Смоленская война Россией была проиграна, на рубежах государства настал хрупкий мир. Но обстановка на границе по прежнему продолжала оставаться сложной и напряжённой. Позорный русско-польский мир не принёс покоя и на южном порубежье страны, которые вновь стали объектом опустошительных крымских и ногайских нападений. Тем более, что Турция, потерявшая в лице Москвы союзника против Польши, отныне дала карт-бланш Крымскому ханству в отношении набегов на русские земли. Этому благоприятствовала и сама сложившаяся для Крыма сложная экономическая ситуация.
После тяжёлого поражения в Смоленской войне, Москве пришлось признать ошибочность прежней политики по отношению к Крымскому ханству, основанной только на поминках и дипломатических расчетах. Постоянные военные действия на степных границах по прежнему напоминали собою беспрерывную войну, идущую на истощение. Война эта была необычайно изнурительна и сопровождалась страшным разорением. Захватчики как и сотни лет назад прежнему разоряли, сжигали города и селения, угоняли людей и скот, а так же увозили имущество.
Со временем, южное направление вновь приобретает значение первостепенной важности в московской международной политике. Именно на южных направлениях Россия имела непосредственное соприкосновение с потенциально опасными и кризисными зонами. Так как здесь с особой остротой обозначились проблемы глобального противостояния двух мировых религий христианства и ислама.
И как покажут дальнейшие события, подобный приоритет оказался весьма своевременным. Чтобы снять эту угрозу, московские власти начинают активно укреплять Тульскую засечную черту, строят южнее старой новую, Белгородскую. Возводят в лесостепной зоне до трех десятков городов-крепостей
По воле судеб, Крымское ханство в течение нескольких столетий являлось постоянным соседом и бескомпромиссным врагом Русского государства. Так как, главной задачей крымчаков был угон захваченных на Руси людей в Крым, где их продавали богатым турецким купцам. Этим жила и обогащалась вот уже на протяжение сотен лет ненасытная дикая орда. На всех рынках, в Крыму и в Турции, толпами продавались рабы, пленники из России или из Польши. Торговля была выгодная, и турецкие купцы сами раздавали оборванцам-татарам лошадей и оружие, снаряжая их на на новый страшный промысел, охоту за людьми. В редком зажиточном турецком доме не было русского раба или рабыни.
Никакими договорами нельзя было защититься от хищных набегов из Крыма. Московское правительство, чтобы немного хоть ослабить их, чуть не каждый год посылало крымскому хану и его ненасытным мурзам богатые подарки. Но и подарками можно было разве только уменьшить набеги: если не шел сам хан, то простые татары во главе с мурзами шли на разбой от себя, не требуя ни у кого разрешения.
Теперь русским, нужно было заново создавать различный инструментарий сотрудничества с этими ненасытными хищниками, строя какие то политические планы по отношению к этому последнему осколку Золотой Орды. Но в первой половине XVII века, таких планов не наблюдалось в Москве, так как слишком слабо было тогда Московское государство и много было забот на Западных Северо-Западных границах России. И татары прекрасно были осведомлены об этом, совершая ежегодные набеги на русские пределы.
Московская Русь в 30-40 годы ежегодно принимало чувствительные удары от Крымского ханства, как это было и во времена Смутного времени. Когда Василий Шуйский вынужден был звать на помощь татар. Хотя особой помощи он не получал, кроме разорения русских уездов, угона в неволю десятков тысяч людей. Так же было и во время Смоленской войны 1632–1634 годов, когда поганые испепелили южные уезды и угнали в полон более 65 тысяч человек.
Но во конце первой половины XVII века, ситуация стала постепенно меняется. Так как в этих сложившихся условиях, помимо государственной борьбы с Крымским ханством, теперь имели место и локальные военные операции, проводимые благодаря народной инициативе. Их осуществляли вольные жители степных южных окраин, донские казаки. Свободные православные люди, не признающие ничью власть и ценившие выше своей жизни только волю.
После гибели Большой Орды, казаки также начали покидать службу на границах Рязанского и других пограничных русских княжеств, уходя в «опустелые степи орды Батыя», постепенно занимая свои прежние места в верховьях Дона, по Хопру и Медведице. Теперь казаки стали нести службу на границах по договорам с князьями и не были связаны с ними присягой.
На безбрежные степные просторы, в Придонье, со всей Руси шли наиболее активные, независимые и дерзкие люди, не нашедшие себя в рамках традиционной сословной структуры общества той поры. Немало было среди них лихих людей и просто преступников, скрывавшихся от правосудия, к тому же имевших весьма буйный нрав. На периферийных степных землях казаки устраивали сообщества, свободные от государственного принуждения. В России тех лет оно выражалось либо службой, либо несением денежно-натуральных повинностей в пользу государства.
Интересы казачества постоянно сталкивались с силами, враждебными Русскому государству, а это были Турциия, Крымское ханство и Ногайская орда. А появление на просторах «Дикого Поля» враждебного татарам вольного казачества, не могло не встревожить властителей Крымского юрта. Немногочисленные, но хорошо организованные и сплочённые казачьи отряды наносили противнику серьезный урон, вынуждая его считаться с собой. Борьба русских казаков с татарами и злобными ногаями наиболее ожесточенный характер приняла на рубеже XVI и XVII веков.
Именно на Дону, возникали вольные казачьи поселения, в которых они могли поселить свои семьи. Постепенно на месте некоторых из них возникли огороженные простейшими укреплениями "городки". В них казаки укрывались во время внезапного нападения татар, хранили припасы и вооружение. Первые достоверные сведения о казачьих городках относятся к 40 годам XVI века.
Благодаря казакам, Москва стала обладать мощными и весьма мобильными вооружёнными силами. Хотя на первых порах московские правители использовали донских казаков на стороне московских войск, но только в качестве иноземного наёмного войска. Нередко самостоятельные действия казаков не получали благодарности русских правителей, а наоборот, навлекли опалу. Так как многовековой паралич страха, покорности и раболепия перед Ордой, очень медленно покидали душу и тело русской власти. Хотя своими действиями казаки предохраняли Москву от набегов кочевых орд, и выжимали из русской души яд ужаса перед ордынцами. Хотя бывало безобразничали и сами, наводя дикий ужас на турок и татар.
В свою очередь, казаки нуждались в материальной помощи Москвы, а Москва остро нуждалась в военной помощи казаков в борьбе с Казанью, Астраханью, ногайскими ордами и Крымом. Тем более, что казаки действовали активно и дерзко, так как хорошо знали психологию азиатских народов, уважающих только силу, справедливо считая, что лучшей тактикой в отношении их, есть нападение. И за свои дерзкие действия они сами несли всякую ответственность, освобождая Москву от неё.
На протяжении всей истории независимого Войска Донского отношения с Москвой менялись, порой принимали характер враждебности и резкого недовольства как с той, так и с другой стороны. Но недовольство чаще всего возникало со стороны Москвы и заканчивалось договором или компромиссом и никогда не приводило к измене со стороны Войска Донского. Так как донские казаки были русскими по духу и вере, и не видели себя вне России. Считая своей главной задачей борьбу с басурманской нечистью беспрерывно идущей на русские земли.
В свою очередь, Москва со временем стала реализовывать в отношении с донскими казаками свою собственную, хорошо продуманную политику, цели которой были безгранично далеки от православного братства и тому подобной идеологии. Посольский приказ Московского царства рассматривал казаков как особый, очень отличный от московитов христианский народ, который ввиду постоянной угрозы набегов со стороны Крымского ханства, было бы целесообразно иметь в союзниках.
Собственно «крымская угроза» была единственной причиной заинтересованности Москвы в существовании порубежного с Крымским ханством Войска Донского. Все остальные аспекты взаимоотношений Москвы с донцами носили характер почти постоянной дипломатической тяжбы, политического риска, а подчас и открытой враждебности.
Никогда не забывали московские правители и про знаменитый казацкий принцип «С Вольного Дона выдачи нет!», который не только резервировал для великорусских крепостных крестьян потенциальную возможность «беспошлинно» обрести личную свободу, но и весьма недвусмысленно декларировал политический суверенитет Казацкого Присуда. А это очень сильно бесило правящий класс Московского государства.
Главным направлением внешней политики султанской Турции во второй половине XVII веке оставалось завоевание новых территорий и продолжение экспансии против Украины, России и Польши. Особую роль в агрессивных действиях Турции, как и раньше, играло Крымское ханство, внешняя политика которого также предопределялась его внутренним положением. Во второй половине XVII века в Крымском ханстве сохранялись отсталые формы социально-экономической и политической жизни, где главенствующую роль играла феодальная верхушка. А она вместе с простыми кочевниками, всегда страдала одним недостатком, алчностью и кровожадностью.
Потому как борьба Руси против иностранной агрессии продолжалась в первой половине XVII века, то казаки периодически предпринимали морские и сухопутные походы на Крым и Турцию, разрушая там крепости, громили войска и флот, истребляли местное население и освобождали пленников. Тем самым мстя поганым за их опустошительные набеги на Русь.
Возможность сдерживать и отражать набеги татар с помощью донского казачества имела для московского правительства тем большее значение, так как походы регулярных русских войск на татар требовали огромных сил и средств. Войска должны были двигаться в глубь степей в сопровождении огромных обозов с запасами воды, пищи. Да и не всегда была возможность у Москвы использовать открыто свою армию для решения различных задач, не навлекая на себя угрозу полномасштабной войны со своими могущественными соседями.
Вот почему московское правительство, при всем своем недружелюбном и настороженном отношении к массам казачества, не могло не сознавать той пользы, какую приносили ему отважные действия донских казаков против недругов Руси. При этом, упорно отрицая в переговорах с Турцией и Крымским ханством наличие какой-либо связей и взаимоотношений между Москвой и Доном, а так же какого либо влияния Москвы на казачество. Вместе с тем, русское правительство не переставало принимать меры, чтобы с помощью казаков закрепить и усилить свои позиции в Приазовье и Предкавказье.
