Криптоистория Омска: переезд Сибревкома в Новониколаевск в 1921 году

Продолжаю тему странностей истории города Омска, начатую в попытке разобраться со строительством омских крепостей.

Первая крепость 1716 года появилась на месте, где не могла выполнять своё предназначение, а Вторая, 1765 года, почему-то сооружалась против угрозы, которой, судя по официальной истории, просто не существовало. ( см. статью "К тартарийской предыстории Омска: что не так с Омскими крепостями 1716 и 1765 гг.?"https://cont.ws/@cakalipi/1598... )

В истории Омска есть еще одно событие, также не получившее должного объяснения: переезд Сибревкома из Омска в Новониколаевск в 1921 году, иначе говоря — перемещение своего рода большевистского сибирского правительства из самого крупного и значимого города контролируемой Сибири в городок, хотя и динамично развивающийся, но совершенно не готовый к принятию на себя роли негласной столицы Сибири.

Подобные события воспринимаются как понятные только спустя время, когда сопутствующие обстоятельства изглаживаются из памяти, а последующие поколения воспринимают факт, как само собой разумеющийся. При этом даже поверхностная попытка понять причины оставляет исследователя в недоумении, заставляет подозревать какие-то скрытые мотивы.

Для альт- и криптоисторика странности истории могут быть сравнимы с возмущением в движении астрономических объектов, которых вроде бы не должно быть по законам небесной механики — а если они всё-таки есть, то следует, что на данные небесные тела воздействует ещё что-то. И это что-то вполне может быть математически исчислено: можно определить траекторию движения дополнительного возмущающего объекта, его массу и прочие параметры.

И лишь спустя года сверхмощные телескопы могут обнаружить планеты вроде Плутона в том месте, где их положение теоретически предсказано расчетным методом. По аналогии, необъяснимые зигзаги истории могут служить верным признаком существования какой-то другой совокупности исторических фактов, по какой-то причине, изъятой из официального прошлого. И направить поиск рудиментов настоящей истории в нужном направлении...

Сибревком (Сибирский Революционный Комитет) как своего рода представительство центральной московской власти для Зауралья, появился в Челябинске 18 сентября 1919 года. Не в самой Сибири — потому что Советская власть в Азиатской России пала в июне 1918 года под ударами белочехов и разнородных антибольшевистских сил.

До конца 1919 года Сибирь для РСФСР была потеряна, она находилась под контролем белых и оккупационных сил. Перелом в борьбе с колчаковцами и Советской республикой обозначился только к концу лета 1919 года — тогда вопрос управления сибирскими территориями перешёл для Москвы в практическую плоскость. В первый период Сибревком был чрезвычайной комиссией, не имеющей аппарата и привязки к территориальным органам, но опирающимся на РККд и РКП(б).

В таком качестве Сибревком 23 ноября 1919 года обосновался в Омске, который всего лишь за три недели назад до этого был занят 5 Армией Тухачевского. После этого он приступил к управлению территориями, занятыми красными. Фронт тем временем продвигался дальше на восток, пока в начале 1920 года не упёрся в Иркутск. Дальнейшему продвижению к Дальнему Востоку помешала международная ситуация. Чтобы не допустить конфликта с США и Японией, РСФСР объявила своей восточной границей реку Селенгу и берега Байкала, а оставшаяся территория Сибири и Дальнего Востока была объявлена 6 апреля 1920 г. нейтральной Дальневосточной Республикой.

Таким образом, Сибревком временно осуществлял свои властные полномочия над тем, что сейчас называется Западной и Центральной Сибирью, а также Казахстаном.

Как орган власти Сибревком был чрезвычайной комиссией с неопределёнными полномочиями и функциями, экспериментом по строительству новой государственности. Первый опыт осуществления советской власти образца 1917-1918 гг. оказался неудачным, рыхлая конфедерация на основе революционной сознательности рассыпалась под ударом белых и интервентов. Выживание Республики Советов пошло по пути построения предельно централизованной вертикали, а поскольку не было никакой объективной возможности сразу построить надёжно функционирующую пирамиду власти, то на самых ответственных участках работали комиссары с мандатами из Кремля. Сибревком был такой промежуточной структурой между центром и низовыми выборными советами эпохи сплошного форс- мажора. Как всякая бюрократическая организация, он стремительно разрастался, находя новые сферы деятельности и усиливая контроль над вверенными территориями. А задачи, которые Сибревком решал с 1919 по 1925 гг. были, мягко говоря, неординарными: это и преодоление разрухи, и оборона страны, и подавление восстаний.

