Тлеющая горячая точка: что происходит в окрестностях «Азовстали»

Вблизи Мариуполя иконка «4G» на смартфоне исчезла. Связь ещё была, но доступ к интернету пропал

По пути успел прочитать о том, что президент России Владимир Путин дал приказ не штурмовать «Азовсталь», а заблокировать нацистов в их катакомбах. В течение часа мы ехали в непосредственной близости от места, которое в этот момент обсуждал весь мир. Среди белого дыма с зияющими огромными дырами торчало здание завода, несколько ЛЭП и пара труб. Отчётливо были видны следы после прямых попаданий. Находившимся там нацистам не позавидуешь.

Мы ехали по дороге навстречу «Азовстали». Путь был знакомым, так как несколько недель назад, когда ещё завод имени Ильича был под контролем украинской армии, по нему мы едва не заехали в самую гущу событий. Тогда машин здесь не было. Лишь подбитый танк направил дуло пушки в сторону завода Ильича. Тут встретили нескольких идущих в прострации местных жителей, а также военных, которые и подсказали, что лучше туда не соваться. Сейчас же всё изменилось. Нам навстречу шли, толкая велосипеды, несколько гражданских, а вслед за нами катили ещё несколько легковушек. Пасмурное небо разрезала ракета. Через несколько секунд — яркая вспышка в районе нижних этажей повреждённого здания «Азовстали». Минуту спустя услышали шум летящей второй ракеты. Она также вонзилась в раздробленную постройку. Дыма стало ещё больше. Следом третья. Союзные войска РФ и ДНР били беспощадно по нацистам, засевшим в «Азовстали».

«Дети, вернитесь!»

Петляли между дворов с сожжёнными многоквартирными домами. За месяц поездок успел привыкнуть к этим пейзажам. Что и говорить о мирных, которые невылазно провели в военной действительности почти 2 месяца. Проехали через рельсы, на которых стоял подбитый трамвай. «Морду» разворотило попаданием снаряда. Немного дальше — белый бусик с надписями «мины». Мимо него проходила группа местных. Мы пропустили свой поворот и стали разворачиваться. Все четверо тут же обернули свои головы и пошли вслед за нами. Догадались, что мы везём гуманитарную помощь.

Бусик, в котором ехал я, был весь забит хлебом и продуктовыми наборами. Всю дорогу мне приходилось следить за тем, чтобы коробки с пасхальными куличами не перевернулись. Иначе бы вместо праздничной сладости привезли месиво.

Припарковались в уютном дворике. Здесь было три трёхэтажных жилых дома, с десяток гаражей. В центре разместились беседки и детская площадка. Общее впечатление от этой местности было положительным. Каких-то разрушений не было видно, за исключением выбитых стёкл в одной из построек, а также прямого попадания в третий этаж одного из жилых домов, но чтобы его увидеть, нужно было обойти здание с другой стороны. Так сразу и не поймешь, что находишься в зоне боёв. Но канонада всё расставляла по своим местам.

Для выживания местные сбиваются в некие коммуны. Живут группами, готовят вместе на костре, обмениваются информацией, поэтому весть о том, что привезли продукты, разлетелась молниеносно. Вокруг броневика и белого бусика стали толпиться люди. Дети, старики и женщины. Молодых мужчин не было. Всех отправили на проверку на принадлежность к нацистским группировкам.

— Скажите, когда наших мужчин вернут? А то мы уже устали сами дрова колоть, — улыбаясь, спрашивала женщина средних лет.

Вопросов на самом деле было значительно больше. В целом, волнует всех одно и то же. Когда же закончатся бои, когда наконец-то нацистов уничтожат в «Азовстали». Мы передавали информацию, которую успели прочитать в интернете, пока ехали в Мариуполь. Странное ощущение, нужно признаться. Обычно информация самостоятельно разлетается, но зона боевых действий находится будто в информационном вакууме, а с другой стороны — в гуще событий.

Но всё же были вопросы, которые лично меня удивляют. К примеру, мариупольцев не так волнует собственная судьба, сколько будущее города. А ещё промышленности, поврежденной в ходе боёв.

— Подскажите, а заводы восстанавливать будут? — спросил у меня один из пожилых мужчин. Он не был слишком стар, но, видимо, не вызвал никаких подозрений у военных. — А то, поймите, здесь все там работали.

Как оказалось, креативный класс, клерки и прочие менеджеры составляли малый процент. Большинство трудились на местных заводах-гигантах. Ещё часть были моряками, которые могли на полгода уйти в плаванье, отвозя на экспорт продукцию украинских производителей.