В XVII веке, Черноморский бассейн по прежнему являлся внутренним турецким морем. Все его побережье, а также и горловина, входило в состав Османской империи, полностью контролировавшей проход всех судов из Средиземного моря в Черное и обратно по проливу Дарданеллы, Мраморному морю и проливу Босфор. Практически всё его благодатное побережье было плотно заселено поданными Османской империи, что представляло из себя лакомый кусок для казачества.
Используя выгоды географического положения, Турция стремилась играть роль посредника в торговле между Европой и Азией. Она выдавала тем или иным государствам временные фирманы на право торговли с черноморскими областями. Проливы также служили превосходной базой для турецкого военного флота, который, действуя на морских просторах, всегда мог укрыться от противника за береговыми оборонительными сооружениями. А бойкая торговля приносила Турции колоссальные прибыли, являлась предметом зависти русского купечества и власти.
Тем более, что в Москве не забыли о торговле с Средиземноморьем и Ближнем Востоком в прошедшие века. Россия стремилась овладеть богатейшими и стратегически важными прикаспийскими областями, с одной стороны и выходами к черноморским проливам и Средиземному морю, с другой. Турция, наоборот, твердо отстаивая неприкосновенность Черного моря, как «внутреннего озера» султанского двора, сама стремилась захватить Западный Каспий и российские владения до Астрахани.
Со временем Крымское ханство стало полновластным хозяином всего Северного Причерноморья. Опустошительные набеги на соседние страны, а также участие в военных походах османских завоевателей, с одной стороны, были основным источником обогащения крымских феодалов. В тоже время, главной обязанностью Крымского ханства по отношению к своему османскому сюзерену было участие татарских войск в завоевательных походах Блистательной Порты. Тем более, что главным противником, который мешал возродить Орду, была русские. В то же время, крымские правители использовали Московскую Русь как объект грабежа и выжимания дани, за счет которой могли содержать двор и обеспечивать лояльность знати кочевых племен.
В ходе этой борьбы выявились место и роль Крымского ханства для каждой из сторон: для Турции, как главной опоры в достижении своих гегемонистских замыслов. Для России, как постоянной угрозы своим геополитическим интересам на Кавказе и Крымско-Черноморском направлении вырисовывалась и другая деталь. Теперь русско-турецкие отношения стали составной частью сложных международных отношений в этот период исторического времени.
В тоже время, кочевая цивилизация, основанная на балансе человека и природы, теперь была обречена на периферийное существование. Создание степных империй стало затруднено, так как политическая система, благосостояние которой основано на грабеже и набегах, а также выколачивании дани с соседей себя уже изжила, оказавшись тупиковой ветвью развития обществ. Крымские ханы смотрели не в будущее, а в прошлое, пытаясь воспроизвести те модели, которые уже доказали свою нежизнеспособность.
Русские цари на протяжении веков всеми силами старался ладить с крымскими ханами, посылая им ежегодно щедрые поминки, несмотря на разорительные набеги татарвы. Их послы ежегодно тащились по высушенной солнцем степи в проклятый Бахчисарай с золотом. При этом, они стремились дружить с турецкими султанами, от которых всецело зависел могущественный Крым. Но как ни странно, всё это русским не помогало. Слишком ничтожны были силы и ресурсы Московского царства в противостоянии с могущественной мировой державой того времени, Оттоманской Порты и её преданного прихвостня, Крымского царства.
Нередко, чуть ли не вслед за царскими гонцами привезшими хану подарки, кровожадные и алчные ватаги его хищных наездников кидались на русскую окраину. Они безжалостно грабили и опустошали селения, а так же города, угоняя людей в басурманскую неволю. Или обнаглев до предела, требовали немалые поминки, именно за те годы, когда поганые увлечённо грабили русские земли. Они прекрасно знали, что Московская Русь того времени не имела ресурсов, а главное желания начинать с Крымским ханством войну. Видно, не пришло ещё её время.
Ежегодные набеги крымских татар приносили большой демографический и экономический урон Руси. Понятно, что терпеть такого хищника было сложно. Однако пока Москва не решила задачу объединения большей части территории Древнерусского государства и не собрала все силы в единый кулак, решить задачу ликвидации крымской «занозы» не получалось, как не пытались. Кроме того, за спиной Крымского ханства по прежнему стояла могущественная военная держава Европы и Азии, Блистательная Порта, даже не смотря на их временами жёсткие разногласия.
Таким образом, долгое время Московская Русь действовала от обороны, стоически отбивая ежегодные набеги степных хищников. Если в начальный период существования Крымского ханства оно ещё было полезно Москве со стратегической точки зрения, так как ослабляло Большую Орду и Великое княжество Литовское. То в более поздний период, Крым стал большой угрозой для Русского государства. А первых Романовых более интересовало западное направление, где находились лютые и многовековые враги русских, Шведское королевство и Речь Посполитая, и откуда исходила смертельная угроза государству.
Между Крымским ханством и Московской Русью простиралась огромная степная полоса, идущая от Тулы и Рязани и до берегов Каспийского, Азовского и Черного морей, которую назвали «Диким полем». Оно надёжно отгородило степных хищников от любого вторжения армий её соседей. К тому же это были наиболее удобные для земледелия чернозёмы южной России, которые надолго опустели. Люди там не селились из-за постоянной угрозы погибнуть или стать пленником.
Что бы выстоять и выжить в суровых условиях XVI-XVII веков, Русскому государству пришлось мобилизовать людей и громадные ресурсы для создания масштабных укрепленных линий на южных рубежах. Укрепленные линии, засечные черты, создавались в основном по берегам рек и других естественных препятствий. Основу укрепленных линий составляли большие и малые крепости, многие из которых позднее стали городами. В них располагались постоянные гарнизоны, от нескольких десятков воинов до нескольких сотен и тысяч.
Опасные направления, дороги перекрывали засеками, поваленными деревьями, остриями в сторону угрозы. Когда такие деревья высыхали, их ветки превращались в своего рода «копья». Засеки были крайне эффективным средством против степной конницы. Жечь и рубить их было сложно, вело к потере времени и самого главного, фактора внезапности. Кроме того, засеки дополнялись рвами, земляными валами, частоколами и надолбами. По всей полосе строили дозорные башни, вышки и укрепления на переправах, бродах, где стояли посты. На некоторых направлениях глубина оборонительной полосы могла достигать 20-30 километров. Но татарские кони были выносливы и быстры, сами хищники по-звериному хитры и жестоки. Несмотря на стражу и на построенные укрепления, редкий год один или два уезда не оказывались выжжены и разорены дотла, а народ был угнан в неволю.
Борьба донских казаков за Азов, как и борьба русского государства против турок и татар в Северном Причерноморье и Приазовье, имела большое значение для судеб не только нашей страны, но и народов Европы, для которых Турция представляла тогда грозную опасность. Турецкая политика в отношении России имела целью, прежде всего, ослабить русское государство, а затем, при удобном случае, нанести ему сокрушительный удар и подчинить его своей власти. Овладев опорными пунктами в Северном Причерноморье и Приазовье, в частности Азовом, турки настойчиво пытались объединить под владычеством Оттоманской империи все мусульманское население от реки Камы до устьев Волги. Успех этого пантюркистского предприятия сулил значительные выгоды в будущем. Создание здесь новых вассальных ханств позволило бы, в сочетании с собственно-турецкими владениями в Приазовье и Причерноморье и вассальным от Турции Крымским ханством, образовать на восточной и южных окраинах Руси полукольцо враждебных ей сил.
Чтобы обезопасить подступы к Азову турецкое правительство решило сбить надоевших им казаков с реки он. Против них были отправлены турецко-татарские войска и речной флот, получившие приказ занять устье реки Воронеж. Московское правительство, встревоженное приближением турецких войск к русским владениям предложило Стамбулу установить на Хопре точно обозначенную границу, однако крымское вторжение перечеркнуло эти планы. Впрочем, утвердиться на Дону и Воронеже турки так и не смогли, как и не старались.
Выступая против турок, донское казачество включалось тем самым в борьбу русского государства против турецкой агрессии. Нападая на турок в Приазовье, казаки выступали защитниками родной русской земли от экспансии со стороны Турции. Первый известный поход против Крыма донские казаки совершили в 1556 году Войско во главе с атаманом М. Черкашенином, возглавлявшим казаков, живших на Северском Донце, на стругах по реке Миус спустилось в Азовское море, пересекло его и разорило окрестности Керчи.
Давно хотели на Руси собраться с силами и раздавить разбойничью берлогу, взять самый Крым. Но Крым был под властью Турции, а перед Турцией дрожала тогда вся Европа, и ни одно государство не смело выступать против нее в одиночку. Поэтому Москва видели в борьбе русского государства и его пограничного заслона, донского казачества, против турецкой агрессии и угрозы нового нашествия продолжение, по сути, давней, традиционной борьбу Руси против нашествия монгольских ханов, продолжателем завоевательной политики которых был теперь турецкий султан.
Действиями на суше не ограничивались военные предприятия казачества, очень большое значение имели его морские походы. А морские экспедиции казаков были делом далеко не случайным, эпизодическим, а хорошо организованным, и постоянным. В то время как татары и турки несли огромный ущерб от налетов казаков на торговые корабли и их морских набегов на крымские и причерноморские города и селения. Нередко морские походы осуществлялись донскими казаками в тесном содружестве с запорожцами.
В 1615 году казаки вышли на 70 стругах в море, совершив набег на Кафу, главный невольничьей рынок на черноморском побережье. Крупный морской поход донских казаков был осуществлен в 1616-1617 году, когда они подожгли город Ак-Чешар и совершили набег на большие портовые города Черного моря - Самсун, Трапезунд, Снноп, причем особенно сильно пострадал Синоп. Казаки улучили момент, когда турецкий флот ушел в Средиземное море, ворвались в Синоп и захватили большую добычу.