И вот, весной 1921 г., спустя год с небольшим после начала полноценной работы, принимается решение о переводе всех подразделений Сибревкома в Новониколаевск (Новосибирском город стал только в 1926 году). Каких-то разъяснений со стороны ВЦИК или оргбюро/политбюро РКП(б) не последовало, а на заседании самого Сибревкома в феврале 1921 г. просто поставили задачу рассмотреть (в переводе с канцелярита - подготовить) переезд в Новониколаевск. Развернутых обоснований такого решения не найдено ни в руководящих документах центра, ни в мемуарах ответственных работников.

В массовом сознании это было воспринято как лишение Омска статуса неофициальной столицы Сибири. За что и почему? Поскольку вопросы остались без ответа, то в ходу оказались объяснения: во-первых, «наказания» Омска за то, что он был столицей «Колчакии», и, во-вторых, необходимости построения новой власти на новом месте, без влияния «старорежимных» традиций омского чиновничества. Возможно, такие аргументы справедливы и весомы.

Но есть подозрение, что на тот момент они не могли перевесить объективные ненужность и невозможность переезда Сибревкома. И если он состоялся, а более весомых аргументов «за» до сих пор не найдено, то возможно воздействие других факторов из альтернативной или криптоистории.

1. Омск не был столицей Сибири.

Это был самый крупный, торговый и промышленно развитый город в Азиатской России, в который периодически переезжали резиденции Западно- Сибирского губернаторства, Степного губернаторства, Омской и Акмолинской областей, отражавших реформы территориального деления Сибири и экспансии в Среднюю Азию. Более чётко проявлялась его функция военного управления как столицы Сибирского Казачьего Войска и Западно- Сиб1грского военного округа. То есть был городом, обладавший давними и устойчивыми традициями управления, но никогда не претендовавший на нечто большее чем быть региональным центром. Столицей при Верховном Правителе России Колчаке он был весьма условной, потому что идеология колчаковского режима считала столицей «единой и неделимой России» Санкт-Петербург, который был временно недоступен для белых.

Если рассматривать Омск с точки зрения «подмоченной» репутации, то это не выдерживает критики: в Омске была объявлена Советская власть на территории Западной Сибири. Омск отбивался от белочехов, восставал против Колчака, а потом, благодаря мужеству местных рабочих, был взят РККА без боя. Ни тогда, ни после, никто не умалял его революционную славу и значение в Гражданской, точно также, как Петроград - «колыбель революции» перечёркивал своим новым мифологическим статусом санкт-петербургский двухсотлетний период столицы империи.

2. Советская история практически не знает прецедентов лишения прежних центров столичного статуса.

Переезд правительства Советской республики из Петрограда в Москву был вызван исключительно военными причинами - близостью границ вновь образованных государств, с которых осуществлялось вторжение белых в Северную Коммуну.

Более-менее близкий аналог ситуации может быть найден в ситуации «Харьков-первая столица Украины», но Харьков стал таковым в 1918 г. в период противостояния восточной Советской Украины с УНР в Киеве - и вплоть до 1923 г. оба города считались равноценными столицами. Официально Харьков стал центром УССР в 1923 г и только в 1934 г. отдал этот титул Киеву. Коллизия Омск-Новониколаевск в данном случае не подходит.

Если вспоминать другие исторически сложившиеся центры будущих союзных республик, то факт наличия/отсутствия белых правительств никак не влиял на их роль в советской действительности.

3. Наличие в Омске старорежимных кадров, имевших опыт работы в имперской бюрократии и общественных организациях, скорее для Сибревкома было плюсом.

Советская власть в первые годы своего существования испытывала жесточайший дефицит кадров в любых областях деятельности. Бойкот Советской власти в конце 1917 года со стороны старого чиновничества поставил страну на грань катастрофы: лишь частично она была смягчена возвращение патриотически настроенных граждан и вливанием евреев, хотя бы имевших лучшие показатели образованности по сравнению с остальным населением. Элементарная безграмотность и непонимание алгоритмов управления была бичом власти вплоть до 50-х, а в начале 20-х, в начале мирного строительства, была нестерпимой.