Пока раздавали помощь, под ногами болтались собаки и кошки. Здесь их было много. Животные прибиваются к людям, чтобы выжить. Среди всех выделялась одна собака. Породистая, с красивыми необычными глазами. Будто пёс был слепой, но он хорошо ориентировался в пространстве, потому сомнений не было в том, что он всё видит. Но не глазами он выделялся, а своей худобой. Рёбра буквально торчали. Кожа обтянула скелет. Казалось, что внутренностей вообще не было.

— Её из колодца вытащили. Она к нам и прибилась. Люди ругаются, что я её подкармливаю. Мол, она будет на детей кидаться. Собака никогда на ребёнка не бросится, если он сам её не обидит. Да, пёс дерётся с другими собаками, но людей он не трогает.

На промокший от дождя асфальт высыпали собачий корм. Целый килограмм исчез моментально. Собака изредка отвлекалась на щелчки затвора фотоаппарата, но когда понимала, что ничего ей не угрожает, возвращалась к трапезе.

Рождённый на войне

В этот день тихо не было. Орудия работали. В прошлую поездку тишина была дана, чтобы желающие украинские боевики могли сдаться в плен, но выжить. После отведённого срока артиллерия вновь продолжала «поливать» территорию «Азовстали». Сегодня ничего подобного не было. Под канонаду молодая мама пыталась убаюкать младенца. Новорожденный в бежевом мягком комбинезоне с капюшоном не хотел спать.

— Держите, — я протянул мягкую игрушку, которую передали из Донецка детям Мариуполя.

— Ой, спасибо, — стеснялась Юлия.

Её сын Дима — ребёнок войны. Родился всего месяц назад в самый разгар боёв. Более того, даже под обстрел попадал.

— Когда наш папа вернётся, поедем в Воронеж, — поделилась молодая мама.

Юлию и Диму уже успели показать по российскому федеральному каналу, поэтому родственники в Армении сумели узнать о том, что семья жива и здорова. Осталось только дождаться возвращения отца семейства и отправиться подальше от зоны боевых действий.

Периодически люди подходили, просили записать с ними видео с обращением к родственникам, с которыми была потеряна связь. Одной из таких была Галина Семёновна. Ей 72 года. Женщина получила контузию во время одного из обстрелов, о чём она сообщила буквально в одной из своих первых фраз. Поэтому я попросил её рассказать свою историю.

— 22 марта мои дети, внуки и правнучек уехали через Бердянск в Россию. Больше, чем уверена – они там. Я осталась здесь одна в квартире в двухэтажном доме напротив базара Ильича. Попала бомба, и меня контузило. Прошибло стену, и меня отбросило на полтора метра. С контузией я была у чужих людей четыре дня. Теперь я вернулась. Двое суток я шла с Ильича на Мирный. Я вернулась, я дома. Дети, вернитесь сюда, здесь ДНР. Здесь хорошие ребята. Продукты дают, вот дали мне лекарства, дали хлеб.

Дом женщины был разрушен — обвалился потолок. Галина Семёновна не знает, как переживёт будущую зиму, но всё же активно звала своих детей и внуков с правнуком вернуться обратно в Мариуполь. Старушка достаточно эмоционально высказывалась в сторону украинских властей. Дело в том, что она сторонница одной из оппозиционных партий, которые ныне запрещены на Украине. По мнению Галины Семёновны, в нынешнем кризисе виноват президент Владимир Зеленский, который не стал давать особый статус республикам Донбасса, а также провоцировал вооруженный конфликт. Прямую речь старушки давать не хочется, так как она изобилует нецензурной лексикой. Свои эмоции Галина Семёновна не скрывала, что является вполне естественной реакцией в обстоятельствах, в которых оказались мирные жители Мариуполя.

«А на улице снова война»

Очередь не уменьшалась. Люди всё прибывали. Информация сарафанным радио расходилась по дворам, и местные стекались в этот двор, несмотря на продолжающийся дождь. По большей степени, это были старики. Стояли за лекарствами. Как рассказали дети, военные регулярно привозят свежий хлеб, поэтому большая часть очередь собралась именно за медикаментами.

Решили проехаться по окрестностям и раздать оставшуюся помощь там, куда слух о том, что приехала гуманитарная помощь, не смог добраться. Заехали в частный сектор в поисках того, кому могут понадобиться хлеб, вода, свечи, спички, батарейки. Остановились возле калитки, где стоял пожилой мужчина.

— Отец, люди есть?

— Да, здесь много живёт.

— Зови всех. Мы помощь привезли.

Старик пошёл обходить дома. Из дворов стали выходить женщины и дети с зонтиками. Брали всё. Просили побольше. Особенно всех привлекали пасхальные куличи.

