Наследства лишу, яко уд гангренный

Петр I Великий (Часть 4)

18 февраля 1690г. в селе Преображенском царица Евдокия Фёдоровна Лопухина родила наследника российского престола, названного в честь деда, царя Алексея Михайловича.

Когда мальчику исполнилось два года, у его отца появилась официальная фаворитка, немка Анна Монс. В 8 с половиной лет, Петр сослал мать царевича в Суздальско-Покровский монастырь, где царицу Евдокию насильно заставили принять постриг под именем Елены.

Воспитанием наследника занялась любимая сестра Петра, царевна Наталья Алексеевна, азбуку шестилетнему наследнику преподавал дьяк Никифор Кондратьевич Вяземский.

С 1703г. образование сына царь поручил барону Генриху фон Гюйссену. Юношу учили французскому и немецкому языкам, географии, математике, геометрии, верховой езде, фехтованию и танцам. Барон отмечал, что Алексей делает успехи в изучении гуманитарных наук, учитель и ученик вели переписку по-немецки, иногда по-французски.

Контролировал успехи Алексея Петровича в учебе Александр Данилович Меншиков.

Говорят, что Меншиков специально холил и лелеял в царевиче праздность и лень, намерено сводил Алексея с людьми, являвшимися явными, или скрытыми противниками политики проводимой его отцом.

В 1704г. Петр вызывал наследника в действующую армию под Нарву. Недовольный апатией царевича он сказал сыну при свидетелях, что, либо тот последует примеру родителя и Государя, либо будет наказан Господом в земной и загробной жизни.

Не знавший родительской ласки Алексей, осторожничал, скрытничал и дичился отца. Доверенным лицам наследник не таясь, говорил, что спокойствие наступает только тогда, когда царя нет рядом.

В 1707г. Петр отправил сына в Смоленск для заготовки фуража и провианта, а так же поручил царевичу надзирать за фортификационными работами на ближних подступах к Москве. Понимая, что Алексею будет трудно, Государь дал аналогичные поручения другим лицам, отвечавшим головой за выполнение поставленной задачи.

Получая донесения о «достижениях» сына, царь каждый раз приходил в неистовство, узнавая о нерадивости и лени наследника.

В 1708г. с началом похода Карла XII в Россию, Алексей посетил в монастыре мать, гнев Петра узнавшего о тайной встрече не поддается описанию.

В ужасе царевич письменно обратился за помощью к новой супруге отца Екатерине Алексеевне и тетке царя Анисье Кирилловне Толстой:

«Катерина Алексеевна и Анисья Кирилловна, здравствуйте! Прошу Вас, пожалуйте, осведомясь, отпишите, за что на меня есть государя-батюшки гнев: понеже изволит писать, что я, оставя дело, хожу за бездельем; отчего ныне я в великом сумнении и печали».

Екатерина с трудом упросила мужа не гневаться на Алешу, вокруг которого к этому времени уже образовался кружок единомышленников.

Близким для царевича человеком стал духовник Яков Игнатьев, которому однажды на исповеди Алексей в ужасе признался, что день за днем желает смерти отцу, на, что святой отец ласково молвил: «Бог тебя простит, и мы все желаем ему смерти».

Игнатьев, которого в окружении царевича называли характерным прозвищем Иуда, объяснил Алексею, что Государя не любят представители старых родов, духовенство и народ. Страна замордована нововведениями, стремительными переменами, непосильными обязанностями и повинностями. Народ покудова терпит тяготы войны, но с каждым днем у уставших людей набирает силу ненависть.

Местоблюститель Патриаршего престола митрополит Рязанский и Муромский Стефан (в миру Симеон Иванович Яворский) открыто называл Алексея последней надеждой будущего России. Через 10 лет Стефан будет умолять Государя помиловать сына.

В окружение царевича входил великий русский военачальник, генерал-фельдмаршал, первый русский граф, Борис Петрович Шереметев, единственный из 127 судий, не подписавший смертный приговор Алексею.

Входившие в группировку наследника князья Дмитрий и Михаил Голицыны, князь Яков Федорович Долгоруков, граф Петр Матвеевич Апраксин, московский губернатор Тихон Никитич Стрешнев ненавидели выскочку Меншикова и любовницу царя «чухонку» Катьку.

В 1709г. Алексей в сопровождении дипломата Александра Гавриловича Головкина и князя Юрия Юрьевича Трубецкого отправился в Германию. Наследнику предстояло практиковаться в немецком и французском языке, изучать геометрию, фортификацию, основы управления государством, а также познакомиться с принцессой Шарлоттой Кристиной Брауншвейг–Вольфенбюттельской.