Как можно понять из массового сопротивления сотрудников Сибревкома, из 13,5 тысяч сотрудников на 1 мая 1921 года, большинство из них было омичами или людьми, уже как-то обустроившими свой быт в Омске — о комфорте речи просто не шло. В Новониколаевске кадры в нужном количестве и с должной квалификацией элементарно отсутствовали.

Сибревком решал вопрос о передислокации личного состава с революционной простотой: избежать этого можно было только по медицинским показаниям, остальных отказников ждал трибунал. Но какой-то процент недоехавших всё равно предполагался - чем собирались его восполнять? Не говоря уже о нарушении сложившихся связей и падении квалификации сотрудников.

4. Общая политическая и хозяйственная обстановка.

Достаточно одного точного и ёмкого слова — разруха. 1921 год — пик деградации всех областей жизни страны.

В этих условиях временная потеря управлением огромными территориями, затрата значительных средств выглядит совершенно неоправданно.

5. Местная ситуация.

А вот здесь всплывает одно из самых главных препятствий.

Западно-Сибирское крестьянское восстание 1921 года, одно из самых значительных в советской истории (если не по количеству участвующих, то по территории, охваченной волнениями). Кульминация его пришлась на февраль-апрель 1921 года, то есть как раз на период принятия принципиального решения о переезде и начало реальной подготовки к нему. Обсуждение переезда шло как раз на фоне свержения Советской власти практически везде, за исключением крупных городов и полосы Транссиба (да и тот восставшие блокировали на три недели, препятствуя вывозу столь необходимого зерна в Евроссию), убийства тысяч партийцев и советских работников, организации настоящих армий повстанцев общей численностью в десятки тысяч бойцов и проведения армейских операций против них.

Лично мне трудно представить ситуацию бронирования жилплощади для сотрудников, фигурально выражаясь, под звуки канонады - а поскольку она была в действительности, то для Москвы и Сибревкома была опаснее некая другая угроза, чем захват повстанцами Тобольска и Тюмени.

6. Смена казачье-мещанско-крестьянского Омска на пролетарский Новониколаевск.

Новониколаевск в ту пору в первую очередь был скорее торговым, чем промышленным центром.

Вообще в Сибири с пролетариатом дело обстояло неважно, даже на фоне остальной Российской империи, в которой «пролетарская революция» звучала оксимороном и вызывала оторопь у догматических марксистов. В описании Гражданской войны, выпущенной в 1920-х, в предисловии, я встретил простодушное признание, что Сибирь сразу же была потеряна для Советской республики из-за отсутствия рабочих и крестьян-бедняков - то есть естественной социальной базы большевиков. В этом смысле Новониколаевск ничем не выделялся на фоне остальных городов Сибири и не обладал потенциальной революционностью по сравнению с Омском.

Единственная объективная причина «за» переезд - наличие казачества в районе Омска и представление об Омске (точнее - Казачьем форштадте в Омске) как о столице Сибирского Казачьего Войска. Казаки рассматривались большевиками как реакционная сила, которая могла доставить много неприятностей. Могла...

Потому что сибирских казаков к 1921 г. в районе Омска уже не осталось. Да и в остальных местах - тоже.

Казаки Азиатской России сделали неправильный выбор (с точки зрения победителей в Гражданской) - они массово поддерживали белых. Если не вдаваться в нюансы, привилегированное казачье сословие действительно не сочувствовало революции расейской голытьбы, но скорее они пытались выдержать сохранить свой статус, и в этом смысле белые правительства им были ближе. Также, если не вдаваться в подробности о судьбе казачьих войск, то основная масса боеспособных казаков к 1921 году была уничтожена или выдавлена за пределы РСФСР, а оставшиеся без защиты станицы усиленно расказачивались: лишались земель, привилегий, население разбавляли русскими бедняками или прежде угнетёнными националами. К примеру, в статистике участников Западно-Сибирского восстания казаки среди рядовых членов почти отсутствуют, упоминаются только недобитые бывшие казачьи офицеры как командиры отрядов.

Казачья угроза на повестке дня уже не стояла. А мещанская и крестьянская, что в Омске, что в Новониколаевске, радикально не отличались.

7. Военно-стратегическое положение.

Напомню, что в 1921 году восточная граница РСФСР с буферной ДВР проходила по р.Селенга.

Расстояние от г.Селенгинск до Новосибирска по прямой округлённо 1600 км, до Омска 2200 км. Разница грубо в 600 км.

