудара по противнику. На 3 июля была поставлена задача вернуть Краславу.
В роте за время прошедших боев уже тогда выбыло из строя до половины личного состава. В других подразделениях было такое же положение. Командирами взводов приходилось назначать сержантов, а то и просто рядовых бойцов.
Исходный рубеж для контрудара находился на опушке леса около шоссейной дороги, идущей из Краславы в Полоцк. По установленному сигналу должен был начаться штурм города. Уточнялись для подразделений маршруты движения, порядок связи и взаимодействия. Бойцам сказали, что в контрударе будут участвовать танки. Это подняло боевой дух бойцов, и остаток ночи они провели в мыслях о предстоящей атаке.
Отец вспоминал. Июльская ночь коротка. Забрезжил рассвет. Вскоре сигнальные ракеты подняли бойцов, и они пошли на штурм. «Даешь Краславу!» — таков был клич. Заработала наша артиллерия. Но танки, которых бойцы ждали с нетерпением, так и не появились.
От опушки до города было метров четыреста — пятьсот. Их занимала низина с кустарниками и вьющимся в направлении города ручьем. Преодолев это пространство, бойцы ворвались в Краславу. Вскоре сильный огонь противника заставил залечь. Передали сигнал артиллеристам побольше дать огня, по существу вызвав его на себя. Артиллерия фашистов молчала, опасаясь попасть по своим.
Короткими перебежками от дома к дому бойцы теснили противника. Ожили вспышками чердаки домов с засевшими там немцами. Вскоре значительная часть города оказалась в руках Красной Армии.
Еще много часов шли уличные бои. А Краслава в тот день несколько раз переходила из рук в руки.
После нескольких атак противника, ввиду ухудшившейся для дивизии оперативной обстановки на флангах, был получен приказ об отходе на третий рубеж обороны, к реке Сарьянке. В лесу под Краславой бойцы дивизии похоронили многих павших товарищей.
Теперь отцу, как и многим другим бойцам, пришлось испытать все тяготы отступления. Отходить дивизии на новый рубеж обороны пришлось под постоянным огнем немецких самолетов и дальнобойной артиллерии. Нашей авиации в небе не было.
Итогом оборонительных боев дивизии за Краславу стала значительная для тех дней недельная приостановка продвижения немецких частей, а также нанесение им серьезных потерь.
Город трижды переходил из рук в руки. О накале боев говорит тот факт, что именно в боях под Краславой 3 июля погиб первый немецкий генерал на советско-германском фронте — командир 121-ой пехотной дивизии генерал Ланцелле.
Однако силы были неравными, и дивизии под непрекращающимся огнем пришлось отходить на рубеж реки Сарьянка. Это был уже третий рубеж обороны.
Бои 112-ой стрелковой дивизии во многих подробностях отражают судьбу в целом Красной Армии в начале войны. Ее история типична для многих соединений в первые дни войны. Та же неразбериха в штабах, героические оборонительные бои, горечь потерь и поражений.
Более опытная и моторизованная немецкая армия постоянно маневрировала, создавая на флангах наших частей и соединений необходимый для прорыва перевес сил.
Быстрая смена обстановки путала наших командиров, их донесения в вышестоящие штабы отражали вчерашний, а то и позавчерашний день. Поэтому приказы командиров зачастую противоречили друг другу и не отражали действительную обстановку на фронте.
После войны были опубликованы отдельные воспоминания ветеранов 112 стрелковой дивизии. Они показывают, что младшее и среднее звено командиров и, тем более рядовые солдаты, в основном честно выполняли свой солдатский долг и не их вина в поражениях 1941 года. Вина лежит на высшем командовании, которое не учло опыт маневренной войны немцев в Европе и не учило войска новой тактике.
Однако из-за того, что в то время практически все архивы о начальном периоде войны были закрыты, многие факты ветераны не могли знать, и их воспоминания были неполными. Много путаницы у них с немецкими дивизиями, наступавшими на Краславу. Все почему-то утверждали, что на позиции 112-ой стрелковой дивизии вначале наступала немецкая 111-я пехотная дивизия, а затем наряду со 121-ой пехотной дивизией в наступление пошла 18-я штурмовая дивизия СС. Однако архивные данные подтверждают участие в боях под Краславой, из названных частей, только 121-ой пехотной дивизии. 111-я пехотная дивизия в это время воевала на Украине. А первой атаковала Краславу дивизия СС «Мёртвая голова». 18-й штурмовой дивизии СС под Краславой не было (видимо ошибочно путали с дивизией СС «Мёртвая голова»). Но затем после неудачных попыток взять город сходу, немцы подтянули 121-ую пехотную дивизию, которая и продолжила наступление на Краславу.