Разгневанный султан задержал за эти набеги русское посольство в Константинополе на 30 месяцев. Тщетно русский посланник пытался заверить турецкие власти, что на Дону живут «воры» и разбойники и что турецкие города громили якобы не донские казаки, а запорожцы, ответственность за которых несет, мол, не Москва, а Польша. Турки настойчиво обвиняли Москву в том, что, если бы не царское жалованье, в состав которого входили и боевые припасы, казаки не смогли бы свершить своих дерзких морских набегов.
Тесной связью донцов с запорожцами объясняется ненависть и польских панов не только к запорожским, но и донским казакам. Подстрекая турок против Запорожья и Дона, польский посол в Константинополе говорил туркам: «Эти казаки - разбойничье скопище. Если вы их истребите, с нашей стороны не будет никакого неудовольствия». К 30-40 годам XVI века дружественные связи и взаимопомощь между донскими и запорожскими казаками становятся особенно тесными.
В 20 годах в отношениях между Москвой и Доном возникли серьезные трудности. Связаны они были, во-первых, с тем, что казаки осуществляли «воровские» походы на Волгу, с которыми войсковая верхушка по существу не вела борьбы. Еще более тяжелые последствия для этих отношений имели боевые действия Войска Донского против Турции и Крыма на море и на суше. Эти походы противоречили внешнеполитическим интересам русских властей. Они боялись ухудшения своих отношений с Турцией и Крымом в условиях подготовки войны с Польшей за возвращение Смоленска. Но добиться прекращения походов против Турции и Крыма правительству оказалось значительно труднее.
Очень скоро обе стороны убедились, что конфликт им не выгоден. Для Москвы значительно сузились возможности влияния на казачество, казаки же лишились столь необходимой для них правительственной поддержки. Хотя Московское государство в целом только выигрывало от походов казаков на турок и татар. Непосредственно в этих походах Московское государство не участвовало, и по существу, никаких тягот по организации и снабжению походов не несло, если не считать жалованья казакам, материального ущерба не испытывало. Донские казаки действовали против турок своими силами, без помощи извне. Поэтому были сделаны шаги к восстановлению взаимных отношений.
Война показала, что прекращение военных действий казаков против Турции и Крыма только ухудшила положение России. Нападения из Крыма во время Смоленской войны на южную окраину России стали одной из важных причин неудачи этой войны для России.
Частично зная, частично догадываясь о том, что определенная часть казачества связана с Москвой и что русское правительство сочувствует казакам или даже поддерживает их в действиях против турок и татар, Турция и Крым непрестанно и настойчиво требовали от Москвы положить конец враждебной им деятельности казачества. Хотя овладение побережьем Азовского моря, всем течением реки Дон, выходом в Азовское, а через него и в Черное море - также, конечно, было желанной, хотя и скрытой, целью русского правительства.
При новом царе Алексее Михайловиче количество московских войск присылаемых на помощь Дону постоянно увеличивалось, Москва исподтишка насыщала буферное псевдогосударство военной силой. Массированное верстание в донские казаки людей из русских губерний окончательно переломило демографическую ситуацию в Подонье в пользу русских. Хотя русский фактор среди бродников, черкас и кайсаков присутствовал всегда и обрусение казаков началось достаточно давно, но происходило оно не быстро и тем более не одномоментно.
Так как непрестанные военные выступления казаков, от мелких набегов и до крупных походов, держали Крым и Азов в состоянии постоянного напряжения и затрудняли татарские набеги на русские земли. При всяких условиях, даже в периоды мирных отношений между Москвой, Турцией и Крымом, действия казаков шли в целом на пользу русскому государству и объективно служили его интересам, так как татары и турки были опасными и вероломными противниками Руси на протяжении многих лет.
Московское правительство отвечало на эти требования категорическими заверениями в том, что оно отмежевывается от казачества, отрекалось от наличия какой-либо связи с ним, заверяло в своей полной непричастности к поведению казаков и одновременно указывало на систематические вторжения крымских, азовских и других татар в окраинные русские земли. Крымские правители, в свою очередь, решительно отрицали свое касательство к этим вторжениям.
Хотя московское правительство обычно всегда считало более желательным, чтобы основные усилия казаков были сосредоточены против Крыма:-. Так как ослабление Крыма ослабляло, вместе с тем, и позиции Турции и в то же время приносило меньше дипломатических осложнений и затруднений, чем прямые действия против могущественной тогда Оттоманской империи.
Но крайне знаменательно, было то, что русское правительство, как всегда, продолжало из года в год направлять казакам царское жалованье. При этом, в Москве нередко прибегали к разным ухищрениям, чтобы скрыть от Турции истинные мотивы посылки жалованья казакам. Вместе с тем московское правительство призывало казаков сохранять тайну о присылке им царского жалованья.
Но в отличие от Москвы, для войска Донского основным центром агрессии против России и их поселений являлась Турция и их верные вассалы татары. Форпостом турецкой агрессии был город Азов. Он был передовым бастионом турецкого владычества в Подонье-Приазовье и одним из важнейших опорных пунктов для удержания этого владычества в Северном Причерноморье.
С помощью Азова турки преграждали России выход к югу, к Азовскому и Черному морям, организовывая против неё враждебные действия татар и ногаев. Большое место отводилось Азову в планах возможной войны между Турцией и Россией. Что касается казаков, живших в прилегающих к Азову придонских местностях, то они особо остро чувствовали эту преграду, так как нахождение Азова в руках турок, помимо всего прочего, препятствовало выходу казаков с Дона в Азовское и из него в Черное море для нападения на Крым и побережье Турции.
Казаки часто сами набегали на Азов и его предместья, основательно опустошая их, и в случае успеха брали с азовцев дань деньгами, солью, рыболовными снастями. Турецкие отряды из Азова, а так же ногаи в свою очередь, разоряли казачьи городки в Подонье. В 1574 году казаки захватили предместье Азова, взяв много пленных, в том числе шурина султана. В 1625 году им удалось ворваться в крепость, из которой они с трудом были вытеснены турками. Особая башня в устье Дона, прикрывавшая пушечным огнём выход в море, была разрушена донцами.
Заключив договор с Речью Посполитой в 1634 году, и учитывая ослабленную Смоленской войной Россию, турки осмелели и часто разоряли казачьи городки. Казакам стало известно, что турецкий султан договаривался с крымским ханом и ногайцами идти войной на русские территории в окрестностях Дона и очистить их от казаков.
Казаки решились на это в конце 1636 года, но у них было мало припасов, и они направили в Москву самого Ивана Каторжного с грамотой. В грамоте говорилось, что в 1636 году казаки жалования не получили, «и мы помираем голодною смертью, наги, босы и голодны, а взять, кроме твоей государской милости, негде. Многие орды на нас похваляются, хотят под наши казачьи городки войною приходить и наши нижние казачьи городки разорить, а у нас свинцу, ядер и зелья нет.
В основе решения казаков захватить Азов лежало желание получить базу для создания независимого государства, во многом существовавших тогда по всему миру. Казаки, отправляясь на осаду Азова, говорили: «Если к нам будет государская милость, позволит в Азов приходить к нам с Руси на житье охочим и вольным всяким людям и запасы всякие к нам привозить, то они Азов не покинут, а станут в нем жить».
Донские казаки написали царю Михаилу Романову письмо, в котором рассказали о причинах решения идти на Азов. Они, конечно же, рассчитывали на то, что будут поддержаны царём и правительством. Но Россия после Смоленской войны была ослаблена. Кроме того, идя на открытую помощь казакам, она бы ввязалась в новую войну с турками. Это было чревато тем, что поляки, связанные со Стамбулом договором, обязательно начнут военные действия на западе.
Обстоятельства складывались таким образом, что вести полномасштабную войну на два фронта Русскому государству было не под силу. Поэтому казакам была дана воля, самим решать этот вопрос. В середине января 1637 года созвали войсковой круг, на котором было принято решение идти на штурм крепости Азов. Со всех сторон стали собираться воины. Всего желающих идти на Азов набралось 4,5 тысячи человек. Большой казачий круг, собравшийся в Монастырском городке, назначил день и утвердил план похода. Походным атаманом казаки выбрали Михаила Татаринова. Пешие воины на судах поплыли к Азову по реке, конные отправились своим ходом вдоль берега.
В свою очередь, обстоятельства благоприятствовали донцам. Турки увязли в Иране. Крымский хан Инает-Гирей переманив к себе орды Малого и Большого Ногая, настолько усилился, что перестал подчиняться Турции. Более того, в апреле он захватил Кафу и убил кафинского пашу и других турецких чиновников. Турки послали на него аккерманского владетеля Кантемира с его Белгородской ордой. Инает-Гирей велел ногайцам перекочевать в Крым, а сам с крымчаками пошел на Кантемира.
Поэтому, воспользовавшись наступившей смутой в Турецкой империи и Крымском ханстве, 25 марта 1637 года две тысячи московских стрельцов стольника Бутурлина прибыли под Оскол, и стали строить острог, преграждая Изюмский шлях, один из традиционных путей в русские земли. За две недели острог был готов и получил название «Яблонов». 9 апреля началось строительство Усередского городца, перекрывающего Кальмиусский шлях. Для крымчаков, промышлявших захватом полона и работорговлей, это строительство было неприятней и страшней казачьей активности под Азовом. Но им в этот момент было не до Орыс гяуров.
В это время, у казаков собралось союзное войско в 4400 бойцов. 20 апреля 1637 года первые отряды казаков выступили к Азову. 21 апреля, в среду после Пасхи, туда двинулось все войско. Подойдя к Азову, казаки разделились на четыре отряда и обложили город со всех сторон. Особый пятый отряд на судах перекрыл устье Дона, лишив Азов поддержки с моря. Гарнизон крепости состоял из 4 тысяч янычар и до 1.5 тысяч разного люда. На вооружении имелось до 200 пушек.