Сибревком перемещался на четверть расстояния ближе к достаточно непредсказуемому театру возможных военных действий - и, соответственно, удалялся от центра РСФСР, на который мог опираться.

История ДВР в 1920-1921 гг. была очень бурной: шло объединение с просоветскими окраинными правительствами, подавление выступлений белых, выдворение японцев. К концу 1920 г это позволило сформировать некое единство республики - чтобы вновь его разорвать белогвардейским переворотом мая 1921 года во Владивостоке.

Такова была ситуация на момент переезда Сибревкома: достаточно, чтобы оценивать её как угрожающую и грозящую реальным вторжением в Западную Сибирь белогвардейцев и интервентов.

Руководящие органы Сибири смещались в сторону потенциального фронта. Гражданская война на большинстве территории России и, особенно, в Сибири, отличалась маневренностью и скоротечностью. Войсковые операции были привязаны к ж.д. путям (и рекам), и состояли в перемещении основных сил вдоль них, в овладении путями к ресурсам и захвату населённых пунктов по пути к ним. Еще одним фактором была поддержка местного населения наступающих или отступающих.

В разгроме Колчака это было явно видно: в основном бои шли в районе Транссиба, красные гнали белых, не давая закрепиться деморализованным частям, в тылу колчаковцев вспыхивали эсеровские мятежи в городах, а партизанские армии громили Транссиб.

Вероятный сценарий контрнаступления белых из-за Байкала в 1921 г. был бы зеркальным по отношению к победоносному походу 5 Армии 1919 года: создание перевеса в живой силе и снаряжении, постепенное перемалывание очередных узлов обороны на Транссибе, продвижение в западном направлении, которое будет ускоряться из-за деморализации противника и восстании в его тылу. По аналогии с поражением Колчака, разгром красной Сибири занял бы не более полугода.

РККА в целом отличалась большей устойчивостью по сравнению с белыми армиями, но, как всякое насильно мобилизованное воинство, была чувствительна к поражениям — польская война это показал наглядно. И на лояльность местного населения Сибревкому тоже не следовало рассчитывать — см. п.5 о Западно-Сибирском восстании.

Переезд Сибревкома, именно весной 1921 г. и именно в восточном направлении, не мог не вызвать много недоуменных вопросов у краскомов и чекистов.

8. Объективный довод «против».

Персонал Сибревкома на момент переезда исчислялся в 13,5 тыс. сотрудников. С членами семей - в два-три раза больше. То есть от 30 до 40 тыс. человек.

В Новониколаевске на 1920 г. проживало 67,2 тыс.человек, впрочем, встречается округленно иная численность: 100 тысяч (с перемещёнными лицами и беженцами до 150 тыс.чел).

В течение года населению города предстояло увеличиться в полтора раза. Это называется: запланированная коммунальная и социальная катастрофа.

Такой взрывной рост численности за счет беженцев и эвакуированных наблюдался в Сибири в Гражданскую и в Великую Отечественную, и всякий раз оставлял по себе недобрую память, что у местных, что у приезжих. И десятки-сотни тысяч жертв эпидемий, голода, отсутствия медицинского обслуживания, снижения минимальных санитарных норм. Обязательный элемент таких операций - принудительное выселение человеческого балласта, то есть людей, не занятых в производстве и в обслуживании городского хозяйства.

Мне не попадались отчеты и мемуары будущих новосибирцев того времени, но отчасти об остроте проблемы можно судить по книге Рудолфа Волтерса, который в 1932 году пробыл почти год в Новосибирске («Специалист в Сибири. Немецкий архитектор в сталинском СССР», издана в Третьем Райхе в 1933 и в 1936 гг, есть перевод в сети).

Европейца крайне удивило то, что Новосибирск в начале 193 Ох гг., то есть спустя десять лет спустя рассматриваемого нами периода, носит название города. С его точки зрения это было беспорядочное скопление примитивных домов практически без городского благоустройства, которому русские с маниакальным упрямством - и без особого успеха - пытались придать цивилизованные формы. Даже если списать сарказм автора на высокомерие европейца, то приведённые им факты свидетельствуют о том, что город даже спустя десять лет интенсивного строительства не отвечал самым базовым нормам общежития.

В 1921 г. Новониколаевск меньше всего в Сибири подходил на роль места размещения будущей столицы и взрывного роста населения. Он вырос из землянок и бараков строителей Транссиба, был застроен в основном одноэтажными бревенчатыми домами, не имел минимального городского обустройства. Отток населения из Евроссии с её голодом и войной увеличил и без того скученное население Новониколаевска. Плюс эпидемии, проблемы с подвозом продовольствия.