Оставались неизвестными многие факты тех боев, неясна была общая картина сражений и место в ней 112-й стрелковой дивизии. И только в последние годы, после рассекречивания архивных документов Министерства обороны РФ, стало возможным приоткрыть «завесу» замыслов командиров на данном участке фронта. Донесения и приказы военных показывают весь драматизм обстановки, героизм солдат и офицеров Красной Армии в боях с превосходящими силами противника.
Неразбериха в боевых действиях 112-ой стрелковой дивизии особенно началась после неожиданного прорыва немцев в Двинске (Даугавпилсе). 26 июня диверсанты из полка «Бранденбург» в красноармейской форме захватили два моста (автомобильный и железнодорожный) через реку Даугаву (Западную Двину). По ним в город ворвалась немецкая 8-я танковая дивизия. Немцы начали быстро расширять плацдарм на правом берегу Даугавы, подтянули 3-ю мотопехотную дивизию. А еще через два дня стали прибывать части дивизии СС «Мёртвая голова». Пехотные части сильно отстали от танковых полков, и немцы притормозили свое наступление на Краславу.
На 1 июля на плацдарме у немцев были уже части трех дивизий 56-го мотокорпуса, а на подходе — еще пехотные дивизии, которые отстали. Дивизия СС «Мёртвая голова» была поставлена на правый фланг корпуса с направлением на Краславу.
Первоначально оборона города Краслава не входила в зону 112-ой стрелковой дивизии, ее добавили дивизии позже, тем самым расстянув оборону до 50 километров по фронту. Справа от дивизии располагалась 185-я мотострелковая дивизия Северо-Западного фронта, левее — 98-я стрелковая дивизия Западного фронта. Передний край обороны проходил по северному берегу реки Даугавы, тыльная граница — озеро Изовес, Гавеньково.
Командир 112-ой дивизии Копяк делает попытку сузить полосу обороны своей дивизии, пробует избавиться от Краславы. Он подписывает приказ на боевые действия без Краславы. Однако в тот же день командир 51-го стрелкового корпуса строго поправляет его и приказывает оборонять рубеж Западная Двина – Краслава – станция Бигосово.
В этих условиях командир 112-ой стрелковой дивизии получает частые и противоречащие друг другу приказы: помогать 42-ой танковой дивизии Северо-Западного фронта, держать Краславу и рубеж по Западной Двине от Краславы до города Дрисса (Верхнедвинск) и т.д.
29 июня Копяку вообще ставят нереальную задачу — собрать сильный передовой отряд с артиллерией и отбить, а затем уничтожить мосты в Двинске. Комдив спорит — войска измотаны противоречивыми командами, обороняемый участок большой и тремя батальонами не может быть прикрыт, прошу окончательного решения — или сосредотачиваться для наступления, или оборонять реку целиком дивизией. Но командир корпуса повторяет свой приказ — наступать на Двинск. Начальник штаба 51-го стрелкового корпуса — ускорьте выполнение задачи о выброске сильного передового отряда с артиллерией.
В тот же день Копяк подписывает приказ с задачей сосредоточиться для наступления. А ведь главные силы дивизии еще на марше!
А справа — войска Северо-Западного фронта. Там свои приказы, команды наступать на Двинск нет, а наоборот — отойти, выровнить линию обороны.
1 июля из Москвы поступила Директива № 39 Ставки Главного командования (ГК) войскам Северо-Западного фронта о ликвидации противника, переправившегося через реку Даугава в районе Двинска. В ней Нарком обороны и председатель Ставки ГК Тимошенко С.К. приказал провести активную наступательную операцию, отбросить врага на южный берег Даугавы, прочно закрепиться на ее северном берегу. Подписал Директиву начальник Генштаба, член Ставки Жуков Г.К. (Позже Ставка ГК была переименована в Ставку Верховного Главнокомандования, и возглавил ее Сталин И.В. — Л.Б., В.Б.). Для проведения этой операции разрешается дополнительно использовать 163-ю механизированную дивизию и 112-ую стрелковую дивизию из войск 22-ой армии.