Осада Азова была начата против царской воли, и казаки думали отговориться, как обычно, что азовцы напали первыми. Было также выставлены мощные заставы со стороны Темрюка, Крыма и моря. 24 апреля казаки обложили крепость со всех сторон. Через три месяца активной осады, в 4 утра бочки с порохом в подкопе были взорваны. Часть стены Таш-кале обрушилась и засыпала ров. Атаман Михаил Татаринов с запорожцами бросился в пролом, донцы со всех сторон полезли по лестницам на стены. На улицах закипела великая сеча. Уцелевшие турки укрылись в замке янычар Таш-кале, но на вторые сутки также сдались. Весь гарнизон был уничтожен.
После взятия Азова казаки стали переносить туда «Главное Войско». Цель, к которой всё время стремилось низовое казачество, занятие их древнего центра, была достигнута. Казаки восстановили старый собор и построили новую церковь, а понимая, что султан не простит им взятия Азова, всячески его укрепляли. Так как, в это время турецкая армия сосредоточила все свои силы в Иране, крымская и ногайская конницы были втянуты в войну с молдавским князем Кантемиром, а население Приазовья, Причерноморья и Стамбула ожидало повторения молниеносных казачьих набегов.
С взятием Азова казаки получили выход в море. По словам Эвлии Челеби, летом 1637 года они действовали на 150 чайках, «жгли и опустошали города» на турецком побережье. Теперь перед Турцией возникла задача защиты своих приморских городов. Для этого турки выдвинули флот к Керченскому проливу. Казаки знали об этом. Для того чтобы пробиться к морю и выйти к Кафе и другим турецким городам, Войско в середине июля 1638 года отправило большую экспедицию, состоявшую из полутора – двух тысяч казаков на 25–30 стругах.
Москва в этих условиях вела себя весьма спокойно и мудро, иногда, даже чересчур. С одной стороны она жаловала казаков деньгами и припасами, с другой стороны укоряла их за самовольное «без царского повеления» взятие Азова и убийство турецкого посла Кантакузена, уличённого казаками в шпионаже. Тем более зная заранее, что реакция на эти события со стороны турецкого султана будет весьма жёсткой.
Турецкий султан Мурад IV в это время осаждал великий и сказочный город Багдад, находясь в предвкушение победы и захвата сказочных богатств главного города Востока. Узнав о нападение казаков на город Азов и его захват, он впал от бешенства в ступор, обещая уничтожить всех православных христиан в своих владениях. Организовать поход на Азов в 1638 году турки не могли. Но после взятия Багдада в декабре 1638 года султан Мурад IV назначил поход на Азов на 1640 год.
Если раньше борьба России с крымскими нападениями шла преимущественно в буферной зоне или на московских окрайнах, то взятие Азова означало принципиально иную ситуацию. Это уже было утверждение чужеродной силы на территории Османской империи, непосредственное вторжение в сферу ее жизненных интересов. Отсюда создавалась прямая угроза имперским землям. Прежде всего, Крыму. Так как прерывалось прямое сообщение с кочевыми народами кочующих на просторах Северного Кавказа, Празовья и Прикаспийской степи. Подобный выпад стратегического характера произвел сильное впечатление не только среди крымского населения, но и остальных кочевников. Вызвав тем самым у них дикую панику и шатание.
Одновременно на эту укоризну султана, что Москва нарушает мир, русский царь отвечал слезливыми жалобами на бесчинства крымских войск во время набегов на московские земли и совершенно отрекаясь от этих разбойников-казаков. Тем самым, предоставляя султану возможность самому их усмирять. Хотя в Москве откровенно радовалась победе «лихих воровских» казаков, которые всё же свои. Казакам дали щедрое жалованье, похвалили, но взять Азов под своё крыло отказались. Тем не менее, в 1638 году московские власти отправили на Дон 100 пудов пороха и 150 пудов свинца, а также царское знамя. В то же время, понесенные казаками потери восполнялись благодаря приходу сюда русских людей с зазечной черты, а также запорожских казаков. Азов быстро превратился не только в неприступную крепость, но и в крупный торговый город, в который приезжали с товарами русские, турецкие и иранские купцы.
С точки зрения стратегии, с одной стороны, взять город было выгодно, так как можно было начать выходить в южные моря, развивать торговлю, укреплять южный рубеж. Но с другой стороны, Москве опять бы пришлось воевать с одной из самых могущественных стран мира, в то время как на западных границах государства уже назревали весьма грозные события, имеющие для России большое значение.
В начале 1634 года Большая Ногайская Орда, готовившаяся вместе с крымчаками к новому широкомасштабному походу на русские земли, неожиданно подверглась новому удару свирепых калмыков. Ей пришлось опять покинуть привычные кочевья и спасаясь от истребления перейти на крымскую сторону. Теперь Большие и Малые Ногаи объединились с крымчаками для дальнейшего нападениях на российские земли под единым руководством. Это в свою очередь крайне осложняло задачи Москвы по обороне южных границ.
Так как , объединение кочевых сил угрожало и интересам не только казачества, но и Московской Руси. Тем самым, полностью меняя соотношение сил в Северном Причерноморье. Что весьма сильно осложняло задачи московского правительства по обороне южных границ государства.
Астраханские воеводы делали всё со своей стороны, что бы вернуть Ногайский улус снова в степи, за Волгу. Стремясь предупредить нападение калмыков, при посредничестве русских властей пытались договорится с тайшами. Но попытка переговоров с калмыками ничего не дали и они отказались давать русским гарантии своего нейтралитета по отношению к ногаям. Уж больно сильна была многовековая ненависть монгольских ханов к кипчакам.
Попытка астраханских властей оказать помощь по просьбе нагайской орды, подвергшейся в апреле 1634 года новому нападению калмыков, силами русских войск, чуть не перевела к катастрофе. Продажные ногаи выторговывая свою жизнь предали русских и вместе с калмыками совершали нападения на них. Чудом удалось избежать полного уничтожения отряда.
Но в отличие от русских властей Донское казачество предпринимает превентивные меры против возросшей опасности. В марте—апреле 1634 года донские казаки напали на улусы Малых Ногаев на реке Ее, улусных людей «без остатка порубили», в полон взяли до 400 молодых ясырей, захватили 6 тысяч овец, более 5 тысяч лошадей и 100 верблюдов. А в июле они высадили десант под Керчью и разгромили крымские деревни.
Бестолковое правление Джанибек-Гирея завершилось в 1635 году. Из Стамбула опять потребовали войска для иранской войны. В подарок хану прислали даже 40 000 флоринов золотом «на сапоги», то есть, по сути, на снаряжение армии. Джанибек отказал под каким-то предлогом, но деньги присвоил. Без дальнейших церемоний его свели с трона и сослали на остров Родос, где бывший хан встретился со своим заклятым врагом Шахином. На острове их слуги постоянно дрались, а эти заклятые родственники делали вид, что не знают друг друга. Через некоторое время незадачливый Джанибек умер.
В 1635 году Преемником Джанибека в Крыму сделался Инайет-Гирей, сын Гази-Гирея Бури. Его правление продолжалось недолго из-за череды бестолковых ошибок. Стамбул постоянно докучал ему приказами, требуя выступить против персов сухим путем на Ереван, для удара кызылбашам в тыл. Таков был приказ, окрашенный по придворной традиции в льстивые и высокопарные выражения. Хан Инайет проигнорировал распоряжение падишаха, а вместо этого напал на Кан-Темира, который по прежнему кочевал в Буджаке со своими ногаями. Кровожадный и мстительный Инайет хан собирался истребить ненавистную орду Кан-Темира, в качестве расплаты за недавние убийства крымчаков во время смут. Теперь родственники убитых захотели отомстить. Однако и этот хан поступил недальновидно.
Кан-Темир обратился за помощью к Высокой Порте, но там запретили ввязываться в вооруженный конфликт. Кан-Темир уехал в Стамбул, где получил дары, а его мурзы сдались крымчакам без боя. Инайет-Гирей вошел в Буджак и запретил грабежи, но крымские татары проигнорировали приказ хана и дотла разорили захваченную область.
За этим сомнительным подвигом последовал еще один. Хан поссорился с османским наместником Кафы. Вероятно, наместник выговаривал ему за грабежи или требовал мзды.
Но прежде чем в Стамбуле успели отреагировать на это безумство, одуревший хан взял Кафу и задушил турецкого наместника вместе с городским судьей. Причем город сдался под гарантию безопасности, но тотчас был разграблен в нарушение данного слова вечно голодной татарвой.
Всем в Стамбуле стало ясно, что грабили простые татары, не считаясь с приказами хана, который вообще не контролировал ситуацию. Добыча, вот главное мерило всей татарской доблести, так как им плевать на то, кого грабить.
После всего этого, Инайет хан имел наглость отправить в Стамбул письмо с требованием выдать Кан-Темира. Правительство Османской империи задумалось о смене хана, как полностью неадекватного и неуправляемого человека. Вскоре слухи о готовящейся смене власти в Крыму дошли до Бахчисарая. Инайет хан приказал патрулировать побережье, чтобы не допустить высадки какого-нибудь претендента, которых в Стамбуле собралось уже довольно много, поскольку там издавна находили приют все неудачники Гиреи.
Однако опасность пришла с неожиданной стороны: восстали буджакские ногаи. Инайет отправил двух своих родичей следить за переселением этой орды, но посланцы пьянствовали и в буквальном смысле проспали мятеж, ногаи их зарезали как тупых баранов Буджак отложился. Настроения в Крыму сразу переменились, и когда на османской галере прибыл новый хан, его встретили с почестями. А возмущённый несправедливостью хан Инайет отправился в Стамбул, чтобы оправдаться в своих действиях, а там его просто удавили.