В Дрездене Алексей чувствовал себя неуютно, и в тайном письме просил духовника Игнатьева прислать ему для исповеди православного священника:

«И изволь ему сие объявить, чтоб он поехал ко мне тайно, сложа священнические признаки, то есть обрил бороду и усы… или всю голову обрить и надеть волосы накладные, и немецкое платье надев, отправь его ко мне курьером… и вели ему сказываться моим денщиком, а священником бы отнюдь не назывался…»

Вернувшемуся в Санкт-Петербург царевичу предстояло выдержать экзамен по фортификации в присутствии отца.

Боясь, что он не справиться с черчением сложных укреплений, Алексей Петрович предпочел прострелить себе руку из пистолета. В гневе Петр сильно избил наследника и приказал сыну не появляться при дворе.

Позже Государь простил «самострельщика», с условием, что тот женится на принцессе Шарлотте Кристине.

19 апреля 1711г. стороны подписали брачный договор, согласно которому принцессе обещали сохранение лютеранской веры и открытие при дворе кирхи. В случае смерти мужа, Шарлотте гарантировали приобретение в собственность земель в Германии, или выделение вотчины в России. Государь обязался оплатить переезд двора принцессы в российскую столицу, и расходовать на нужды супруги наследника престола 100-тысяч талеров в год.

13 октября 1711г. в Торгау, излюбленном городе саксонских курфюрстов состоялось торжественное бракосочетание.

Через четыре месяца, 19 февраля 1712г. в церкви Исаакия Далматского прошло торжественное венчание Петра I и Екатерины Алексеевны, Государь воздал должное «Катеринушке» за неженскую силу духа, проявленную во время Прутского похода.

После двух этих бракосочетаний и без того натянутые отношения отца с сыном резко изменились в худшую сторону.

Став царицей Екатерина Алексеевна осознала, какая участь ждет ее с детьми после воцарения Алексея I.

В 1714г. Алексей познакомился с женщиной, ставшей для него злым гением, крепостной девкой Ефросиньей.

12 июля 1714г. принцесса Шарлотта родила девочку, названную в честь любимой сестры Государя, Натальей. Екатерина Алексеевна, ожидавшая, что у Алексея появится наследник, узнав о рождении девочки, перевела дух.

12 октября 1715г. в 6 часов утра принцесса Шарлотта родила сына, Петра Алексеевича Романова (будущего императора Петра II), на четвертый день после родов Шарлотте нездоровилось, у роженицы нестерпимо болел живот. Экстренно собранный консилиум врачей ничем помочь принцессе не смог, 21 октября простившись с придворными, и поручив детей заботам венценосного деда, она умерла.

27 октября прах принцессы захоронили в Петропавловском соборе, а 29 октября Екатерина Алексеевна родила мужу царевича Петра Петровича.

В России появилось сразу три наследника на престол, малолетний сын Государя, его малолетний внук, и нелюбимый сын Алексей.

Конечно же, жребий пал на Петра Петровича, царь не сомневался, что этот «продолжатель дел» будет воспитан в «петровском духе».

Узнав о рождении брата, Алексей вспомнил письмо отца, написанное 11 октября 1715г.:

«Я с горестью размышлял и, видя, что ничем тебя склонить не могу к добру, за благо изобрел сей последний тестамент тебе написать и еще мало подождать, аще нелицемерно обратишься. Ежели же ни, то известен будь, что я весьма тебя наследства лишу, яко уд гангренный, и не мни себе, что я сие только в устрастку пишу: воистину исполню, ибо за мое отечество и люди живота своего не жалел и не жалею, то како могу тебя непотребного пожалеть? Лучше будь чужой добрый, неже свой непотребный».

В 11-й день октября 1715 при Санкт-Питербурхе».

После недолгих раздумий и советов своих сторонников царевич, сообщил отцу, что готов отречься от престола в пользу сводного брата Петра Петровича.

Государь не удовлетворился таким предложением, он посоветовал старшему сыну взяться как след за ум, или принять постриг в монастыре.

Не на шутку полюбив Ефросинью, Алексей не горел желанием уходить в монастырь, хотя бывший денщик Государя, а теперь тайный советник наследника престола Александр Васильевич Кикин, с хитрецой в глазах говорил о постриге: «Клобук не прибит к голове гвоздем, можно и снять».