Враг уже штурмует Краславу, а командование в Москве отдает приказ о наступлении на Двинск и переподчиняет 112-ую стрелковую дивизию Северо-Западному фронту. А кто же тогда будет оборонять Краславу и 50-ти километровую линию обороны по реке Западная Двина?
Вот что в Донесении от 29 июня докладывал командующий войсками Северо-Западного фронта в Генштаб Красной Армии: «У Двинска наши силы : две воздушно-десантные бригады, из коих одна фактически не существует из-за понесенных потерь, два сводных полка, сформированных из отставших, остатки 2-ой танковой дивизии без единого танка и 46-я моторизованная дивизия 21-го механизированного корпуса — всего 1000 человек. Силы противника в Двинске — не менее пехотной дивизии (Силы немцев занижены, на самом деле там уже три дивизии. — Л.Б., В.Б.), установлено 100 танков и повседневное превосходство в воздухе. 21-ый механизированный корпус танков «КВ» не имеет, что подтвердил только-что лично командир корпуса (генерал-майор) Лелюшенко и помощник командира корпуса бригинженер Кац. Очевидно, танки в пути.
Усиленный стрелковый полк 112-ой стрелковой дивизии не прибыл. 28.06.41г. атака у Двинска проведена фактически одной нашей пехотой, понесшей серьезные потери. Противник огнем артиллерии, огнеметов и пулеметов атаку отразил. В атаке уничтожены две роты пехоты противника. Наши потери свыше 600 человек только ранеными… Прошу доложить Народному комиссару обороны атаку отложить до сосредоточения 24-го и 41-го стрелковых корпусов».
А в это время командующий 27-ой армией Северо-Западного фронта торопится ставить задачи 112-ой стрелковой дивизии: «…приказываю нанести удар по обоим берегам Западной Двины от Краславы на Двинск…».
К 4 июля в вышестоящих штабах, наконец, разобрались в обстановке и приказом вернули 112-ую стрелковую дивизию в состав 51-го стрелкового корпуса 22-ой армии Западного фронта. Учитывая, что севернее начал отступать 21-ый мехкорпус, Копяку 4 июля поступил приказ форсированным маршем выводить 308-ой стрелковый полк в район Дриссы. В этом месте фашисты форсировали Западную Двину и захватили плацдарм на северном ее берегу. Поставлена задача — отбросить немцев за реку. Одновременно форсированным маршем части дивизии должны были прикрыть район Волынцы и Борковичи. Остальные силы необходимо отодвинуть на реку Сарьянка и не допустить обхода противником Себежского УРа с севера.
29 июня идут споры о 416-ом стрелковом полке 112-ой стрелковой дивизии. Копяк докладывает командиру 51-го стрелкового корпуса Маркову, что противник ведет наступление на Краславу. 416-ый стрелковый полк получил приказ перейти на новый рубеж обороны, но его не отпускает начальник штаба 42-ой танковой дивизии Северо-Западного фронта полковник Арефьев (он считает, что полк ему придан приказом командующего СЗФ). Полк прикрывает фланг 42-ой танковой дивизии. Копяк докладывает, что он потребовал от Буданова перейти на новый рубеж обороны, а для прикрытия 42-ой танковой дивизии оставить две стрелковые роты.
После разговора начальника штаба 51-го стрелкового корпуса с начальником штаба 42-ой танковой дивизии следует команда Копяку обеспечить и стык с правым соседом: «Вы отвечаете за весь участок к востоку от Краславы до 42-ой танковой дивизии».
Одной из ошибок Красной Армии в первые дни войны была недооценка ведения постоянной разведки. В результате, командиры были в неведении планов и сил противника, с большим отставанием реагировали на удары немцев.