После смещения придурковатого хана власть отдали потомкам Селямет-Гирея I. Именно они, за редкими исключениями, занимали трон в Бахчисарае вплоть до трагического финала, который ожидал Крымское ханство через полторы сотни лет. В 1637 году очередным крымским ханом стал Бехадыр-Гирей. Единственным его настоящим призванием были стихи. Бехадыр хан сочинял вирши и не хотел знать ничего другого. Собственно, отправляя его в Крым, османы предупредили, чтобы хан не своевольничал и не вел себя как предшественник. Но государственные дела хан не интересовали и он пустил их на самотёк.
Хотя посланник Бехадыр-Гирея с четырьмя-стами крымскими татарами явился под Азов и передал требование хана покинуть Азов. Войско Донское же готовилось в Азове к новым боевым действиям. Казаки заявили крымскому посланнику, что хотят и могут «прибавить к себе город Темрюк, да и Табань, да и Керчь, да и, буде нам Бог даст, Кафу вашу».
В 1635 году татарские набеги на Русь имели свои особенности. Они в отличие от прежних лет происходили из двух районов. Малые ногаи и азовцы должны были напасть на русские владения по Калмиусскому и Изюмскому шляху, нанося удар по окраинным русским уездам. Крымские татары в этом году совсем не участвовали в этом набеге.
При этом, предполагалось ударить по русским владениям гораздо более многочисленной ордой по старой Ногайской дороги, в направлении Ряжска, Шацка и Мордовских земель. Татары здесь стали появляться ещё с ранней весны. Здесь главной ударной силой выступали татары из Большой ногайской орды.
В апреле месяце 1635 года 5 тысячная татарская орда была сосредоточена недалеко от Белгорода и ждала своего часа. В течение месяца на большой территории от верхнего Айдара и до Оскола происходили многочисленные стычки татарских отрядов с русскими войсками и казаками. В начале июня большой чамбул прорвался в Курский, Чернский и Новосильский уезд, где начал громить многочисленные селения и захватывать в полон людей. 11 августа большой отряд татар атаковал город Оскол, но в ходе многочасового боя был отражён гарнизоном и населением. Всего в ходе этого набега в плен было захвачено 2500 человек.
Сведения о движение татар из Больших ногаев по ногайской стороне Дона, в направление Шацка, пришло ещё в начале мая. Вскоре степняки появились в Михайловском, Ряжском и Шацком уезде, где начали тотальный грабёж поселений и занялись ловлей людей для полона. Тем более, что хорошая погода способствовала продолжению набега. Русское командование предписало своим воеводам не распускать до января свои полки и бдительно продолжать нести службу, так как боялось повторение набега.
Нападение татарвы на русские земли в 1636 году проходили в тех же местах, что и в прошлом году. Только теперь в набеге принимала участие более многочисленная орда. Татарский хан Инайет-Гирей настаивал на увлечение поминок со стороны русского царя, но получил вежливый отказ. И уже в начале января 1636 года, по правому притоку Северного Дона, реки Берки, стоял многочисленный чамбул, численностью в 2 тысячи человек.
В начале апреля татарская орда численностью в 30 тысяч всадников, переправившись через Северный Донец, вторглись в русские пределы в районе Елецкого, Ливенского, Новосильского, Мценского, Чернянского уезда. Под Желябовским острожком русские войска сошлись в битве с татарами. В ходе боя татарве было нанесено поражение, и они бросив полон бежали за реку Большая сосна.
В конце мая татры вышли к Орловскому уезду. В Курский, Белгородский и Оскольские уезды заходили лишь небольшие чамбулы татар. В начале июля русские войска сумели изгнать поганых из Ливенского уезда, при этом отбив у них весь полон.
В это же время, со стороны Большой ногайской орды готовился к набегу на русские пределы большой чамбул. Уже в мае, в районе Самары появились 20 тысячный отряд татар. Перейдя реку Медведица, татрва разделилась на две равные части и продолжили свой поход в направление реки Мокша, и в район городов Козлова, Тамбова, Ряжска и Рязани. В течение всего лета татары вели здесь многочисленные бои с русскими войсками, опустошая территорию и захватывая многочисленный полон. В районе Козлова русские сумели нанести поражение большому татарскому чамбулу, заставив их отойти от города. Но на обратном пути, при переправе через Дон, русские войска дважды разгромили татар и отбили большую часть полона.
После того как в 1637 года, донцы спустившись вниз по реке и захватив мощную османскую крепость Азов, турецкая осада развивалась неудачно, принеся им лишь большие потери. В Стамбуле потребовали от Багатур-Гирея незамедлительно прислать вспомогательное войско для осады Азова и нападения на казачьи городки в Подонье. А так же приказали отправить большую орду грабить московские окраины, используя взятие Азова в качестве повода. Тем самым османы хотели наказать русских за их наглое своеволие.
По своему обычаю, крымский хан ещё в январе 1637 года начал посылать небольшие отряды татар к русским окраинам для разведки. В феврале 1637 года татары грабили в окрестностях села Городища и деревни Тюрина, отогнали стада скота, угнали 13 человек, убили двух. Ратные люди курского гарнизона, во главе которых стоял Михайло Тургенев, настигли их и сумели отбить скот.
В начале мая татары прошли по Рыльскому уезду, Бакаевым шляхом, вглубь русских земель, а 23 мая, возвращаясь тем же путём обратно, они вновь подвергли уезд погрому и разорению. 15 июня татары удачно прорвались через надолбы у нового города Яблонова на Изюмском шляху. Ордынцы не только угоняли скот и пленников, но и собирали сведения о новых порубежных городках, о численности черкас-переселенцев.
Осень 1637 года было для степняков более удачна. В сентябре на Русь хлынула 40 тысячная татарская орда под предводительством нурэддина Сафа-Гирея. С татарами ходили и Большие ногаи Тинмаметова улуса. Набег представлялся, как в Стамбуле, так и в Бахчисарае, простейшим и наилегчайшем способом воздействовать на московское правительство, которое считали виновным в захвате Азова. Но набег в этот раз был совершён не всеми силами.
Они с боями прорвалась через южную пограничную линию, построенную под Яблоновом на Изюмской сакме. и начали разорять Ливенский, Орловский, Карачевский, Болоховский, новосильский уезды и Комарицкую волость. Кромский, Сапожковский и Печерниковский уезды. Ожесточённые бои с крымчаками произошли под Новосилем, где большая орда, численностью в 5 тысяч человек, попыталась захватить город. Ливенский воевода по причине людского оскудения в результате предыдущих набегов и бедности не смог выставить против татар свой полк, и предпринять каких либо активных действий. Не взяв город, степняки спалили посад и основательно разорили уезд.
В течение осени по всей степной территории русских пограничных окраин кипели ожесточённые бои татрвы с русским войсками, подошедшими сюда из других городов. В ходе них татары понесли большие потери и не смогли угнать большое число русских людей в рабство. В плен было захвачено 2281 чел.
В 1638 году лишь мелкие татарские отряды изредка тревожили Воронежский уезд, пробираясь туда не столько для грабежа, сколько для разведки. Но угроза со стороны степи не исчезала и станицы, следившие за движением по сакмам русские сторожа, то и дело приносили тревожные вести. Воеводы опасались, что эти налёты лишь предвестие крупного нашествия. Так как недалеко от русских окраин беспрерывно кружили множества татарских чамбулов, стремящихся при любом удобном случае проникнуть в русские пределы.
В 1639 году, с ранней весны и до осени, на подступах к шляхам происходило непрестанное движение татарских отрядов численностью от нескольких десятков до двух тысяч человек. Хотя до Бахчисарая доходили известия о правительственных мерах русских по организации военной силы, для дальнейшего похода на Крымский юрт.
Татарские отряды на Русь не углублялись. Происходили лишь мелкие стычки. В Задонье был истреблён крымский загон в сотню всадников. Тогда же небольшой отряд степняков появился под Рыльском с разведывательными целями и 14 мая ушел Бакаевым шляхом в степи. Вновь Рыльекий уезд чамбул в 100 всадников посетил Бакаевым шляхом 23 мая. А 19 июля знаменитый Яцко Острянин, ныне атаман Чугуевских черкас, разгромил татар в верховьях Орели. Осенью, 17 октября, татары захватили служилых людей из Белгорода, ходивших ловить рыбу, и требовали от них сведений о строительстве крепостей по Ворскле.
В 1640 году основная масса ордынцев, согласно указу султана, ходила походом в Польшу. Но, тем не менее, 27 мая 1640 года татар отбили от переправ у Хотмыжска. Воевода В. Толстой сообщал в Москву: «...к Хотмыщскому городищу ... приходили татаровя многие люди, тех, государь, татар я ... с ратными людьми у Хотмышского городища, а заставные люди у Пробойной горы через реку Ворсклу на прежние татарские перелазы на Бакаев шлях не перепустили и от реки Ворсклы отбили». В июне татарва появилась в селе Дмитриевском Курского уезда, а затем степняки налетели на Коренную пустынь. С приближением ордынцев монахи разбежались и лишь один из них спрятался неподалёку от монастыря.
Однако в целом число набегов сократилось, так как Крым был занят борьбой за Азов. Но спокойнее на порубежье стало ненамного. Не прекращали свои грабительские набеги «воровские черкасы». Положение осложнялось ещё и тем, что множество беспокойных казаков бежало в российские пределы, спасаясь после разгрома польскими войсками восстания 1638 года. Среди беглецов был и знаменитый Яков Острянин. В степях то и дело происходили стычки между казацкими шайками и российскими служилыми людьми, среди которых, кстати, также было немало запорожцев.
После завершение войны с Ираном сразу начать азовскую кампанию турками помешала смерть султана Мурада IV, в 1640 году. Особый размах приобретает пограничная борьба в 40 годах XVII века. Когда новый султан Ибрагим I велел крымскому хану идти к Азову и перерезать связь крепости с Россией. Зимой 1641 года крымская конница в пятидневном степном сражении нанесла казакам поражение и прервала их сообщение с Воронежем. В результате гарнизон Азова лишился канала снабжения продовольствием и боеприпасами. Вскоре после начала сухопутной блокады Азова крымским войском хана Бегадыр-Гирея, численностью 40 тысяч человек, к крепости на судах был подвезен 30-тысячный турецкий экспедиционный корпус Дели-Гуссейн-паши.