И в этот эпицентр неустроенности высаживался десант в несколько десятков тысяч человек. Которым предстояло не толь выживать, но и налаживать работу в разорённой стране.

9. И тут всплывает интересная тема альтернативного развития событий, которое могло бы смягчить многие минусы форсированного переезда.

Дело в том, что под Омском был свой «Новониколаевск», вполне отвечающий требованиям новой столицы Сибири в смысле «пролетарскости» и отрыва от старых омских традиций.

В 1920-х под Омском понималась скорее агломерация, чем единый город. Она состояла из собственно Омска (численность жителей 103,3 тыс.чел по переписи 1920 г), Атаманского Хутора (будущий Ленинск, Ленинск-Омский) и Куломзино (будущий Ново-Омск). Население Ленинска, в районе ж.д. станции Транссиба, составляло в 1920 г 30,6 тысяч чел, Ново-Омска, на левом берегу Иртыша у ж.д. моста — 8 тыс. чел. Формально все населённые пункты слились в единый Омск в 1930 г.

Если брать нижний порог проживающих в будущем Новосибирске, то Ленинск под Омском имел жилплощади лишь вполовину меньше. Да, строительство общественных и жилых зданий пришлось бы вести более интенсивно, но зато в пяти верстах располагался Омск с его домами и относительно налаженным городским хозяйством, что обеспечило бы постепенное, растянувшееся на годы, но более плавное и осмысленное перемещение.

Под старым Омском бы возник новый город с новыми функциями, отрицающий своего предшественника.

Любопытно, что к 1920-м гг. относятся планы планировки новых кварталов Ленинска, с революционной символикой. Городок должен был иметь форму пятиконечной звезды, иначе говоря, развиваться в пятилучевом направлении, по улицам, расходящимся радиально от центральной площади (примерно от кинотеатра «Мир» советской эпохи или нынешнего сквера Красной Звезды). Проект не был реализован, но эти обсуждения заставляют подозревать, что Ленинску отводилась куда более значительная роль, чем стать одним из административных районов старого Омска.

А в итоге был принят гораздо более радикальный план переезда в Новониколаевск.

Я допускаю, что Уильям Оккам методологически прав, и что существует вполне простое объяснение описанному мною событию, которое снимает поставленные мною вопросы.

Но до сих пор это объяснение, устраивающее всех, не озвучено.

Поэтому я вправе искать конспирологический подтекст описанной истории. Каким он может быть?

В 1921 г. «Омск» значил что-то другое, чем, скажем, для меня, вошедшего в сознательную жизнь в Омске 1970-х.

Он мог восприниматься как центр власти, точка сосредоточения идеологии, альтернативной как имперским идеям дореволюционной России, так и части новой советской идеологии.

Красная Москва догадывалась, что потаённый Омск незаметно перемолол колчаковский режим в 1919 г. и что победоносный поход Тухачевского во много обязан этому влиянию. (см.  статью "Тартароцентричный взгляд на падение Белого Омска" https://cont.ws/@cakalipi/1502... ).

И красная Москва имела подозрения, что потаённый Омск находится в оппозиции многим сторонам советской действительности того времени, и что попытка удержаться на штыках закончится также как у колчаковцев.

Год пребывания чрезвычайного органа новой власти в Омске позволил чётко определить, что потаённый Омск не перейдёт на сторону красных.

И тогда принимается решение - эвакуировать Сибревком, не считаясь с потерями и издержками, в другой населённый пункт, который не обладает такой чётко выраженной репутацией. Начать историю советской Сибири с чистого листа.

Тогда, задним числом становится понятна чехарда с омскими крепостями восемнадцатого века.

Первая 1716 г .устраивается в заведомо невыгодном положении, потому что этот альтернативный источник власти пребывал в силе, и остатки экспедиции Бухгольца не могли оспорить его влияние. А Вторая, 1765 г. демонстрирует победу над этим источником власти, утверждается на его месте - но строится в опасении контрудара, с таким запасом прочности, чтобы выдержать или всеобщее восстание, или удар мощной армии. 

Для Омска это тень легендарного Асгарда, тысячелетия спустя влияющего на судьбу имперского губернского центра и советского города-миллионика.  Асгард никуда не исчез из истории...