Опытный командир 112-ой стрелковой дивизии Копяк быстро оценил обстановку и важность разведки. Уже 7 июля, реагируя на действия разведывательных подразделений, он подписал и отправил в части «сердитый» приказ № 53. В нем отмечено, что сообщения о подходе мелких групп противника к переднему краю (групп по 2 - 3 человека — мотоциклистов и велосипедистов) говорят о плохой работе передовых отрядов, боевого охранения и разведывательных органов. Комдив приказал немедленно организовать разведку с захватом пленных. Для чего при столкновении с отдельными группами противника огонь не открывать, а захватывать пленных из засады. В приказе отмечено, что стрельба по отдельным группам противника является отпугиванием их разведдозоров, раскрывает систему огня на переднем крае. И далее жестко названо, что это является проявлением трусости. Комдив в приказе предупредил, что за каждый случай стрельбы по группам в 2 - 3 человека без попытки захвата пленных, он будет предавать виновных суду военного трибунала, а злостных — расстреливать.
Так в ходе боев, в условиях постоянно меняющейся боевой обстановки, командиры и солдаты дивизии учились воевать и одновременно воевали. Здесь следует отметить, что 112-ая стрелковая дивизия более чем на половину состояла из недавних призывников и запасников, которые практически не были обучены. Они были призваны в армию после 1 июня 1941 года. И несмотря на это, дивизия героически выполняла поставленные задачи, сдерживала врага, не бежала, отступала только по приказу.
Все это можно отследить по донесениям и приказам военных, по датам боев и рубежам обороны дивизии. А позже — уже по архивным документам, в том числе и по немецким донесениям.
Так, бывший начальник Генерального штаба вермахта Гальдер в своих дневниках о данном участке фронта 28 июня отметил, что на всех участках фронта характерно небольшое число пленных. Сведения подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека.
А вот информация из донесений немецких командиров дивизии СС «Мёртвая голова».
Командир 1-го пехотного полка 3 июля в 4-00 докладывает командиру дивизии, что намерение полка предоставить солдатам заслуженный отдых после жаркого боевого дня потерпело неудачу из-за вновь вспыхнувшего вражеского сопротивления… До 22-00 беспокоящий оружейный и пулеметный огонь противника… В 3-00 враг на отдельных участках начал наступление… Намеченное на 6-00 наступление едва-ли возможно…
Командир дивизии СС «Мёртвая голова» докладывает в штаб 56-го армейского корпуса о невозможности правофлангового полка вести наступление, а в 7-00 запрашивает разведку самолетом, так как не могут точно установить позиции артиллерийских батарей противника.
В 9-15 командир 1-го пехотного полка докладывает, что от артиллерии противника большие потери. Позиции артиллерии не выявить из-за сложностей рельефа. Захватить Краславу можно только ценой больших потерь. Полк запросил срочной бомбардировки обороняющихся.
3 июля немцы бросают в бой на Краславу в помощь дивизии СС «Мёртвая голова» еще одну дивизию — 121-ую пехотную. Именно тогда и погиб генерал Ланцелле.
Из военной кинохроники 1941 года известно, что вечером 3 июля в район действий 112-ой стрелковой дивизии прибыл кинорежиссер Роман Кармен. Он провел съемки, и вскоре они появились в выпуске «Союзкиножурнала» от 22.07.1941г. Были показаны захваченные немецкие штабные машины, трупы убитых немецких офицеров. Р. Кармен вспоминал позднее, что мы снимали крупным планом немецкие штабные портфели в руках наших разведчиков, сняли полковую кассу-сейф, набитый пачками рейхсмарок. В штабной машине аккуратно на плечиках висели офицерские мундиры с орденами, один из них — полковничий с «Железным крестом».
Против дивизии враг постоянно вводит новые части. Уже 9 июля на позиции 112-ой стрелковой дивизии (к этому времени она уже потеряла до 40% личного состава), оборона которой растянута на 50 километров, выступили единым фронтом три немецкие дивизии под одним корпусным командованием. Немецкие части усилены танками и САУ.
А ведь согласно Полевому уставу Красной Армии 1939 года: «На нормальном фронте стрелковая дивизия может успешно оборонять полосу шириной по фронту 8 - 12 км и в глубину 4 - 6 км».
И в этих условиях дивизия сражается, контратакует и отходит на восток только по приказу вышестоящих командиров. В оперативной сводке штаба Западного фронта № 22 от 6 июля отмечается, что 112-ая стрелковая дивизия занимает прежнее положение, но в связи с отходом частей 27-ой армии Северо-Западного фронта была вынуждена отойти. Позднее вместе с 98-ой стрелковой дивизией перешла в контратаку.