В 1642 году, после беспримерной и героической обороны, донские казаки покинули, наконец, Азов. В ходе кровопролитных боёв они уничтожили под стенами Азова примерно 96 тысяч врагов, о том же сообщил и московский посол в Стамбуле: «Из 150000 активного войска осталось 50000, остальных казаки побили». Кафинский паша Юсуф погиб, раненый хан Крымской орды Бегадир-Гирей умер в пути, главнокомандующий Хусейн Дели-паша и адмирал Пияла-паша были лишены своих чинов. Это было полное поражение «Великой армии», которая обладала мощью, с помощью которой можно было захватить какую-нибудь европейскую страну просто исчезла на берегах Дона..
Теперь татары перестали опасаться русского вторжения в Крым. Но в самом Крыму в это время свирепствовала засуха, породившая недород и голод. Ни мурзы, ни сам хан никак не могли удержать татар от набегов. На упрёки и протесты русских послов крымские сановники отвечали, что грабежами занимались лишь немногочисленные шайки, которые «ходили украдом на государевы украинные городы, и того, как уберечь, ни в котором государстве без воров не бывает».
Потерпев неудачу в своих попытках воздействовать на Москву военной силой, Бехадыр-Гирей вынужден был изменить свою политику и довольствоваться средствами дипломатического давления. Теперь основной целью Крымского ханства стало увеличение и так немалых поминок. Кто то должен же был ответить за тот испуг и потери, который перенёс татарский народ во время битвы за Азов. Он требовал с русских 48 тысяч золотых ежегодно.
В ходе долгих и нудных переговоров московское правительство жёстко отвергло все татарские притязания и обязалось платить не более 11 тысяч золотых в год, что являлось в двое меньше, чем платили ранее.
Так как взбешённый такой наглостью крымский хан направляет на Русь свои войска для широкомасштабного набега. В 1641 году многотысячный татарский отряд в начале апреля перешёл Донец у устья реки Деркул и отправился «воевать курские и воронежские места» Калмиусским шляхом, предварительно рассредоточив на «Дикое поле» несколько крупных отрядов для более широкого радиуса действия. Основная задача стоявшая перед татарами заключалась в прерывание связи Московской Руси с осаждённым Азовом и мятежным Доном.
В январе 1642 года татары уже действовали под Яблоновым, захватив там пленников, а в феврале появились в Оскольском уезде. В апреле крупный татрский чамбул появился под Валуйками на реке Созонт, а на Изюмском шляхе русские ратные люди сумели разгромить другой татарский загон, освободив 16 полонянников. В середине октября под Валуйками вновь появились татары. Русские войска вышли к ним навстречу и в ожесточённом бою разгромили их, преследуя татарву в глубь степей. Однако татары сумели бежать, уводя многочисленный ясырь, захваченных при набеге. Тогда же, 21 октября, до тысячи татар подходило со стороны Муравского шляха к Вольному, но были отбиты русскими от переправы через Ворсклу. В результате набегов зимы 1641—1642 года, был захвачен огромный полон, только на самого хана отписали 710 человек.
В 1643 году натиск степняков на русские рубежи ещё более усиливается. Засуха и наступивший голод в Крыму, достигший наибольшего размаха в эти годы, помогает татарским мурзам собирать под свои знамена десятки тысяч простых татар и направлять их на грабеж русских сел и деревень.
Некоторые из татарских мурз сумели даже договориться о совместных действиях против русских с буйными иудами-запорожцами. По условиям договора между иудами-казаками и азовским агой Айдевлеткулом весь полон поступал в руки татар, а прочая добыча, лошади, деньги, имущество, должна была доставаться продажным черкасам.
Для ударов татары выбирают не укреплённые места у Ногайского, Кальмиусского и Муравского шляха. Ещё в марте на Кальмиусском шляхе появляются татарские разведчики, и происходят первые стычки с казаками. В верховьях реки Деркула 14 апреля русские станичники разгромили мелкий чамбул. При этом 17 степняков взяли живьём, а остальных перебили. Чуть позже разведчики сообщили о переправе через Северский Донец между Айдаром и Ольховым колодезем 2000 татар и 500 янычар, а в Козловский и Лебедянский уезды вошли 600 татар и 200 иуд-запорожцев под общим командованием мурз Тиникея, Клыча, Сефера и Ислама.
Татарские чамбулы продвигаясь неторопливо и лишь 21 мая столкнулись с курскими ратниками у деревни Муравлёво. Битва затянулась на весь день. Татары окружили русский отряд и «приступали жестокими приступы днями и ночью» на протяжении двух дней. Не сумев одолеть упрямых русских ратников, татары повоевали уезд и свернули на Муравский шлях.
Не дождавшись подмоги из Яблонова, Воевода Баландин атаковал татар «в ранние вечерни», когда те становились на ночлег. Однако численное преимущество было на стороне крымчаков. Они не только отразили белгородцев, но обложили их в степи. На подмогу осажденным шли казаки, но не смогли пробиться и засели в яру, что в полуверсте от поля боя. Яблоновский голова Л. Баландин стал прибиваться на выручку белгородцам поутру. С ним был 691 человек, но татары остановили и его.
Но, когда блокада русскими всё таки была прорвана, татары снялись с места и начали быстро отходить. Объединённые силы русских ратников преследовали их ещё 20 вёрст, но одолеть степняков им оказалось не под силу. Татары даже забрали с собой всех своих убитых и раненых, и всю захваченную добычу.
Осман-Чилибей сумел собрать 4000 ордынцев на Молочных водах и по Муравскому шляху вошёл в Белгородский уезд, миновав его почти не задерживаясь. Вскоре они ворвались в пределы Курского уезда, и передовой чамбул появился под стенами самого Курска. Его удалось отразить силами гарнизона, и они ушли вверх по реке Тускари, разбив там стан. Часть татар оставшихся на территории уезда грабила и жгла окрестности, захватывала ясырь. Полону тогда было взято «несчётно». Крестьянские жилища поганые разорили под чистую, также на гумнах в скирдах, и на полях хлеб и сено пожгли, потравили и потоптали. «Крестьян монастырских, кроме жён и детей, побито оными варварами 57, в плен взято 39, померло 119, бежало 24, итого убыло 239 человек». Тем временем крупные русские полки стояли по Оке, на линии старой засечной черты, и ничем не могли помочь разоряемой "окрайне"
Наступающие по Ногайской дороге татарские отряды и иуды-запорожцы, не доходя до Козловского вала, поворачивают на запад. Воевода Иван Ляпунов с людьми организовал погоню, стремясь отбить полон. Сражение произошло в начале мая и длилось с полудня до вечера. Решающую роль сыграло огнестрельное оружие казаков запорожцев. Многие русские воины получили ранения, а многие были убиты из пищалей, что не позволило продолжить преследование. Русские смогли отбить всего двух пленников, 10 лошадей, 10 коров, церковное и другое имущество. Оторвавшись от преследования, иуды-запорожцы и татарва разделив добычу, пошли в разные стороны. Первые получили одежду и лошадей, вторые оставили себе людей на продажу.
Погрому подверглись многочленные сёла, расположенные на берегах реки Воронежа, в Козловском, Лебедянском, Воронежском уездах. Здесь в набегах вместе с татарами участвовали и иуды-запорожцы. Татары переправившись и на западный берег реки Воронежа, проникли в Елецкий уезд, так как открытой оставалась Кальмиусская дорога. По ней беспрерывно шастали в обоих направлениях татарские отряды.
Весной того же года на левом берегу реки Оскола был построен Жестовой стоялый острожек. Но в этот раз служилые люди только наблюдали с его башен за движением больших масс татар. Они не смогли задержать татар между верховьями Тихой Сосны и реки Осколом, только ведя обстрел кочевников из небольших острожков, Осиновый и Раздорский. Свободным был проход и по Муравской дороге, так как новые крепости Вольный и Хотмыжск стояли в стороне от основного направления движения татарвы.
Одновременно с Османом-Чилибеем и Мустафой, были и другие знаменитые татарские предводители, Клыч-мурза и Тиникей. Они успешно опустошали и разоряли Воронежский уезд, а в августе неутомимый Клыч-мурза совершил набег на Чернавский, Ливенский и Елецкий уезды. Татары, начав вторжение по Кальмиусской дороге, несколько раз возвращались с добычей по Муравскому шляху.
Жители селений спасались в лесах, оврагах, малых острожках. В крымскую неволю угнано было до 10 000 человек. Служилые люди Белгородского гарнизона вели здесь с татарами бои, но не могли их остановить, по причине малочисленности воинских гарнизонов. Но при наличии там русского города и укреплений, татары бы не ушли безнаказанно. Летом 1643 года четырёхтысячный татарский отряд напал на Левобережную Украину, но был разбит казаками.
В 1644 году Бахчисарай при поддержки Стамбула организовывает очередной набег на русские земли. В этом году был нанесён очень сильный удар по южным русским уездам. Помимо этого татары обрушились разом и на польские владения. Большому походу, как всегда, предшествовали мелкие набеги. Уже 12 мая оскольский отряд С. Н. Протасова, Гаврилы Стрельникова и Дмитрия Сорокина, соединясь с казаками Михаила Тёмкина перехватили и разгромили на речке Полтавке татарский чамбул, возвращавшийся из Елецких мест.
Летом крымцы предприняли большой поход на русские окраины. Муравским шляхом они подошли вначале к Бельскому перевозу на нижней Ворскле, а затем форсировали Псёл подле урочища Менджелюевки. После чего, 16 тысячная орда разделилась надвое: часть ринулась к Мирогороду, а часть устремилась вверх по Пслу. Они громили и опустошали селения и городки , уводя с собой население и скот.