О Кикине ходили слухи, что в начале «славных дел» он замыслил убить спящего Петра, но пистолет три раза дал осечку, денщик понял, что это Божья воля и положил пистоль на стол. После пробуждения Государя, он сознался в содеянном. Выдержав град ударов пудовыми кулаками по лицу, не состоявшийся цареубийца за чистосердечное признание получил прощение.

Поразмыслив над словами Кикина о «клобучке и гвозде» Алексей написал отцу, что готов принять постриг. Государь тянул с ответом, он помнил, как из-за стен Новодевичьего монастыря сестрица Софья подняла восстание стрельцов на Москве.

По совету Кикина, объявив двору, что он уезжает к отцу в действующую армию, Алексей 26 сентября 1716г. отправился в Польшу.

10 ноября наследник инкогнито прибыл в Вену к своему свояку, императору Священной Римской империи Карлу VI. Ожидая аудиенции, он жаловался австрийскому вице-канцлеру на то, что Меншиков дал ему слабое образование, пристрастил к пьянству, а батюшка теперь пеняет, что он наследник не годен ни к войне, ни к управлению страной.

Карл VI согласился приютить у себя беглого родственника, правда, страшась гнева Петра, он не придумал ничего лучше, чем отправить Алексея под видом опасного государственного преступника в тирольский замок Эренберг. В скором времени заметая следы, австрийцы переправили царевича с Ефросиньей в Неаполь. Наследник ждал смерти тяжело болевшего в этот период отца, надеясь после его кончины при поддержке австрийцев занять русский престол.

Петр узнал о местонахождении сна, из депеши Авраама Павловича Веселовского, русского резидента при императорском дворе.

Государь послал за сыном опытного дипломата, и сильного переговорщика Петра Андреевича Толстого, в сопровождении своего личного адъютанта, храброго рубаки, капитана Александра Ивановича Румянцева. Царские посланники везли императору конфиденциальное письмо, в котором Петр, пока еще просил вернуть заблудшего сына обратно на родину:

«Пресветлейший державнейший цесарь! Я принужден вашему цесарскому величеству сердечною печалию своею о некотором мне нечаянно случившемся случае в дружебно-братской конфиденции объявить, а именно о сыне своем Алексее. Перед нескольким временем, получа от нас повеление, дабы ехал к нам, дабы тем отвлечь его от непотребного жития и обхождения с непотребными людьми, прибрав несколько молодых людей, с пути того съехав, незнамо куда скрылся, что мы по сё время не могли уведать, где обретается. Того ради просим вашего величества, что ежели он в ваших областях обретается тайно или явно, повелеть его к нам прислать, дабы мы его отечески исправить для его благосостояния могли... Вашего цесарского величества верный брат. Из Амстердама в 20-й день декабря 1716 Петр».

На словах Государь приказал Толстому передать императору, что само нахождение Алексея на территории Священной Римской Империи он рассматривает как враждебный по отношению к России жест. Услышав озвученную Толстым претензию русского царя, кабинет министров прибывал в шоке, австрийцы всерьез задумались о возможном вторжении русских войск в империю, через Богемию. Вняв мнению членов государственного совета, Карл VI разрешил Толстому и Румянцеву отправится в Неаполь на встречу с беглецом.

Два месяца Толстой уговаривал наследника вернуться к отцу, он говорил, что Государь обещает сыну прощение и благословение его брака с Ефросиньей. Хитрый дипломат внушал Алексею, что воюющие с турками австрийцы не защитят Алексея с полюбовницей от царского гнева. Он шептал царевичу в ухо, что австрийцам легче убить беглецов, чем поставить империю на грань войны с набравшей силу Россией.

Пока Толстой работал с царевичем, Румянцев подобрал ключи к Ефросинье, она то и уговорила и уговорила «мужа» написать покаянное письмо отцу:

«Всемилостивейший государь батюшка!.. Надеяся на милостивое обещание ваше, полагаю себя в волю вашу, и с присланными от тебя, государь, поеду из Неаполя на сих днях к тебе, государю, в Санктпитербурх. Всенижайший и непотребный раб и недостойный называться сыном Алексей».

Карета мчала Алексея и Ефросинью домой, на границе экипаж нагнал адъютант Карла VI, потребовавший у Толстого встречи с наследником. Во время разговора гонец спросил, добровольно ли царевич возвращается на родину, услышав утвердительный ответ, приказал пропустить отъезжающих через пограничный пост.