В своих мемуарах «В начале войны» Ерёменко А.И. пишет, что на участке 112-ой стрелковой дивизии во второй половине дня 9 июля после полуторачасовой артиллерийской подготовки противник перешел в наступление силами трех дивизий. Наши части понесли большие потери, но героически удерживали свой район.
11 июля штаб Западного фронта отмечает, что 112-ая стрелковая дивизия отходит, но не бежит. Отходит, потому что отступают соседи. Дивизия сдерживает превосходящие силы противника на своем левом фланге в районе Волынцы, ведет ожесточенные бои с прорвавшимися танками из Юховичи на Клястицы.
Упорные бои и потери постоянно отмечают в своих донесениях немцы. 12 июля командир 121-ой пехотной дивизии докладывает командиру корпуса, что противник ведет бои на правом участке, переходя в контратаки. Отмечает, что против него обороняется 416-ый стрелковый полк.
13 июля опять в донесении отмечает, что противник перешел в контратаку. При этом русские демонстрируют, несмотря на недостаток продовольствия и боеприпасов, что стойкости еще достаточно.
Вокруг 112-ой стрелковой дивизии обстановка постоянно менялась: с севера начали отступление войска Северо-Западного фронта, с юга немцы прорвались к Дриссе и захватили переправы через Западную Двину. Немцы постоянно искали переправы через реку, так как создались заторы войск. В Пиедруе переправились две роты самокатчиков и два взвода противотанковой обороны. За ними устремились основные силы передового отряда 32-ой пехотной дивизии. Появилась опасность окружения 112-ой стрелковой дивизии.
Однако в войска постоянно поступают приказы о контратаках, о наступлении. 14 июля главнокомандующий войсками Западного направления маршал Тимошенко подписывает приказ № 065 об уничтожении прорвавшегося противника. Войскам фронта поставлена задача отрезать прорвавшегося противника от его тыла. 22-ой армии следует, выровняв фронт в центре отводом 98-ой и 112-ой стрелковых дивизий на рубеж Юховичи - Баравуха, и, опираясь на Полоцкий УР, нанести удар в направлении Городок, Витебск.
Очень подробно бои 112-ой стрелковой дивизии изложил 18 августа 1941 года ее комдив Копяк в докладной записке Военному Совету 22-ой армии.
По существу — это был его отчет о руководстве войсками с 26 июня по 22 июля, и писалась докладная уже после выхода остатков дивизии из окружения. Естественно в ней были преувеличения, особенно по нанесенным потерям врагу. Замалчивались собственные какие-то ошибки. Однако в тех условиях это было простительно. Ведь последует расследование действий комдива и его штаба, и неизвестно к каким выводам могут прийти «критики» — спецслужбы. Всем известна судьба командующего Западным фронтом Павлова. В той обстановке все могло быть, а то, что в высших штабах царила неразбериха, никто слушать и разбираться не будет.
Однако, даже если отбросить эти личные оценки комдива, видно как в тяжелых условиях, в боях с превосходящим по силе противником, дивизия героически сражалась, переходила в контратаки, без паники организованно переходила на последующие рубежи обороны.
Вот что отмечал Копяк о первых боях за Краславу:
«Противник к исходу дня 1 июля не выдержал натиска частей 112-ой сд, был отброшен к исходным позициям западнее Краславы на 5 - 7 км. Во второй половине дня 2 июля противник вводит в бой новую дивизию… Помимо этого в этом районе появились на правом фланге 112-ой сд свежие части противника…
Вывод: 1) Проявленное упорство и доблесть бойцов, командиров и политработников 112 сд под Краславой в течение трехдневных боев с противником, который превосходил в 3 - 4 раза, нанесла двум дивизиям противника тяжелые потери.
2) За разгром двух дивизий противника Военный Совет 22-ой армии объявил благодарность всему личному составу 112 сд».
Понимая, что за невыполнение приказа о наступлении на Двинск могут спросить, комдив Копяк отводит от себя вину. Он пишет, что лично по его оценке, при наступлении соседнего корпуса Лелюшенко (Северо-Западный фронт) справа, была полная возможность взять обратно Двинск. 112-ая сд вынуждена была начать отход на новый рубеж, поскольку сосед справа открыл фланг. И на всякий случай пишет, что 112-ая сд усиленно готовилась к наступлению.