В начале августа, около 40 тысяч крымчаков, ногайцев и горских черкес скопились на Орели и Самаре в ожидание приказа на набег. Затем они ринулись по Муравскому шляху мимо Карпова сторожка, и по Бакаеву шляху в Путивльский, Севский и Рыльский уезды. Во главе орды стоял князь Кутлуша Ширинский. Его сопровождали опытные в степной войне вожди, Караш-мурза, Адил-мурза Седжеутский, Казы-мурза Сулешев, Батырша-мурза Сулешев, ногайцы Ацил и Эл Урмаметовы.
К 4 сентября, разорив Рыльский и Путивльский уезды, погромив мелкие отряды служилых людей, орда собрала воедино рассеянные загоны, вышла к перевозам на Свапе. Переправившись через реку татарва пошла прочь в степь, обременённая добычей, гоня толпы ясыря. Окрестности Рыльска были выжжены основательно. Они захватили большой полон в пределах Путивльского, Рыльского, Севского уездов, Комарицкой волости, а также в примыкавших к России районах Польши. Путивльский воевода князь В. Львов даже предупредил о том порубежные польские городки.
С 27 августа по 2 сентября ордынцы опустошали Севский уезд, осаждали Кромы, проникали в пределы Орловского уезда, а 3—4 сентября, собрав силы, смяли курских ратников на перевозах у Свалы и вышли на Пахнуцкую дорогу. Масса ордынцев, гоня ясырь и стада скота, двигалась медленно, выбив по пути колею глубиной «в колено человеку». Степняки отходили в полном порядке, с развёрнутыми знамёнами, пресытившись сражениями и грабежом. Полон оценивался в 10 тысяч человек.
Попытки преследовать орду мелкими силами были безуспешны. А полки дворянской конницы как и в 1643 году располагались по-прежнему на Оке, не оказав никакой помощи населению юго-западных уездов. Население защищалось от татар в городах и острожках, в лесах и оврагах самостоятельно. Хотя служилые люди Белгорода, Яблонова, Корочи, выходили для схватки с татарами в открытое поле, но не смогли отразить во много раз превосходящие силы врага.
В 1645 году татарва продолжила свои набеги против Русского царства. Известия о готовящемся новом большом зимнем набеге крымчаков доставлялись беглецами, лазутчиками и дозорными задолго до того, как передовой чамбул орды ворвался в русские пределы. Из степей шли тревожные вести и власти старались по мере возможностей подготовиться к грозящему бедствию. В Курск прибыли новые воеводы - опытные воины князь Семён Романович Пожарский и Андрей Тимофеевич Лазарев. С ними пришло и подкрепление местным гарнизонам, служилые люди из Орла, Чернигова, Рославля, московские стрельцы. В итоге численность войск в самом Курске увеличилась до 1 500 человек.
Новый крымский хан Ислам-Гирей собрав всех крымских людей, велел Казы-Гирею выступить войной на Москву и возложил на него дорогой халат. Московские послы с тревогой сообщали, что в поход движется до 50 тысяч татар и что в Крыму остались только «старые да малые, которые на лошади не могут сидеть, да самые бедные люди, которым идти не на чем».
Со всех сторон стекались ногайские отряды одурманенные запахом добычи. Многочисленные отряды ногайцев принимавшие активное участие в набеге, получили подкрепления из лучшего вооружённого ханского войска, а так же оружие. Так, к многочисленному чамбулу ногайских мурз Урмаметевых было «прикомандировано» 200 крымских янычаров, снабжённых огнестрельным оружием. Общее руководство сбором орды осуществлял бей Кутлуша-мурза Ширинский.
В течение лета и осени в войско вливались новые и новые массы всадников. Они сосредотачивались на огромном становище, что на Молочных Водах. Скрывая цель похода от русских лазутчиков, предводители орды распространяли повсюду слухи о том, что готовят вторжение в польские пределы. Но на пограничных рубежах то и дело вспыхивали многочисленные и жестокие схватки между российскими служилыми людьми, а так же казаками и разведывательными загонами татар. Уже 11 августа татары подступили к мосту через Валуй и сразились с валуйскими ратниками.
Налёты между тем продолжались и 4 октября большой татарский чамбул объявился под Царегородской слободой у Валуек, захватив ехавших за сеном двух казаков и девятерых мальчишек-свинопасов. В деревне Напрасной Белгородского уезда, куда тары наведались 12 октября, их ждал жестокий отпор. 11 ноября русские разгромили в верховьях речки Ураевой татарский чамбул и захватили важного языка. Пленника отправили в Москву и там, под пыткой, он сообщил, что татары готовятся к большому походу на Русь, что Караш-мурза, а с ним 12 тысячная орда уже стоят наготове на Молочных Водах.
Тревожные, вести идущие из степей настоятельно требовали от властей по мере сил и средств готовиться к грозящему бедствию. Но вскоре степь подозрительно затихла. Мелкие набеги, неустанно тревожившие порубежье весь год, вдруг прекратились. Большие мурзы отозвали мелкие загоны к своей ставке, рассчитывая усыпить бдительность русских воевод. И это им в немалой степени удалось. Несмотря на всё предостережения и приготовления, удар орды оказался для порубежья не только сокрушительным, но и внезапным.
Во главе 20 тысячной орды стояли царевичи Казы-Гирей, Мурат-Гирей и Буйнак. Под их началом вели свои чамбулы старые степные хищники, такие как Караш-мурза, Тугай-бей и Кутлуша-мурза Ширинские. Бросок татар по Муравскому шляху оказался столь внезапен и стремителен, что русские дозорные никого не успели своевременно предостеречь. Открытая по сути дела для татарвы Муравская дорога дала возможность большой массе татар беспрепятственно очередной раз вторгнуться на территорию Россию.
На этот раз, по приказу крымского хана, татары осуществили зимний набег. В декабре того же года стояли особенно сильные морозы, сковавшие реки многометровым льдом. Хотя известия о готовящемся новом большом зимнем набеге крымцев доставлялись беглецами, лазутчиками и дозорными задолго до того, как передовой чамбул орды ворвался в русские пределы. Голод выгнал из Крыма в степи огромные массы татар. Ещё с ранней весны кочевники беспрестанно тревожили порубежные селения, что было сигналом, что готовится большой набег. Но в это раз татары обманули русских, так как они ждали поганых летом и осенью. А они нагрянули зимой.
Успеху татар способствовало отсутствие единого русского командования в районе создававшейся черты. Правда, русское правительство попыталось в декабре 1645 года передать под временное командование белгородскому воеводе князю Ф. Хилкову служилых людей Яблонова, Корочи, Усерда, Вольного и Хотомыжска, но пока из Москвы дошли соответствующие распоряжения, татарский набег закончился.
18 декабря 1645 года, огромная орда степняков показалась на Муравском шляху. Весть о ней принёс в Белгород станичный ездок, едва сумевший уйти от татарской погони. На следующий день орда, во главе которой стояли «крымские царевичи калга и нурадын», обошла Карпов, от Смородинной сторожи свернула влево и,„ минуя верховья Ворсклы и Пены, хлынула Бакаевым шляхом к Рыльску.
20 декабря, на полпути от основного корпуса, отделилась тысяча ногайцев Эл-мурзы Урмаметова, которая перешла Сейм у самого Курска, затем разграбила и сожгла окрестные сёла в 3—10 верстах от, города. Ногайцы ворвались в Ямскую слободу, запалили дома и разграбили местную Введенскую церковь, захватив в плен и здешнего попа. Часть жителей слободы была угнана в неволю, часть разбежалась. В ту же ночь татары ворвались в пределы Рыльского уезда. В дальнейшем, татарвой были разорены Рыльский, Путивильский и Комарицкого уезды, уведено степняками 5749 пленников.
Татары разбили огромный стан между Рыльском и Путивлем, обосновавшись в опустошённых деревнях и пустили свои отряды в загон. Жители Полтавы и окрестных сёл пытались обороняться и заперлись в небольшом острожке, но татары их «выморили студью». Под Курском ногайцы «от города отхватили» множество жителей уезда, не успевших укрыться за крепостными стенами. Надеясь лишь на самих себя, беженцы решили отсидеться от врага в пригодных для обороны «крепких местах» и острожках. Более трёх тысяч человек оказались осаждены татарами в Воробженском острожке и стылых заснеженных лесах. «Осёкшись лесом и покопався землей», они упорно отбивали все натиски ногайских наездников.
Большого числа жертв удалось избежать благодаря действиям Курского воеводы князя С. Пожарского. Он явился в Курск только 19 декабря. Времени дожидаться подкреплений не было и Пожарский во главе одних лишь курских ратников выступил навстречу степнякам. Под его началом было не более 1500 человек. Жаркие схватки закипели в пределах трёх-десяти вёрст от города когда ногайцы прорвались к Курску. Русские воины не щадя себя и презрев смерть, бились с ними у деревень Сныхиной, Костиной, Жеребцовой.
Отогнав ногайцев от стен Курска, князь Пожарский сумел в одной из схваток пленить их предводителя, Эл-мурзу Урмаметова. А 23 декабря он отбил у татар угнанный полон в 439 человек. После этого, воевода вместе с казакми атамана С. Протасова поспешил на выручку жителей уезда, осаждённых татарами в Ворожбинском острожке, что близ Дични и в других доступных для степной конницы местах.
По всему краю полыхали пожарища и гремели битвы. Крымцы и ногайцы с боями опустошили Яблоновский, Хотмыжский и Путивльский уезды. Уже 20 декабря татары ворвались в Комарицкую волость, сжигая деревни, угоняя полон и штурмуя деревенские острожки. Отдельные чамбулы проникали уже и за польский рубеж.
Новые укрепления на создаваемой засечной черте значительно сузили район России, доступный татарам. В частности, Козловский вал прикрыл Рязанский, Ряжский уезды, а Яблоновским валом была закрыта для татар прямая дорога к Ливнам и далее к Туле.