3 февраля 1718г. в Успенском соборе Кремля в присутствии Государя, церковных иерархов, и первых лиц государства Алексей Петрович в торжественной обстановке отказался от своих прав наследника престола в пользу брата Петра Петровича, и получил отцовское прощение.

На следующий день Петр потребовал у сына (согласно условию, указанному в манифесте об отречении) назвать имена соучастников побега за границу, графу Толстому Государь поручил возглавить следствие по делу царевича.

Дабы избежать отцовского гнева, Алексей стал называть имена реальных подельников и людей, внешне сочувствующих ему, после допроса 130 человек оказались в страшных подвалах «Тайной канцелярии».

Агенты Толстого вели параллельно сразу два следствия «Кикинское» (Кикин Александр Васильевич, тайный советник царевича) и «Суздальское» (Петр подозревал в организации побега мать царевича старицу Елену).

После колесования 17 марта 1718г. Кикина, Петр вместе с Алексеем отправился в Санкт-Петербург, где следствие продолжилось с прежней силой.

Губительными для Алексея оказались показания его «сердешной зазнобы» Ефросиньи, рассказавшей следователям, как «муженек» мечтал о смерти захворавшего отца или народном бунте, как он писал тайные письма, высшим церковным священникам, обещая, после воцарения вернуть русской церкви полную самостоятельность. Она рассказала, что царевич пытался через доверенных лиц найти исполнителя, способного убить отца и младшего брата Петра Петровича.

12 мая состоялась очная ставка Алексея и Ефросиньи, горячо любимая царевичем женщина, глядя ему в глаза, без запинки не дрожащим голосом повторила показания данные следствию. Алексей словно и, не заметив предательства любимой, давал уклончивые показания, выгораживая и себя и Ефросинью. Метания сына лишний раз убеждали Петра, что он злоумышлял против него.

13 июня Государь обратился с личным посланием к духовенству, сенаторам, министрам и генералитету, он приказал провести суд над Алексеем Петровичем Романовым.

14 июня Алексея заключили в тюрьму Трубецкого бастиона «Петропавловской крепости», по распоряжению Толстого узника разместили в камере находившейся рядом с «пытошным застенком».

19 июня в присутствии отца, сына подвергли страшной пытке кнутом, не знаю как, но изнеженное тело царевича выдержало 25 ударов.

22 июня Петр прикал Толстому узнать у сына:

- Почему с молода он не слушал отца, не исполнял то, что повелевал делать Государь?

- Почему так вызывающе вел себя на следствии и суде?

- Почему преступлением, а не сыновним послушанием хотел получить в наследство Россию?

Толстой записал ответы Алексея и передал протокол допроса Государю:

«И ежели б до того дошло и цесарь бы начал то производить в дело, как мне обещал, и вооруженной рукою доставить меня короны Российской, то я б тогда, не жалея ничего, доступал наследства, а именно, ежели бы цесарь за то пожелал войск Российских в помощь себе против какого-нибудь своего неприятеля, или бы пожелал великой суммы денег, то б я все по его воле учинил, также министрам его и генералам дал бы великие подарки. А войска его, которые бы мне он дал в помощь, чем бы доступать короны Российской, взял бы я на свое иждивение, и одним словом сказать, ничего бы не жалел, только бы исполнить в том свою волю».

Ознакомившись с данными допроса, 126 из 127 членов «Особой комиссии», проголосовали за смертный приговор царевичу Алексею.

26 июня царевича вновь пытали кнутом в присутствии отца, не выдержав экзекуции, сердце Алексея перестало биться.

На вопросы иностранных послов Петр приказал отвечать, что в связи со смертью Алексея Петровича государственный траур не объявляется, поскольку царевич умер как преступник.

На следующий день после смерти сына Государь принимал поздравления двора и иностранных посланников по случаю годовщины Полтавской виктории, присутствовал на праздничном обеде и фейерверке.

28 июня Петр участвовал в торжественном спуске на воду нового корабля военно-морского флота.

30 июня с почестями присущими августейшей особе состоялись похороны Алексея Петровича Романова. За гробом шел Петр, Меншиков, императрица, соратники Государя, подписавшие смертный приговор царевичу.

Прах захоронили в Петропавловской крепости в Соборе во имя первоверховных апостолов Петра и Павла, впоследствии ставшем усыпальницей русских императоров.

Через два года после смерти Алексея за услуги, оказанные государству, Ефросинья получила из денег покойного царевича 2-тысячи рублей, на свадьбу с неизвестным нам человеком.