Это, конечно, не так. Дивизия уже «увязла» в оборонительных боях и не могла оставить свои довольно протяженные рубежи. Но критиковать приказы вышестоящих командиров и даже Ставки, в условиях, когда определяется его судьба, он не решился. Ведь среди его «судей» мог быть и один из авторов этого «наступательного» приказа.
Дивизия в течение трехдневных боев потеряла до 250 убитыми и ранеными и начала по приказу командира корпуса отходить двумя колоннами в восточном направлении. В арьергарде шел 385-ый стрелковый полк, уничтожая по пути мосты и другие сооружения. Новый рубеж обороны проходил по реке Сарьянка от озера Освея до реки Западная Двина. В результате двух - трехдневных сильных боев 5 - 8 июля части дивизии нанесли тяжелые потери немецкой 121-ой пехотной дивизии.
Как отмечал в докладной записке Копяк, противник потерял: свыше 6500 убитыми и ранеными, 60 велосипедистов, 6 мотоциклов, выведено из строя до 20 танков. В этих боях особенно отличился дивизион 436-го артиллерийского полка капитана Микрюкова, который прямой наводкой уничтожил много танков.
Находясь в обороне на реке Волынцы, 385-ый стрелковый полк под командованием полковника Садова, оказал упорное сопротивление врагу, переходя в контратаки.
Далее опять по приказу командования, части стали отходить на рубеж реки Свольна. Здесь враг бросил в наступление еще одну свежую дивизию. В этих боях бойцы 385-го стрелкового полка захватили и разгромили штаб немецкого 96-го пехотного полка и колонну автомашин разведбата 32-ой пехотной дивизии. В районе озера Тяпно наша артиллерия прямой наводкой уничтожила и рассеяла колонну противника длиной 4 - 5 километров. Было уничтожено до 100 автомобилей.
Немцы подтягивают еще одну дивизию и бросают ее на взламывание обороны 112-ой стрелковой дивизии. На рубеже Свольна - Лисно по немцам был нанесен удар 524-ым стрелковым полком, артполком и частью гаубичной артиллерии. Потери противника составили до 3000 человек, уничтожено много танков.
С боями дивизия отходит на рубеж река Нища - пос.Юховичи, постоянно оказывая упорное сопротивление противнику. На этом рубеже дивизия имела оголенный правый фланг. Про левый фланг Копяк дипломатично умалчивает — там части 51-го стрелкового корпуса, командиры которого тоже могут оказаться в числе «судей». Весь натиск немцев на данном рубеже выдержали 385-ый стрелковый полк, 524-ый артиллерийский полк, гаубичный артиллерийский полк, отдельный противотанковый дивизион и разведбатальон. 416-ый стрелковый полк в этот период (после боев за Краславу) находился во втором эшелоне в районе Дмитров мост.
В дальнейшем дивизия последовательно отходила 16 - 18 июля к реке Уща. Комдив отмечает, что, несмотря на тяжелое положение, физическую усталость и измотанность, личный состав стойко держал оборону.
15 июля противник отрезал базы снабжения, нарушилось снабжение боеприпасами и продовольствием. Большие потери матчасти артиллерии, пулеметов и средств связи дивизия понесла из-за огня минометов противника, который направляли авиационные корректировщики, безнаказанно «висевшие» над нашими боевыми порядками. Дивизион капитана Волкова гаубичного артполка на реке Сарьянка был выведен из строя в течение короткого времени, осталось только одно орудие.
Последние бои дивизия вела в районе Репище. Это самые трагические дни для 112-ой стрелковой дивизии. 15 июля немецкая 19-ая танковая дивизия захватила г.Невель, а 18 июля соединилась северо-западнее города с 12-ой пехотной дивизией и завершила окружение 98-ой и 112-ой стрелковых дивизий. В приказе командира немецкой 12-ой пехотной дивизии отмечалось, что противник окружен и, по его мнению, части русских будут прорываться по шоссе. Давалось указание перехватывать отдельные группы наших частей.