Белгородский воевода князь Ф. А. Хилков официально считался верховный командующим в борьбе с татарским, нашествием. 19 декабря, он вышел с отрядом на Муравский шлях и двинулся на помощь Пожарскому. Тем временем воевода С. Р. Пожарский, очистив от ногайцев Курский уезд, выступил на помощь рылянам. Одержав победу в бою над татарвой, в Шустове и Плотавена, а так же на Снагости, что в 15 верстах от Рыльска, он освободил из плена 430 человек.
В конце декабря, объединённые силы приблизились к Городенску, где неподалёку от «перелаза» через реку Сейм С. Пожарский готовился атаковать ордынцев, угоняющих русский полон. В ходе ожесточённой битвы крымчаки потерпели полное поражение, потеряв в бою большое число человек и несколько своих видных мурз. Среди павших в битве были конюший нурадына и «сейменский голова», командир стрелков-янычар». Свободу получило 2700 пленников, захваченных татарами в Рыльском и Путивльском уездах, в Комарицкой волости.
Он надеялся соединиться с 15 тысячным войском польского гетмана Иеремии Вишневецкого, который сообщил, что также выступает против крымцев. Однако Вишневецкий вывел свои полки из Недригайлова лишь 29 декабря, а сильные морозы задержали его продвижение на соединение с путивлянами. Попытка совместных действий против общего врага вновь сорвалась.
Результатом декабрьского вторжения стало 34 разорённых дворянских поместья, целый ряд сожжённых дотла сёл, около 6300 человек, угнанных в неволю. Курский уезд потерял убитыми и пленными 1647 человек, Рыльский уезд 4102 человек. Из этого общего числа в 5749 человек убито татарами было всего 20. Но гораздо больше погибло от морозов, голода и лишений по дороге в Крым.
Так как оторвавшись от погони, ордынцы отходили медленно, разделась на отдельные отряды. За Валуйками татары сделали две четырёхдневные остановки. Их лошади были «томны и худы», сами наездники голодали, питаясь сырой мертвечиной. Многие брели пешком, лишившись коней. Давали себя знать и потери, понесённые в тяжёлых боях. Из восьми ближних людей нурадына в Крым вернулось лишь двое. По татарским же оценкам орда потеряла треть своего числа в этом нашествии. Но хуже всего приходилось пленникам. Множество их погибло в степях от жестоких морозов и голода, «а который ясырь и в Крым приведен, и тот ясырь позяб же, без рук и без ног». А в итоге набегов в 1634—1645 году, татарвой был захвачен на русских землях огромный полон, численностью в 65 тысяч человек.
После вторжений 1643—1645 года, московское правительство приняло решение нанести ответный удар по Крымскому ханству. Для подобного предприятия необходим был человек отважный и энергичный. Таким и был стольник князь С. Р. Пожарский. Одновременно были предприняты усилия по сбору местных ратников, а так же призвать Больших ногаев, едисан и юртовских татар, вывести их на Дон и затем, совместно с казаками идти на Крым и Казыевский улус.
Одновременно были предприняты усилия по сбору ополчения из «вольных и охочих людей» окраинных городов. Руководить этой ратью должен был московский воевода Ждан Кондырев, выехавший для этого в Воронеж. По окончании похода вольных людей следовало оставить на Дону для усиления казачьего войска.
Крым тревожили московские военные приготовления. Поэтому не бездействовали в это время и татары. Если до мая о их набегах ничего не было слышно, то затем они постарались наверстать упущенное. Более 2000 татар во главе с Касай-мурзой ворвались 11 мая 1646 года в Оскольский уезд за речку Ровенку, побив и захватив немало людей. Русские войска преследовали татарву и отбили большую часть полона. Однако татары всё же сумели угнать женщин и детей из семей служилых людей. Кроме того, было захвачено много скота.
Между тем, воевода Ж. Кондырев и князь Пожарский объединили свои силы в Черкасском городке на Дону. Вольных людей собралось тут более 10 тысяч человек. Изначально планировалось совершить поход на Крым, но теперь донские казаки предложили ударить по ненавистному им Азову, центру работорговли, откуда во все стороны рассылались грабительские партии охотников за ясырём.
Пешие погрузились на 500 стругов, конные двинулись берегом. В поход отправились охочие люди Кондырева, астраханские конные стрельцы, терцы, гребенцы и горцы князя Муцала, а так же астраханские ногаи. Захватить город с налёта, однако, не удалось. Погромив ногайские кочевья, захватив и потопив пять турецких галер ратники вернулись в Черкасский городок с немалой добычей.
Спустя несколько дней казаки предложили Пожарскому напасть на улусы ногайских и азовских татар. Князь на этот раз согласился. В результате этого набега было захвачено в полон до 7000 человек, не говоря уже о неисчислимых стадах скота.
Но 6 июля, на утренней заре, лагерь князя Черкасского был атакован татарами численностью в 7500 человек, во главе которых стоял сам нурадын Казы-Гирей. Ногайцы Би-мурзы в панике бежали в степи, бросив союзников. Крымчаки смяли сопротивление горцев и отбили знамя князя Муцала. Но вскоре на подмогу ему прибыли донцы, а затем русские войска под командованием князь Пожарского.
Жестокий бой длился до самого вечера. Ружейные залпы косили ряды татар. Наконец, царевич побежал, его преследовали, но недолго. С. Пожарский вышел из битвы с правой рукой, пронзённой стрелой. Обе стороны понесли тяжёлые потери. Особенно пострадали вольные люди, хуже вооружённые и менее искусные в воинском деле.
Несмотря на поражение Казы-Гирея, его приход несколько подорвал боевой дух русского воинства. Страшась прихода самого хана со всей ордой союзные ногайские отряды покинули Пожарского и вернулись в астраханские степи. Сам же князь решил не дожидаться повторного нападения крымцев, а нанести удар первым.
На утренней заре 4 августа русские атаковали татарский стан и разгромили его. Среди добычи было 207 пленников, шатёр, постель и карета самого Казы-Гирея. Но на поле боя стали прибывать отовсюду новые татарские отряды, спешившие на подмогу царевичу. Вскоре число татар возросло до 10000 против 7200 людей Кондырева и Пожарского. Пришлось отходить под пушечным обстрелом и беспрестанными атаками татарских всадников. Русские вынуждены были уничтожить часть обременявших войска трофеев и перебить почти всех татарских пленников. Однако преследование прекратилось только в сумерках. Татары были основательно истощены и понесли большие потери, но и рать Пожарского была основательно потрёпана.
В это же время воевода Ж. Кондырев со своими охочими людьми попытался всё же нанести удар по самому Крыму. При помощи донских казаков он вышел в море на 37 стругах. Однако налетевшая буря разметала его флотилию. Три струга разбило о скалы, а девять на обратном пути вынесло на отмель в устье Дона. Тут их атаковали татары и казакам пришлось сжечь свои струги. В узкой протоке, миновать которую было никак нельзя, татары во главе с азовским беем Мустафой «зарубили на берегу тарасы и поставили наряд», чтобы преградить путь Кондыреву. Пришлось высадиться на сушу и вступить в бой. Татары были отброшены и 4 октября остатки флотилии добрались до Черкасского городка.
Так или иначе, но угроза Азову и Крыму сыграла свою роль, татарские набеги на русскую окрайну затихли и намечавшийся новый большой поход на Русь в 1646 году, так и не состоялся.
Вскоре в Крыму вновь поднялась очередная междоусобица между ханом и своевольными мурзами. Зима выдалась многоснежная и лошадям было трудно добывать себе из-под сугробов корм. Всё это сдерживало татар до весны, но уже в апреле 1648 года, знаменитый Караш-мурза с ногаями, азовцами и крымцами, без позволения хана выступил в поход на Русь. Его сопровождали ногайские мурзы Юнус, Ослам и Ак, а наездников под их знамёна собралось до 10000 человек. Караш-мурза не смог переправиться через раздувшийся от таяния обильных снегов Воронеж и отошёл в степь.
Другая часть крымчаков вошли в Белгородский уезд по Изюмскому шляху, напав на деревни. Но на сей раз станичники вовремя известили о приближении врагов. Навстречу им 23 апреля успели подойти ратные люди из Белгорода, Короли и Яблонова. Наготове были и крестьяне. В первой же стычке погибло 17 степняков. Татары повернули назад и бежали, бросая загнанных лошадей, луки, войлоки, орчаки, теряя убитых и раненых
Караш-мурза возобновил действия в начале июля, его наездники грабили окрестности Воронежа, а 10 июля он уже ворвался в Оскольский уезд. Русский отряд во главе с Е. Яковлевым, В верховьях Тихой Сосны, с четырёх до девяти часов дня бились с ордынцами. Для Караш-мурзы, который был ранен и едва «ушел с невеликими людьми», это было полной неожиданностью. Так как перепуганным кочевникам показалось, что из Царёва-Алексеева против них выступило сразу больше 20 тысяч ратных людей.
Вскоре вал татарских вторжений резко пошёл на убыль. Это было связано с тем, что в декабре 1648 года около 30000 калмыков совершили опустошительный поход к Дону и Малым ногаям. Ногаи Урмаметевых улусов в ужасе бежали к Днепру и Перекопу. Лишь глубокие снега сдержали истребительный порыв калмыков.
Крымское ханство за 20-40 годы XVII века захватило в плен до 200 тысяч русских, ставших рабами крымских, турецких и прочих владельцев. В виде «поминок» хану и его приближенным Москва истратила огромные средства, до одного миллиона рублей.
В это же время, Богдан Хмельницкий обратился к крымскому хану с предложением союза в борьбе против Речи Посполитой. Основное внимание крымчаков теперь переключается на «Литовские земли», так как здесь татары увидали огромный бакшиш.
Оценили 8 человек
17 кармы