— Ох, пасочки. Праздник же!

— А можно пасочку, сынок? – умоляющим тоном попросила старушка в платочке.

Дети хватали и тут же начинали объедать верхушку. Присыпка прилипала к губам и носу. Старики же бережно уносили куличи домой. Очевидно, что постараются сохранить до воскресенья.

— Ребят, а вам гранаты не нужны? — подошёл ещё один старичок. Он позвал нашего сопровождающего бойца из батальона «Восток» и вынес из дома три гранаты. Оказались боеспособными. Украинские военные сеяли своё оружие повсюду.

Во время одной из таких остановок возле очередного дома с людьми к нам подошла девочка с необычным именем Алисия. Через несколько дней ей исполнится 15 лет. Она в руках держала зонтик с принтом с цветочками, на шее был оранжевый платок с турецкими огурцами, а на голове у неё был накинут джинсовый капюшон. Женщины вокруг подталкивали её к нам, чтобы она рассказала написанное ею стихотворение.

Под звуки дождя и огня артиллерии, вцепившись в рукоятку зонтика, Алисия начала:

А на улице снова война,

А на улице снова стрельба.

За окном идёт гордый солдат,

Тихо шепчет: «Мам, я солдат».

А на улице снова весна,

Но не та, нет, не та весна.

Всё в дыму пороховом,

Всё в крови молодой.

Мы минуту с тобой постоим,

На могилы положим цветы.

На могилы бойцов молодых,

Что заснули в жестоком бою.

Навстречу пылающему дому

И всё же ещё оставалось несколько мешков с хлебом и паки с водой. С бутылками бы ничего не случилось, если бы мы их привезли через пару дней, а вот буханки пропадут, а в городе ещё слишком много нуждающихся в этом хлебе. Поэтому по пути обратно решили заезжать во дворы разбитых девятиэтажных домов. В любом случае даже в таких чёрных строениях продолжают жить люди. Не ошиблись.

Выносили мешки с хлебом и раздавали на целый подъезд. В каждом — почти по 30 человек. Раздавать каждому в руки не было времени. Уже начинало темнеть, а нам предстояло проехать ещё почти сотню километров, чтобы попасть в Донецк. К тому же комендантский час никто не отменял. Здесь же отдали последнюю пару пасхальных куличей и двинулись в направлении Донецка.

Когда ехали по городу, начало греметь.

— Вы же знаете, как себя вести при обстреле?

Когда военные задают такие вопросы, всегда напрягаешься. А ещё можно узнать что-то новое. У каждого свой уникальный боевой опыт. Обязательно найдётся такая деталь, которую до этого не знал. У каждого бойца, который был на волоске от смерти с десяток раз, есть свои уловки, как избежать встречи с костлявой.

Пока проговаривали свои действия, заметили впереди тянущееся в небо облако дыма. Горела квартира в девятиэтажном доме. Высыпались из бусика, чтобы сделать несколько кадров. И вдруг женский крик. Я обернулся и увидел бегущую пару людей. Они мчались в сторону горящего дома. Разобрать, что говорила женщина, было невозможно. Но можно было догадаться, что это их дом. Неизвестным лишь осталось, их ли квартира горела.

Инстинкт самосохранения подсказывал, что туда сейчас идти совсем не стоит. В любой момент мог быть нанесён повторный удар или там вовсе мог оказаться украинский боевик, который прятался в этом доме. В Мариуполе до сих пор могут быть разрозненные группы нацистов, которые продолжают убивать мирное население из имеющегося вооружения. И всё же пара неслась в сторону пылающего здания. Через мгновение они скрылись за гаражами.

— Поехали, — заорал военный. Мы погрузились в бусик и рванули с места.

Возвращались по той же дороге. Водитель ускорился. Уничтоженные одноэтажные домики мелькали за окном, а за ними тлела «Азовсталь». И всё же мы не удержались, чтобы остановиться и сделать несколько снимков. Вид был постапокалиптичным — типичный для зоны боевых действий. Подбитый желтый автомобиль, который когда-то принадлежал местной рекламной компании. Посечённые и частично обрушившиеся ЛЭП. Из-за непрекращающегося дождя земля превратилась в кашу. Пришлось немного сойти на обочину и встать в грязь, чтобы пропустить артиллерию, которая ехала в сторону города. Выпускать нацистов из «Азовстали» живыми никто не собирался. Единственный шанс — добровольно, без оружия сдаться в плен. Других вариантов нет. Либо смерть от снарядов, либо от голода.

Автор текста и фото Денис Григорюк