В ночь с 18 на 19 июля комдив Копяк принял решение прорвать окружение. Остатки полков подтянулись к шоссе рядом с совхозом Репище, в острие дивизии стоял отцовский 416-ый стрелковый полк майора Буданова. Однако с ходу прорвать оборону противника не получилось и бои приняли затяжной характер. Анализируя их ход, Копяк в записке Военному Совету 22-ой армии отмечал, что первый день боя управление полками было организовано плохо, два батальона 385-го сп и артполк прикрывали прорыв в районе Турки. 416-ый сп и один батальон 385-го сп были предназначены для прорыва совместно с частями 98-ой сд. При движени на Бегуново один батальон 416-го сп атаковал противника с востока на Жуково с целью оказать помощь левому флангу прорывающихся. Однако в районе Жуково этот батальон противником был разбит, и на следующий день командир батальона капитан Тамм вернулся с 40 оставшимися бойцами.
416-ый сп на своем пути встретил опорный пункт немцев на высоте 202,4, с которой простреливалась вся местность. Атака полка захлебнулась. В течение всего дня 20 июля полк атаковал высоту, два раза захватывал ее, а потом оставлял. В дальнейшем все попытки взять высоту не увенчались успехом. 416-ый сп практически весь погиб, но он оттянул на себя значительные силы немцев.
Комдив отмечает, что силы не были достаточно сконцентрированы для удара. Противник за время боев подтянул дополнительные войска, перекрыл все бреши и начал сильно теснить части дивизии. Был момент, когда немцы ворвались на командный пункт дивизии, но контратакой были отброшены. Для окруженных создалась критическая ситуация.
Оценив, что в южном направлении действия противника менее активные, комдив принимает решение повернуть прорыв дивизии на юг через Погребище и далее на восток в сторону Езерище. Он отдает приказ уничтожить всю технику, взять только артиллерию, пулеметы и боеприпасы. Для перевозки задействовали только гужевой транспорт. Однако командир 51-го стрелкового корпуса отменил его решение и приказал повернуть дивизию назад в Бегуново - Ново Сокольники.
Этот поворот Копяк считал ошибкой, так как он занял много ночного времени и начало светать. Из-за спешки организация и порядок колонн нарушились, они разорвались, связь была потеряна. В это время противник со всех сторон открыл огонь, особенно с высоты 202,4. Колонны стали разбиваться на мелкие группы. 22 июля комдив лично возглавил атаку на Ленинградское шоссе в районе Кузнецовского леса, где некоторые подразделения прорвались. В этом бою Копяк был ранен и ночь пролежал под огнем противника, а утром приступил к организации еще одного прорыва.
К утру 25 июля остатки дивизии сосредоточились в лесу у деревни Углы, где каждому подразделению были поставлены задачи, указаны пути прорыва, сборные пункты, организована связь и другое. И в дальнейшем отряды пошли на прорыв по своим маршрутам вокруг Невеля. Комдив со своим отрядом вышел из окружения в районе озера Двинье. Было сохранено дивизионное знамя и вывезены многие раненые.
Так закончился героический и вместе с тем трагический путь в первые месяцы войны 112-ой стрелковой дивизии 1-го формирования, укомплектованной бойцами еще в предвоенные годы.
Из окружения вышло менее 1/3 личного состава, из которых сформировали сводный 112-ый стрелковый полк в составе 170-ой стрелковой дивизии.
Копяк И.А. был назначен командиром 140-й стрелковой дивизии 3-го формирования.
В конце августа 1941 года на основе сводного полка была снова развернута 112-ая стрелковая дивизия, которую в начале октября включили в состав 20-ой армии. Боевой путь 112-ой стрелковой дивизии 1-го формирования продолжился.
В октябре же 1941 года 112-ая стрелковая дивизия фактически вся погибла в окружении под Вязьмой, ведя кровопролитные бои.
Учитывая беспримерный героизм и стойкость дивизии, номер 112 был сохранен, формировавшаяся в городе Татарск 445-я стрелковая дивизия была переименована в 112-ую стрелковую дивизию, это стало 2-ым ее формированием (Новосибирская область). Но это уже отдельная история.
Леонид БАРМИНСКИЙ (г.Витебск, Беларусь),
Владимир БАРМИНСКИЙ (г.Дубна, Московская обл.)
Оценили 0 человек
0 кармы